Автор рисунка Любовь Дроздецкая (Краснодар)
– Я родился благодаря плевку немки, – сказал мой собеседник. Эти слова, словно молния средь ясного неба, пронзили меня. Я был изумлён, шокирован, в то же время заинтригован. Голубые, грусти полные, глаза его изучающе смотрели на меня. Я понимал, что как у всех творческих людей, у Владимира весьма чувствительная натура. По выражению его лица я догадался, что он хочет о чём-то поделиться со мной. Глаза его скрывали какую-то тайну. Но какую? Как можно родиться от плевка, да ещё какой-то немки?! Я не мог найти этим вопросам вразумительных объяснений.
– Вижу, Вас очень затронули мои слова, – прервал он тишину. – Да, я появился на свет благодаря плевку немки. Не удивляйтесь. Историю, которую я хочу Вам поведать, рассказала мать, когда мне исполнилось шестнадцать лет.
«Это случилось в мае 45-го. Мы с твоим отцом были военнопленными. Концлагерь, где находились мы, располагался в городе Потсдаме глубоко под землёй. Однажды, во время обеда ко мне подошла надзирательница фрау Вольф и плюнула в мою чашку, бросив: – Пей, русская свинья...
Я была тогда юной, красивой, возможно, по этой причине фрау Вольф и ненавидела меня. Резко встала, хотела выплеснуть содержимое чашки ей в лицо. «Будь что будет! – решила я, – лучше умереть, чем так жить».
Рука надзирательницы потянулась к кобуре. Жизнь моя висела на волоске. В это время, откуда ни возьмись, подбежал твой будущий отец, и встал между нами, обратился на немецком языке к надзирательнице: – Фрау Вольф, видимо, эта девушка, потеряла рассудок. Поместите её в изолятор. А там как хотите, так с ней и поступите...
Твой отец знал немецкий язык не хуже самих немцев. Раздался сигнал тревоги. Сирена заглушила голос твоего отца.Громкоговоритель концлагеря вещал:– Внимание! Внимание! Воздушная тревога! Бомбят Потсдам! Воздушная тревога!..
Взрывы бомб, гул сирен, хриплый голос диктора, стуки металлических кружек пленников – всё это создавало хаос. Несмотря на то, что наш концлагерь, как я уже говорила, находился глубоко под землёй, бомбы проникали сюда, разрушая на своём пути всё живое и неживое.
Отец, схватив меня за руку, вывел в коридор концлагеря. Под градом бомб и осколков, ничего не соображая, я следовала за ним. А шли мы, куда глаза глядят. Пыльная завеса не давала нам возможности видеть, что творится вокруг. Очередная бомба взорвалась недалеко. Рухнула стена где-то слева от нас.Оставалось несколько шагов до запасного выхода. Снова бомба. Услышали крик. Возле запасного выхода наткнулись на мою бывшую соперницу – фрау Вольф. Она была придавлена бетонной стеной.
– Лишь бы не подвела электропроводка, – громко сказал отец. Он нажал кнопку. Створки лифта в бункер приоткрылись. Мы втиснулись туда и вскоре оказались на поверхности земли – в саду перед огромным зданием. Глаза с трудом привыкали к яркому солнечному свету. Бомбёжка продолжалась. Мы побежали в сторону арки сада, где услышали непривычную английскую речь. Отец подвёл меня к военным, которые оказались сотрудниками английской комендатуры в городе Потсдаме. Отец сообщил им о том, что под их ногами находится концлагерь, и там много пленных...
Полковник Джон Томпсон, руководитель английской комендатуры, контролирующей город Потсдам, лично допрашивал нас. Когда он предложил отцу поехать в Канаду, отец ответил: – Я готов, но...
– Что но?
– Со мной жена.
– Вы женаты?
– Да...
Я не знала сути их разговора. Но поняла, что речь идёт обо мне. Полковник, узнав моё имя, буркнул под нос: – Вы, Мария Кондратюк, остаётесь в Потсдаме!
Переводчик перевёл. Я посмотрела на твоего отца. Он сделал мне знак, и я всё поняла.
– Господин офицер, – взмолилась я, – прошу Вас, не разлучайте меня с мужем. Куда его отправляете, туда отправьте и меня.
– Кто Ваш муж?
– Мой муж... мой муж... вот, – показала я на отца.
– Кондратюк, муж просит разрешить взять Вас с собой в Канаду.
– Хоть на край света, только с ним...
Так мы стали мужем и женой. Впереди нас ждала иная жизнь. Не похожая ни на нашу советскую и ни на рабскую, в Германии. «Будь что будет, рассуждали мы с отцом. Всё-таки жизнь прекрасна». И полковник Томпсон говорил, что дальнейшая судьба нашей семьи целиком и полностью зависит только от нас...»
Голубые глаза моего собеседника прослезились. Смахнув ладонью скатывающиеся по щеке слёзы, он повернулся в сторону Гуамского ущелья. Этому гордому человеку, видимо, не очень-то хотелось показывать свою мимолётную слабость. Мой собеседник, глубоко вздохнув, продолжил свой рассказ:
– Вскоре появился на свет я, назвали меня Владимиром. Встречу с моим отцом мама всегда считала предначертанием судьбы, посланной Святым Владимиром Крестителем. А когда она провожала меня в Россию, её напутственными словами были: – Пусть Святой Владимир укажет тебе истинный путь, сынок!
Тогда она обняла меня, слёзы катились из её глаз, словно из родника вода. Сколько горечи я почувствовал в голосе мамы: «Пусть тебе повезёт больше, чем нам с папой, Вовочка...»
Вот так я и попал в Россию, на родину родителей, ныне и мою родину. Жил я у деда в Туле, учился в Абрамцевском художественном училище. От старых мастеров познал секреты старинной технологии резьбы по дереву, затем судьба забросила меня на Кубань, женился, стал жить здесь. Теперь у меня растёт сын, единственный мой наследник. Ему, как и мне тогда – шестнадцать лет. Хочу, чтоб он сам выбрал свою судьбу, нашёл себя в жизни только сам...
Собеседник мой замолчал. Я не решался нарушить тишину. После долгой паузы он поднял голову, посмотрел на меня: – Только тот может меня понять, кто пережил разлуку с родиной. В Вашем лице я нашёл того человека, с кем можно поделиться. Ведь Вы также вынуждены были когда-то уехать из своей страны. Когда наши сограждане уезжают из России, я их часто осуждаю. Многие из моих знакомых откровенно говорят мне, что они не могут понять одного: все стараются уехать из России, а я приехал из такой страны, как Канада. Чудаком часто меня называют. Знаете, я их не осуждаю. Но, если бы они прочувствовали хоть малую толику той разлуки с родиной, как мои родители, вот тогда бы так не рассуждали. Ну, Бог им судья..."
Послесловие:
Дорогой читатель! Я рассказал Вам эту историю только с согласия самого Владимира Савина. В тот вечер мы долго сидели с ним у подножья Гуамского ущелья, на берегу бурной речки Курджипс. Над нами ярко светились звёзды. Были они крупные, совсем близкие, вот протяни руку и достанешь. А одна из них светилась ярче всех, словно подавая знак: «Я судьба твоего собеседника!»
Пос. Мезмай,
Апшеронский район, Краснодарский край,
август 2000г.