Конкурс Копирайта -К2
Задание по фрагменту 4
Период действия – полный день.
ГГ в реанимации. Посетителей туда не пускают, но жена Карина все-таки прорывается. Каким образом – решайте сами. По желанию вводите любых персонажей, но обязательно упомяните про участие хирурга Виноградова. На следующий день ГГ должны перевести в прежнюю палату.
Ваша задача – описать лирически-комическую сценку, которая произошла между ГГ и его женой.
Срок отправки - 4.04
***
Объем 9 325 зн.
***
- Там… болит, - только и смог простонать он.
- Два кубика реланиума, - прохрипел приглушённый баритон за спиной четырёхглазого монстра. Эхом отразившись от кафельных стен, голос растворился в тягучем полумраке. По краю сознания белой птицей скользнула тень индийской богини Кали, держащей шприцы в каждой из четырёх рук. Пучина небытия вновь засасывала Николая Петровича. Последнее, что проплыло перед его мутнеющим взором, были три мушкетёра-китайца с длинными шпагами, торчащими из-под распахнутых больничных халатов. Прощебетав нечто вроде «Ван-цзин-сюи-цзы…», они тут же исчезли.
Очнувшись от кошмара, в котором он, подобно кэрроловской Алисе, гонялся за белым кроликом и убегающими от него мушкетёрами, Николай Петрович открыл глаза. Через щели жалюзи в палату проникали солнечные лучи. Сверху раздавалось мерное попискивание аппаратуры. Тишина… Ни назойливой трескотни мобильника, ни беготни, ни бурного выяснения отношений. Опутанное проводами размякшее тело покоилось на широкой кровати. Пластиковая трубка прозрачной змейкой спускалась с длинного шеста, на котором был подвешен флакон с бесцветным раствором. Боли Николай Петрович почти не чувствовал – лишь тихо ныло в том месте, где ещё недавно был его злосчастный геморрой.
«Кажись, оклемался», - подумал он, - «не хотелось бы ещё раз оказаться в этой дыре. Бр!».
Николай Петрович пошевелил пальцами и, уже убедившись было в том, что пребывает в привычной ему реальности, неожиданно узрел перед собой китайского мушкетёра. Шпаги не было и в помине, а вместо ботфортов на ногах красовались сиреневые пластиковые шлёпанцы. Из кармана расстёгнутого халата торчал мятый блокнот, испещрённый странными иероглифами. Округлое лицо с глазами-щёлочками выражало полное отсутствие каких-либо признаков интеллекта.
- Как Вас зовут? – с трудом выговаривая слова, произнёс он.
- Ты кто? – переспросил Николай Петрович, так и не успевший понять, из каких глубин его сознания вынырнул столь странный субъект.
- Преподавателя…
- Что-что? Не понял?
- Преподавателя… Сказал…
Словарный запас мушкетёра иссяк окончательно и бесповоротно. Переминаясь с ноги на ногу, он с недоумением почёсывал в затылке и перебирал листки блокнота. Наконец, после недолгой паузы, на лице его отразилось некое подобие мысли.
- Как Вас зовут? - промычал он.
С трудом сдерживая смех, причинявший, хотя и несильную, но боль в недавно прооперированном месте, Николай Петрович ответил:
- Меня зовут Николай Петрович. А ты кто?
- Ван…
Вслед за странным именем Николаю Петровичу померещилось короткое хлёсткое словечко, неотъемлемый элемент уличного декора и внутренней отделки помещений общего пользования.
- Как-как?
Парень тупо посмотрел на него и повторил. Знакомое словечко прозвучало достаточно чётко. Приступ смеха вновь подступил к горлу. «Как корабль вы назовёте, так корабль и поплывёт», - подумал Николай Петрович, - «не повезло парнишке с именем – вот и мается, бедолага».
Обладатель странной фамилии, по-видимому, не понявший причину внезапного веселья пациента, перелистал пару страниц в блокноте и с видом нашедшего клад авантюриста произнёс:
- Когда Вы поступили?
Так и не начавшийся диалог прервало появление Виноградова. Серые глаза хитро улыбались из-под чуть затенённых стёкол очков-хамелеонов.
- Как дела, приятель?
- Порядок, - кивнул Николай Петрович, - лежу, отдыхаю. Ещё одеться бы, да штуку эту вытащить…
- Потерпи, дружище. У всех в реанимации катетеры стоят. Завтра в палату переведут – вытащат. Кстати, я тут с завреанимацией договорился. Пустят твою Карину минут на десять, а то она тут всех достала. Не отходила от операционной, да и сейчас прохода не даёт – просится хотя бы на секундочку.
Николай Петрович молчал. Ехидные уколы совести напоминали ему о том, что ещё неделю назад он стремился улучить минутку, чтобы сбежать от жены и встретиться со Светкой.
Виноградов взглянул вверх и понимающе улыбнулся. Кардиомонитор предательски запищал и выдал вместо ровных узких пиков три широких, неправильных.
- Ну вот, разволновался, - усмехнулся Виноградов, - не зря говорят, что эта штука все тайны сердца знает. Ладно, отдыхай. Сейчас профессорский обход, а после него жди гостей.
Виноградов скрылся за перегородкой, где после небольшой паузы раздались приглушённые голоса. Молоденькая, судя по голосу, докторша бодро докладывала о состоянии очередного пациента. Вслед за недолгой паузой послышался мягкий весёлый баритон:
- Где Филатов?
