-Нас семеро, плот выдержит шестерых. Решайте, кто принесет себя в жертву?- прохрипел боцман, раскуривая толстую сигару.- В морскую тину лучше с никотином.
-В тину, к Посейдону, да я скорее умру,- резко повернулась к нему блондинка, словно две гири ударили его, и, вцепившись в канат, боцман радовался, что не задела она его кормой – само собою решился бы вопрос о жертвоприношении.
-Не смотрите так на меня, спасательный жилет не повод лезть в море,- вскричала женщина, пугая остальных черной пустотой зева.
-У вас, мадам, буфера не меньше, чем у блондинки, да и у других дам наверняка не от рождения такие размеры. Каким насосом их накачивали? Будете поэтому плыть за плотом по очереди на канате. Некоторым, как блондинке, и спасательного жилета не надо. Сало легче воды.
-Мы все наполовину из силикона.
-Тем более. Я моряк и знаю телосложение надувных баб.
-Наживкой будем для акул?- снова вскричала женщина в спасательном жилете.
-В этих водах мало акул. Да, вы и сами им не уступите.
-На мои зубы намекаешь, морячок, а сам прячешься за широкие спины женщин,- сказала Анна Ивановна Смехова, судя по надписи на ее мускулистой руке.
-Если меня расчленят акулы, и вам тогда на дно: мачту палкой называете. По привычке?
-Ты, Анна Ивановна, не перечь, зубы в два ряда не помогут,- поправила грудь блондинка.
-Помогали, когда мужики их использовали вместо штопора.
-А меня мужики называли ходячей подушкой, когда брали на рыбалку. Хватало места для всех.
-Точнее, ходячим матрасом,- затянулся сигаретой боцман.
-Смеетесь, а в воду лезть надо,- сказала женщина в спасательном жилете.- Может быть, нам снова в обычных баб превратиться?
-Это как?- вырвалось у блондинки.
-Спустим силикон – и все.
-Грубо выражаешься, надо говорить выпустим.
-Как камбала икру,- засмеялся боцман.- С тебя, блондиночка, и начнем, если дашь нужное количество сока, других можно не выжимать - не белье все же.
-Нет, уж, выжимать, то всех. Я мало зарабатываю, годами на операцию деньги собираю.
-Я дам деньги, давайте начинать,- поторопила Анна Ивановна.
-У меня лучше получится,- вцепился в груди блондинки моряк.
-Больно, но как приятно,- взвизгнула та.
-Так, он привык с надувными бабами, терпи, с болью завсегда приятно.
-Сочусь уж я, сочусь, бабы. Как жмет, ну, и силища, сразу видно, что в конце путины.