Портрет

САША ЩЕРБА. ЕФИМ ЩЕРБА.

  «ПОРТРЕТ»

  «Я!..»
( Мороз и Солнце!..)

  …Летели в Палестины легко… До того пили, в полете пили, и после пили… В Гостинице тоже пили… Всю Ночь… До одури… Утром еле встали… Пошли в Город… Попали на бойкую улицу – на улице имелись бродячие музыканты, художники, певцы и кукольники… И, еще, конечно, нищие; конечно, нищие!.. О них, о нищих, подробнее: сколько достоинства!.. Уважения к себе!.. Какая подача!.. Они трясут банкой с мелочью, как будто держат в руке не ее, а большие маракасы… Они думают о том, что каждый им обязан медью или серебром… А, то, и долларом… Кто-то из них смирен, а кто-то напоминает немытого, давно, пирата… Из детской, старой, книги… Один стоял, одетый в белую тунику и дергал за струны арфы… Размером в человечий рост…Он вовсе не умел играть… Диссонировал со всем, с чем только можно… Действовал плохо на прохожих… В Городе, же, считали, что если этот нищий с арфой сегодня на своем месте, то в Городе ничего нынче не взорвется и не взлетит на воздух… Городская Примета – с волосами до задницы… Была еще старуха, которая материла тех, кто ей подал мало… Был и ее муж, тоже нищий; но он просил на параллельной улице…Мы ходили от художника, до художника, от музыканта к музыканту… Был там еще и глотатель огня… Мы примкнули к « русской» группе туристов – ( гид разрешил) – и пошли в Старый Город… Гид стал говорить, что через Ворота, к которым мы теперь подошли, когда-то должен въехать Мессия на белом осле… Я, еще, подумал: « Отчего не я?..» Потом на меня нечто (что-то?) такое нахлынуло, и я решил, (понял ли?), что Мессия – непременно я… Я – сам!.. И – что, это меня все Время во всем Мире ждали!.. ( Позже я узнал, что данные мысли случились и у моих спутников… И именно в ту же минуту: каждый видел себя Мессией!.. Спасителем!.. « Вот я для чего был тут нужен!..» - думали, наверняка, они… И в них заиграла эта музыка…( Эта космическая музыка…) Не сговариваясь, мы для чего-то, все трое, стали стягивать с себя всю одежду… Полиция прибежала тут же – ( тут давно привыкли к таким делам, и знали, что надо делать в этих случаях), - нас погрузили в полицейский джип, и отвезли в «Тальбию», - психлечебницу в самом Центре Иерусалима… Во дворе больницы росли розы, в больнице был свой зверинец, и самые хорошие в стране врачи-психиатры… С нами тремя беседовали по очереди… У нас у всех, троих, оказалось одно заболевание: «  Иерусалимский Синдром» - болезнь в Городе частая… Мы удивились хорошей кормежке, и вежливости медперсонала… Больных тут лечили чем, только, можно, и даже театром… Высокий « англичанин», театрал, возился с психами каждый божий день; психи пили чай и кофе, кто сколько хочет, во время его театральной терапии, разыгрывали этюды… Смеялись от души… Мне все это нравилось… Особенно, то, что можно пить чая сколько хочешь, и какой хочешь, крепкий…В больнице лежали люди с разным цветом кожи, люди со всего света, и болеющие, в большинстве, одним: у них было то, что и у меня: «Синдром»!.. «Иерусалимский Синдром»… Нам было не очень трудно общаться – обязательно находился кто-то из « русских» , кто переводил нам то, что говорят « американцы» , или « эфиопы» … Все они кое-как знали иврит, и, обязательно, сносно – английский… В больнице почти силком заставляли что-то рисовать, или на чем-то играть… Для пользы здоровью… Я играл на барабане… Мои друзья – тоже… Кто-то любил флейту, или гитару… Некоторых выпускали в Город… И условия были, по сути, самые тепличные… Но мысль « бежать!», лезла в голову, несмотря ни на что… «Русская» врачиха долго говорила со мной, пытаясь что-то во мне понять, и в конце-концов сказала, что я сильно болен, и что она попытается мне помочь… Моим друзьям она говорила то же самое… «Что делать?.. – говорила она. – Мы все смертны!..» Я лежал на кушетке, к голове моей прилепили электродатчики, смотрели, где у меня болит… Врачиха молчала, смотрела в прибор… Улыбалась… (Неизвестно, чему…) (Радовалась?.. Огорчалась?..) Психи в больнице, в большинстве, были интеллигенты; кричали редко… Почти не дрались… Часто улыбались… Больница, как мы после узнали, была самая элитная, для «своих» , и то, что мы втроем туда попали, было исключением из общих правил… « Вы должны, -  сообщала врачиха, - как-то уже разделить, где жизнь, где болезнь – как-то все, в себе, устаканить…понять… И тут пойдете на поправку… Ну, бывает!.. Бывает!..» - печально вздыхала она; то ли жалуясь на несовершенство мира, то ли на глупость человека… в нем… 


   «ДРАКА!..»
  …Шли, просто, по Иерусалиму – я, Влад, и Ахастов… Никого не трогали… Правда, попили сикеры… Хорошо было под Звездами!.. Хорошо!.. Они светили с большим запасом!.. Забрели куда-то, так… Откуда-то выбежала толпа оборванцев, и набросилась на нас, как кошка на мышь… Кто-то в этой толпе грязно матерился на плохом « русском» … Что уж они от нас хотели, неизвестно; было их человек десять… Мы взялись, тут, их колотить… Разогнали, сердешных; слава богу, никого не покалечили… У нас, конечно, ни ссадины, ни синяка; однако, врагов себе нажили… в Городе… ночных…


  «ПО-БЕГ!..»
  ( Мороз и Солнце!..)

  …В « Тальбии», бог сподобил, я стал что-то за людьми записывать… Стал запоминать, что они, именно говорят… « Русских» было много… Все, почти, психбольные в « Тальбии» на всякий случай знали на основных языках, как спросить еды… Мало ли, что?.. Война, наводнение… Или если потеряешься в чужой стране: « Хочу кушать!..» Я счел это разумным, и тоже стал учить языки… То есть, я хотел сказать, одну эту фразу на языках: « Хочу есть!» Тут же был один « аргентинец», хорошо говорящий по-русски… Его звали Илья… (Он говорил про себя, что родился в Аргентине, что не помнит, где именно, но где-то в Патагонии… Что служил в спецназе, и что может спрятать в отделении танк, не то, что спички…) « Что ты делаешь, когда медитируешь?.. Я-то сам говорю: « Мега-мега-мега» Потому что « мегатонна», и, « мегаполис»… Отчего ты философствуешь, если ни разу в жизни не посмотрел в Космос через телескоп?..» - « Что есть Космос, Илия?..» - « Космос – это Бог и Планеты…» - « А что есть Бог?..» - « Бог…» - и дальше добавил на иврите то ли « просто», то ли « абстрактно»… И замолчал… То, что он объяснил мне что-то в Мироздании, хорошо повлияло на мою психику: мне стало как-то радостнее жить: « Космос… Бог… Планеты»… И на каждой Планете жизнь…Отчего же я должен жить сейчас в ограниченном пространстве, - думал я… Мир-то огромен!.. И – надо, надо бежать!.. Тряхнуть костями… разом… Мы сбежали средь бела дня – перелезли через забор, и сбежали в Город… Я думаю, что нас не особенно искали – каждый больной в « Тальбии» обходился в копеечку, и если дело не срочное, пусть себе псих гуляет… А у меня с того времени осталась тетрадка, в которую я записывал почти все, с чем в больнице сталкивался…(Я назвал это « Мои милые психи»… Ну, назвал, и назвал… А. только, с каждым годом эта тетрадка мне все дороже, и дороже…) Итак, мы сбежали…


  «ЧТО ДУМАЛ ГНОМ?..»
  … Жора Мальков, МНС, сгорел на Пожаре, которым горел Деревянный Театр… в Астрахани… Но, Гном, с которым наш Жора делил свое бренное тело, в раю заскучал и спустился с небес – прямо на голову Главрежа… Главреж, помнится, в недалеком прошлом уже жил так, двойственно… Антимуз, мертвое, теперь, существо, мешало когда-то Главрежу жить, доводило по ночам до исступления… Теперь появился Гном… Гном лез в сознание Главрежа медленно, растягивал удовольствие… Он откуда-то узнал, что, прежде, чины НКВД планировали покопаться – на предмет обнаружения драгоценностей, - под сгоревшей Помпеей… Купили участок в километре от пепелища, и стали копать подземный ход… Гном внушал Главрежу проделать то же самое, но в Иерусалиме… Первым делом найти такой же участок, но – вместе с домом…Гном даже придумал аппарат капсулу, который вверчивается в землю, что-то наподобие винта Архимеда, с людьми, только, внутри… Винт движется, конечно, под землей, медленно, ну, да, ничего… Ничего… Пойдет…Капсула, просторная, человек на пять… Возникает два вопроса – у людей не должно было быть боязни замкнутого пространства, и они внутри капсулы должны быть психологически совместимы. И что не стали б пестовать в себе страх… Оставалось найти людей для проекта… Уж, каких-то… Гном, медленно, внушал все это нашему Главрежу, вселял в него тихо… Просил в ответ куража… Желания… Жажды авантюры… Главреж хотел ( опять) что-то ставить в Ашкелоне… На этот раз, кого-то из великих греков… Уже все придумал, и искал декорацию… Он хотел, даже, разыграть спектакль на морской воде, недалеко от берега, непременно осенью, когда ветра позлее…Спектакль он опять планировал разыграть для всех, но в одиночку, представляя его точно в голове… Желая отработать за все театральные цеха сам, и играя за всех скопом… Теперь его мучил вопрос – можно ли из нашей Вселенной попасть в ту, что была до того?.. И – вообще – в ту Вселенную, что была Самой Первой?.. Самой?.. Перед Которой Вовсе Ничего Не Было?.. В раздумьях этих пустых Главреж пребывал часто… И боялся того, что заболевает шизофренией… Дело все было в числах: он где-то читал, что Вселенная повторяется и повторяется уже тридцатизначное число раз… Главреж никак не мог представить себе Абсолютное Ничто, а Гном в этом разобраться не мог тоже… «Это – то, чего нет!..» Ну, и как такое может быть?.. « Пойди туда, не знай, куда…» (« Посылают!..»)

  «МОРОЗ, И СОЛНЦЕ!..»
… В «Тальбии» я видел одного человека, которого положили в больницу странно: по профессии он был полицейский офицер, и в какое-то время заболел: ему стало казаться, что в Кинерете живет исполинский Крокодил, сбежавший, однажды, с крокодильей Фермы, что существует рядом с Озером… Полицейский стал собирать экспедицию и деньги – на поимку чудовища… Когда он стал чересчур активен, его уволили с работы, и в конце-концов положили… Я говорил с ним; он говорил, что зря ему не верят… Что Крокодил в Кинерете есть, и чудом еще никого не сожрал… Он говорил, что это преступление – ничего в этой ситуации не делать… Я говорил, что ему все это кажется; то есть, мерещится… Но он стоял на своем, и звал меня на Кинерет – ловить Крокодила…

  «МОРОЗ, И СОЛНЦЕ!»
  … Странного человека я встретил в «Тальбии» - ему казалось, что он в состоянии сна приводит в действие какой-то механизм, заставляющий двигаться куда-то звезды… в Ночи… «Хватит двигать Звезды!.. – будили его по утрам… - Завтрак проспишь!..» - « Сегодня Ночью с Луны по веревочной лестнице ко мне опять спускалась старшая медсестра Мари, и опять мешала раскручивать Звезды!..Такой казус…» Я думал про него, что он так кого-то напоминает – напоминает гуру, что, как есть, разгуливает по Луне, без скафандра… И спокойно летит от планеты до планеты… Чем-то дышит…

  «ЛИФТА»
  ( Мороз, и Солнце)
  …Нам сказали, что в заброшенной Деревне возле Иерусалима, Лифте, есть Источник, который помнит еще Царя Давида… Один из нищих решился за бутылку проводить нас туда: в Деревне, в домах с пробитой крышей, и полом, жили самые разные люди…(Полы и крыши в домах были поломаны специально – чтоб в этих домах не селились…) Бродячие поэты, художники, любители наркотиков… Некие (еще) люди, что искали Истину… Самых разных конфессий… Как-то уживались… вместе… В Источнике мы выкупались, и тут же я почувствовал, что моя психболезнь отступает, как войско… То же было с моими друзьями… С радости мы наливали всей Лифте водки… Всю Ночь пропили… Над Городом неслись красные облака… О чем-то хотели, видно, рассказать живым… Утро пришло внезапно… Бездна отступила… Захотелось общаться… Говорить… Успеть поговорить… Лифта радовалась… Утром появились люди на лошадях… Тоже радость… Мы были в Лифте неделю… Пить, пили, а что кроме, ни-ни… Чифирили…

  «АВВАКУМ АВВАКУМЫЧ»
 ( Мороз и Солнце)
  … Мы его почти не искали… Нищие с Бен-Иегуды его хорошо знали… В Иерусалиме случайных людей нет… Он оказался человек исполинского роста, с большой белой, до груди, бородой… Аввакум Аввакумыч… Он вкратце рассказал о том, как его праДед снялся в Астрахани с места, и со всей семьей выехал в Палестину… Что растил хлеб… Что болел малярией… Что временами в Палестину наведывался кто-то с Поволжья, оставался, или ехал обратно, на Волгу… Что Революцию не приняли: « Крови много!..» ( Но, что же делать!..) Казалось бы, Аввакум… То ли русский, то ли еврей – к чему он тут?.. Но, говорят, в Палестинах случайных нет… « Вы ешьте!.. Ешьте! – кормил он нас апельсинами… - Я тоже когда-то поем… У кого-то на поминках!..» - Аввакум смеялся, но как-то при том зло… Верно, он понял, что нам от него что-то надо…

  « РАЗГОВОР…»
  ( Мороз, и Солнце)
  - Послушайте! – сказала мне « русская» врачиха в « Тальбии»… - Я б Иерусалимский Синдром и вовсе не лечила!.. Кому он мешает?.. Пусть бы человек думал о себе так, хорошо; не грешил бы: не воровал, не убивал; ближнего бы любил… А то, кем он себя при том считает, - так ли важно?.. Вот, Вам, к примеру, от него только польза: почувствовать себя когда-то, хоть, большим… То есть, великим!..
  - Врач не то, чтобы не верит в то, что в человеке есть душа; он, просто, хочет знать, где она (находится…)

   « ГЛАЗАМИ ДВОСЬКИНА…»
  … Итак, я воскрес… Вернее, вернулся к жизни; то есть, «с того света»… В Астрахани я застал еще людей, которых прежде знал… С кем-то пил, с кем-то говорил… У кого-то жил… На дармовых харчах… Мне даже подарили велосипед… И все было б хорошо, если б меня не проиграли на бильярде… Чувство не из приятных, когда ты узнаешь, что тебя проиграли (на бильярде!..) Я стал прятаться, заметать следы… Жил и в деревне, и на островах, не хотел подыхать… Что-то ел… Спал плохо… Чутко… « Бежать!» - я решил… « Бежать в Иерусалим!..» Отчего же именно в Иерусалим?.. Да, к Богу ближе!.. Деньги на билет я выкрал… Документы подделал… Взлет, посадка… И я уже еду по Иерусалиму на велосипеде, что и многие… Ах, что это за Город!..

