ОПРОВЕРЖЕНИЕ ИЛИ ИСЦЕЛЕНИЕ ОТ МИФОВ, ПЕРЕДАННЫХ ВОПРЕКИ ПРИРОДЕ
I. О МЕДУЗЕ
Говорят, что она превращает в камень тех, кто на нее взглянул, и что из нее вышел крылатый конь, когда Персей отрубил ей голову2. Дело же обстоит так. Медуза была красивой гетерой, так что взглянувший на нее был сражен и как бы превращался в камень. Ведь и мы говорим: «Взглянув на нее, окаменел». Когда же явился Персей, она в него влюбилась, проела свое состояние и молодость свою погубила. Погубив свою молодость и состояние, она, состарившись, стала похожа на старую лошадь. Ведь цвет молодости всему голова, а его-то и отнял Персей.
II. О СКИЛЛЕ3
Про нее говорят, что она поедала проплывавших близ нее. А жила она на острове, была красивой гетерой и имела при себе прожорливых и псообразных параситов, вместе с которыми она поедала чужеземцев, в том числе и спутников Одиссея. Его же самого как человека разумного одолеть не смогла.
III. О КЕНЕЕ
Говорят, что он сначала родился женщиной, а затем Посидон сделал его неуязвимым перед лицом меди и железа4. Был же он в юности любимцем Посидона, а, превратившись в мужчину, исполнился огромной отваги, так что никто не мог его одолеть, ни смягчить дарами из меди и железа: ведь золото и серебро тогда еще не были открыты.
IV. Об АТЛАНТЕ5
О нем передают, будто он держал на плечах небо, что является невозможным как по отношению к небу, так и к нему самому. А был он мудрым человеком и первым разведал то, что касается науки о звездах, предсказывая бури, и перемены <ветров, и восход> звезд и закаты — вот про него и сочинили, что он в себе самом несет космос.
V. О КЕНТАВРАХ6
Говорят, что в окрестностях Пелиона и Фолои жили существа с двойной природой: выше пояса это были мужчины, а в нижней половине — кони. Но это неправда. Ведь если бы две различные природы сошлись в одной, невозможно было бы им ни порождать потомство, ни кормиться. Но когда искусство верховой езды было еще неизвестно и люди, первыми севшие на лошадей, помчались разбойничать на равнине, то тем, кто их первыми увидел с большого расстояния, они внушили представление, будто возникли из двух природных начал.
VI. О ТИРЕСИИ
Говорят, что он был причастен и к мужской, и к женской природе7, — на том основании, о котором мы написали при Кенее.
VII. О ПАСИФАЕ8
Про нее говорят, что она влюбилась в быка, — однако не в того, как многие полагают, который живет в стаде (смешно, чтоб царица возжелала необычного совокупления), а в одного из местных людей, имя которому было Тавр (Бык). Воспользовавшись Дедалом в качестве посредника в своей страсти9 и забеременев, она родила <сына>, похожего на Тавра; многие звали его сыном Миноса, а похож он был на Тавра. Из сложения двух имен он и был прозван Минотавром (Быком Миноса).
VIII. О ГАРПИЯХ10
Про них миф передает, что эти крылатые женщины похищали еду у Финея. Надо думать, однако, что это были гетеры, которые проедали добро Финея, оставляли его нуждающимся в необходимой пище, а сами удалялись прочь; когда же ему удавалось раздобыть что-нибудь, они появлялись, чтобы это съесть и тотчас снова удалиться, как это привычно делать гетерам.
IX. О ПЕРСЕЕ
Рассказывают, что Гермес дал ему крылатые сандалии11, — ведь Гермес был покровителем бега в том гимнасии, где отличался Персей. Поэтому зрители, восхищаясь его быстротой, говорили, что к ногам у него прилажены крылья, подобно тому как и мы говорим о быстро бегущем, что он «летит».
X. О МОРСКОМ ГЛАВКЕ12
Сообщают, что он был прорицателем, жившим в море. А жил он на острове и всегда показывал проплывающим мимо, как следует вести корабль, и предсказывал, что может случиться13.
XI. О КИКЛОПЕ14
Надо думать, что он вел жизнь в одиночестве, не ведая законов, и полагался только на силу; из чувств ему было дано только одно — зрение, с рассуждением же он ничуть не считался. Его одолел хитрый Одиссей.
