Её купили за тысячу рублей супруга и дочь на углу Среднего и Второй линии Васильевского острова. В коробке барахтались то ли пять, то ли шесть преимущественно черненьких крошечных котят.
- Берите вот эту трёхцветную кошечку. Она самая бойкая. Если зайдёте во двор, увидите за окном её мамашу – точная копия! – воскликнула женщина, довольная тем, что встретила добрых людей.
Когда взбудораженные приобретением близкие показали мне нового члена семьи, я вспомнил, что у нас уже есть волнистый попугайчик Кеша, а у меня – аллергия.
- А как же я?! – подумал я. Но в тот промозглый февральский вечер никого это не интересовало: жена, сын и дочь радостно суетились вокруг котёнка, которого назвали Ксюшей, а я и притихший в клетке Кеша тихо про себя молчали.
В первую ночь поспать не удалось: Ксюшка всякий раз прекращала стоя обниматься с тёплой батареей, вылезала из гнезда, устроенного ей в коробке, проворно перебегала комнату, стремительно карабкалась на диван и, втиснувшись между мною и супругой, доверчиво прижималась к спине. Я просыпался и замирал от страха, что придавлю этот пушистый комочек. К утру она нам стала родной!
Кеша, наверное, это почувствовал – через несколько дней во время обеда спикировал к нам за стол в тарелку с горячим супом. Вовремя спасли бедолагу. Не прошло и пары недель, как наш зелёненький любимец, изрядно исковырявший лепнину на потолке, помер. Наверное, супруга купила его из жалости на Кондратьевском рынке уже в зрелом возрасте. Котёнок же наш вырос в ладную, но непокладистую кошку, в которой мы, тем не менее, души не чаяли. Стоило протянуть к ней пальцы, как она превращалась в маленького леопарда.
- Крысоловка! – говорили мы значительно с гордостью, глядя на энергичную обитательницу наших общежитских комнат.
Когда пришло время, кошку стерилизовали. В тот день её нешуточно штормило, всё время включался реверс и она давала задний ход. Наши поездки в отпуск предварялись вопросом: «Куда деть кошку?!» Однажды оставили её хорошей знакомой. Вернувшись из вояжа по предгорьям Алтая, поразились тому, что Ксюха стала нервной - дёргала хвостом. Оказалось, что в соседней комнате всё это время жила сиамская кошка, которая никак не хотела признавать квартирантку.
- Мы в ответе за тех, кого приручили! – вспомнил я. С тех пор кошку другим не доверяли.
Шло время. В конце 1998 года переехали из Питера в Химки, оставив дочку в городе на Неве. Наша сугубо домашняя кошка «приехала на ПМЖ» в Подмосковье молчаливая, подавленная и с красным носом: натёрла о решётку клетки – так, сердечная, переживала дорогой.
Зажили на новом месте. Ксюшка всегда встречала нас с учёбы и работы, вальяжно развалившись на спине или с удовольствием катаясь с боку на бок. Так она проявляла свое расположение. Я это расценивал как доклад, дескать, за время моего дежурства происшествий не случилось. Когда мы являлись домой в неурочное время, она выходила заспанная с явным опозданием: недоумевала.
- Наше счастье! – говорил сын, ласково поглаживая любимицу. Иногда она бастовала по разным поводам. Дверь в туалет для её удобства приходилось держать немного приоткрытой. В конечном итоге, методом проб и ошибок мы находили объяснения кошкиным демаршам. Когда сын поступил в училище и надолго уехал, кошка явно переживала. Наверное, не могла простить, что друг её оставил.
Пару лет назад кошка серьёзно приболела. Лечению поддавалась с трудом: врачи ветлечебницы сказали, что наша домашняя Ксюшка по ярости куда круче запомнившегося им злобного кота Трифона. Она ещё долго встречала меня по утрам, мурлыкала, влекла к кормушке, хотя регулярно кормила её только супруга. Ксюша так и не стала ласковой: даже хозяйке позволяла держать себя на руках не более сорока секунд, затем неизменно выворачивалась и спрыгивала на пол.
Прошло около восемнадцати человеческих лет, как у нас появилась Ксюшка.Столько с ней за это время пережито! Недавно трёхцветная тихо померла в комнате сына на руках плачущей супруги.
Никто теперь нас не встречает, не заглядывает внимательно в глаза, приветливо не трётся о ноги и не просит пойманной рыбки.
- Где ты, наше счастье?!