  « В ТАЛЬБИИ»
  ( Мороз, и Солнце)
  … Илиягу спросил меня, что есть любовь?.. Я сказал, что не знаю… Тогда он сказал: «Любовь, это когда в Сад Камней в Иерусалиме молодая эфиопка, вся одетая в белые одежды, приводит свою престарелую слепую мать – тоже одетую во все белое…»
  - Дышать цветами…
  « Я бы дал заморить себя голодом, - сказал Илиягу, - для того, только, чтоб помирить навсегда арабов с евреями!.. Но разве это поможет?..» Я смотрел на него, и мне казалось, что он не врет, и что вокруг его головы есть свечение… Скоро он умер… (Как-то он бросил: « Знаешь, что сказал мне недавно мой Глосс?.. Он сказал: « Да, не болезнь мы!..»)

  « В ТАЛЬБИИ»
  ( Мороз и Солнце)
  …Я видел в Тальбии сумасшедшего, который говорил, что когда случилась Самая Первая Вселенная, все и произошло – ( люди импровизировали, были в свободном выборе, в Свободной Воле), - а следующие Вселенные только в точности повторяют Первую… К сожалению… Я сказал ему: « Ну, и что?..» Он взвился: « Ну, как же!.. Как же!.. Ведь, тогда Все теряет Смысл!..» Он сказал, что в Несвободе жить не хочет, но – что же делать?.. Я похлопал его по плечу: « Терпи!..» - « А что еще остается?..» Все это звучало странно, а, главное, я не понимал, отчего это все его так беспокоило: тебя кормят, обстирывают, лечат… Если очень хочешь, выпей рюмку водки… Тебя не бьют… Развлекают… В обмен на то, что раз, другой, подключат к голове датчики, чтоб что-то такое понять – в голове… То есть, в Человеке… Мы сидели с ним во дворе под розами и пили весь вечер крепкий чай… « Ты – хороший человек!.. – сказал он мне… - Хороший, и недалекий…» Я не стал ему возражать… Через день он удрал из больницы… Это был его личный бунт против всеобщей несвободы… Попытка что-то изменить… Но хорошо в этом было то, что он сбежал не куда-то, а из (одного) Иерусалима в (другой) Иерусалим… (« Ощущение свободы, или свобода?.. А какая, в сущности, разница?..») Говорили, что он ушел на Хермон и примкнул к какой-то новой секте… Что достиг больших высот… в своем деле… Что ходил в белом… и мало говорил…

  « ГЛАЗАМИ ДВОСЬКИНА»
  … В Городе никто не поверил в то, что я воскрес, и мне пришлось говорить, что временно куда-то уезжал… Это была ложь во спасение… Я зачастил в Парк Отдыха, где были аттракционы и бильярдная, играл на бильярде на деньги… Там же пил, и, пьяный, рассказывал прочим про Рай, где я был… Рай, будто белый пароход, среди кромешной Ночи…Люди смеялись, говорили, что я перепил, и – не схватил бы так « белочку»!.. Мой Рай был похож на туристический лайнер… На палубах горели огни, люди веселились, пили вино… То ли грешные, то ли нет… Они этого и сами не понимали… Да, и зачем?.. Они пили и занимались любовью – ( отчего нет?), - веселые, как дети… А вокруг Рая была сплошная, кромешная, Темень!.. На палубах пили шампанское… Кто-то плескался в бассейне… И никто не плакал… Капитана никто не видел, не знал в лицо… « Какие лица на летчиках?..» Музыка лилась странная, свежая, все время… Вызывала радость…Я говорил это в бильярдной, люди мне подносили стаканчик, и иногда я выигрывал, и шел к Реке… У меня было на Набережной любимое место… По Реке иногда проходили белые пароходы, под звуки « Прощания Славянки»… Что-то общее было у этих пароходов с Раем, где я был… Но там был Океан… А здесь – Река… Несколько раз я видел у Реки больного флейтиста… Он играл Реке нечто печальное, тихое, как ее волны… С виду он был полный сумасшедший, и нельзя было не удивиться тому, что он так прекрасно играет… Позже в Иерусалиме я увидел, что все дома в нем белые… То есть, отделанные белым камнем… Как оказалось, по закону… Белые, как тот мой Рай… Что меня очень, сначала, удивило… Как белые корабли в Море, стояли эти дома на иерусалимских Холмах; плыли куда-то, окруженные, иногда, красными облаками, наседающими на Город… Город и сам, весь, белый, напомнил ( показался ли?) , огромным кораблем, что попирает бушпритом Волны Времени… Что режет эти Волны надвое…

  «ГЛАЗАМИ ДВОСЬКИНА»
  …Что я видел еще в Иерусалиме?.. Я видел, как евреи благодарят ангелов за то, что те привели их за субботний стол… Как поют за столом особые песни… Как пьют молодое вино… и хвалят Создателя!.. И опять чувствуют возле ( себя) ангелов!.. Этот Иерусалим был чуден, как Река!.. в которой плыли по течению люди и ангелы!.. Полноводная!.. впадающая в Океан!.. Казалось, что в этом городе никто не умирает… не плачет от горя… Что последний нищий на местном « Арбате» поет душой и подтрунивает над прохожими… считая себя равным всем… Что без хлеба и крова не останешься, и всегда найдется человек… умей, только, слышать!.. Я объездил на велосипеде все Иерусалимские Холмы… «Видел нищих при параде, и в лохмотьях богачей… Видел Звезды, Бога ради, над разливами Ночей…» Да! Это был лучший Город на Свете!.. Такой, что в Нем можно было жить…

   «ГЛАЗАМИ ДВОСЬКИНА»
  … В этом Городе все мне казалось хорошо, кроме кошек… Бездомных кошек… Кошки были наглые, все, почти, потрепанные, нахальные донельзя; и вовсе не боялись людей… У многих был один, только, глаз, видел я и полностью слепых кошек… Они казались самыми наглыми… Они воевали с собаками до смерти; дико вопили, деля кусок, и никогда не давались людям в руки… Были кошки и с бешенством – эти были самые смелые… Я все время поражался тому, что в божьем городе такие дикие кошки… Но без них я сейчас этот город представить не могу… Как будто город вывел для себя какую-то особую их породу… Да, и то верно, что идеала никогда нет, и что, хотя бы что-то одно, должно быть плохо… Так, отчего не кошки?.. Конечно, энергия от них исходила дикая, пугала во благо; напоминала о том, что рай на Земле невозможен… И что мир все еще жесток… Дети в них не бросали камни… Взрослые, в меньшинстве своем, их подкармливали… желали им котят…

  «ГЛАЗАМИ ДВОСЬКИНА»
  … Я ходил по Городу и удивлялся тому порядку, который в нем царил… В голову лезли мысли о предопределении, о том, что Все идет по плану… Что все просчитано…Но, разве, думал я, можно просчитать в точности сильный ветер?.. Или, то, например, что самого меня проиграли на бильярде?.. Или, пушечный залп?.. « А, не пора ли тебе лечиться?..» - говорил я себе… и то соглашался с этим, а, то, нет… Просчитать камень – можно, а лес – нельзя… Воду нельзя… Улыбку – можно… В Городе ходили раввины и попы – что, их тоже можно просчитать?.. « В целом, можно!..» - говорил я себе… А Город жил от меня не зависимо… Что был я в нем, что не был… Он был абсолютен… и ни в чем ( другом) не нуждался… Белый Город жил, казалось, только собой, своими красными облаками… Состояние первой влюбленности как-то притупилось, восторг в сердце стал ослабевать… Дальше была привычка…

  « ГЛАЗАМИ ДВОСЬКИНА»
  …Я, прежде, до смерти, и воскрешения, был великий астраханский велосипедист, и мне, даже, было время, подарили золотой велосипед… Я ездил на нем, сколько хотел, и куда… Ходили слухи, что я добрался на нем до Северного Полюса, вернулся обратно в Россию, и совершил с ним восхождение на Гору Богдо, что рядом с Астраханью, и на которой цветут черные тюльпаны… по весне… И что на озере Баскунчак, что тоже от Астрахани недалеко, я установил рекорд мира, разогнав мой золотой велосипед… Мне многие наливали, то есть, у меня в Городе было полно приятелей… А погиб я на пожаре, когда сгорел деревянный Театр… в Парке Отдыха  « Аркадия» , что в Астрахани, и который помнил еще великого Шаляпина… Я даже был почетный гражданин…И мое имя было присвоено койке в местной богадельне…Меня и хоронили с почетом, и за могилой ухаживали, и часто вспоминали обо мне в местной печати… То есть, я был известен… Был знаменитость…В раю я тоже не потерялся… Был на виду… Но мне стало скучно…

  « В ТАЛЬБИИ»
  ( Мороз и Солнце)
  …В больнице я видел худого, как кот, аутиста… Санитары сказали, что он раз в два года, день в день, сбегает из больницы; сбегает в Город и через день возвращается обратно в больницу… И так уже десять лет… « Знаешь, - сказал мне « русский» санитар, бывший врач-кардиолог, - он что-то такое чувствует… За ним надо смотреть; и когда он в тревоге, полиции бы надо повышать уровень готовности в Городе!..» У этого человека были биологические часы, и он через семь дверей слышал, когда в Отделение привозят обед… Его звали « Сизиф» ; он болел сахарным диабетом и сутками онанировал под одеялом в своей палате, и все никак не мог кончить… Он скулил, как волчонок… Но и это для него была музыка… Он был с самого начала обречен… Жуткая, никчемная, жизнь!.. Посреди другой…

  «ГЛАЗАМИ ДВОСЬКИНА»
  … Каково же было мое удивление, когда в Иерусалиме я встретил эту троицу: Мороза и его друзей!.. Я не стал к ним близко подходить, решил подумать, как мне с ними дальше быть… Поведение их было, сказать мягко, странным… Они разговаривали с нищими, что-то выспрашивали … Мое же состояние называлось « наблюдать за наблюдающими»… Которые вскоре оправдали оказанное им недоверие…

  « В ТАЛЬБИИ»
  …В больнице лежали сумасшедшие пророки и математики… Великие художники и музыканты… Красавицы-американки…И люди из Аргентины… Больной математик ходил по Городу летом и зимой в сандалиях на босу ногу, поднимал вверх указательный палец и говорил всегда ( почти) одно: « Бомба уже полетела!.. Бомба уже полетела!..» - повторял он…

  «В ТАЛЬБИИ»
  …Я видел однажды, как во дворе Больницы двадцать человек, ( все терпящие психболезнь), взялись за руки и пошли цепью по двору… « Что вы делаете?..» - спросил я их… «Мы ловим Самого Большого в Городе этом, Сумасшедшего!.. Да!..» - « А есть ли такой?..» - спросил я их… « Говорят, что есть…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  …Я видел одного болящего еврейского ортодокса, ему было лет двадцать пять, он буквально светился изнутри добром… и по-русски знал одно, всего, слово: « Маненька»… В нем было столько нежности, что для него все было « маненька» - и люди, что вместе с ним лечились, и больница, где он лежал, и птицы за окнами… « Маненька»! Все, выходило, « маненька», кроме Самого Господа Бога… ( Он, конечно, болел… Мне сказали, что родители его влиятельные физики, и что в больницу его положили оттого, что он выбросил из окна на пятом этаже , в элитном доме, где жил с родителями, телевизор – потому что родители смотрели его в субботу… ( Что не разрешается ортодоксам…) Что этот человек за жизнь и мухи не обидел… « Маненька»! – жалел он всех людей… и птиц… и солнце… и луну… и Звезды в Небе…

  «В ТАЛЬБИИ»
( Мороз и Солнце)
  …Больничный, мой, ликбез, продолжался… Говорили про одного типа, с лицом Фернанделя, французского актера, давно ушедшего в мир иной… Говорили, что это, должно быть, сам дьявол, и что он возникает рядом с человеком в самых неожиданных местах в секунду его внутреннего выбора… Он хочет быть свидетель выбора… Он видит душу насквозь, это читается в его глазах, в его лице и мимике… И если ты выбрал плохое, он одарит тебя такой улыбкой, от которой ночью долго не заснешь: она будет висеть над тобой, как Улыбка Чеширского Кота…

   «В ТАЛЬБИИ»
… На иврите « после» звучит, как «ахарках», мягко… Один « русский», бывший шахматист, а теперь психбольной, произносил: «Огарках», - то есть, где-то глубоко в сознании, он считал, что если « после», то это обязательно « огарки», головешки…

  «ЗЛОЙ ТАТАРИН…»
«…По Голгофе ходит Будда,
И кричит: «Аллах Акбар!..»
    ( Б.Гребенщиков.)