XII. ОБ АТАЛАНТЕ, ДОЧЕРИ СХЕНЕЯ, И ГИППОМЕНЕ15
Говорят, что они, находясь в пещере, превратились во львов; при этом основываются на заключении такого рода. В полдень они, желая находиться вместе, вошли в какую-то пещеру, и львы, случайно там оказавшиеся, съели их. Когда же потом львы вышли из пещеры, а люди не появлялись, их спутники решили, что Аталанта и Гиппомен изменили свой облик.
XIII. О ФОРКИДАХ16
Допускают мысль, что они пользуются всегда одним глазом, передавая его по необходимости одна другой. Представляется, однако, вероятным, что три ослепшие женщины пользовались в пути одним поводырем. [Имена их были Пефредо, Энио, Персо, и они сторожили золотые яблоки].
XIV. О СИРЕНАХ17
Про них придумывают, что они — двойной природы: бедра, как у птиц, а остальное тело — женское, и при том они губят тех, кто проплывает мимо них. А были они гетерами, отличались игрой на музыкальных инструментах и сладостным голосом, собой прекрасны, так что приходившие к ним проедали свое состояние. А что у них птичьи ноги, говорили потому, что они быстро покидали тех, кто спустил имущество.
XV. О ХИМЕРЕ18
Описывая ее, Гомер говорит: спереди лев, дракон позади, коза посредине.
Истина, вероятно, в следующем. Женщина, владевшая этой местностью, имела в услужении двух братьев по имени Лев и Дракон. А была она вероломна и убивала чужеземцев; уничтожил ее Беллерофонт.
XVI. О КИРКЕ19
Миф передает, что она с помощью питья лишала людей человеческого облика. А была она гетера и сперва очаровывала гостей, а также всяческими услугами завоевывала их расположение. Когда же ими овладевала страсть и они безрассудно устремлялись к наслаждениям, она управляла их желаниями. Однако ее также одолел Одиссей.
XVII. ОБ ОГНЕДЫШАЩИХ БЫКАХ20
Разве можно представить себе, чтобы смертное существо выдыхало огонь, который для всех губителен? Были же эти быки дикими и свирепыми, и тех, на кого взглянули, жестоко уничтожали. Наступавшая от них быстрая смерть и была уподоблена огню.
XVIII. О ГИДРЕ21
Рассказывают, что она была многоголовым зверем, что не соответствует действительности. Представляется, однако, вероятным, что у нее было множество детенышей, которые находились при ней и вместе с матерью помогали губить тех, кто приближался к ней.
XIX. О ПОСЕЯННЫХ22
Кто может поверить, что из зубов дракона, посеянных Кадмом, родились вооруженные люди? На самом деле Кадм, владевший этой областью, убил дракона, который превратил место в пустыню, и людей, живших в рассеянии, собрал вместе. Они, будучи вооружены и звероподобны нравом, тотчас начали враждовать друг с другом и все погибли, кроме нескольких человек.
XX. О ЗОЛОТЫХ ЯБЛОКАХ23
Говорят, что дракон сторожит золотые яблоки Гесперид. На самом деле, был человек по имени Дракон, который заботами о своем саде скопил много золота. За ним начали охотиться прекрасные женщины и, покорив его душу любовными желаниями, впредь сделали его своим слугой и сторожем сада.
XXI. О ТОМ, ЧТО В АИДЕ
Говорят, что Геракл, сойдя <в Аид>, вернулся на Землю, ведя за собой Кербера, и таким же образом Орфей вывел свою супругу Евридику25. Истина же состоит в том, что когда кто-нибудь оставался жив, вернувшись из далекого путешествия или избавившись от чрезвычайной опасности, говорили, что он спасся от Аида. Почему еще и теперь про людей, уцелевших после тяжелых испытаний, опасных походов и губительных болезней, мы говорим, что они спаслись от Аида.
XXII. О ФАЭТОНЕ26
Будучи сыном Гелиоса, он захотел взойти на отцовскую колесницу и править ею. Но так как он делал это неумело и начал губить людей жаром, то Зевс метнул в него молнию…
XXIII. ОБ ОРФЕЕ27
Говорят, что он может сдвигать скалы и деревья и увлекать зверей и птиц. Однако справедливо будет сказать, что людям, находившимся в звероподобном состоянии и не знавшим ни нравственности, ни законов, он внушил богобоязнь и призвал их, подобных камням и деревьям, к благочестию, — очаровав их словами, он заслужил такую славу.
