Предупреждение.
В тексте есть описания нетрадиционных отношений.
Читать только после исполнения ВОСЕМНАДЦАТИ ЛЕТ.
* * *
Да, теперь, я уже гей со стажем. Чем дольше живу, тем все больше и больше влюбляюсь в людей. Хотя, столько раз бывал ими бит, обманут, предан и растоптан. Но, как - то так получилось, что в период ненависти ко всем, понял, что сжигаю себя в своём же огне.
Нет, конечно же не лох, и достаточно стараюсь быть осторожным в общении. НИКОГДА не скатываюсь в огненный смерч ненависти, к тем, кто это заслуживает. Научился забывать, отсекать. Просто, данная особь перестаёт существовать для меня.
Поверь, помогает.
И не жалею, что голубой. Принимаю - это как подарок небес!
Судьба награждала яркими встречами. Они поднимали в облака той силой чувств, которая называется ЛЮБОВЬЮ! Да, ценю мужчин больше чем женщин.
Мне нравятся в них ВСЁ!
Но главная страсть - это великое чудо природы – ***!
Нет не члены, не письки, а именно то, о чём грезит и мечтает каждый, кого распирает желание видеть и чувствовать ЭТО...
Да так, что сие у многих выплёскивается в написании хотя бы трёх букв на заборе.
Люблю ими играть в любом их состоянии. И когда я это делаю, то являюсь самым счастливым человеком. Просто, как сказал один мой любимый друг: «Ты фанат *ЕРА!» Почему?
Объясню, чтобы не казаться «шалавой или больным на всю голову».
Я из семьи военных. Сколько помню себя, колесили, по воле министерства вооруженных сил, по всем углам необъятной России. Не знаю как родителям, мне было хорошо.
Появился на свет на Урале, начал учёбу в Сибири. Нравились эти края, где рождается солнце, где вода имеет свой особый, чаще ледяной вкус, где живут простые и очень добрые люди!
До сих пор волнует запах сапог, казармы, радует форма. Хотя военным не стал, и никогда не хотел им быть. Тем не менее, первый сексуальный контакт был в армии, куда попал после первого курса института. Ну, не было соответствующей кафедры. Самые лучшие любовники были военные...
С одним, даже прожил семьёй целых шесть лет. Да, как в песне: «А я люблю военных: **растых, здоровенных».
Откуда это?
Все мы родом из ДЕТСТВА. Моё прошло в дальних гарнизонах, которые располагались далеко от жилья, где окружали только люди в погонах. Рядом, за окном нашей временной квартиры, были они - молодые, статные, красивые.
У которых, сперма, от отсутствия женщин, чуть ли не из ушей лилась. Секс для них, наверное, был главным после еды, но сие, понял только тогда, когда повзрослел.
А всё началось обыденно просто. В бытность детства в военных городках яслей и детского сада не было, и моими персональными няньками стали солдаты из части, где служил отец.
Родители работали, почти по шестнадцать часов в сутки, а я все время был на попечении персональных усатых нянь.
Однажды, наверное, уже лет в пять, поскольку всё хорошо помню. У своего няня, а это было летом, во время дневного сна, ну, не мог уснуть, если он не ложился рядом со мной. Обнаружил НЕЧТО там, где, когда укладывались, ничего не было.
Поскольку, всегда был любопытным и не отягощённым излишней стыдливостью, то полез выяснять, что ЭТО. Сколько было удивления, когда, оттянув трусы, обнаружил там стоящее ЧУДО...
Тёплое и живое, твёрдое и мягкое - одновременно. Выбравшись из-под простыни, сел поудобнее, и, начал трогать нежданно обнаруженную игрушку.
Видимо мой нянь, крепко спал, либо, балдел от происходящего. А я чем дольше играл, открывая для себя все больше такие удивительные возможности этого "инструмента" для ролевых игр.
Продолжалось сие долго: и гладил, и наклонял, и придавливал, и скользил, оголяя «красный цветок».
Мне так понравилось. Настолько увлекло, что разразился диким воем, когда КРАСОТА задёргалась, и чем-то плюнуло прямо в лицо...
Потом, как показалось, обидевшись, сдулась и спряталась в волосах лобка. Проснувшийся нянь, обалдев от случившегося, ещё и успокаивал, вместо ругани. Во вселенском своём детском горе выл, слизывая ручьи слёз и ту субстанцию, что попала на лицо.
Утих только тогда, когда мой солдатик пообещал, что, если буду хорошо себя вести, а, главное, ничего не расскажу родителям, то даст эту ИГРУШКУ ещё раз. Услышав сказанное, мгновенно успокоился.
А, поскольку был подвижным и шкодливым живчиком, умудрявшимся вытворять чёрт те что, то единственным способом усадить и успокоить, было дать возможность поиграть этой обалденной штуковиной. Так продолжалось до окончания его службы.