… Я сбежал из ЛТП… Очень захотелось домашних щей – в ЛТП кормили казенкой… Была зима, на ногах у меня были ботинки, которые прозвали « Прощай, молодость» , так как верх у них был войлочный… Штаны на мне сидели бывшие армейские, шапка-ушанка, тоже бывшая, когда-то, армейская… И еще старая телогрейка… Шел я по дороге еле-еле… Снег лежал обильно… Я думал, к кому могу зайти поесть, и как бы не угодить обратно в ЛТП… Еще думал, что мир жесток, и тут я услышал гудок… Рядом остановилась машина черного цвета, и из нее вылез одноклассник Лева… Одет он был очень богато: бобровый воротник на пальто, ондатровая шапка, шведские полусапоги… « Как ты, дружище?..» - сказал он мне и приобнял за плечи…» А я работаю завстоловой, вот, машину купил – жить-то как то надо?..» Я смотрел на него широко раскрытыми глазами: « Вот это идиот!..» Это было, все, лет двадцать назад… А я до сих пор все хорошо помню… Лева свалил в Америку, как я ему завидовал!.. И ждал, все, когда у меня появится такая же возможность… Из Одессы в Хайфу шел пароход, который еще назовут « Пьяный»… « Пьяный Пароход»… На нем в Палестины шли паломники со всей неимущей России, в большинстве своем, люди нищие, которым на билет собирали всем селом…По идее, тот же самый « Пьяный Пароход» через два месяца должен был забрать паломников из Палестин, отвезти их всех в Одессу, обратно… Но, обратно плыть почти никто из них не захотел, и они разбрелись по Стране, кто и куда… Кто-то продавал ладанки, кто-то побирался так, и все нещадно пили… (Оттого и «Пьяный Пароход»). На этом пароходе был и я… (Совсем не православный)…

  « В ТАЛЬБИИ»
  … Или вот еще история от первого лица; что слышал, то и говорю… Человек лежал в Волгограде в большой Психиатрии… К нему никто годами не приходил – навестить, и он уже думал, что помирать придется в больнице… Как-то осенью к нему в больницу пришел старший брат… « Собирайся!.. – сказал он больному… - Мы все едем в Израиль!.. Я обо всем с врачами договорился; твои документы – у меня!..» Через три дня этот больной уже целовал бетон в Бен-Гурионе… Через день он лег в психбольницу… уже… Но это было в Иерусалиме… Господь, Бог, взял его в щепоть, и перенес с одного места Земли в другое… Пересадил, как Дерево… « Приживайся!..»

  « В ТАЛЬБИИ»
  …Лежал один аутист… Когда он начинал беспокоиться, - говорили в Больнице, - в Городе в полиции повышали уровень готовности…

  « ЗЛОЙ ТАТАРИН»
  …Житье в Палестинах было не очень сложным… Во-первых, я выбросил документы… Такие, как я, без документов, в природе встречались, и еще – выживали при том как-то… Власти было достаточно одного объяснения: « Я был на Пьяном Пароходе», а документы потерял: куда мне теперь?..» ( Без документов?..) Несколько раз полицейские давали мне денег на бутылку водки, кто-то давал еду… В Иерусалиме я скоро стал ориентироваться – Город был Веселый… Элитные районы, и районы победней… Женщины – такие, что, как говорится, бросало в поц… Но, все, почти, стоило денег… Я очень их хотел, но никак не мог поймать тот кураж, при котором эти деньги делают… Велосипедист Двоськин попался мне на Центральной улице; он летел куда-то на велосипеде, как угорелый… Я подумал о том, где он может ночевать? Я подумал, в Лифте…

  « СИНДРОМ ВЕРНУЛСЯ», или: «СЛЕД ВЕДЕТ В ТАЛЬБИЮ»
  ( Мороз, и Солнце)
  …Художница… Умница… Безвылазно в Тальбии… Лежит во Дворе на траве, курит, а окурки – не в траву, а в свою сумочку… Я с ней, еще, знакомился… Нищий с Бен-Иегуда сказал, что у нее есть какой-то великий Портрет начала Века, и что она его никому не показывает, а, тем более, в руки не дает… Я подумал, что, так как нужно какое-то время с ней пообщаться, чтоб она показала, все-таки, Портрет, то отчего бы опять не лечь в эту больницу?.. Для пользы дела?.. Я пошел к врачам с повинной, попросился лечиться… Меня положили… Художница была не первой свежести… Трясла головой… Я все не решался спросить про Портрет… Она сказала, что ее дед – переселенец из России… И что любил картины Веры Хлебниковой… Я не мог бы и предположить, что мне так повезет – может быть, Портрет под ногами, под носом…
  И белый снег,
  Понятный совершенно…
  Бог создал человека
  Совершенным…

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Все знают, что англичане чифирят сутками… У них и Королева их чифирит тоже – такая нация – чифиристов!..»

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… Революция тоже была от Бога: Он сказал: « Поживите без меня! Что у Вас получится?..»»

  «СТИХИ МОРОЗА»
… День отшумел и отстарался…
…На Город Вечер опускался…
…Пространство как умело, стыло…
…Да, и со мной ли это было?..

  «ТВОРЕНИЕ ВЕРЫ»
  …Говорили, что сестра поэта Хлебникова, Художница, сделала картину, обладающую магическими свойствами… Это был Портрет ее брата, Велимира… И что этот ее Портрет воздействует на человека еще сильнее, чем все написанное ее великим братом… Говорили, что этот Портрет равнозначен « Джоконде», но толком его, кого не спроси, никто не видел…

  «ТВОРЕНИЕ ВЕРЫ»
  … В Городе нашлись люди, которые решили поклоняться Портрету Хлебникова, и их даже чуть не предали анафеме… В Городе начались Волнения… Портрет сам, вскоре, из Города исчез… И след его затерялся где-то на Ближнем Востоке… Чуть ли не в Самом Иерусалиме…
  «ТВОРЕНИЕ ВЕРЫ»
  … После Вера не смогла написать картину лучше, чем «Портрет Велимира», мало того, дар ее иссяк… Она вдруг затосковала по своей картине… Говорят, что стала пить… Что влюбилась в конце-концов в нищего, любителя бабочек, и ушла с ним куда-то в Степь, куда глаза глядят… В Городе говорили, что Художница Вера за тот Портрет заложила Душу… Что утонула в Ночи, как Атлантида… Вся… Без остатка…

  «ТВОРЕНИЕ ВЕРЫ»
… Как распределяется энергия в семье, где есть Художница и Поэт?.. Какие Ветры дуют в их Доме?.. Как они влияют друг на друга, и чем делятся?.. Какие рифмы, ритмы какие, водят кисть?.. Какие стихи приходят в голову человеку, когда он видит Море на Холсте? Какую Музыку они вместе слышат?.. И есть ли тут разделение на ремесла?.. И, если нет, то – отчего?..

  «ТВОРЕНИЕ ВЕРЫ»
  … Вера любила Степь Ночью… Они с нищим любовником сидели у костра… « Если Ангелы ругаются, - говорил тихо он, - то они говорят на твоем языке… То есть, понятном тебе… И в этом случае греха на них нет…» Вера пыталась обрести утерянное ей как-то, вдохновение – то есть, талант… Она пила ночной Ветер… Смотрела в Звезды… Подумала, что как бы от такой красоты тут (же) не помереть, и сразу где-то закричала резко ночная птица… Предупреждала так о чем-то… Решила, видно, помочь… человеку…

  «ТВОРЕНИЕ ВЕРЫ»
  …Художница пошла на поправку… Она вдруг стала понимать, что кисть в жизни – не самое главное… Что есть еще и прочий мир – огромный и прекрасный, что повторяется и повторяется, бесконечно… И что человеку обязательно везет… в нем… Что за Вселенной – сплошная  Вода, бескрайняя… думающая… довольная собой… И что не надо ничего ( в жизни), уничтожать… В этой – Жизни… Не надо жечь картину… Вера подумала, что теперь, поняв все это, можно и умереть; и тут же, опять, в Ночи, громко прокричала птица…
В Голову застучал Голос: « Сирота!..» - отчетливо услышала Вера… « Отчего же, Сирота? – сказала себе она… Родители мои еще живы!..» - « А ты уверена в том, что они еще живы?.. – сказал Голос… - Ничего! – сказал Голос, - в следующей Вселенной еще попишешь!.. Успокойся!..» И опять пришла Тишина…

  «ТВОРЕНИЕ ВЕРЫ»
  … Вера думала о том, что есть прорицатели, что берут за свои пророчества большие деньги… Что есть вороватые полицейские… Что, в общем-то, мир хорош, но – не без изъяна… Что идеальной картины тоже не бывает… Но, что делать… Что делать… Надо идти вперед… По воде, аки по суху… Через штормы и цунами… Через боль… Но есть последний мазок, и на его момент нет в мире ничего для Художника важнее… Такая загадка… Жизни… и Смерти…

  «МОРОЗ, И СОЛНЦЕ!»
  …Псих говорил, что все понял… Что Вселенная напоминает бутылку газировки… Может быть, и шампанского… Стоит ее потрясти, и тут же в ней появляются пузырьки… То есть, Звезды… Потом они исчезают… Если потрясти бутылку еще раз, опять появляются пузырьки… Звезды… Я долго смеялся… Псих – обиделся… С чего?.. « Не хотите пить нашу газировку, - сказал он, - так и не надо!.. А, мы ее пьем!.. И не жалуемся!..»
  - Есть Кока-Кола!.. Есть Пепси-Кола!.. Есть со вкусом яблок!.. Есть со вкусом дыни, лимона, малины, ежевики, арбуза, вишни!.. Клубники!.. Смородины!.. Да, мало ли еще, чего?..
  Психа несло… Я ему не мешал… Я-то сам для себя давно решил, что Мир – это огромный борцовский зал, застеленный матами, и пропахший здоровым (человеческим) потом…

  «ЗЛОЙ ТАТАРИН»
 … Вскоре я понял в Иерусалиме, что Двоськин, за которым я наблюдал, сам следит за кем-то… Чуть позже я узнал, что это были за люди: они все время пили, и что-то, важное, искали… Я подслушивал, и подглядывал, и скоро понял, что речь идет о каком-то очень дорогом « Портрете», который, к тому же, приносит удачу, счастье и здоровье своему обладателю… Я еще тогда подумал, что  и мне бы, тоже, хотелось удачи, счастья, и здоровья… Чем дальше, тем больше я желал иметь эту картину во владении… Хотя не видел ее ни раза… Как-то я опять следил за Двоськиным – ( в этот раз он был налегке, то есть, без своего велосипеда), и куда-то очень спешил… Я понял, что он пошел в Лифту… Пошел за ним… Он подгадал свой визит в Лифту к сумеркам… Зашел в какой-то дом, и после скоро вышел из него, неся что-то завернутое в одеяло… Он очень спешил, оглядывался назад… Я за ним еле поспевал… Он пришел в Сад Камней, и устроился на скамейке, не разворачивая сверток… У него с собой было выпить… Я долго ждал, когда он захмелеет… Он смеялся… Бил себя ладонью по колену… Потом заснул некрепко… Я забрал сверток, и удалился… Я тоже имел в Иерусалиме свой угол – возле Старой Больницы были старые, не жилые, дома… Почти развалины… Без света и слива… На рассвете я развернул сверток… Это был портрет какого-то одухотворенного сумасшедшего… Я очень удивился увиденному – неужели, думал я, все это приносит счастье?.. У меня возникло желание продать картину… Потом я решил увезти Портрет в Россию, и продать его, но дороже, там – какому-нибудь миллиардеру… из новых… Совпало, что в Хайфу опять пришел из Одессы « Пьяный Пароход», с тем, чтоб, все-таки, забрать из Палестин паломников, что прежде на нем прибыли сюда и в срок на корабль к отплытию не вернулись… Дело в том, что ни у кого из них денег на обратный билет в Россию, конечно, не было, и этот Пароход был единственной возможностью вернуться домой… (И кончить бродяжить в Палестинах…) Я как-то добрался до Хайфы, неся Портрет, завернутый все в то же, старое, одеяло, и попросился на Пароход… Я сказал, что я – русский художник, что документы у меня выкрали, и все, что у меня есть, так это Портрет, который я сам, собственноручно, и создал в Иерусалиме… На Пароход меня взяли…

  «ПОСТСКРИПТУМ»
  …Итак, картина поплыла на «Пьяном Пароходе»… На этом событии прерывается наше знание об этой великой вещи, и теряется ее след… Осела ли эта картина где-то в частной коллекции, или пылится, или мокнет где-то в подвале старой « хрущевки», мы не знаем… Может быть, ее сожгли, или порезали на куски… Или даже закопали… Может быть, она висит на стенке в обычной малогабаритной квартире, где хозяева каждую субботу пьют и веселятся…

  «ТВОРЕНИЕ ВЕРЫ»
  … Вера хорошо усвоила этот урок: « Не сотвори себе кумира!» Как-то, к их, с нищим, костру, подошел в Ночи пожилой человек, попросил чаю… После рассказал, что бродит, в одиночку, по Степи; что он ученый, и что пятнадцать лет кочевал с цыганским табором, записывая песни и обряды… пока в таборе не случился большой Пожар, в котором сгорели враз все его записи… Миг, и все… И – « где мои пятнадцать лет?..» Он сказал, что в ту, именно, ночь и поседел… так… И, что, то что он делает на Земле – пыль… Суета-сует… « Сгорела повозка… В повозке – мои записи… Теперь, вот, хожу – от костра к костру…»

  «В ТАЛЬБИИ»
( Мороз, и Солнце)
  …Психически больные писали в « Тальбии» стихи…
  « Жары – кроме,
  Еще и живем
На Разломе!..»
  … « Хамудим»! – мне объяснили, что это значит «симпатичные» - на иврите…
  « Скажи: «Хамудим!..»
  - Хамудим!..
  - Все в Сибирь
  Загремим!..» -
Продукт русско-еврейской культуры… Или еще:
  « Николь… Дуба…
  Зепрахим…
  Буба…» -
Это по-русски звучит так:
  « Николь, Медведица…
  Цветок… Кукла…»
  Что еще можно к этому добавить?.. К тому же, я не самый большой знаток поэтического слова… Я видел эту самую Николь: добродушная больная толстуха… Любит сладкое, и курить чужое… Психи увидели в ней Цветок… Они не были так далеки от истины… Может, Николь когда-то была прекрасным цветком?.. Или куклой? Или медведицей?.. Кто это знает?.. Может, все эти воплощения она сама себе, для себя, выдумала?.. Как знать… Как знать… « Прекрасная Медведица!»