XXIV. О ГЕЛЛЕ И ФРИКСЕ28
Когда Гелла и Фрикс бежали от злодейского замысла своей мачехи Ино, их воспитатель, имя которому было Баран, в бурю бежал вместе с ними на маленьком суденышке. И случилось так, что Гелла упала в море (почему оно и прозвано Геллеспонтом), а Фрикс спасся и возбудил к себе желание в Ээте. Баран же этому мешал и пытался сохранить Фрикса в невинности, — тогда с Барана содрали кожу и прибили ее (к дереву); золотой же она была названа из-за величайшей верности Барана детям.
XXV. О ПАНАХ И САТИРАХ
…находясь в горах вдалеке от женщин, если появлялась какая-нибудь женщина, совместно ею пользовались. [Из-за пренебрежения сатиров омовениями и происходящего от этого зловония считалось, что они покрыты козьим мехом и ходят на козьих ногах. И они любимы Дионисом из-за того, что занимаются возделыванием винограда]29. И теперь еще по отношению к множеству женщин говорим: «Пан напал на них».
XXVI. ОБ АСКЛЕПИИ
Говорят, что он был поражен молнией30. Однако более вероятно следующее: занявшись врачеванием и высоко вознесясь, он погиб, обожженный пламенем. Поэтому из-за ожога говорят, что он был сражен молнией.
XXVII. О ШАПКЕ АИДА
Насчет того, что надевший шапку Аида, подобно Персею, становился невидимым31. Ведь шапка Аида — это предел, достигнув которого умерший становится невидимым.
XXVIII. О БОРЕЕ И ОРИФИИ32
Говорят, что Борей похитил Орифию. А был он царем тех мест.
Такое же объяснение и толкование касается истории о Зевсе и Ганимеде. Будучи царем, Зевс похищает Ганимеда, а люди говорят, что он обернулся орлом, потому что это могучая птица. Тот же способ касается Эос и Тифона, Анхиса и Афродиты.
XXIX. О ПРОТЕЕ33
Говорят, что он становился то водой, то огнем, — ясно, что честным людям он являлся водой, а дурным — по их заслугам — мстителем. Отсюда и распространили про него такую молву.
XXX. О ПСЕ И ЛИСЕ34
Говорят, что псу Кефала было даровано хватать зверя, какого бы он ни увидел, а Тевмесской лисе — никем не быть схваченной. Итак, когда пес преследовал лису, Зевс превратил обоих в камень, чтобы оправдалось предназначенное им. Возник же такой вымысел, вероятно, оттого, что оба были застигнуты <превращением> во время преследования.
XXXI. О ЛОШАДЯХ ДИОМЕДА35
Говорят, что они были людоедами, на самом же деле — дикими и бродячими. Никто не мог запрячь их в повозку, а Геракл их обуздал.
XXXII. О КАЛИПСО И ОДИССЕЕ36
Бессмысленно было ей обещать, что она сделает бессмертным Одиссея, от природы смертного, но она могла доставить ему беззаботность и великолепие благодаря пище и наслаждению жизнью. Поэтому и мы, когда где-нибудь пируем и нас великолепно угощают, говорим, что мы были среди богов.
XXXIII. О КЕРБЕРЕ
Это, пожалуй, то же самое, что история про гидру, ибо у Кербера было два щенка, которые всегда ходили вместе с отцом, и он казался трехголовым.
XXXIV. О ЛАМИИ37
Рассказывают, что когда Зевс с ней соединился, Гера превратила ее в зверя, и что, когда она безумствует, то вынимает глаза и кладет их в чашку, питается мясом и ест людей. Было же, наверное, так. Так как Ламия была хороша собой, то царивший Зевс с ней соединился, а Гера, похитив ее, вырвала у нее глаза и забросила их в горы. Вследствие этого Ламия жила, бедствуя и нигде не находя помощи. Поэтому, когда она скиталась в одиночестве, немытая и неухоженная, можно было принять ее за зверя.
XXXV. О ПРОКНЕ, ФИЛОМЕЛЕ И ТЕРЕЕ38
Рассказывают, что все они стали птицами: Прокна — ласточкой, Филомела — соловьем, Терей — удодом. А было это, наверное, так. Убив Итиса и разрушив дом, сестры сели на какое-то суденышко и пустились в бегство. Терей, бросившись их преследовать и не сумев захватить, покончил с собой. Больше они не появлялись, и поэтому люди из-за их внезапного исчезновения сказали, что все трое превратились в птиц.