- Повесила в ординаторской.
- Давай сюда, мокрого посмотрю.
Не успел Николай Петрович представить себе сию весьма небезынтересную картину, как процессия проследовала в его отсек. Профессор-реаниматолог оказался молодым жилистым брюнетом, совершенно не похожим на величественного сверкающего Кротких, а Филатов – всего лишь мокрой чёрной плёнкой в хромовой рамке. Поднеся рентгенограмму к окну, светило реаниматологии ткнуло ручкой в просветления на тёмном фоне.
- Инфильтрации нет. Антибиотики с завтрашнего дня отменяем.
Затем профессор взглянул на Николая Петровича и пробежал глазами какие-то документы.
- Сколько мочи выделил? – вполголоса произнёс он.
- Семьсот пятьдесят миллилитров.
- К вечеру катетер можно убрать. А пока пусть с ним наши герои пообщаются.
Упоминание о снятии катетера бальзамом пролились на душу Николая Петровича. Он благодарно взглянул на профессора, но тут же заметил исчезнувшего было мушкетёра со странной фамилией. Тот стоял в компании двух других молодцов - пониже ростом и с несколько более осмысленным выражением на лицах. Вся троица внимательно наблюдала за профессором и перекидывалась между собой странными фразами, напоминающими птичий щебет.
Наклонившись к шефу, Виноградов что-то шепнул ему на ухо. Тот улыбнулся и произнёс.
- Ладно, приятель, отдыхай. Настойчивая у тебя супруга.
- А китайцы? – недовольно спросила молодая докторша, - у меня смена уже давно кончилась.
- Пусть к Филатову идут. Ему уже лучше – к вечеру на отделение переводим.
Вскоре процессия удалилась. В хвосте её плёлся, шаркая сиреневыми шлёпанцами, мушкетёр по имени Ван.
Светлана бежала изо всех сил. Миниатюрный клатч на ремне так и норовил упасть с плеч, пальто постоянно расстёгивалось, а рыжая шевелюра растрепалась окончательно и бесповоротно. В другой раз она наверняка бы остановилась и достала из клатча зеркальце, но сейчас ей было не до этого. Всего час. Час для того, чтобы добежать до больницы и вернуться назад. На мгновение Светлане стало не по себе. Как часто она обманывала и себя, и подруг, убеждая всех, что лишь использует любовника в собственных интересах. Но лишь сейчас она поняла. Поняла самое главное. Она любила его. По-настоящему. Ей вдруг так захотелось, чтобы он бросил свою жену-истеричку, и они жили бы вместе, имели общий дом, детей. Света никогда не встречалась с Кариной, да и Николай Петрович не делился с ней своими семейными историями. Но она была твёрдо уверена в том, что соперница - истеричная стерва, которая только и делает, что портит жизнь её безропотно покорному Коленьке. В общем, она ничем не отличалась от других таких же, как она, любовниц, явно или тайно мечтающих захомутать возлюбленного и занять место его законной супруги.
Влетев в клинику, Света бросила несколько слов опешившему вахтёру, так и не успевшему остановить этот принявший человеческое обличье тропический ураган. Миновав вахту, она поспешно надела халат и деловито направилась вверх по лестнице. Проходящие мимо врачи приветствовали незнакомую коллегу, по-видимому, принимая её за новую сотрудницу одного из отделений.
- Как ты, дорогой? – голос Карины слегка дрожал. Запустив пальцы в чуть поредевшую с годами шевелюру мужа, она ласково гладила его по голове.
- Нормально, - сухо произнёс он. Угрызения совести уже обглодали ему все кости, но всё равно продолжали делать своё чёрное дело, вновь и вновь заставляя чувствовать собственную вину.
- Прости меня. Зря я ревновала тебя к ней. Она ведь просто секретарша… Я так скучаю, милый…
Карина поцеловала мужа в лоб, но это его не успокоило. Воспоминания о Светлане вновь и вновь возвращались.
- Обещаю – больше никогда не буду тебя подозревать. Ты и наши дети – самое лучшее, что есть у меня в жизни. Я так переволновалась, пока ты был в операционной. Тебе больно?
- Нет, - Николай Петрович наконец-то смог обрести дар речи, - знаешь, тут такие странные студенты ходят. Китайцы. А фамилия-то, представь себе -…, - шепнул он то самое слово на ухо наклонившейся к кровати Карине. Молодая женщина прыснула в кулак.
- Надо же. Живут же они с такими именами.
- Профессор-реаниматолог смешной… Молодой, совсем не похож на Кротких. Шутит всё время.
Мягко сжав ладонь мужа, Карина улыбнулась.
- Ты тоже смешной. Взъерошенный, как птенец. Но всё равно самый лучший на свете.
- Знаешь, Карин, завтра меня переведут в палату.
- Как хорошо! А я уже отпросилась с работы на неделю. Буду всё время рядом.
Внезапное появление Виноградова застало воркующую парочку врасплох.
- Ну что, голубки? Как дела?
- Мне пора уходить? – вдруг встревожилась Карина.
- Да. Всё-таки здесь реанимация, так что…
- Я поняла. Вам большое спасибо, что разрешили мне зайти.
Запечатлев на губах мужа прощальный поцелуй, Карина быстрыми шагами направилась к двери. Погружённая в свои мысли, она даже не взглянула на сидевшую в коридоре молодую женщину в белом халате.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2012
Свидетельство о публикации №21204031441
Рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2012/04/03/1441