  «ТВОРЕНИЕ ВЕРЫ»
  И был Художнице Голос (среди) Ночи:
  - Все это уляжется когда-то!..
  - Конечно!.. – ответила Художница!.. – « пройдет и Это!..»

  « В ТАЛЬБИИ»
  ( Мороз, и Солнце)
  - Господи! Отчего моя семья ( все) живет в бедности?..
  - Чтоб Я посмотрел, как вы, каждый, в этой бедности раскроетесь!..

  «В ТАЛЬБИИ»
«… Кричит иной Небесам: « Вы под ноги-то, смотрите!..»» - говорил мне больной ортодокс, жаловался, на жизнь…

«ЛЕВА, ПЬЯНЫЙ ПАРОХОД…»
  … Лева Агамов, городской астраханский сумасшедший, давно уже умерший, материализовался опять … на «Пьяном Пароходе». Что вез паломников в Палестину – из Одессы, в Хайфу… Отчего, именно, «Пьяный Пароход»? Во-первых, потому что на Пароходе было весело… Во-вторых, тоже оттого, что на Пароходе было весело… И в-третьих, тоже… поэтому… Все, что на Пароходе было, Агамов охарактеризовал, как « пьянка чокнутых монахов» - паломники пили брагу и ели ( много) мяса… Сам-то он, Лева, не ел и не пил… А в Иерусалим поехал для обмена опытом – дело в том, что он был Главой Виртуального Города – (« Астрахань четыре»), - виртуального, но пахнущего – в нем пахло сильно свежей рыбой и мочой…В Иерусалиме пахло травой и цветами… И почти не было общественных туалетов… Это-то Леву и удивило: туалетов – мало, а цветами и травой пахнет… Он станет собирать семена растений, в Иерусалиме, для «Города Агамова», и после вернется на Пьяный Пароход – как придет время возвращаться домой… Там он встретит Злого Татарина, и Двоськина с его вечным велосипедом… на котором Двоськин только по воде и не ездил… А пока он будет бродить по Вечному Городу с блокнотом в руках и карандашом – что-то зарисовывать, и что-то записывать… по ходу дела… Вечный Город принял его хорошо… Леве было комфортно в нем – так же, примерно, как бывает комфортно поэту, когда он хорошо рифмует… Дома, отделанные, все, белым камнем, отражали свет… Люди в Городе часто улыбались… Цветы цвели повсюду… Лева ходил, и улыбался (встречным) тоже…Вопрос: «Зачем же я, все-таки, здесь?.. « - Леву все же застиг врасплох… « Неужели, в подарок?.. – думал он… То есть, просто так?.. Чтоб я ходил и радовался, и удивлялся!.. И дышал розами в Саду Роз?..» Лева шел, и думал о том, как, все же, он, Лева Агамов, мал, по сравнению с этим Городом!.. Века сидели у Него на плечах… Время капало с Него, как пот… И еще Лева думал о том, что в этом Городе не нужно особо торопиться жить… Жизнь Сама вливалась в человеков, Река-Рекой… Бесконечной Волгой… Волной… Налетала Птицей…


  «АГАМОВ В ГРОДЕ…»
  … На Мельнице Монтефьори крылья не крутились… В Городе стояла жара… Агамов жалел о том, что не может, физически, что-то холодное выпить…А пивка холодного хотелось… Он подумал, что, неплохо было б сделать кальку с улыбок прохожих – для своего Города, но как это можно сделать, он не знал… « После этого Города не важно, уже, где доживать!..» - Агамов влюбился в Город… Агамов решился на то, чтоб, все же, попробовать поесть – не полезет, так не полезет… Он пришел в Сад Камней, разложил на скамейке газету, положил на нее еду и пиво… Предвкушал сытость… Откуда-то сбоку подошел огромный черный дог, и съел все, что было на газете, а бутылку с пивом опрокинул… Агамов онемел… а дог потрусил куда-то с этого места… Агамов понял, что есть ему, Агамову, не надо бы…
  - Хам-Завод! – выговорил он вдогонку собаке…

  « В ТАЛЬБИИ»
  … Может, везет… И здесь же, не везет… Человек – большой, и гордый… А, залезет ему в ухо муравей, он концы и отдаст… Хрен некошерный…

  «ГЛАВЗАРЕЖЬ…»
  …Главреж в Палестинах особо не скучал… Он немного поработал уборщиком, потом пошел санитаром в отделение гериатрии, мыл и кормил, ветхих уже, стариков… История с Портретом его коснулась легко… Ничего в сознании особенно не изменила, не зацепила… Он хорошо питался, оброс знакомствами… В Иерусалиме его уже знали… И тут его пригласили в Россию, в « родной» его Театр Кукол, ставить « Мертвые Души» - длительностью на четыре часа… Он особо не раздумывал, и приглашение принял… (В нашей истории все стремятся в Иерусалим, а Главреж устремился на Нижнюю Волгу…) Скоро он уже был в России… Город встретил его не особо приветливо…но Главреж понял, что он относится так, жестко, не к нему одному… Город изменился… Люди стали в нем практичнее, суше, но, в большинстве своем дело знали… Случилось так, что эти же люди за новое зрелище готовы были хорошо платить… « Мертвые Души» - это было то, что надо… Он начал репетировать, дело то шло, то, не шло, актеры нервничали… И тут он встретил Ланку… Сердце его зашлось от радости, только он ее увидел… Что-то вспомнилось ему большое и светлое, юность спасала его… И дальше случилось то, что случилось… (Он Ланку полюбил!..) ( Так, что, главку эту можно было б назвать: « Против Течения»…)

  «СМЕРТЬ…»
  … Больных из « Тальбии» вывезли на экскурсию… В автобусе все ели, пили и веселились… День был, хоть куда… Ехали на Кинерет… Дорогу перебегала девочка… Водитель резко надавил на тормоз… Автобус занесло, он врезался в бетонный столб, перевернулся… Все психи и водитель погибли… В Городе чуть не назначили траур… (Скоро Больница перестанет существовать вовсе…) (Для нее арендовали все это время место у одного богатея, и он решил аренду не продлевать…) ( Решил, видно, что-то на этом месте строить…) ( Выходило, теперь, « на костях»…)

  «АРХИВЫ»
  … В архивах ГБ лежала плотная папка по Хлебникову… Кто, где, и сколько… То есть, сколько это ( все) стоит… В масштабах страны возникала дикая сумма – переиздания, Театр, и вообще… И, конечно, в этой папке имелись сведения о Небезызвестном Портрете… Вопрос был в том, нужен ли был Портрет здесь, а не в Палестинах… Русскость Портрета работала на Страну, как еще одно Консульство – которое не требовало никакого штата… Гном, бывало, лазил в эту Папку… И Агамов – тоже лазил… И нашел служебную записку, в которой говорилось, где именно Портрет в Иерусалиме, под какой стеной « Тальбии»… ( Но, - Портрет мог и попроситься домой…) ( Как-то, уж, попроситься…)

  «АРХИВЫ»
  … В ГБ точно знали Дату Конца Света… Конечно, эти данные не разглашали, а людям в Стране – от того, что скоро «все!», и, что « что уж теперь!..» - разрешали почти все… (Делай, что хочешь, Вымирающая Нация!.. Кто тебе Судья?.. « Скоро Конец!..») Пей, воруй, и веселись – у мрачной Бездны на краю!..

  «САМ, ВЕЛИМИР!»
  …В нашей, этой, героической и печальной, Повести, у авторов получается вывести в сюжете, в действии, не что-то особо динамичное, а, скорее всего, получается тихое описание Города Иерусалима – да, оно, и слава богу!.. Иерусалима, который у каждого – свой… Все, ведь, происходит в Иерусалиме!.. А тем временем Велимир блуждал по Иерусалиму, глазел по сторонам… в одиночестве… Велимир как раз думал о том, что какого еще чертова Абсурда надо, если Планета Земля, со всеми Ее жителями, летит куда-то в Космосе, в Пространстве, с сумасшедшей, собачьей скоростью?.. и не знает, куда именно, по какому Адресу?.. А навстречу шли красивые живые бабы, в одеждах, которые станут модными во всем прочем Мире через год, два… Как будто у Городских модниц есть возможность заглянуть в близкое Будущее… Последнее время, Хлебникова  мучили виденья – наводнение в Городе На Нижней Волге, там же – Засуха… Неурожай… И граждане, которые чего-то от него, все, хотят – то ли денег, то ли – хлеба… При жизни Велимира они ему явно недодали, он обиделся… Стал искать своего… « Пока я их не прощу, - думал Хлебников, - они меня не отпустят!.. Вопьются, как комары, высосут все силы!..»

  « УТЕЧКА»
  …В Архиве Агамов нашел Папку с Делом о Портрете – информация-то была особо секретная… То есть, д е н е ж н а я!..

  « ЧТО ТЕПЕРЬ ?»
  Вот так и сложилось, что Место, где зарыт Портрет, стало известно всем, без исключения, нашим героям – один Главреж был в отъезде, в России…

  « ПЬЯНЫЙ ПАРОХОД»
  … В чужой стране, без документов, без денег… Без влиятельных друзей… Сам, наверное, Господь, Бог велел им добираться до Одессы на « Пьяном Пароходе»; добираться из Палестин… На родину… Наша неразлучная Троица шла кораблем по Морю, и всю дорогу домой славила Бахуса, не подозревая, даже, о том, что рядом с ними по Морю плывет небезызвестный Портрет Хлебникова, кисти его сестры Веры… Влад, Ахастов… Евреище Мороз… На том их Странствия кончились… Конечно, «Пьяный Пароход» - только символ… Такой же, как перевозчик мертвых душ… Но – как без него в этой жизни обойтись?.. Как?..

  « АГАМОВ, ХЛЕБНИКОВ И ЛСД»
  … Лева Агамов встретился с Хлебниковым на улице Бен-Иегуда, и они долго говорили… Агамов рассказал Хлебникову совсем еврейскую историю о том, как Поэтесса писала стихи под ЛСД, стихи очень хорошие, и что все это дело контролировал рисковый врач, психиатр… Лева сказал, что достал ЛСД, и предложил Хлебникову это попробовать… Они ушли в рощу на Холмы, и приняли таблетки… Что они тут увидели!.. Хлебников услышал Некий Голос, Голос говорил, что Хлебников – счастливейший из смертных, так как еще при жизни был взят в Рай, но, что сам он этого, скорее всего, не понимает… не знает о себе… Из всех углов поползли черти… Агамов видел, как над Городом вырастал другой, за ним – третий, и так до бесконечности… Хлебников сочинял, и тут же забывал необыкновенной красоты Стихи… Лева видел какие-то замки – пустые, как гробы… Облака над ними… Две, или три Луны… И Звезды в Небе – больше, чем обычно… Адское веселье охватило их… Хлебников – читал, Агамов – слушал… Черти по углам плясали…и смеялись, как дети… Хлебникову хотелось летать… Агамову – тоже… Им казалось, еще миг, и они взмоют в Небо!.. « Летать – дело-то благое!.. – слышал Хлебников сверху, - да, лень, матушка!..» Скоро их охватил испуг – чего конкретно испугались, они сказать не могли; просто, им казалось, нечто огромное занесло над ними свою невидимую ногу… Они стали бегать по роще… чуть не срывая с себя одежду… Черти все резвились в своем  хороводе, что-то и пели… Агамов и его друг почувствовали вдруг неимоверную усталость, и легли там, где были… Проснулись они только наутро следующего дня… Сны им приснились самые радужные, чистые, в сравнении с тем, что они видели под таблетками…Эти двое могли б и привыкнуть к препарату – основное-то увиденное было хорошо… Но они вдруг почувствовали, сразу оба, стыд за содеянное, как будто они подглядывали в женской бане… Двое прятали друг от друга глаза… Почти не говорили… Совесть, что ли, мучила?..

