Шел ночью как-то по проспекту после дождичка. Чувствую, время от времени под ногами что-то мяконькое и немного скользкое расплющивается. Черви. Вылезли и много. Жалко на рыбалку не собираюсь, а то без проблем можно было б сэкономить рублей 40. Вспомнилось биологическое. Ведь червь – это в сущности кишка. Только немного защищенная от окружающего мира кожно-мускульной оболочкой. Ну там нервная цепь по нижней части, сегменты, гонадки и все такое. Не суть. Основа – это кишка, ползающая, жадная и самоуверенная. Кишка постоянно пропускает через себя субстрат с органикой, которая, распадаясь, дает силы кишке ползти дальше. Животные вообще и называются так, потому что имеют живот, т.е. полость для хранения и переваривания органики. Разница только в организации вокруг кишки, которая сама по своей сути за сотни миллионов лет мало чем изменилась. Ну там травоядные, хищные, всеядные, ну там первично и вторичноротые. У некоторых паразитов, правда исчезает вовсе. Кишка самая главная в организме, она и в эмбриогенезе закладывается первой (да и сказки детские в основном про «я тебя съем»). Все остальное – системы обеспечивающие защиту и связь кишки с внешнем миром. Тяга кишки к существованию привела к такому усложнению биологической машины, что появилась сначала высшая нервная деятельность, а после даже «духовность». Мы поражаемся красоте природы, все это разнообразие зверья, птиц, рыб, насекомых. Однако оказаться наедине с медведем или тигром никому не захочется, если конечно его биологическая машина работает без сбоев. Тигр прекрасен, так издалека или в клетке, но этот удар огромной когтистой лапой, страшный зев – вход в царство агрессивной кишки, в которой куски вашей биологической машины вместе с духовностью за пару-тройку суток превратятся в питательный раствор. А то, что с духовностью имеет мало общего, вернется в окружающий мир.
Для того чтобы тупая и равнодушная кишка (это конечно сбой в работе биологической машины – она безнаказанно обзывает собственную хозяйку), короче она, эта самоуверенная и глухая ко всему тварюга получила куски органики, биомашинам приходится: плавать, бегать, ползать, летать, прыгать, улавливать; видеть, нюхать, слышать, осязать; драться, нападать, спасаться; соединяться с себе подобными, общаться; радоваться, веселиться, грустить, медитировать и еще многое-многое другое. Есть такие биологические машины, которые умышленно не дают кишке органику (аскеты и голодальщики). Это нарушение, но ей вроде и до фонаря. Она даже смерти не боится, машина боится, а ей по фигу. Здесь что-то вроде симбиоза – ежели кишка хочет быть, то надо собирать хорошую машину, а если машина хочет быть – надо кормить кишку. Все взаимосвязано. И чем лучше, тем круче организация. Организм становится органичным, целостным. Кишке приходится сдавать свои позиции, и если сначала она и была фактически самим организмом, его основой (кишечнополостные и черви) то потом, стали появляться какие-то конкуренты – нервные трубки, хорды, всякие типы кровеносных систем и прочее, прочее…
А в итоге – биологическая машина изучила свою хозяйку, потом саму себя и уткнулась, наконец, в высшую точку пустоты – статичное наблюдение за своим наблюдением. Как тут не вспомнить знаменитое: «Начиная с определенной точки,
возврат уже не возможен.
Этой точки надо достичь»
Ф. Кафка