- На втором этаже вокзала, в двадцать четвертом окошке, кооператив предлагает иногородним свои услуги по устройству на частной квартире. Дорогие товарищи пассажиры, пользуйтесь нашими услугами.
А мне как не воспользоваться данной услугой? Я же иногородний, и в Москве у меня ни одной души нет, так что диктор для меня говорит за эти услуги.
Я, с первого этажа, на эскалаторе, на второй этаж – вжик! И у двадцать четвертого окошка стою с паспортом. И точно – койко-место в частном секторе для меня нашлось. А еще мне симпатичная девушка, которая объявила о наличии мест, сказала:
- Вы с условиями проживания знакомы, прочитали?
- Прочитал.
- Вам подходит?
- Дороговато, но деваться мне некуда, деньги пока есть, значит подходит.
- На сколько дней будем оформляться?
- Денька на два.
- Меньше трех не поселяем.
А мне куда деваться? Зима на улице, холодно. Говорю:
- Ладно, пойдет и на три, а может получиться и больше.
- Если больше, то потом придете и продлим.
Я бы пошел в поезд ночевать, да билет не смог купить, а без билета в вагон не пустят, уже пробовал, знаю.
Устроила меня девица, отстегнул ей шестьдесят рябчиков и айда на остановку трамвайную.
А люди с вечерней смены, час пик, а мороз крепчает. Походит один трамвай – битком, а я с чемоданом. Жду. Подошел второй – битком, а я с чемоданом. Жду. Подходит двойной, правда у заднего вагона стекла заморожены и двери закрыты. Передний забился людьми, я опять не попадаю, зубами чечетку выстукиваю, а на руке чемодан.
Ринулся на штурм замороженного второго вагона, силой бог не обидел, двери открыл. Зашел, сел. Другие пассажиры за мной поспешили.
Трамвай тронулся, двери не закрылись, обзор Москвы – хоть куда!.. Правда, шапку в открытую дверь сдуло. И зачем я у двери близко примостырился?.. Ладно, ехать всего, как объяснила девица, пять остановок, не замерзну.
Трамвай одну остановку проехал, на второй встал надолго. Водитель приказал всем выйти из мерзлого вагона, значит из нашего, который я силком открыл. Боялся, что его могут лишить водительских прав. А людям надо ехать, и побыстрее, холодно очень на улицах вечерней Москвы. А он, выходите и точка! Вышли, померзли, дожидаясь, следующий трамвай… Вот так добрался я до места.
Квартира оказалась в дальнем темном переулке, на пятом этаже. Хозяйка, бабка восьмидесятилетняя, больная. Ноги у нее что-то не ходят. Но тихая. Правду, сразу подумало, что я вор. Паспорт попросила, хотя сама сказала, что ей позвонили три часа назад, что я сей-час к ней приеду, а так как прошло эти три часа, то она не верит, что я – это я, ее новый квартирант.
Паспорт проверила – поверила. И ей пришлось заплатить пятнадцать рубчиков за три дня. Сказала, что так был договор. Только я не понял, с кем кто договаривался. Уж сказала бы сразу, что за мое опоздание с меня – пятнадцать р.
Устал, перемерз, как бобик, молока с хлебом поел, и спать завалился. Ну, ладно, ото-сплюсь вволю!..
А ночью проснулся от холода. Еще подумал, так сразу, в таком морозильнике я и сутки не осилю, не то, что трое. На улице и в трамвае не замерз, а здесь – мне хана придет!
Утром беготня, одним словом – Москва.
Побегал до вечера, купил жене и детям кое-что к Новому году и отправил в посылочке по почте. И опять на свою «льдину» завихрился. Но вечером, перед сном, спросил у бабули, почему так холодно? Оказывается, дочь приходит убирать ее комнату и, уходя, проветривает на ночь, форточка нараспах! А за шторой ее не видно… Черт бы их побрал, москвичей этих! Бабка того гляди, рассыплется у тебя на глазах, а тут ей «Северный Полюс» заделывают…
Нет, замерзать, а тем более попадать в тюрьму, мне еще рано, да и желания нет, и не было никогда.
Плюнув на уплаченные деньги, не проспав положенные три дня, уехал на вокзал. С такими услугами, кто послабже моего здоровья, в нашей столице окочурится, может.
А ведь загадывал и в музеи походить, и в театре отметится… Куда там! Московские услуги не всякий медведь осилит.