  « В ТАЛЬБИИ»
  … Такой пожилой кряжистый араб… Говорили, что в Штатах он отсидел пятнадцать лет за убийство… Говорили, что поджигал себя – левая половина торса у него была сплошной шрам… К нему никто не приходил; больница выдавала ему на день пачку недорогих сигарет… Он вставал в пять утра, и занимался кун-фу… Движения у него были не точные – сказывались возраст и болезнь – и вместо уважения к нему люди испытывали жалость… ( У волка выпали зубы и вытерлась от Времени шерсть…)

  «АГАМОВ…ЗАПАХИ»
  …В Иерусалиме Лева любил зелень… цветы… В садах Иерусалима цвели они неимоверно; их аромат, смешанный с бензиновыми, иногда, парами, сбивал человека с ног… Они росли везде, где только можно… Холмы украшали хвойные деревья… И трава… трава… ( Вот чего было мало в Городе Агамова… Зато была Река… которая вызывала кого-то к жизни, и после хоронила – в каких-то глубинах пространства… В лабиринтах смерти – которая, простите, у каждого своя, и не стоит ей ни с кем делиться… В Городе Агамова пахло рыбьей кровью, и чешуей… И мужичьим рыбацким потом… Крепкие слова летели над Площадями… Люди, все, что-то делили… Пьяные матросы дрались с гражданскими… Милиция – с десантниками… А нищие – со всеми разом…) В Иерусалиме тоже не всегда было тихо; но время проходило, и плохое забывалось… Город стоял, белый, как Гора; навевал чистые мысли… На траве резвились маленькие дети… На улице Яфо стояли цветочные лотки – « подари меня любимой!..» От разнообразия цветов рябило в глазах… Лева стал дико завидовать этому в Иерусалиме… И понял, тут же, что в его, Левином, Городе, такого не будет никогда – « пока я жив!..» Город Агамова по сути был другой… В нем не было места ни кипарисам, ни эвкалиптам…

  « В ЛИФТЕ»
( Мороз, и Солнце!)
  … В Лифте жил один маленький человечек неизвестного происхождения… Он любил мучить бабочек и жуков… Еще – паучков и червей… Он звал насекомых « враги», ненавидел их за что-то свое… И когда мучил, наслаждался этим делом, как наслаждается, порой, органной музыкой заядлый меломан… Все над ним смеялись, подтрунивали… Но – он ненавидел насекомых, а людей любил… Говорили, что он долго нес на себе до больницы раненного в живот друга – в Лифте случались драки… Причем нередко художники и музыканты брались за ножи… или – вилки… Его же, гнома, никто никогда и пальцем не тронул: « Жизнь врача – драгоценна!..» -  говорили все о нем… « И, к тому же, он – примета… Оберег…» Но и он умер… Кто-то еще шутил: «Отряд не заметил потери скопца!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Про Дымшица говорили, что он – шахматист, и что он в уме рассчитал расстояние до Бога… А в первый раз попал в психушку, работая инженером в секретном КБ – он проиграл начальнику отдела семь партий подряд, и сразу после ударил его шахматной доской по голове… Тут и вызвали машину…
  - Кони мяса не едят!.. – говорит он, будучи вегетарьянец…
  Дымшиц еще может угадать, что скажет диктор русского ТВ через секунду…
  - Та АТЛАНТИДА!.. Съедала энергии больше, чем нужно!..
  - Дымшиц, Вы – идиот…
  - Ну и что?..

  «ПЬЯНЫЙ ПАРОХОД»
  …Кончились и спирт, и самогон… И одеколон весь выпили… Страдали засухой… На «Пьяном Пароходе» паломники бродили, как привидения… Друг друга не признавали: « Так, вот, какой ты ( есть) трезвый!..» Случилось, кто-то выкрал Капитанский Запас… И где-то в одно лицо выпил…

  «В ТАЛЬБИИ»
  -… Это все Ленин ( нам) портачит! Дали ему свободу, ВОЛКУ!..

  «В ТАЛЬБИИ»
 … У евреев среди женщин встречается имя «Мазаль», что в переводе на русский язык значит: « Счастье», « Удача»!.. Хорошо жить под таким именем!.. Весело!.. А если б в России было такое же женское имя, то это бы звучало примерно так: « Счастье Андреевна», или « Счастье Николаевна»…
  - Счастье! Как ты себя чувствуешь?..
  ( Расходитесь по умам!..)

  « ИТАК, ЛОМОВ!..»
  …Наш старый приятель Ломов, часто задавал себе вопрос: « Почему я живу в Израиле?..» И отвечал сам же себе: « Потому что в любом другом месте я бы уже умер!..» Узнав про Портрет, который был либо в России, либо в Палестинах, Ломов как-то загорелся идеей Портрет тот найти, и пошел с этим к Главрежу Панкратьеву, который на данный момент жил на берегу моря в тесной даже для одного, палатке… « Вставай, Диоген!..» - сказал Ломов и застучал ладонью по верху палатки… « Этот Портрет действительно так хорош?..» - спросил Главреж Ломова, когда тот все по этому делу ему рассказал… « Да, не то слово!.. А главное, он приносит Счастье!..» Эти двое стали думать о том, кого в России можно посвятить в эти тайны, и Главреж сказал, что знает в Городе неких троих, которым это может быть интересно… Это были наши давние знакомцы Влад, Ахастов и Евреище Мороз… (Влад был бывший мент, а теперь начальник службы безопасности в концерне Ахастова, а Евреище Мороз, бывший чемпион, у того же Ахастова был кем-то вроде телохранителя… Главреж полетел в Россию… и нашел там этих Трех… (После эти Трое разойдутся во взглядах с Ломовым, и Ломов уйдет от них подальше в секту на Хермоне, отрешившись от всего Земного… А пока будет их терпеливо ждать в Иерусалиме – так, как евреи ждут своего Мессию…) (И, действительно, несопоставимые это были, для него, вещи: душа, и лицо на холсте)…А Главреж говорил, уже, этим Трем, что Городу их не хватает удачи – без этого Портрета, и что и для себя самого хотел бы ее бессчетно… Это – то, чего всегда мало – как денег… Уговаривал искать… Они начали искать в Городе, но след картины обрывался, и все указывало на то, что « Велимира» давно вывезли…в Иерусалим… Это нужно было только чем-то точным подтвердить…

  « НА ХЕРМОНЕ»
  … Ломов видел людей, что кучковались по интересам… Одним было в Мире близко одно, другим – другое, так и должно было быть, лишь бы эти люди друг друга не били – смертным боем… На Хермоне лежал снег… Ломов ходил – весь – в белом… Другие тоже любили на Хермоне этот цвет… Ломов помнил про свои блуждания в Тайге, теперь уже давние, и плакал, испугавшись задним числом – по этому поводу: снег был ТАМ, снег был и ЗДЕСЬ, но какие, же разные были эти СНЕГИ!.. Здешний снег внушал спокойствие, лежал, как белый бесконечный ковер; навевал мысли о вечном… Что же касалось того, что вечность у каждого своя, так, почему бы нет?.. Гуру говорил ему: « Малодушие иногда стоит жизни!..» Ломов с этим соглашался… То, что он в конце-концов ушел из мира на Хермон, было закономерностью; вынужденным, с одной стороны, и свободным с другой, шагом…

  « НА ХЕРМОНЕ»
  … Ломов видел на Хермоне прекрасное юное существо – девушка составляла впечатление умной и больной, и необычайно доброй… Ломов ее полюбил… « Что есть Истина?.. – говорила она… - Истина есть Любовь!..» « Но, если я впущу в себя больше, чем вмещает моя душа, я разрушусь изнутри; вернее, это меня разрушит!..» - говорил Ломов… « Не бойся! – говорила Девушка. – Ничего не бойся!.. Будь, как дети!..» «Хорошо!» - говорил Ломов, и опять вспоминал русские морозы, и лес… И то, как он шел по Тайге, наугад…До первых людей…

  « ИКОНА»
  … Вера Хлебникова выписала Портрет, как икону… Велимир смотрел с нее прямо в глаза тому, кто на него смотрел… Внутренний свет насыщал картину… Тому, кто смотрел на нее, делалось тихо и покойно… ( В смутное время Вера отдаст Портрет на сохранение давнему знакомцу, попросит его вывезти в Иерусалим, когда узнает, что тот выезжает…) Лицо на Портрете звало в светлую дорогу, обещало поддержку…

  «ХУДОЖНИЦА»
  … Аввакум умирал, и сказал Художнице Анне, что жила в Иерусалиме, и годами лежала в большой психиатрии, что Портрет зарыт в Тальбии, в Зверинце, под кустом роз… Анна долго носила это знание в себе, пока Евреище Мороз не заговорил о картине… Анна сказала, что видит теперь, что Портрет Морозу нужен, как жизнь… И, к тому же, они стали на время любовники… Вот, в час любви, Художница и выдала Морозу место, где зарыт Портрет… Мороз, наверное, Анну любил, но та была больна, и из Тальбии уходить не собиралась… С Аввакумом они были только друзья, насколько это возможно между мужчиной и женщиной… Анна и Аввакум были б хорошей парой, да, бог их вовремя не свел…

  « АВВАКУМ»
  …Отчего же он зарыл портрет? Оттого, что посчитал, что обнародовать картину еще рано, что ее черед еще не настал, и что она нужнее станет ( только) в каком-то, уже, будущем… Думал и о том, что пока Портрет в Иерусалиме, ( читай, «Икона»), Городу ничто серьезное не угрожает: он выдюжит в любую Войну… Непогоду ли… Аввакум считал так всерьез; на уровне веры… Художницы…

  «АВВАКУМ»
  … В начале века некий мужик, Аввакум, (а, так в этой семье называли всегда первенца), снялся с места на Нижней Волге, и поехал земледельничать в Палестину… В Палестине он купил участок, высадил оливковый сад, после купил дом В Иерусалиме… (Именно ему Вера Хлебникова и отдаст Портрет в те времена, узнав, что Аввакум едет в Святые Земли; полагая, что ее брат блаженный, а скорей всего, святой, и пусть картина будет в Святом Городе, где случайного никогда не бывает…Ни на земле, ни в ней…) Аввакум хранил картину, как родную, пока не почувствовал себя плохо – именно тогда он и зарыл «Икону»…

  « В ТАЛЬБИИ»
… У Ленина – лежачая работа!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  …Оперная дива… Мухоморов обожрется, и поет, поет!..
 
  «В ТАЛЬБИИ»
  … Это – бык?.. Это – волк?.. Это – бактерия?.. Это – человек?.. Наверное…

  «В ТАЛЬБИИ»
  - Ты – хороший человек?..
  - А тебе какое дело?..

  «НИЩИЕ ЗНАЮТ ВСЕ!»
  … Евреище Мороз пошел ( с поклоном) к Нищим, на Бен-Иегуду… Стал говорить про Портрет… Нищие сказали, что про данный Портрет они, конечно, слышали, и что искать надо в «Тальбии» - по крайней мере, еще недавно Портрет там был, а дальше – кто знает…

  « ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАЛЬБИЮ»
… Мороз сказал друзьям, что искать надо в Тальбии… На сходке они порешили в больницу вернуться, и пошли в приемный покой сами, добровольно… Троица стала говорить врачам, что Синдром вернулся, и что это их, троих, пугает… «Хотим лечиться!..» - сказали они врачам… Их положили, посмеявшись, подумали, что эти люди просто оголодали на улице, и пусть поживут в больнице неделю, другую, третью – по крайней мере, вовремя поедят… Мороз сошелся с Художницей Анной… Анна не сразу рассказала про Портрет, и про то, где он… Она приглядывалась к человеку до тех пор, пока не поняла, что картина ему нужна, как воздух… Что, как воздух, нужна и его Городу – на-Волге… Экология этот Город вовсе заела… Выбросы газа на газовом месторождении, браконьеры, недалекие промышленники терзали этот Город… А Хлебников, чей портрет это и был, был « будетлянин», то есть, «человек для будущего и из будущего!..» То есть, оттуда, где Реки жалеют… Вместе с тем, Художнице отдавать в чужие руки Портрет не хотелось – она к нему привыкла… Портрет отлежался в Святой Земле, накопил какие-то силы… энергии… свойства – самое время ему было возвращаться туда, где его родили; нести хорошие вести… «Все еще может быть очень даже хорошо!..» « У Вас все получится!..» Но, все-таки, картины было жаль… К тому же, благими намерениями устлана дорога в ад: дьявол стучится в душу, как прибой… После – смерть: кто-то должен замолчать… Но, ведь, добродушие не всегда дает силы…

  «АВВАКУМ…»
  … Пришлось осушать болота и кормить собой малярийное комарье… И быть всегда при оружии… Стало надо учить языки… Привыкать к жаре и ветрам с пустыни… В обмен же, семья жила теперь на Святой Земле, что дает человеку большие, магические, силы… Чистит его под Луной, и Солнцем… Моет в морях своих… Аввакум любил, особенно, закаты в Городе… Проклятый страх смерти, что мучил его всю жизнь, куда-то на это время исчезал… Прятался, верно, за холмы, за облака… И Аввакум всегда надеялся на то, что этот страх больше не вернется… Но страх приходил, и приходил… Аввакум пробовал прятать его за работой… Работал больше, отгоняя его, страх… И тоже пил свое вино – по субботам… ( Портрет он на стену не вывешивал, хранил по углам – так, оно, было надежней…) Страхом своим он ни с кем не делился… Лечился еще тем, что доставал Портрет из угла, и подолгу на него смотрел… Картина успокаивала, но нечто в ней Аввакума тревожило… Абсолютная, что ли, ее красота?.. Что была в  свое время и на своем месте?.. ( Впрочем, в мире и так все всегда – на своем месте!..)