XXXVI. О ГЕЛИАДАХ39
Про них говорят, что они из людей стали тополями. Конечно, не так, но в отчаянии от гибели брата они бросились в Эридан. Поэтому искавшие их, когда дошли до реки, девушек не обнаружили, а увидели три тополя и решили, что Гелиады превратились в деревья. [Имена их — Феба, Лампето, Эгла.]
XXXVII. О ПАНОПТЕ ВСЕВИДЯЩЕМ40
Про него придумали, что, желая все слышать и видеть, он имел глаза по всему телу. Поэтому и теперь подобных людей мы называем всевидящими.
XXXVIII. ОБ ЭНДИМИОНЕ41
Говорят, что когда он спал, Селена, влюбившись в него, спустилась с неба и соединилась с ним. Вероятно, пастух Эндимион еще не знал женщины, а страстно желавшая его женщина <…>. Когда же кто-то спросил Эндимиона42, кто это была, он сказал: «Селена».
XXXIX. О БЫКАХ ГЕЛИОСА43
О них я нашел такое иносказание в «Илиаде». В старину людям не разрешалось приносить в жертву богам рабочих быков. Об этом говорит Арат44, это ясно и из самой поэмы. Здесь Гекаба говорит Афине:
Широколобую в жертву тебе годовалую телку
Я принесу, под ярмом не бывавшую в жизни ни разу.
Но не только это, но быками Гелиоса называли тех, кто предназначен обрабатывать землю и кормить нас. Спутники же Одиссея, приготовив еду не из быков Гелиоса, а из рабочих быков,
Гибель судьбе вопреки на себя навлекают безумством.
Конец сочинения Гераклита «О невероятном».
1. В примечаниях к этому и следующему трактатам не повторяются традиционные версии мифа, изложенные в комментариях к Палефату, на которые даются соответствующие ссылки.
2. Взгляд Горгон смертелен для людей: Эсхил. Пром. 798—800; Аполлодор. II. 4. 2—3. Появление Пегаса из головы Медузы: Гесиод. Теог. 280 сл.; Овидий. Метаморфозы. IV. 779—786.
3. Ср. Палефат, прим. 39.
4. Превращение Кенея из женщины в мужчину — поздняя, вероятно, эллинистическая версия. Ср.: Овидий. Метаморфозы, XII. 470—476; Аполлодор. Эпитома. I. 22. См. также: Палефат, гл. X и прим. 20.
5. Традиционная версия: Гесиод. Теог. 517—519. По другим вариантам, Атлант держит на себе столб (Эсхил. Пром. 347—350) или столбы (Гом. Од. I. 52—54), подпирающие небо. Евстафий в комментариях к «Одиссее» (1390, 16 слл.) передает, что Атлант, живя в Ливии, умел предвидеть и предсказывать будущее по движению звезд; далее воспроизводится прямо противоположное мнение Дионисия Периегета, согласно которому на горе Атланте в Ливии стоит высокая бронзовая колонна, вздымающаяся к небу.
6. См. Палефат, гл. I и прим.
7. По версии, изложенной в поздних источниках, Тиресий был превращен в женщину за то, что ударил палкой спаривающихся змей. Мужскую природу он вернул себе только семь лет спустя, когда снова застал змей в таком же положении и ударил их, — см. Аполлодор. III. 6. 7, со ссылкой на Гесиода.
8. См. Палефат, гл. II и прим.
9. Роль Дедала в изложении Гераклита непонятна, и посредничество его совершенно не нужно, коль скоро речь идет о связи с нормальным мужчиной, а не с быком.
10. Ср. Палефат, гл. XXII и прим.
11. О крылатых сандалиях, подаренных Персею Гермесом, см. Аполлодор. II. 4. 2.
12. Ср. Палефат, гл. XXVII и прим.
13. Вероятно, надо добавить: « …если не последуют его советам».
14. Встреча Одиссея с Киклопом впервые описана в «Одиссее» (IX. 105—542),
15. См. Палефат, гл. XIII и прим.
