Прошло ещё два дня. У меня не выходил из головы тот мужик. Он для меня стал символом нереальности мира. Что-то толкало маньяков на убийства ни в чём не повинных граждан. На людей снисходили болезни, заставляя их страдать. По-видимому, провидение было заинтересовано в наказании людей непосредственно на Земле. То, что расплата ждала тебя на небесах, как знали многие из религии, могло было ошибочным. За что же тогда болезни? Почему мы должны были думать, что жизнь – это только как бы проверка нашей души и предназначена только для того, чтобы мы показали всю свою дурь. Почему мы не могли отрабатывать грехи, исправляться непосредственно тут на Земле? Как понимала я - это было бы логичным. Мне казалось, что в чём-то мы были вообще не виноваты. Чего можно было взять с маленького мальчика, с подростка, молодого человека, который только начал делать первые шаги в жизни. Да, допустим, он, кто угодно без жизненного опыта, сделал что-то общественно порицаемое. Знал ли он об этом или пусть даже знал, но в силу своей природной любознательности, которая присутствует в каждом, решил проверить на деле и оступился. Что же теперь умирать за это или жить долго с чувством вины и ничего не делать, раз наказание будет после смерти? Продолжать грешить дальше? Идти в церковь исповедоваться и признать себя виновным и якобы получить прощение? Чтобы исповедоваться нужно же тоже осознать себя виновным. Откуда она бралась – общественная мораль? Заниматься самобичеванием можно было всю жизнь, но продолжать грешить. Раз уж никто не может тут на Земле дать прощения, то можно всю жизнь жить, как душе угодно. Расплата кажется такой далёкой. Можно вообще верить, что после жизни на Земле ничего не будет. Вот она свобода. Что существовали такие правила игры и никто не мог вмешаться в поступки другого человека, который волен был поступать, как ему заблагорассудиться, я не сомневалась. Нет, сама бы я никогда не преступила бы закон. Что я глупая что ли, чтобы не понимать, что убивать и грабить нельзя – посадят. Я вот прелюбодейство, обман – это было фактически ненаказуемо. Нет, я не собиралась этим заниматься специально, но кругом столько было этого добра, что бороться с этим можно было только этим же самым оружием. Неужели и за это наказывали на небесах? Существование жизни после смерти, да такой, которая бы не отличалась бы от нашей, даже мне, писательнице с богатой фантазией казалось нереальным. Так что же тогда было реальным. Если наш мир был нереальным и после смерти нереальным, то где тогда была реальность? С этим вопросом я решила обратиться к мужу. Мы лежали в кровати, готовились ко сну. Я спросила Димку:
- Дим, а вот если любые миры после смерти считать нереальными… и наш нереальный - что их тогда отличает?
- Время, - ответил Димка и уточнил. – В тех мирах его не существует. Время присуще материи, а тонкому миру оно не присуще. Если у нас всем правят электромагнитные волны, то у них торсионные поля, понятие времени к которым не относится. Вообще их мир не отделим от нашего.
- Дим, а где он находится, их мир?
- Не знаю. Кто говорит над поверхностью планеты. Кто говорит внутри планеты. Не велика ли разница?
Когда-то я это уже слышала.
- А всё таки? - спросила я.
- Кир, а не всё равно ли? Пусть даже внутри Земли. Но это другое измерение. Попасть туда можно только после смерти и обратно дороги уже не будет. Главное, что живя тут можно общаться с ними, получать помощь и информацию.
Я не поверила тогда мужу. Как это общаться с тем миром?! Я, конечно, слышала, что некоторые ясновидящие признавались, что они общаются с умершими, но не знала, что это на самом деле так. Но если я это услышала от мужа, то скорее всего это и на самом деле было так.