Меня, аж трясло, когда игрался его «каменным цветком»! Это позже я узнал, что это **й. Образец был ещё тот! Длинный и достаточно толстый ствол с такой круглой и красной головкой. Наверное, это нравилось и ему. Видимо, было гвардейцу в удовольствие, когда манипулировал шаловливыми ручонками...
При этом, совершенно не понимая, что делаю нечто запретное...
Вот она счастливая наивность детства!
Но, никогда не было с его стороны попытки попросить, что бы взял в рот и пососал. Нет, это всегда была МОЯ игра, которая принимала формы изощренной д**чки.
Обычно, это начиналось во время подготовки к дневному сну. Как уже говорил, что спать днём для, подвижного, как капелька ртути, мальчонки никогда не хотелось. Оттягивал это «ничегонеделанье», как мог дольше.
До тех пор, пока не открыл для себя самую лучшую из своих игрушек детства, красивый и вздыбленный ЛОМ своего няня. После этого, с великим желанием ждал, когда же, наконец, мне скажут, что пора ложиться отдыхать.
Первого звали Иваном. После его слов о сне, моментально нёсся в ванную и, пока он набирал воду, быстро скидывал с себя всю амуницию. Воин бережно брал на руки и укладывал в воду, затем, чтобы не замочить, снимал гимнастёрку и майку.
Помню волосатую грудь, огромные пятна сосков, сильные руки, которые не столько мыли, сколько везде ласкали. Служивый, нежными пальцами, перебирал мои волосы, обмывал грудь, ручки, ножки, попку, маленький отросточек вместе с яичками...
Это так было приятно, что с каждым днём наши водные процедуры становились всё более продолжительными по времени.
После этого насухо вытирал полотенцем и нёс в постель. Я всегда спал голым и никогда не стеснялся своего тела. Уложив, мылся сам. Нетерпеливо ждал, когда выйдет, с мокрыми волосами и слегка приподнятыми трусами. Нет, они не стояли шатром, а только выдавали, точнее, подчёркивали тайну, что пряталась за тканью. Ложился рядом. Нежно гладил по моим волосам.
Насладившись лаской, выбирался из-под простыни. По-хозяйски, как заправский ковбой, садился на него. Начинал гладить грудь, живот, пока не спускаясь ниже, обнаруживал палатку ниже пупка. Трусы колыхались от вздыбленной плоти.
Осторожно оттягивал резинку. На свет вылетал «красный цветок», подергивающийся в такт моим усилиям стянуть ткань.
С этого момента переставало существовать всё на свете. Передо мной было ЧУДО, которое под руками изгибалось и прижималось к животу. Больше всего, нравилось раскрывать его полностью. На самом верху, как утренняя роса, появлялась капелька, которую я, своими маленькими пальчиками, размазывал и ждал, когда появится следующая. Двигал обеими ладошками по стволу вниз и вверх. Слышал вздохи обладателя такой прелести.
Все движения были ласковыми и медленными. Спешить, нельзя, потому что, если быстро играть, то ОНО плюнет и спрячется. Да, научился растягивать удовольствие. И, как понимаю это сейчас, дарил своему няне - Ивану обалденный кайф.
Не знаю, сколько это продолжалось по времени, но всему, наверное, есть предел. Живая игрушка, с каждым поглаживанием, становилась толще и несгибаемее. Цвет из красного менялся на лиловый. Роса из отверстия струилась. Корень начинал дергаться у меня в руках. Из него, одна за другой, со скоростью пули, вылетали сгустки.
От любопытства и желания рассмотреть детали наклонялся ближе, и они попадали всюду...
Продолжал ласкать до тех пор, пока чудо не становилось вялым и маленьким, стыдливо прячась в густых зарослях волос.
После этого, просто смотрел..., иногда слизывая те капельки нектара что попадали на лицо. Его вкус казался слаще мёда. Нянь обтирал меня влажной салфеткой и поворачивал на бачок.
С чувством «исполненного долга» мирно засыпал.
Но, иногда, проснувшись через некоторое время, вновь обнаруживал островерхий домик в трусах, и тогда наша игра продолжалась. Так привык к своему няне - доброму и заботливому человеку, что моим первым и настоящим горем стало известие об его предстоящем отъезде. Папа объяснил, что у него дембель.
Рыдания настолько были искренними, что Иван сжалился и сказал: «Дорогой мой, уеду только тогда, когда найду другого, ещё лучше, веришь? И если он понравится, то тогда уж, домой».
Эти последние дни были самыми сладкими, потому что играли в полюбившую игру всё время, вместо прогулок. Огромным открытием стало для меня то, что если не давать прятаться «красному цветку» в зарослях волос, а продолжать дарить ласки, то балун вновь оживает во всей своей красе.