16. Ср. Палефат, гл. XXXI и прим. 65. Последнюю фразу Феста заключил в квадратные скобки, так как перечисление персонажей по именам не в стиле Гераклита (см. то же самое в гл. XXXVI). К тому же сторожами золотых яблок никто Форкид не считал, и в дополнении, попавшем в текст из примечания на полях, их, по-видимому, приравняли к сторожившему сад Гесперид Дракону, который был сыном Форкиса. См. Гесиод. Теог. 333—335.
17. О Сиренах см. Гомер. Од. XII. 39—46, 181—191.
18. Ср. Палефат, гл. XXVIII и прим.
19. О Кирке см. Гомер. Од. X. 233—243, 316—347.
20. Имеются в виду огнедышащие быки, которых должен был в качестве испытания запрячь в ярмо Ясон, — см. Аполл. Родос. III. 407—412, 1284—1320; Овид. Метаморфозы. VII. 104—119.
21. Ср. Палефат, гл. XXXVIII и прим. 76.
22. Ср. Палефат, гл. III и прим. 9.
23. Ср. Палефат, гл. XVIII и прим. 34.
24. См. Палефат, прим. 80.
25. О нисхождении Орфея в Аид за Евридикой см.: Вергилий. Георг. IV 467—487; Гораций. Оды. III. 11. 13—20; Овидий. Метаморфозы. X. 13—57.
26. Ср. Палефат, гл. LII и прим. 104.
27. Ср. Палефат, гл. XXXIII и прим. 73.
28. См. Палефат, гл. XXX и прим. 59—62.
29. Разъяснение, в котором смешаны Пан и сатиры, попало в текст рукописи, скорее всего, из приписки, сделанной на полях ее прототипа.
30. Ср.: Пиндар. Пиф. III. 54—58; Аполлодор. III. 10. 4.
31. Шапкой Аида пользуется в «Илиаде» (V. 844 сл.) Афина. Применительно к Персею см. Палефат, прим. 65.
32. В этой главе достаточно искусственно соединено несколько мифов. О похищении Бореем афинской царевны Орифии см.: Платон. Федр. 229 de; Аполл. Родос. I. 212—218; Овид. Метаморфозы. VI. 683—710. Ганимеда как любимца Зевса упоминают уже Ил. XX. 232—235 и Еврип. Троянки. 819—824, 845 сл.; однако похищение его Зевсом в облике орла является, скорее всего, эллинистической версией, см.: Палат. Антол. XII. 64, 65; Овид. Метаморфозы. X. 155—161; о любви Тифона и Эос см.: Еврип. Троянки. 847—857. Что же касается любви Афродиты к Анхису, то здесь не было никакого похищения, а богиня сама явилась к Анхису, пасшему свои стада в окрестностях г. Иды, — см. гомеровский гимн к Афродите.
33. Миф о Протее — морском старце, способном принимать обличья льва, пантеры, воды, огня, — «Одиссея». IV. 413—418, 456—458. Образ Протея подвергался уже в классические времена аллегорическим толкованиям, но морализующее объяснение мифа, приводимое у Гераклита, принадлежит, по-видимому, ему самому.
34. Подробнее об обстоятельствах, при которых пес Кефала гнался за Тевмесской лисой, см. Аполлодор. II. 4. 7. См. также Палефат, прим. 14; Антонин Либерал. XLI; согласно Эратосфену (Созвездия, 33), Зевс превратил в камень только лису, а пса — в созвездие.
35. Ср. Палефат, гл. VII и прим.
36. Пребывание Одиссея у Калипсо описано в «Одиссее» (V. 55—269). Ее обещание даровать ему бессмертие: V. 208 сл.; VII. 256 сл.
37. В схолиях к Аристофану («Осы», 1035; «Мир», 758) и у Диодора Сицилийского (ХХ. 41. 3—6) излагается история о том, как Ламия, дочь Бела и Ливии, возбудила к себе любовь Зевса, вследствие чего Гера из ревности лишила ее разума, и Ламия умертвила собственных детей. От отчаяния она потеряла свою красоту и стала похищать и губить чужих детей. Источник этого рассказа, скорее всего, Дурид, на «Ливийскую историю» которого есть ссылка в схолиях к «Осам». О способности Ламии вынимать глаза из глазниц пишет Плутарх («О любознательности», гл. 2).