  «НИЩИЕ»
  … Бродил по Городу… Просил милостыни… И тут же лазил по карманам… Дед – ворюга… Или, еще: стоит или сидит у дороги, накрылся с головой одеялом, так, что и лица не видать… А банка с мелочью – в ногах… Так, что ему обильно подают, его глаз не видя… То есть: ему стыдно просить, а выхода – жизнь не оставила… Лукавый играет человеком, и в конце-концов, отберет и последнее в душе… Нелегкий труд – просить…

  «ЗДРАВСТВУЙ, ПАЛИНДРОМ!»
  … Палиндром жил в Городе- на – Волге в бандитском районе, следил за Звездами, и сочинял палиндромы… В районе к нему привыкли, никто пальцем не трогал, трезвый, или, пьяный… К нему-то и пошел с вопросом о том, где может быть теперь Портрет, Евреище Мороз… Палиндром напоил его чаем, и сказал, что Портрет, скорее всего, в самом Иерусалиме, но – где точно, - он, Палиндром, не знает – может, картина у кого-то дома, а, может, ее спрятали… Слухи о гениальном Портрете дошли, в свое время, и до него, но он такую картину иметь у себя не хотел – не жили богато, нечего и начинать… Евреище Мороз после визита к звездочету сразу же расскажет обо всем друзьям, и, все вместе, они решат ехать…

  «ЛИШНИЕ ДЕНЬГИ»
    … Когда наши трое подхватили Синдром, то сразу выбросили документы и все деньги, что с собой были: мессии деньги не нужны… И – так оно даже интереснее… (Кони, ведь, мяса не едят…)

  « В ТАЛЬБИИ»
  - Он впал в детство?..
  - Он из детства и не выходил никогда; жил – так!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  - «… Сывтыпкарище!..» ( Голос…)
 
  «В ТАЛЬБИИ»
  - Писатели! Это такие писатели, что свинью на деревне выкрадут, а после зажарят на костре в Степи…

  «ДВОСЬ - КИН! ЧТО ОН ВИДЕЛ?..»
  … В Иерусалиме как раз был Фестиваль Театров Кукол… По всему Городу работали круглые сутки кукольники, несли взрослым и детям благую весть – « Люди! Не бойтесь! Живите!..» Ешьте, смотрите, и – « пейте свое вино!..» - как сказал Екклесиаст… Нечто фантастическое было во всем этом… Люди на ходулях, люди на огромных велосипедах… Люди, глотающие огонь… (Огни, ли?..) Куклы-акробаты… Куклы-музыканты… Куклы-фокусники… И – Музыка! Музыка!.. Двоськин бродил по Городу, дышал его теперешним ароматом… Сам себя, иногда, представлял большой куклой – в чьих-то больших руках… Неожиданно, как-то, он наткнулся возле Ворот в Старый Город на небезызвестную троицу: Влад, Ахастов и Евреище Мороз, ( а они его не видели)… Троица находилась среди людей, которых вел немолодой уже, экскурсовод, и которые его внимательно слушали… Когда тот заговорил о Мессии, к вящему удивлению Двоськина, Влад, Ахастов и Мороз скинули с себя одежду, и, голые, стали смеяться, и плакать… Тут же прибежали полицейские, подъехала машина, и троицу запихнули в нее… А экскурсия дальше пошла без них – старый гид видел такое не раз – люди воображали себя спасителями человечества – что делать?.. Ну, не всем, ведь, это дано?.. то есть, по силам?.. Двоськин подумал: « Доигрались!.. Теперь, все!.. Умрут в психушке!..» Двоськин вызнал, что в Городе есть несколько психиатрических клиник, и что тех троих положили в «Тальбию»… Репутация у больницы была хорошая – но Двоськин думал, что этим троим разум полностью уже не вернут… А Фестиваль в Городе все продолжался… Факиры глотали огонь…Акробаты крутили сальто, музыканты дули в саксофоны… стучали в тамбурины… Куклы плакали восковыми слезами… И теперь Двоськину стало казаться, что во всем этом есть и нечто чертовское, злое… неразрешенное… Но куклы стояли на углах улиц, в подземных переходах, под витринами и вывесками… И улица Бен-Иегуда напоминала одну большую сцену… Фестиваль был всемирный… « Чертов Интернационал!..» - выругался Двоськин… Ему вдруг стало нехорошо среди такого количества кукол… « Чудовища!..» - ругался Двоськин…Он чувствовал себя Дон-Кихотом среди бурдюков с вином… Но, он никого шпагой не протыкал, а терпел в себе раздражение, и пил текилу… Он порядком набрался, и стал изображать из себя куклу, у которой максимум степеней свободы… Его хотели забрать в полицию, но он мигом отрезвел и отбрехался от полицейских… « Не жили красиво, - сказал он себе, - нечего и начинать!..» Но Фестиваль его (просто так) не отпустил; Двоськин бродил по Городу, и пытался понять, чего же в кукле больше?.. Ангельского, или бесовского?.. И – вообще – в музыке любой?.. Двоськин все пил текилу… В голову его пришла мысль, что человек делает, всегда, куклу, « по образу своему, и подобию»… А говорит за нее – сам… Всегда – сам… Двоськин думал, что неплохо бы было ему выстругать себе куклу, и ходить с ней и шарманкой по дворам, и получать от зрителей медь, и улыбки… И ночлег – иногда… И то, что людям  станет ясно, что он, он, Двоськин, человек безобидный… безвредный… в большинстве своем… И, что: «Любите, меня, люди!..» Двоськин пьянел… Город – тоже пьянел… К утру, только, улицы опустели… Горы банок из-под пива и соков лежали на улицах… Конфетные обертки и пустые пачки из-под орехов и жареного картофеля… Двоськин шагал пешком по пустому Городу, который, казалось, быстро трезветь не собирался… Бал прошел… И после бала надо было отдыхать – до обеда… Но уже скоро по улицам пошли первые люди… Пошли автобусы… Такси замельтешили в Центре… Двоськин подумал, что вечно, это правда, праздновать нельзя – это, даже, неприлично… Но, есть, ведь, химия, с помощью которой смертные достигают райского блаженства… Другое дело, что они после долго не живут… банально умирают… в обмен!.. Свято место… Да!.. В Иерусалиме…

  « В ТАЛЬБИИ»
  …Она подошла ко мне в поисках любви, спросила, как меня зовут… Молодая сочная сумасшедшая… Я стал ей говорить, что ей еще повезет, что она выйдет замуж за хорошего человека, еще народит с ним детей… Она дала мне пощечину, и я хорошо понял, за что именно…

  «ГЛАЗАМИ ДВОСЬКИНА»
  …Женщины в Иерусалиме великолепны – смешение кровей идет только на пользу: восток и запад; свежая кровь; север и юг… Ах, этот здешний блеск в глазах!.. Такого больше нет нигде – ни в одной столице… Ох, какие у них улыбки!.. « Я тебя очень хорошо вижу!..» - говорят, будто, их глаза!.. « Лучше, чем ты меня!..» - говорят, будто, их глаза!.. « Смотри в оба!..» Кто-то запахнут на все пуговицы… Кто-то в мини, кто-то в миди… Красота!.. Красота!.. Зеленые глаза, голубые, серые глаза, черные глаза… Пышки и худые… При полном параде, и в шортах… Говорящие на всех языках… Хиппи… Хулиганки… Душевнобольшие… Художницы по камню… Сверхювелиры… Члены сборной по дзюдо… среди широкой улицы… И поцелуи в Центре Города на лужайках… Пикник на обочине… Любовь в стороне… Попы обтянуты джинсой… Высокие сапоги по весне…

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Ты знаешь, что в этих ( больных) людях главное?.. Это – готовность к чуду!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … В больнице умерла худая Яфа, жена полицейского, мать семи детей… Кто-то в отделении, узнав про ее смерть, тихи сказал» Отгостилась!..» ( - Сфинкс замолчал…) ( Бог милостив… Пожалеет и тебя…)

  «В ТАЛЬБИИ»
  …В больнице служила девочка-психиатр, которая специализировалась на болезнях верующих, разбиралась, где в них божье, а где – болезнь… Психи ее любили – она была сущий ангел… Врач от бога… После она спилась…

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Шура Дымшыц лежит в Тальбии пять лет уже, и никому до этого нет (никакого) дела… Я – еврей… Евреи других не лучше, просто им больше других досталось…

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Сталин у Гитлера выиграл войну, потому что он курил кашкарский план, а Гитлер – тепличный, - амстердамский…

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Врач посадила меня перед собой, дала чашку кофе: «Плохо, Бог сказал, человеку не пить кофе!..»
  - Знаете, - сказала она, - Вы мне нравитесь… Вы пытаетесь что-то понять!.. Вообще, ваша троица -  как-то у вас у всех все легко!.. Вот, есть «Бич», - « бывший интеллигентный человек»… А вы все трое – «Бил», - « бывшие интеллигентные люди»… Вот, вы хотите во всем разобраться… Что мы знаем точно?.. Что Бог насадил Сад и велел человеку за ним смотреть… Другое – легенды… Что в Вас божьего? Искра здорового авантюризма… Жажда нового… Нрав веселый… Готовность к новому… Доверие к нему… И вечный аппетит!..

  «ЖЕЛАНИЕ»
  … Наши герои, всем скопом, возжелали Портрет… Это, само по себе, было вовсе не плохо… Но желание это иногда граничило с манией… И, к тому же, ведь было уже как-то сказано людям – не сотвори себе кумира!..
То есть, делайте все – но, потихоньку… без нажима… Без служебного рвения… ( Сдуру можно и хрен поломать…) А герои наши хотели Портрет – чересчур… Оттого и все их заботы, что мы тут описываем… С другой же стороны, если тех забот нет, то – о чем тогда вообще писать?..

  «ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ»
  … Приключения людей в Городе Иерусалиме, людей, которых мы описываем… Они легкие, как бриз, как ветер с моря… Мимолетны и легки… Но, ведь, они были!.. Куда их теперь?.. Так, в жизни каждого есть вещи, которых он хорошо уже не помнит, но помнит то, что они были как-то приятны… Веселы, или грустны легонько… И – хорошо – что они были!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Что в мире этом для меня Божьего?.. Я один… У меня нет друзей… Кто я здесь?.. ( Плач больного)…

  «В ТАЛЬБИИ»
  Из чего можно создать новый мир?.. Вот, смотри: женщина на весельной деревянной лодке переплывает в одиночку Океан… Смесь, которую образуют на дне той лодки ее пот и слезы, и кровь с ладоней, и женские крови, что пришли посреди дороги… Вот из этой смеси и надо выделить Первочастицу… И выстроить Мир!.. Параллельный Нашему!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  - За что же меня в ад?..
  - Ты всю жизнь плодил пассивных курильщиков! ( Знаешь, сколько людей из-за тебя ушло в мир иной?..)

  « В ТАЛЬБИИ»
  - Она безобразна!..
  - Нет, она прекрасна!.. Приглядись!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Абсурдный мир… В Тальбии лежал грузчик, убивший во сне жену… Они лежали вместе, ему приснилось что-то, и он ударил жену кулаком по голове… Этот грузчик все, еще, повторял: « Мир – под проклятием!.. Значит, и я тоже!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Кто хороший человек?.. Тот, кто откуда-то уходит, и на этом месте сразу возникает пустота…

    «В ТАЛЬБИИ»
  … «Он нас видит по телевизору, который мы смотрим – криминальный гений!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Знаешь, отчего я в сумасшедшем доме?.. Оттого, что один человек грозил мне ножом, а я попросил Бога его убить!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
 - Я – ассенизатор, вожусь с дерьмом, могу его даже брать голыми руками… А что такого – дерьмо – это все те ж, протоны и нейтроны… электроны … еще… мюоны…

  «В ТАЛЬБИИ»
  …В больнице умирал один монах, и, умирая, смеялся тому, что прожил жизнь, и теперь умирает – ему казалось, что он всех на свете обманул, прожив целую жизнь, - и Бога, и людей… Что жил на халяву… Что пил и ел… И любил… И дружил с друзьями… Но его никто не понял – все считают, что жизнь каждому положена… За так… Даром…

  «В ТАЛЬБИИ»
  …Художник, 65-ти лет… Сказал мне: «Завтра бери с собой оружие, пойдем брать банк!..» Откуда в нем это?.. ( Чик, и Гек…)
 
  «НИЩИ-Е!»
  …Главный Нищий Иерусалима купил в Израиле дом себе, и еще два дома сыновьям… Мелочь он в конце дня сдает по весу в магазин, что возле Бен-Иегуды, и меняет медь на бумажные…

  «В ТАЛЬБИИ»
  … - Я художница по профессии… Я – хорошая художница… Но я – психически болею… Я – Божья Ошибка… Ошибка… Ляп… Ангелам Работа!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Я в нее влюбился сразу, с первого взгляда, так, что невтерпеж… Я стал говорить ей о моей любви, но она сказала «Нет!» Я понял, тут, что меня дальше ждет… Что без нее я стану тосковать и скоро вовсе зачахну… Вот я и взял ее силой… Грубо… По-животному… Дико… Как в природе… И ни о чем теперь не жалею…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Ты, по-твоему, ДНК – чистый герой-любовник! Нос не вешай!.. Евреище!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… А что Россия?.. Я был в той России!..Баба идет в барак к зекам на ночь… Знает, что будут любить хором… Что с извращением… И все равно идет!.. Так, что думать?..»
    2011г.Ашкелон.

  «ГЛАВРЕЖЬ»
  … Главреж копал… Он искал в Театре нечто новое, и, не изобретая особо велосипед, увязал театральные модели с генами… Человек, все-таки, всегда значит то, что ему на роду написано: герой-любовник никогда не будет злодей… Злодей никогда не будет гарой-любовник: так идет от века… Похожие люди в схожих обстоятельствах всегда делают почти одно и то же… То, что велит Природа… И, в общем-то, все скучно и ясно всегда наперед… Удивить всегда трудно… Устоявшиеся модели – они ясны, как божий день, и все опять упирается в гены… Главреж подумывал уже писать по этому поводу статью, но заленился как-то… А выходило, что хороший врач, как гадалка по руке, может по ДНК все о человеке узнать: что было, что будет, и чем сердце успокоится… И на Театре играют только то, что уже тысячу раз было… Устоялось… Ведь, не бывает в природе вовсе злодей-герой!.. Он либо то, либо это… Вот и диви народ!..Главреж по этому поводу особо не расстраивался – он всегда на театре просто хорошо делал свое дело, свою работу… Нарабатывал качество… Качеством и давил… Да, ведь, и все возможные сюжеты давно сочтены… как дни… И человек все точнее, и точнее… падает куда-то… и все абсурдно – оттого… Мысли приходили, как ангел – неизвестно, откуда… и так же исчезали… Где же в Театре божий промысел?.. Откуда у него растут крылья?.. И что делать с человеком, который в сотый раз идет на одну и ту же оперу?.. « Получится, не получится?..» - в конце-концов не он один обломал об это зубы!.. В любом случае, все это лучше, чем пустота… от которой все и беды!.. Что угодно, только не это!.. Смерть ли… Любовь… все лучше, чем ничто!.. Предсказанная смерть… Предсказанная любовь… Предсказанная жизнь… Все лучше!..