Только теперь, понимаю, как же Ивану нужно было любить меня - маленького человека. Ведь он подвергал себя сладостной пытки, шаловливых ручонок мальчика, последние трое суток нашего общения.
В течение длинного, и такого короткого дня...
Вторым был Гриша, который в отличие от Вани - черноволосого и высокого, был светлым и приземистым. У него не было волос на груди, зато были огромные мускулы.
Ах, как он умел крутить «солнышко» на турнике. А ещё улыбаться так, что самый пасмурный день становился ярким. Какой же он был выдумщик в играх, как многому меня научил. Главное, пристрастил к спорту, начиная с зарядки, бега и силовых упражнений на турнике. Гриша, был со мной до школы – целых два года. Смена нянь произошла...
Несколько дней присматривался к новичку.
Ну, не мог изменить себя!
Мне до колик в животе хотелось того, что было с Иваном.
Не знаю: либо он рассказал своему приемнику, чем можно успокоить этого живчика и удержать его на месте; либо я, в своей святой наглости и непосредственности, забравшись в трусы, полностью обезоружил второго няня. Оковалок Гриши разительно отличался от Ваниного. Если, у первого, он был смуглым и длинным с большим грибом сверху. То у второго таким белоснежно - толстым. Ровный по всей длине он заканчивался красной головкой с большой щелью посередине.
Грише доставляло огромное удовольствие, когда я мизинцем почти влазил в неё...
Ещё нравилось, до урчания, когда перебирал, гладил и мял его шары. Они не умещались в моей ладошке и были увесисто огромными.
Стрелял он так, что мой раскрытый рот заполнялся густым киселем до предела, а лицо украшали бисеринки. На вкус напоминал сметану с терпким запахом миндаля. А ещё ему нравилось, когда ложился на него и тёрся грудью. Обнажённая маковка выскакивала из-под меня и была такой ярко - красной...
При этом он урчал, как трактор, и говорил ласковые слова.
В отличие от Ивана у Гриши, никогда не падал после первого выброса сладкого сметано-миндалевого напитка. И продолжал играть им до тех пор, пока он трижды не орошал лицо и не наполнял мне, с готовностью распахнутый, как у галчонка, рот. А потом, сам же помогал собрать с лица всё, и смотрел затуманенным похотливым взглядом, как, обсасываю его толстые пальцы.
Иногда, после такой процедуры, просил поиграть ещё раз. И, хотя при этом, из него выскакивали только несколько капель, урчал, ухал и нежно гладил лицо, крепко прижимая к себе.
Я настолько скучал по нему, что, не дожидаясь подъёма, сам с утра вставал и без еды бежал в казарму. Вместе с ротой ходил на зарядку и на завтрак в солдатскую столовую. Мы с ним много гуляли, но, ни разу наша ИГРА не проходила на природе. Только дома - в постели.
Как, же это было сладко и желанно для меня. Сейчас понимаю, что и для него тоже. Маленький развратник, в моём лице, не давал времени посмотреть на кого-либо или сдр****ться от переполненных желанием яиц.
Я полностью разгружал их, и ночь нужна была только, чтобы пополнить хранилища няня новым соком, так необходимым для наших игр.
Гриня понимал, что в маленькой части легко запалиться и никогда не пренебрегал правилами безопасности. Все сексуальные игры только дома за плотно закрытыми дверями и шторами.
Он проводил меня «первый раз, в первый класс». Затем, каждый день возил в школу на мотоцикле, потому что, был единственный учеником в части.
Те, кто постарше, жили у родственников, бабушек, дедушек. Но даже во время учёбы наши игры продолжались. Они закончились в ноябре, когда дембель уехал домой.
На память, Гриша подарил вырезанного из дерева солдатика.
Он и сегодня стоит на столе, напоминая о двух удивительных людях, которые, по самому большому счёту просто ЛЮБИЛИ меня.
Игры с «красным цветком» не прошли бесследно. Хотя, только в девять лет у бабушки, мой двоюродный брат объяснил, что это не никакой не цветок, а **й. И, что нельзя его трогать у больших дяденек, потому что за это накажут, так делают только очень плохие дети.
Видимо судьба была добра, ко мне и двоим няням, что никто не застукал нас. А я, в порыве откровенности, ничего не рассказал родителям в ответ на невинный вопрос: "А во что вы сегодня играли?"
Просвещенный братом, очень долго думал, почему это может быть плохо, если мне было очень хорошо...
Но долгое время так больше не делал.
И только гораздо позже, когда уже стал сам себя ублажать, и уже знал, как это приятно, понял, какой кайф, испытывали два таких дорогих мне солдата в той невинной игре с ними.
Вот такими были мои первые шажки по неизведанной стране под названием СЕКС.