38. По наиболее распространенной версии мифа, фракийский царь Терей получил в жены афинскую царевну Прокну. Отправившись по ее просьбе в Афины, чтобы привезти на свидание с Прокной ее сестру Филомелу, он на обратном пути изнасиловал девушку и вырезал у нее язык, чтобы скрыть свое преступление. Однако Филомела сумела сообщить сестре о происшедшем с помощью рисунка, вытканного на полотне. Сестры убили Итиса, единственного сына Терея и Прокны, и подали его на обед отцу. Обнаружив преступление, Терей в ярости бросился на сестер, но боги превратили всех трех в птиц: Терея — в удода, Прокну — в соловья, Филомелу — в ласточку, См.: Овид. Метаморфозы. VI. 426—674; Павс. I. 41. 8; X. 4. 8 сл.; Аполлодор. III. 14. 8. В других источниках (в том числе у многих римских поэтов) в соловья превращается Филомела, в ласточку — Прокна. Попытка рационального толкования мифа — у Павсания (I. 5. 4).
39. Гелиады — сестры Фаэтона, низвергнутого Зевсом в р. Эридан (По). Оплакивая брата, они превратились в тополя, их слезы — в янтарь. См.: Овид. Метаморфозы. II. 340—366.
40. Панопт — прозвище стоглазого Аргоса, приставленного Герой следить за Ио, чтобы к ней не приблизился Зевс (Овид. Метаморфозы. I. 624—629).
41. Богиня Луны Селена, влюбившись в прекрасного юношу Эндимиона (пастуха или охотника), однажды оставила свою колесницу, чтобы посетить его в отдаленной пещере, — см.: Аполл. Родос. IV. 57 сл.; Катулл. 66. 5 сл.; Аполлодор. I. 7. 5.
42. Когда кто-то спросил… — переведено по предложению Фесты ;;;;;;;;; ;; вместо ркп. ;;;;;;;;;; «спрошенная», ибо в этом случае дальше бы стояло не ;;;; ;;;;; («кем-то»), а ;;;;;;;;; («им самим», т.е. Эндимионом).
43. Достаточно путаное изложение. Во-первых, о священном стаде Гелиоса речь идет не в «Илиаде», а в «Одиссее» (XII. 340—365), и притом, не о быках, а о коровах. Во-вторых, для подкрепления своего толкования автор приводит цитату из «Илиады» (VI. 308 сл.), где имеются в виду как раз телки. В-третьих, использованная в качестве вывода цитата из «Одиссеи» (I. 34) относится не к спутникам Одиссея, а к Эгисфу, хотя сходная формула есть в «Одиссее» применительно к товарищам Одиссея (I. 7).
44. Арат. Явления. 132.
Гераклит был эфесцем из знатного рода, современником Парменида (об отношении последнего к нему ср. выше стр. 59 прим. 2); согласно Аполлодору (Diog. IX, 1), его «акмэ», подобно «акмэ» Парменида, приходится на О1. 69 (504/0 до Р. X.), следовательно, его рождение — на 544/0. 1 Ум строгий и глубокомысленный, исполненный презрения к делам и мнениям людей и неудовлетворенный даже самыми прославленными мудрецами своего времени и народа, он в изысканиях шел своим собственным путем [«я вопрошал самого себя»] фр. 101; [«один для меня — мириада, если он есть наилучший»]. Итоги своих размышлений он изложил в своем сочинении [«о природе»] в ярких, образных изречениях, без более точного обоснования; эти размышления похожи на изречения оракула и часто до непонятности кратки.
1 Год его смерти нельзя установить более точно; Diog. VIII, 52, согласно рукописному преданию, устанавливает, что он жил 60 лет; но, как показал Sturz и Die 1s (Vors. I, 15) в этом месте вместо («Гераклит») надо читать(«Гераклид»).
Благодаря такому способу изложения он получил прозвание «темного» (первый след которого встречается у Ливия, XXIII, 39); ему самому казалось, что эта форма изложения соответствует значительности предмета; нам же она дает верную %картину его мышления, которое движется более в наглядных образах, чем в понятиях, и направлено более на сочетание, чем на разграничение многообразного. 1
Подобно Ксенофану и Пармениду, Гераклит также исходит из размышлений о природе, и природу он также понимает как единое целое, которое, как таковое, никогда HGJ возникло и не погибнет. Но, тогда как указанные мыслители настолько исключительно сосредоточились на устойчивости субстанции, что в итоге множественность и изменение явлений превратились для них в простую видимость, — на Гераклита, напротив, постоянное изменение вещей, неустойчивость всего единичного производят столь сильное впечатление, что именно в этом он усматривает всеобщий мировой закон, и он может представлять себе мир лишь в состоянии непрерывного изменения, как нечто, вечно принимающее все новые формы. Все течет и ничто не имеет устойчивости, 2 «мы не можем дважды войти в один и тот же поток» (фр. 12. 49 а. 91 ) ; все постоянно переходит в иное, и именно этим обнаруживается, что есть единая сущность, которая принимает противоположные формы, проходит через самые многообразные состояния, что «все становится из единого, и единое из всего» (фр. 10): «Бог есть день и ночь, лето и зима, война и мир, насыщение и голод» (фр. 67).
