- Дина, осторожнее, упадешь!
Я увидела, как рядом со мной девочка с разлету бежит за мячом и успела подхватить ее за мгновенье до паденья.
Ко мне уже спешила ее бабушка. Наверное, бабушка, потому что мамы бывают моложе.
- Ой, спасибо! Такая Дина егоза!
- Он такой прыткий, мячик Вовка, не угонишься!
В глазах пятилетней девочки еще горел азарт.
- Ваша?
- Они все наши, - уклончиво ответила бабушка. – Это вы на этой неделе въехали в 12 квартиру?
- Да. Зовут меня Аглаидой.
- Редкое имя. А я Валентина, ваша соседка. Диночка пошли домой, надо поспать.
- А Вовка будет спать?
- Если его умоешь. Спасибо вам, что удержали внученьку.
- Да ну что вы. Давайте я помогу донести вашу сумку.
Так мы и познакомились. Но не со всеми.
На днях пришла женщина, у которой я купила квартиру. Что-то еще надо было подписать. Я усадила Татьяну Семеновну чай пить. Предупредила:
- Ничего, что на кухне? В зале еще надо наводить порядок.
- А что, там паркет отошел? – всполошилась бывшая хозяйка.
- Нет, нет, вещи разложить…
Так и говорили. Хлопнула дверь на лестничной площадке.
- Это Николай вышел, - сказала Татьяна Семеновна. - Хороший мужчина, да инвалид.
- Как же он ходит? – спросила я.
- Инвалид он от войны, ходит хорошо. Что-то там, в Чечне, было. Но он сейчас вернется, пока помнит номер квартиры.
- Как так, пока помнит?
- Эх, как бывает в жизни, не разберешь, где горе, а где счастье. Задержусь-ка немного, да расскажу про соседей, пока вам не наговорили иное. Я лучше их знаю. Так мне кажется.
Вот я и пересказываю вам ту историю, что Татьяна Семеновна мне поведала за тем чаем на кухне.
Николай Ершов был молод и силен. Контузило его в боях, вернулся домой через госпиталь. А там за ним ухаживала медсестра Валентина. Молодая, бойкая и очень добрая женщина. Жалела она Колю. Он сирота, а оказался в больнице, даже и это не помнил.
Так и получилось, что единственным человеком, который стал ему дорог после ранения, стала Валентина. Прожили лет семь и все рядышком. Особое было у парня ранение в голову. Не запоминал он надолго ничего, потому и не выходил никуда без жены, но вот когда садился за руль все знаки и правила соблюдал, а дорогу Валентина подсказывала.
Так и жили - она работала, а он на пенсии сидел, которую ему сделали неплохой. Парень не пьющий, все по дому умел делать. Но твердо знал, если начал, то надо доводить до конца, пока главная задача в голове сидела. А если прервать, то нужна подсказка, или шпаргалка, которые жена оставляла на весь день.
Только вот беда - детей не было у них. Грех Валентина знала за собой, когда еще в медицинском училище была - простояла на холоде почти всю ночь на свидании, а тепло не оделась…
На лето Ершовы выезжали на дачу. Это командующий в Чечне похлопотал за Николая, который и спас генерала от смерти в том бою. Как там было, не рассказала мне Татьяна Семеновна.
Дача хорошая, в сосновом бору. .
А соседняя дача принадлежала профессору Кислинскому. Но пустовала, потому что заболел он. Лишь когда похоронили профессора, появилась хозяйка с ребенком. Хозяйку, дочь профессора, звали Ритой, Анне уже было лет 14. Хорошая, умная девочка.
В первый год, когда они появились летом, в конце июля, случилось несчастье. Приехали к девушке две подружки и мальчик, брат одной из них. Пошли купаться на озеро, что рядом.
Николай возился с кустами смородины, как услышал крик о помощи. Побежал, а трое подростков бегают по берегу и кричат: «Анна утонула!»
Николай не раздумывая, бросился в воду и нашел на дне девушку. Поднял на берег. Одна из подружек закричала, что надо искусственное дыхание сделать. Николай тотчас же вспомнил, как спасать утопающих. Одним словом, пришла в себя Анна.
Отнес ее мужчина на соседнюю дачу, уложил в постель. Приехала Рита, не знала, как благодарить спасителя. Отправила гостей в город, а сама усадила Николая на кухню, стол собрала, коньяк поставила. Вот уж чего не надо было делать, потому что Николаю запрещен был алкоголь. Память могла покинуть его навсегда.
Да обошлось. Только развезло его, ласково смотрит на Риту, красивую женщину и думает, что она его жена. Радуется жизни. Радуется, что дочку свою спас.
А Рита ничего не понимает, что случилось с соседом: уже вечер наступил, а он не хочет уходить.