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… Подошел ко мне, и спросил: « А если Бог сделает так, что мне придется выбирать, кого спасать – мать или жену?.. « Я послал его на хер!.. идиота!..»

  « В ИЕРУСАЛИМЕ»
  ( Мороз, и Солнце!..)
  …В Иерусалиме с голода умрет только ленивый… В Городе, в районах, где живут ортодоксы, в ешивах, кормят нуждающихся, не спрашивая у них документов… Приходи, только голову чем-то прикрой, и будь вовремя на месте… Есть и столовые для нищих… Я попал как-то в субботу в такую столовую…За столами сидели очень простые и бедные, было видно, люди… Перед едой они все хором что-то запели… на иврите… Мне объяснили, что в этой песне евреи благодарят, каждый, своего ангела, за то, что тот довел до субботнего стола… И что теперь ангел может лететь по своим делам – тоже, наверняка, справлять субботу… Меня поразила та простота, с какой евреи общаются с другим миром… Что все это так естественно и органично… Глаза у них светились прекрасным светом… Голоса были прекрасны… И самая простая еда… И чуть-чуть вина… впрок…И никаких при том мыслей о спасении души…

  « В ТАЛЬБИИ»
  … Приезжает с Мертвого Моря, и говорит жене: « Налей-ка рюмку, Роза!.. Я – с мороза!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «Как тебя зовут, парень?..» - « Вова-дурацек!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « … С утра нужду справил… вот и хорошо!..»
  «… чаю попил…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « Что в Городе?..» - «Да, опять эфиопы с десантниками пьют, и дерутся!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … За упокой поэта… водки…

  «В ТАЛЬБИИ»
  ( Мороз и Солнце)
  «… Такие казусы с «русскими» в Израиле: «дати» на иврите значит «верующий»… Отсюда русское: «датишные» - то есть, « верующие»… Псих из Вологды зовет их : « затишные» - намекая на то, что ортодоксы в большинстве своем люди тихие и всегда сосредоточенные … на чем-то… «Ахарках» - с двумя мягкими «Х» - означает «после» … Он произносит, ( оговаривается?), « огарках»… То есть, « то, что было, то было когда-то, а теперь от него всего остались одни огарки… От прежде целого!..»
  «… Ты, что же, хотел Ленина обокрасть?»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « Ты на меня злишься?..» - «…Пока – нет!..»

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… кто громче сцыт?.. казак, или его лошадь?.. (адь)…»

 «В ТАЛЬБИИ»
  «… англичане вместе с их королевой весь Чай в Мире выпили!.. тудан-Судан!..»

 «В ТАЛЬБИИ»
  «… талант и болезнь… одно без другого не бывает…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « Я теперь известный человек!.. Дадут мне Премию?..» - « Да!..» - « Когда?..» - « Сегодня!..»
  Ты подойдешь большой
   Как робот
   Обнимешь ласково меня
   И ущипнешь меня
  За хобот
  И оседлаешь
  Как Коня
  ( Три Звезды-
  На - одной - работе
  О-чень
  Не просто)
  ( Да-с!..)

  « В ТАЛЬБИИ»
  - Когда у меня будет миллион, я вас всех вылечу…

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Я опять про кого-то плохо подумал… И тут же где-то рядом засмеялась дурра!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Бог не теряет… Мы теряем!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « Я так болею!..» - « Это не ново!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « …В ином мире я давно застрелился!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Так боялся бывшей жены, что единственное, что себе позволял, не называть ее имя в молитве за здравие… Не упоминать…

  « В ТАЛЬБИИ»
  « … Утром проснулся – тело, вроде, мое, а, вроде, и не мое… У меня на левом плече родинки не было, а, тут, появилась… Я все думал, думал об этом, ничего не надумал кроме того, что мне взамен моего больного тела нашли что-то получше… Я слышал, такое иногда бывает… То есть, случается… Теперь надо жить дальше… Как-то… жить!.. Получать удовольствие!..» ( Пить и есть… Баб любить… Смотреть на небо… Считать Звезды… Видеть кометы и Луну… Входить не резко в Море… Детишек нянчить… Видеть птиц… Вообще – любить, как-то!.. Любить!..)

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Говорят, очень давно, кто-то, завез в сибирскую тайгу анаконду!.. Она в тайге прижилась, и выросла до сорока метров в длину… Ее видели… Встречали… Ужас!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « … ну, давай, я тебя хоть стулом ударю!..»
  « …о с т а н к  - кино…»

  « В ТАЛЬБИИ»
  « … О чем должен помнить человек, если его выпустили из психбольницы в Город на два часа?.. О том, что он должен успеть за это время выпить два литра пива, съесть три пакета сушеной жареной картошки, с кем-нибудь по дороге непременно поругаться, и поглазеть на ту женскую попку, что лучше прочих… И умудриться при этом прийти в больницу в точно обозначенное в пропуске время…» ( « Теперь вопрос: чем отличаются больные от здоровых, если хорошее любят все?.. И выпить, и поесть, и после выспаться хорошо, видя благие сны… Другое – что это хорошее могут и отобрать; какие-нибудь, уж, злые силы… Ничего человеку не оставить… кроме зависти… Но это уже другой промысел; не наш; не земной… Нам бы в это и вовсе не лезть…»)

  « В ТАЛЬБИИ»
  ( Мороз и Солнце)
  «… Там была одна старуха, что всех проклинала… Маленькая, и злобная, как черт… Даже я ее боялся… Даже я…»

    « ЧУДАК»
( Мороз, и Солнце)
  «… Он все ходил по Отделению, и тушил чьи-то непогашенные окурки… Над ним все смеялись, а он говорил: «Сгорим!..» В конце-концов, его стали гнать… Что возьмешь с Сумасшедшего?.. Скоро, однако, по телевизору прошел сюжет про то, как в России заживо сгорели жильцы отделения гериатрии – здание больницы было уже ветхое, еще и решетки на окнах: старики, всего-то, не затушили окурок… Выходило, что наш чудак не зря этого же боялся… Чуял Смерть – за столько километров!.. Остается гадать, что чувствовали те русские старики перед ней!.. А, ведь, причина плевая!.. Окурок!.. Спасти их не успели… Не сумели… Жалко тех стариков!.. Жалко!..»

  «АКУЛА»
  ( Мороз и солнце)
  «… Это очень необычная акула! – рассказывал мне сумасшедший, с глубокими черными глазами… - Она знает все языки в мире, те, что есть сейчас, и те, что когда-то были… Она знает языки всех в Мире животных, птиц, рыб и насекомых… Она внушает что человеку, что рыбе, что птице: « Будь в такой-то, назначенный час, в такой-то точке Моря!.. Я тебя съем!..» Назначает себе Жертву… которая слушает ее бес – прекословно!.. Так вот, та Акула и есть Главный Сумасшедший в Нашем Мире!.. Какие дьявольские силы назначили ее на эту должность?.. Как над ней постаралась, или посмеялась, Природа?.. И когда же, она, наконец, нажрется?.. Она бывает во всех Морях – Северных, и Южных, и возраст ее – миллион, уже, лет…Она никак не умирает… Да, и еще! – говорил мне мой больной. – Она никогда не пожирает душевнобольного!.. Отчего так – загадка… Быть может, боится ( им) отравиться… Подавиться, ли?.. ( А, может, она сумасшедших попросту не видит?..) Белой Тенью  скользит она под водой, и никого и ничего не страшится… Несет на себе, ( и в себе), Саму Смерть, и сеет в Океане Панику… Иногда, среди Ночи, она выныривает из особых, темных глубин, чтоб поглазеть на Звезды и Луну… И глазеет на них с непонятной, темной, бес-причинной, тоской… Иногда ей очень хочется туда, откуда исходит ( их) свет, но она как-то смутно понимает, что путешествие такое невозможно, но все еще Возможен Океан!.. Где она – Главная!.. Она не дает потомства, ни с кем не дружит… Поедает и дельфина, и кита – а, то, и такую же, как сама, тварь, акулу… Не чувствует никогда чужой боли, и холодна к мольбам… Она – абсолютное, неповторимое, зло… Она все ищет смысла в темных водах – как чья-то погибшая серая душа… Но ищет напрасно… Такое не лечится… Она будет такой до самого Конца Времен – Смерть; великая актриса!.. Пожиратель Времени!.. Напрасное существо!.. ( Без которого, в общем-то, Никуда!..) ( Мало ли чего на свете нашем нет?.. Каких варьяций?.. Мир- большой, в нем все возможно!.. Так, отчего не возможно Это?..) – Сумасшедший замолчал, выплеснув то, что хотел… Я подумал, что он говорил про эту Акулу как-то чересчур проникновенно, то есть, вдохновенно… Я понял, что сумасшедший той Акуле видимо завидует… Я еще подумал, что это и есть его болезнь – такая зависть… Но человеку этому вполне довольно его фантазий… Ну и пусть представляет себя кем угодно, лишь бы Лес не поджигал!.. А, потом, он же говорил, что – Мир большой, и в нем для всего довольно места!.. Другое, что и такая фантазия – большой грех… Ведь, этот псих во время ее гордится, как сатана… ( Впрочем, это только его, с богом, дело!.. Простит, или нет?..) Сам-то я эту Акулу на себя не примерял – видимо, для меня это было не совсем легко… Однако, знать о ней было, в общем, полезно… Хотя бы для того, чтоб далеко ( от БЕРЕГА), не заплывать!.. Моря и Реки и Озера, Небо над нами, кишат неведомыми зверьми… которым человек – сладкий кусочек… И – Акула – Время  -  главный его враг!.. Основная же разница между этим сумасшедшим и акулой, что он мне представлял, в том, что этот сумасшедший – смертен, а его Акула – вечна!.. Вечна!..

  « В ТАЛЬБИИ»
  …свинья седая… политик… насильник… свинья седая…

  «В ТАЛЬБИИ»
  … у Ленина (теперь) лежачая работа… под него и вода не течет… (… медленно пицунда уплывает вдаль…) Турист идет в Москву « На Ленина…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « … эта Вселенная создавалась под знаком Люб-ви!.. Посмотрим, под каким знаком будет Следующая!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Мой ласковый и нежный дверь… « совки» - другое Измерение!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … выпил водки… и не зажужжал!..

 «В ТАЛЬБИИ»
  …на этот счет надо сказать, что человек должен иметь какую-то привычку пития – каждый сам борется со страхами ночными: кто-то пьет кофе, кто-то – чай…а кто-то рисовую водку…

  «ПСИХИ»
  … астраханский астрал…
  … пострел…
…прострел…
  …поел…
  … я уже думаю о том, как БА мне на тот свет перебраться поти – ше…

  «ПСИХИ»
  «Жених» на иврите – «хатан»… Русские психи в Больнице сделали от него производную: « хатанка»… «Хатанка у тебя работает?.. То есть, маячит?..»

  «ПСИХИ»
  « … кому-то надо, чтоб я испытывал Страх, чтоб, износился до срока!.. раньше умер!..»

  «ПСИХИ»
  … если кто-то кому-то бутсой в глаз… коленом по голове… пальцем в глаз… из-за таких моментов и стоит смотреть футбол…

  « В ТАЛЬБИИ»
  ( Мороз, и Солнце)
  «… сместились какие-то, в мире, вещи!.. слишком многие, в нем, хотят посмотреть, какого цвета мозги у наших детишек!.. с евреями – тяжело… а без них – еще хуже…»

  « ЗАКРЫТАЯ ТАЛЬБИЯ»
  …Больницу из-за недостатка финансирования распустили, на территории разместили сигаретную фабрику… Те, кто в ней когда-то лечил и лечился, испытывали ностальгические настроения – время, когда «Тальбия» существовала, было не самое плохое!.. ( Но все это случилось позже тех событий в Иерусалиме, которые мы, тут, описываем…)

  «ПСИХИ»
  - Покушение на Ленина готовишь?..
  - Мы за тобой следим! У тебя мания преследования! Бо – лезнь!..
  ( Что уж, психи так интересуются Лениным? Где – он, а, где – психи? Странное, какое-то, увлечение! Странное! Лежать в клинике в Центре Иерусалима, и интересоваться Вождем Мирового Пролетариата! Который, к тому же, давно безопасен для Мира!..)

  «ПСИХИ»
  « … В Африке детям пить и есть нечего, а эти на своих велосипедах не знай, что выделывают!.. Совести у людей нет!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… «Голос» : « Выпрыгни в Иерусалиме из окна на пятом этаже, чтоб помирить армян с азербайджанцами в Нагорном Карабахе!..»»
  « … сама!.. жопа без ума!..»
  « «Голос» : « Разговор будет!..»»

    « ЗЛОЙ ТАТАРИН»
  … Злой Татарин поплыл в Иерусалим, по сути, восстанавливать потенцию – он хотел выпросить у Бога мужской силы… Говорили, что в этом Городе расстояние до Бога – самое короткое на всей Земле… Злой Татарин хорошо понимал, что какой ты есть мужик, можно понять только тогда, когда конец вовсе ослабнет… Он выбрал для себя молитву о восстановлении этого, ( такого) , мужского, здоровья!.. сказать, « умения»!.. И с успехом в Иерусалиме молился!.. С утра до утра! Постепенно!.. На его родине в Татарии было не все в порядке… Люди шутили: «Это мой труп вливается в труп моей республики!..» По улицам Города бродили бандитские молодые оравы, устраивали поножовщину и ничего не боялись в этом Мире… Толпа лезла на толпу, часто все кончалось жмуриками… «Лучше пулю в башку, чем нож в печенку!..» Приходили мысли о коллективном Наказании – как будто Некто (за какие-то очень большие грехи), наслал на Город Казни египетские: стали тонуть один за другим корабли на Реке, и взрываться один за другим  военные склады!.. То есть, Портрет, Приносящий Счастье, был бы очень кстати и Злому Татарину, и его Городу – на – Реке… который, как и все другие, на Земле, Города, помнил и знал все (что возможно)… И желал Счастья!..