Эта сущность всех вещей есть, по Гераклиту, огонь: «Этот мир, единый для всех, не создан никем из богов и людей, но всегда был, есть и будет вечно живущий огонь» (фр. 30). Основание этого допущения лежит в последнем счете в том, что, по представлению философа, огонь из всех веществ обладает наименьшей устойчивостью и не терпит устойчивости других веществ; и в силу этого под огнем он разумел не только пламя, но и теплое вообще, почему он и обозначал его так же, как «испарение» и «дуновенье».
1 Его отрывки собраны и монографически исследованы Шлейермахером (Herakleitos, 1807. Werke zur Philosophie. II, стр . 1—146). Lassalle, Die Philosophie Herakleitos des Dunkeln, 1858, 2 т . Schuster, Heraklit, 1873. Bywater, Heracliti Reliquiae, Oxford 1877. Далее, наряду с историями философии, ср. монографии: В er na у s, Heraclitea (1848. Ges. Abhandl. I, 1—108). Teichmuller, Neue Studien z. Geschichte der Begriffe. 1 H. 1876; 2 H. 1878. E. Pfleiderer. Die Philosophie des Herakl. 1866. Soulier, Eraclito. Roma 1885. G om per z, Zu Herakl's Lehre 1887. Patin, Heraklits Einheitslehre 1885. Его же , Heraklitische Beispiele. I. II. 1892/93. Brieger. Die Grundzuge der Heraklit. Physik. Hermes. 39 (1904), стр . 182 и ел . О Гиппократовом сочинении . («о диете»), которым, начиная с Бернэйса, часто весьма некритически, пользовались как источником для Гераклита, см. Philosoph, d. Griech. I 5, стр . 694 и ел . и F red r ic h, Hippokratische Untersuchungen. (По-русски: Гераклит Ефесский. Фрагменты. Пер. В. H плен дера. М. 1910. Пр. пер.)
2 Aristot De coelo III, 1. 298 b. 29. (« все движется , и ничто не пребывает ») Platon Kratyl. 401 D. 402 А.
Из огня, через превращение его в иные вещества, возникают вещи, и тем же путем они вновь возвращаются в огонь: «Все обменивается на огонь, и огонь — на все, подобно тому как товары обмениваются на золото, и золото —на товары» (фр. 90). Но так как этот процесс превращения никогда не останавливается, то никогда не создаются устойчивые творения, а все находится постоянно в состоянии перехода в противоположное, и потому одновременно обладает противоположными чер-
1 тами, между которыми оно колеблется: «Борьба есть правда мира, отец и царь всех вещей»; * «противодействующее укрепляет друг друга , расходящееся идет совместно» (фр. 51, ср. Bywater Fr. 45; ср . Платон , Sophist. 224 D); « на противоположном напряжении основана гармония мира , подобно лире и луку » ( [ иначе ) . 51, cp. Byw. 56). Поэтому Гераклит говорил о Зевсе-По-лемосе и порицал Гомера за то, что последний осуждал раздор. Но не менее сильно он подчеркивал и то, что «тайная гармония» природы вечно сызнова воссоздает согласие из противоположностей, что божественный закон, Дике, рок, мудрость, общий разум, Зевс или Божество правит всем, что первосущность по твердым законам преобразуется во все вещи и снова изъемлет себя из них.
