Говорят, что на белом коне принцы приезжают. Я тоже на белом ждала. На коне – не на коне, а хоть на машинёшке какой, на беленькой, но чтоб принц, обязательно. Когда такого ждешь, конечно же понимаешь, что дождаться unreal, а в моем возрасте «слегка за тридцать» (ну, то есть 35 уже исполнилось) вообще полный маразм ждать кого бы то ни было. Тут не ждать, а ловить надо, хоть кого нибудь, хоть на чем нибудь. А у меня «кто нибудь плюс что нибудь» в виде законно приобретенного тринадцать лет назад супруга есть. Есть и геморрой в виде кризиснутосредневозрастной любви, которой ну уж совсем я по барабану. Тем паче, что объект сей - «минус десять», то бишь на десять годков меня моложе. Так, что мозг мой за последние полгода вынесен конкретно и окончательно. Поэтому ожидать от меня адеквата не стоит.
Но мне то! Мне то, верить хочется! Она ж последней умирает, мечта, которая. Или, как любовь моя нежная говорил: «Отстреливают ее последней, контрольным - в голову». И я себе сказала, что любовь моя пройдет, если ко мне принц на коне явится. Ну, в общем, никогда не светило ей меня оставить.
День рождения свой праздновать (ну не поворачивается язык юбилеем тридцатипятилетнюю старость называть) я начала на три дня раньше. И не дома с родными и близкими, как положено солидной даме, а на тусне почти в двести человек с абсолютно разношерстной публикой: от политиков- бизнесменов, до преподов, журналюг и просто прохиндеев. Вечерком в периферийном баре, где дешевое пиво по улетным ценам (в смысле крышу сносит от несоответствия высокой цены и сомнительного качества) появилось на этом преждевременно рожденном дне рождения Нечто. Честное слово, совсем не отложился в памяти облик «татарина» (это у нас незваных гостей так зовут и говорят, что они еще и хуже, чем этот самый). Запомнилось хорошо три вещи. Первое – это полное щитковое «обмундирование» как у хоккеиста. Помню, что в голову лезли идиотские мысли, типа: а ракушка тоже в наличии? Второе - это исключительное занудство Нечта. И, наконец, его просто нереальный мотоцикл цвета индиго. Я люблю мотоциклы. Вся юность моя летне-деревенская на «Явах» и «Ижах» прошла. Так что где подножка у «железного коня» я в курсах. Цвет же «стального коня», цвет ярко синий, цвет фантастический тем, что затягивает как звездное небо, просто мой любимый цвет.
С хозяином этого синего чуда мы довольно долго вели офигительно - заумные беседы. Ну, в смысле, и фигели от них сами. Я старалась все больше слушать, а в голове роились мысли, навроде: «Чёрт, он же реально лунатик! Мы с разных планет – это точно!» Потрепались – разошлись. Зафрендились в фэйсе. Чего-то лайкали обоюдно. Чатились в скайпе. И через месяц, отвечая на его вопрос там же в скайпе: «В Школе? Что у вас сегодня вечером?», никак не думала, что спустя совсем немного времени, увижу это Нечто снова. В Школе атмосфера особая. Радуешься каждому приехавшему как ребенок. Я искренне обрадовалась, увидев его. И абсолютно так же, как и со всеми выпускниками обнялась и подставила щеку. Хм. Его прицел был точнее. Вероятно привычка – попадать только по центру. Стрелок. Охотник. Ужин задал тон общению. Вальяжно-философский тон его пыталась сбивать провокационными репликами. На высказывание «Видел в жизни всё, устал от секса, философствую» привела дежавюшный пример. Сказала, что полчаса назад один деятель пытался меня убедить, что в этом вертепе он сама непорочность и тут же пригласил на чай с пахлавой вечерком. Так и сказала Синему принцу «Пахлава»! Улыбнулся. Понял вероятно, что не «развёл».
Общение в это раз было иным. Не заумно-обособленным со стороны нашего собеседника. Он очеловечившийся чтоли, а не снизошедший приехал. Было интересно слушать, отвечать, молчать… Но я не умею молчать долго. Не умею быть не в центре вселенной долго. Я умею добиваться своего. А я хотела на его синем чуде хотя бы на пару секунд рвануть! А, если я чего то хочу… Он забирал из нашей комнаты куртку и шлем. На стеклянном подносе, на столе между фруктов, две маленькие кофейные шоколадки. Люблю шоколад. Не могу мимо пройти. Развернула и в рот. Вторую протянула гостю: «Прокатишь?» Ответ был даже не от него, а от подруги: «Он никого не катает». Он мотнул головой на протянутую шоколадку. Положила обратно на поднос. Переодевалась. Разговаривали. Переодевшись, проделала тот же фокус с шоколадкой, но задав другой вопрос: «Какую мне куртку одевать: потеплее или полегче?». Шоколадка была взята с ладони, развернута и съедена под реплику: «Одевайся теплее». Уже на улице с деловитым видом, отвинчивая крышку багажника он, вероятно удивляясь самому себе, спросил: «Ну и как ты сядешь?». «На вот этот пакетик», - ответила я, и он стал натягивать перчатки. Водрузившись на багажник, по юношеской привычке обхватив его руками и сцепив их в замок у него на животе, перестала ощущать себя в реальности. Состояние читаемого романа не покидало. Ощущала себя героиней какого нибудь Гюнтекина. По секундам запомнилась поездка. Испугало, как ни странно, отсутствие страха. Поняла, что не боюсь ни скорости, ни вероятности вылететь куда-то вверх тормашками. Ничего не испугало. Ощущение неимоверного драйва и пульсация адреналина где то в горле. Задыхалась от безумства своего. Состояние абсолютного счастья. Как в полете. Помню каждый поворот, каждое торможение, каждое ослепление фарами встречных машин и ощущение, что вот-вот заденешь коленом обгоняемую. Меня снесло с мотоцикла у входа в гостиницу по возвращении, и все эмоции вылились в дикий крик «Вау!» А он привлек к себе и… Пахлава… А потом как школьники: прогулка к ночному озеру, объятия, ночной парк, скамейка на темной аллее. Он рассказывал. Я молчала. Я старалась молчать. Я очень старалась. Нежно-нежно касаясь его… Нежно-нежно лаская меня… Мои, почти, всхлипы. Его, почти, стоны. И долго молча… Спустя час он не спеша снова натягивал перчатки, пытался объяснить как звучит музыка в его шлеме. А в моей голове блуждала только одна мысль: "Да уедешь ты, наконец?!" Но время, почему то, тянулось и тянулось. Или он его тянул? Или я была в эйфории? И снова как в нелепом женско-плаксивом романе: поцелуй на прощание, одетый шлем, звук заведенного двигателя и... где-то уже далеко на трассе герой на синем чуде делал другую историю...