Хорошо, что приехала Валентина, начала его искать. Рита откликнулась и привела соседку. Уж когда та все объяснила, заплакали обе. Да так и стали они дружить.
Загородку, что была между их дачами, убрали. Валентина думала, что хоть соседи последят за Николаем.
Муж, действительно, получил хороший дополнительный уход. То дочка соседки зайдет, напомнит мужчине, что надо делать, то сама Рита, если Валентины еще не было, поухаживает. Привыкли друг к другу за лето, а когда осенью пришла пора по квартирам разъезжаться, стали думать, как быть дальше. Думали вместе, думали и раздельно.
У Риты сердце обливалось кровью, когда думала, что на на зиму и весну расстанется с Николаем. Приглянулся он ей своей беспамятной честностью, готовностью видеть в ней любимую женщину. Ведь Геннадий, бывший муж Риты, и не думал помогать ей дочку растить. Женился на актрисе театра и разъезжал с ней по гастролям. Работать не любил, лишь получал за какие-то сборки-разборки имущества труппы и оба были довольны этим. Деньги черным налом получал, нигде те не проходили. Какие там алименты! Да и Анна льнула к Николаю. Он ее как дочь полюбил.
А Валентине жалко было и Николая, которому приглянулась Рита, и Риту, которая была потерянной без любви. Да и девочку как не пожалеть.
Такая вот геометрическая фигура получилась, никакая формула не сможет ее описать.
Перед тем как разъехаться, пригласила на ночь Валентина Риту к себе. Муж был в ванной.
- Иди в спальню, ложись под одеяло, сказала жена. - Придет Николай, подвинься, обними, да скажи, что жена ты, любишь его.
- Ну как же так, Валюша, – воскликнула Рита. - И себе жизнь ломаешь, и он, сердечный не понимает, что делает…
- Женила я его на себе, Рита. А в этом недолгое счастье. Это еще один мой грех. Пусть с тобой его получит, я же вижу, как он на тебя смотрит!
- А потом не вспомнит…
- Кто его знает? Может любовь и наладит его память? Ведь и в тебе загорелось чувство, но порядочная ты, самовольно не забираешь его. И мне с вами спокойнее. Иди, а то сейчас выйдет.
Уложила Валентина мужа и пошла в соседний дом, к Анне. Объяснила девочке, в чем их общее счастье заключается. Анна так и подпрыгнула до потока от радости: «У меня папка теперь будет! Какая вы хорошая, тетя Валя!»
- Ну, пошли спать. Я тебе тоже буду мамой.
А наутро решили продать свои квартиры да найти на всех одну, побольше, чтобы жить вместе и в городе.
Вот и вся история.
- Может, я не совсем точно все объяснила, это ведь люди так меж собой рассказывают, да я кое что из своих наблюдений добавила, - сказала Татьяна Семеновна. - Мне пора идти. Живите в этой квартире спокойно. Если что, звоните.
Пошла ее провожать, у двери в прихожей, спрашиваю:
- А Дина, чья она внучка?
- Она дочка Анны. Та уже выросла с те пор.
- Молодые вместе с ними живут?
- Да нет, один на всю семью мужик у них у всех, Николай…
Она ушла, а я подумала, до чего же странные у меня соседи. В советское время давно бы разобрались, домкомы тогда строгие были. А здесь все смешалось.
И очень мне захотелось на Николая посмотреть. Но не сразу увидела его.
Лишь через месяц, в апреле, слышу шум на лестничной площадке. Дверь у соседей захлопнулась и все стали спускаться вниз. Я поспешила на балкон.
Картина была очень интересной, прямо рекламный ролик о благоденствии какого-нибудь современного банка, обеспечившего мир и идиллию в отдельно взятой российской семье. Впереди шел крепкий мужчина, которого отличал крепкий торс, голубые глаза и умное волевое лицо. На вид ему было слегка за тридцать лет. И он был счастлив, бережно помогая сесть в машину трем женщинам и внучке. Женщины были тоже счастливы и от того казались все на одно лицо. А Динка с ярко голубыми глазами кричала:
- Папка, а ты качели поставил на даче?
- Поставил, поставил, дочка!
- Я буду высоко летать?
- Да!
- Как Вовка?
- Конечно, лезь, красавица, в машину!
Николай, как я поняла, это был он, внимательно осмотрелся, словно был в бою и собирался вырваться из западни, и открыл дверь машины со стороны водителя. Однако, неожиданно, посмотрел в мою сторону. И замер на мгновение. Он словно вспоминал, где мог увидеть меня, на каком отрезке своей жизни. Может он вспомнил рано умершую мать, потому что я похожа, может быть, на нее? Или за этим было что-то иное?
- Коленька, - услышала уже знакомый мне голос Валентины, - мы поедем?
- Да, Николай, мы трогаемся? – одновременный вопрос матери и дочери.
И в ответ его бас:
- Да –да, любимые, едем!