***
Игнат, то есть Юрка приболел. Теперь, после того, как он разошёлся с Ольгой и жил в старой однушке в Долгопрудном, недалеко от нас, за ним некому было ухаживать кроме моего мужа. Я даже порадовалась. Муж придерживался версии, что больному человеку показано воздержание от спиртного и мои горе алкоголики на время завязали. Юрке было нельзя, а муж не пил из-за солидарности. Ежедневно он ходил, навещал друга, у которого был им назначен постельный режим и поил его чаем, отварами трав с вареньем и мёдом. Димка мне рассказывал, что с одной стороны Юркина болезнь им на руку. Уже давно они хотели полистать какие-то книги, только не было времени. А тут оно появилось. Возможно, что это была только отмазка. Я же не знала, чем они там занимались. Подозрительным мне это стало после того, как муж мне всё это озвучил. Обычно он никогда сам мне не рассказывал о том, какие у него были планы. Всю информацию, повторюсь, я вычитывала у него всегда в дневнике и только потом приставала к нему с вопросами, что да как, если мне чего было не понятно. А тут здрасти. Муж зачем-то стал передо мной отчитываться, где он проводит время и чем занимается. Мне стало это всё подозрительным и я в последствии начала подкалывать его:
«Дим, ты что в доктора записался?», «Ну и как там твой пациент?» «Не всю ещё константинопольскую библиотеку перечитали?», «Банки с горчичниками ещё не ставили? А то рекомендую»
Муж, искоса поглядывал на меня, вероятно понимая свою оплошность. Чего то они точно там и Игнатом мутили. Зачем мне то было рассказывать эту придуманную версию? Может муж хотел заранее оправдаться за то, что в дневнике у него в ближайшее время не будет записей? Возможно, что и так. Их не было. Точнее муж мне перестал давать дневник. Я и не просила. Понимала, что там ничего быть нового не может, раз муж с Юркой читают книги. Ну что не говорите мне всё равно казалось, что они там занимаются чем-то другим. Читать книги, когда у тебя температура за тридцать восемь и режет глаза тяжело. Может читал муж и вслух. Ну да такая картина мне вообще казалась абсурдной. Что это за детский сад?! Скорее всего, представляла я, они там изрисовали всю квартиру пентаграммами и опять общались с духами. Подтверждением этого было то, что муж пару раз не ночевал дома. Димка сказал, что Юрке совсем плохо. Ночами его мучают приступы кашля и по моему совету ему нужно ставить горчичники. Алёна была повешена на меня и я была предоставлена самой себе.
После того, как отводила ребёнка в сад, я гуляла по небольшой лесопарковой зоне неподалёку от дома и размышляла над своей судьбой. Да, я была писательницей. Я не могла не писать. Это был тяжёлый труд. Кроме того, что меня мучили постоянные угрызения совести, от того, что я иногда ленилась и мало писала страниц в день или от того, что ничего не приходило в голову, в смысле не находилось в Интернете на нужную тему, я была оторвана от мира. Меня не интересовало то, что происходило в нём. Я мельком слышала, что в Лондоне шла летняя олимпиада. Предполагала, что половина населения страны сидит у телевизоров и болеет за наших. Я летала в своих облаках и между прочим я была обязана этим мужу. Он забил мне голову историей, астрономией, религией и я не успевала шерстить Интернет в поисках информации для своего романа.
- Я же настоящая писательница, - думала я. – Я не могу писать абы что. Я должна быть на сто процентов уверена в том, что то, что я пишу – правда. Тема же, на которую я писала свой роман была и остаётся неподъёмная для меня в чём то. И главное муж гад не колется не в чём лишнем, что могло бы мне помочь. Всё раскапывать мне приходится самой. А попробуйте вот накопать что-нибудь про магию?! Фига с маслом. Книг про оккультизм много, только они разве относятся к реальной магии? Какие-то прям сказки про фей, гномов, заряженные деревья и камни. Получение золота из свинца, попытки приготовление эликсира вечной жизни. Остальное: наведение порчи по фотографии или вещам человека, привороты, отвороты, приготовление зелья – казалось мне уже давно изжившим себя и не работающим. Всё это звучало, как мракобесие какое и все эти рекламы в газетах только дурили людские головы.
Нет, я не отрицала, что магия существует. Может и во всём, что я перечислила, был какой смысл. Но мне казалось, что настоящая магия работает как-то по-другому.