В своем превращении первовещество проходит через три основные формы: из огня возникает вода, из воды — земля; в обратном направлении из земли — вода, из воды — огонь. Первое есть путь вниз, пос-леднее — путь вверх, и что оба проходят одинаковые этапы, высказывается в суждении: «путь вниз и вверх — единый путь» (фр. 60). Все вещи неустанно подлежат этому изменению; но они с виду остаются теми же, пока к ним с одной стороны притекает столько же вещества, столько утекает от них — с другой. Характерный пример такого изменения представляет вошедшее в поговорку мнение Гераклита, что Солнце ежедневно обновляется, так как скопленное в солнечном челне пламя вечером потухает и в течение ночи вновь восстанавливается из морских испарений. Но с той же точки зрения философ смотрел (примыкая к Анаксимандру и Анаксимену) и на мироздание в целом: мир, происходя из огня, должен, по окончании мирового года, вновь вернуться в него через сожжение, и по истечении определенного времени вновь возникнуть из него; и история мира периодически (мировой год объемлет 10 800 солнечных лет) проходит в бесконечной смене между состоянием разделенного бытия и состоянием единства всех вещей в исконном огне ( 65). Если Шлейермахер, Гегель и Лассаль полагают, что у Гераклита нет этого учения, то это мнение не только противоречит свидетельствам древних, начиная с Аристотеля, но и собственным изречениям Гераклита, и оно не находит также подкрепления у Платона (Sophist. 242 D и ел.).*
1 Фр . 80. 53. 67; Ср . Philos, d. Griech. I 5 655—664.
Часть божественного огня есть душа человека; чем чище этот огонь, тем совершеннее душа: «сухая душа — мудрейшая и лучшая» (фр. 118). 1 Но так как огонь души также подлежит неустанному изменению, то он должен восстанавливаться через восприятия и дыхание из света и воздуха вне нас. При выходе души из тела огонь не потухает, а продолжает существовать индивидуально; Гераклит учил (вместе с орфиками и пифагорейцами), что^души из этой жизни переходят в высшую жизнь, — хотя это учение не согласуеся с его физикой. 2 Напротив, вполне последовательно наш философ, признающий в смене единичных вещей постоянным лишь всеобщий закон, признавал ценность лишь за разумным познанием, направленным на общее (фр. 113, 114), и объявлял глаза и уши неразумных «плохими свидетелями» (фр. 107). Точно так же для практического поведения он устанавливает принцип: «все человеческие законы питаются единым, божественным» (фр. 114) ; поэтому надлежит следовать этому боже-ственно^у закону и, напротив, «гасить своеволие более, чем пожар» (фр. 43). Из доверия к божественному миропорядку вытекает та удовлетворенность , которую Гераклит, по-видимому, признавал высшим благом; по его убеждению, счастье человека зависит от него самого: — «нрав для человека — его божество» (фр. 119). На законности основано благо общества: «народ должен бороться за свой закон, как за свою стену» (фр. 44). Но по мысли аристократического философа, следовать совету отдельного лица есть тоже закон (фр. 33); и против демократии, изгнавшей его друга Гермодора,** он направляет жесточайшие укоры (фр. 121). Со столь же резкой независимостью он относился и к религиозным мнениям и обрядам народа, сурово осуждая не только дионисийские оргии, но и почитание изображений и кровавые жертвы. Что на него самого, как думает Э. Пфлейдерер, мистерии оказали влияние, определившее всю систему, — это совершенно недоказуемо и невероятно.
Школа Гераклита не только удержалась на своей родине до начала четвертого века, но нашла отклик и в Афинах; к ней принадлежал учитель Платона К а т и л. Но эти позднейшие гераклитовцы, и в частности также Кратил, отличались такой неметодичностью и исступленностью, и впали в такие преувеличения, что как Платон, так и Аристотель отзываются о них крайне пренебрежительно.
1 В основу этого перевода положена редакция изречения у Bywater'a Fr. 74: . Дильс предпочитает теперь чтение, переданное Филоном и др.:, и переводит: «сухой блеск: мудрейшая и лучшая душа».
2 Согласно Diels'y прим. к фр. 63 (русск. пер. «Фрагменты Гераклита», стр. 58), Гераклит считает, что лишь души чистых и избранных живут после смерти, как герои или демоны (ср. фр. 26. 24. 25). Воззрение Ра t i n'a Herak. Beispiele II и R oh de Psyche, 1 изд. стр. 422 и ел., что Гераклит не признавал личного бессмертия, а признавал лишь растворение души в вечно-едином, в мировом огне, — вряд ли может быть оправдано при. непредвзятой проверке источников; правда, с физическим учением Гераклита такое воззрение вполне согласовалось бы.