  « В ТАЛЬБИИ»
  « ЧТО ж, Вы, инвалида бьете?» - «Да, какой ты инвалид? На тебе пахать надо!..» - « Ну, так, Вы пашите, но не бей-те!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … а, если тебя столом по голове? Понравится тебе это?..

 «В ТАЛЬБИИ»
  «Посцал?» - «Угу!..» - «Что говорят?..» - «Довольны!..»

 «В ТАЛЬБИИ»
  «… где не холодно, там – война!..»
  «… буду я Вас бить ногами, так же, как Вы били Сами!..»
  « … у тебя сверхспособность , а ты ее за болезнь выдаешь!..»
  « … чарли чаплин… все хихоньки, да, хаханьки!..»
  «… новости – х!..»

  « СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  …Некие силы в Природе задумали создать идеального убийцу… Так появилась Акула… ( Первая – среди прочих!..) Со Временем она съела в Океане Владыку Глубин Белого Кита, что был на Планете самое большое Существо; и – Мать-Черепаху, от которой произошли все в Мире другие Черепахи!.. Так проходит земная слава!..

 «В ТАЛЬБИИ»
  «… мы несли втроем пианино с первого на четвертый этаж, и застряли с ним на лестничном проеме… ни туда, ни сюда… Появился откуда-то мужичок, сказал, выпивши, что всю жизнь носил пианино, и знает, что, и как… Он взялся за ручку на пианино, поднатужился… и тут ему сразу стало плохо… сердце не выдержало… он тут и умер!..

  «ЛИСТОК»
  (Мороз)
  «…такие траурные листки с именем умершего, приклеивают в Иерусалиме на столбы… чтобы знали, что « человек умер»… Я шел как раз мимо, когда со столба ветром сорвало один такой… Его понесло Ветром по дороге… Высокий мужчина лет сорока, по виду военный, догнал листок , и бережно поднял с земли… Потом поместил листок на то место, откуда его сорвало… Зашагал прочь… Хмурый… Серьезный… Человек-на- Земле…» ( На Планете…)

  «ЧИСТИЛИЩЕ»
  (Мороз)
  «… в первую же Ночь в «Тальбии» мне приснился странный сон… Я видел трех зрелых израильтянок, которые говорили со мной с явным опасением… Я говорил им о том, что могу голыми руками сломать большой гвоздь, а они спрашивали меня: « И это доставляет Вам удовольствие?..» Я говорил, что – да, что – конечно, что – удовольствие , а они в ответ как-то странно, напряженно, улыбались: « Разве в Мире нет больше других удовольствий, кроме этого?.. Ни книг, ни театра, ни цветов, ни травы, ни деревьев?.. Ни легкой, ни к чему не обязывающей, пищи? Ни идеальной, наконец, любви?..» Я что-то тогда понял в себе и в мире!.. А, главное, что он – большой!.. И что в нем надо бы быть человеком… Три эти женщины, вероятнее всего, были хорошие психологи, и им было очень важно нечто во мне понять, прежде чем мне оказать помощь…» (…Ангелов!..)

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… Есть «Подорожник»… и есть « пот – Дорожник»!..
  « … сколько дел на земле, сколько дел!.. беспредел на Земле!.. бес – предел!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  ( Голоса)
  «… старый больной Поляков… больной на всю голову… И Голос над ним: « Поляков!.. Да, был такой сумасшедший – ( в Иерусалиме!..) …»

  «ГОЛОСА»
  «… Среди улицы вдруг заплакал грудной ребенок в коляске… И тут же где-то возле возник Голос: « Что-то почувствовал – старый евреище!..» ( Что-то ( тут) будет!..)

  «В ТАЛЬБИИ»
  « … испугался Слона…»
  «… не надо бояться человека с РЫЖЬЕМ!..»

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… конфликт – действие – конфликт… «Я больше выпью!» - «Я больше выпью!..» Отслужил Родине – в Спецтюрьме для психов!..»

  « СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  «… Акула назначила Большому Белому Киту встречу в Баренцевом Море возле Острова… Считалось, что место это аномальное, плохое… НЕХОРОШЕЕ!.. Кит прибыл на место чуть раньше того, чем было назначено… судьбой… Он занырнул поглубже, лег на дно, и когда уже хотел вынырнуть из воды, чтоб сделать глоток воздуха, на него навалилась ( налетела?), сама Смерть… Смерть вырвала у него глаз, сразу же вырвала второй… Кит умер от болевого шока, и от удушья… После Акула пожирала труп… На пир приплыли акулы поменьше, тоже жрали, - Акула их не прогоняла: теперь в Океане больше ее Существа не было!..»

  «ЕВРЕИЩЕ МОРОЗ»
  «…Если приходит за тобой Смерть, не давай ей Захват!.. Только так уцелеешь!..»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  «… Та Акула выискивала в Океане самых крупных… Одного – за – другим она съела втечение года самого крупного в Мире Осьминога, Морского Змея и Летучую Рыбу… Да еще и такую же, как Сама, Акулу, что была размеров таких же…Но сил у нее оказалось меньше… То есть, наша Акула была ( еще) злее!..»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  « … Мать-Черепаха, от которой произошли все в Мире другие Черепахи, в конце-концов очень устала, и ушла на покой… Для этого она нашла в одном из Южных Морей Грот, и залегла в нем, как медведь в берлоге… ( Или – как, тот, « пескарь премудрый», но, конечно его смелей, так как, в-общем, она ни от кого не пряталась …особо…) В Гроте она предавалась размышлениям… что-то ТАКОЕ в этом мире ИСКАЛА!.. Как-то во время таких размышлений ее и нашла Акула… Мать-Черепаха даже не испугалась… не успела… Акула хрустела ее панцирем – зубы у нее оказались его крепче… Последнее, что Мать-Черепаха помнила на Земле, так, это, АКУЛЬИ ЗУБЫ!.. ( Конечно, после, Мать-Черепаха попадет в свой, звериный, рай… Где много еды, и вода – самая чистая ( сладкая) в Мире!..»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  …Это был огромный белый Медведь… Только что он доел большую толстую моржиху, что три дня назад добыл…Он находился в очень хорошем настроении… Сытость сквозила в каждой клетке его тела… Льдина, на которой он сейчас лежал, была прочная и длинная… Полярный день обещал покой и тишину… Акула снизу пробила эту льдину башкой, ( как это делают иногда подводные лодки), и сразу схватила Медведя зубами… Ужас застыл в его глазах!.. ( С этим Ужасом он и умер!..)

  «КОНЕЦ СКАЗАНИЯ ОБ АКУЛЕ»
  (Мороз)
  … Сумасшедший будто брел – в своем, где-то, сознании, по какой-то известной только ему, темной дороге, в которой ни лучика солнечного света…
  «… Та Акула, - говорил тихо он, - абсолютно Злое Существо в Мире нашем; даже в огромной вселенной, нет ее злее!..»
  Я видел, что этот псих говорит про Акулу как-то ласково… тепло… Она, было видно, ему очень нравилась…
  «… Я иногда слышу зов той Акулы!.. – говорил Сумасшедший… - Я готов, даже, к тому, что она меня съест… сразу после того, как я ее увижу!.. Что позвоночник мой захрустит на ее зубах!.. Что кровь моя – зальет ей Глаза!.. И – что я как-то, уж, стану ее Частью!.. Кровь от Крови!.. и Плоть – от – Плоти!.. Я стану кочевать вместе с Ней по Огромному Океану… и иногда в кромешной Ночи видеть над собой желтую ,прекрасную, Луну!..»

  «ЧТО ДУМАЛ МОРОЗ?»
  « … Вот, этот Сумасшедший, с его Акулой!.. Правильно говорят, что в Сумасшедших всегда есть нечто от Демона!.. Ведь, это же надо, такое выдумать, и после верить в это, как в данность!.. Ну, хорошо!.. Бывает!..» И Акулы в Океане, и Слоны в Африке!.. – Мороз смеялся!.. – А предположи, что та Акула велела такому Слону быть в месте возле Южного Полюса?.. в такое-то время ( точное, или нет)?.. Ну, и как он, Слон, будет туда добираться?.. Вплавь?.. На барже?.. На Новом «Титанике»?.. Или – по воздуху? В рамках проекта: «Слоны !..Слоны – для Антарктиды!..» Или: «Слоны – Самолетом!..» - Мороз ломал голову… - Один дурень выдумает такое, что двое других не поймут!.. А, по сути, ведь, такая, вот, Акула – в – Мире…ведь, СТРАШНО!.. И если верно то, что мечты наши в Мире рано или поздно сбываются, то такая (эта) Акула – НЕ ЗА ГОРАМИ!.. И все, что есть, БОЛЬШОЕ, (она) пожрет!.. БОЛЬШОЕ В ЭТОМ МИРЕ!.. – Морозу стало как-то не по себе… Стояла Ночь на Дворе, и Марс мерцал в Небе, как акулий Глаз… среди темноты Океана!.. Пугал… Нечто хотел сообщить… внушить ли?.. ( « Если смогу, то съем тебя с потрохами!..» « Готовь – Ся!..») – Мороз почувствовал, как у него по спине побежали мурашки… Он ощущал себя теперь мелким и ущербным – среди ( ТАКОЙ) Ночи!.. Жизнь его не стоила ГРОША!.. Многое в голове его теперь перевернулось… Слишком уж кромешна была ночь вокруг него…

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  «… но, и ей было иногда тоскливо… Когда Акула, ( Она!..), проплывала над Затонувшим Городом; над его домами и Соборами; над его Кладбищами; в ее акулье сердце проникала беспричинная ( какая-то), тоска; она, Акула, думала о том, что больше ее на Земле – только Время; и что больше Времени в Мире нет ничего… Даже Смерть его меньше… Все проходит, как сон… И не ( очень) важно, что вчера только ты поела чей-то теплой крови… Акула могла б, конечно, подплыть к Затонувшему Городу поближе, но что-то ей, все время, мешало это сделать… Город будто был для нее под Запретом… «Какие нежности!..» - думала она, но ничего не меняла: пусть этот город живет сам… живет без нее… со своей вечной грустью… и гордыней!..

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… она разбудила меня среди Ночи, взяла за руку, и повела во Двор… Звезды сияли, как в самый первый; Луна по-летнему улыбалась… Она разделась при свете луны… Тело ее было великолепно… Молодая грудь ее дышала… Ноги были прямей, чем бамбук… Ее треугольник манил… Она стала меня раздевать… Нежнее ее рук, я прежде не знал… Ее губы ходили по моему телу… Трогали лицо… Мне стало очень хорошо… И Время потянулось… потянулось… потянулось…»

 « В ТАЛЬБИИ»
  «…я – пью… я – очень сильно пью!.. вы думаете, что этим наказали меня?.. нет, вы наказали этим моих родителей!.. и моих детей!.. поднялась рука!.. кому от этого лучше?.. мне?.. мне, самому?.. вам?.. а, тогда, кому?.. кому – это – надо?!.»

  « В ТАЛЬБИИ»
  « … симулянт!.. психолог!.. философ!.. в Россию тебя надо – туда!.. там в каждой Больнице три «Наполеона», и тридцать три «Кутузова»!.. богатыря!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… эта, наша, вселенная, создавалась под знаком Любви… Это так же несомненно, как следующая вселенная будет создана под знаком Тишины…»

 «В ТАЛЬБИИ»
  «… поматросит… и через ногу бросит…»
  « … спасибо ТуркСибу!..»

 «В ТАЛЬБИИ»
  « … я тебе помогу!.. только не бей, и не насилуй меня, пожалуйста!.. я живой лучше, чем мертвый!.. то есть, проще!.. конечно, много – проще!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … дали мне колес… а сами вы те колеса пили – сволочи?..

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  … Весь Океан знал, что «Титаник» затонет… Знала Это и Акула… И когда «Титаник» затонул, Акула и другие акулы, но поменьше ее, вдоволь нажрались трупами… Утопленники при жизни и подумать не могли, что так с ними произойдет!.. Акулы рвали человечину на части… Ели досыта… Кровь окрасила Океан!..

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… а когда-то ты умрешь; и Бог тебе скажет: « Ну, что, дружок?.. Есть Бог?..» Что ты Ему тогда ответишь?..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… все течет… все извиняются…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… не счесть алмазов в каменных пещерах…»
  «… не счесть алмазов в каменных пещерах…»

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… новая терапия – драка больных с медперсоналом… свежее в психиатрии…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… те актеры, хитрые люди, приучились электроток жрать… другого и не надо!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Акула и «Титаник»… Так устроен Мир – к сожалению, или – радости!..»
  «… Детский По (Гром)…»
 
  « В ТАЛЬБИИ»
  «… а, попалась, ****ь!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… сколько Брежнева в гробу по Москве несли!.. то есть, везли!.. было, ведь, у него Время, не СБЕЖАЛ!.. теперь, что?.. зарыли!.. спи спокойно!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… еще один лысый!..»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  …Потепление в Океане было Акуле только на руку: рыбы жирели раньше времени, косяки тунца заполонили все Моря… Сытость стала привычкой… В Океане воцарилась Большая Лень; и просто так Никто Не Убивал!..

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  «… по подземным морям, рекам и озерам Акула добралась до Лох-Несского Озера и съела Несси – Чудовище, о котором столько все говорили и спорили: существует Оно, или – Нет?..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  ( Мороз)
  «…Я слышал, как женщина из Швейцарии говорила: «Живем в Иерусалиме!.. Мало, лежим тут в психушке… в Самом Центре Города!.. Какое Кощунство!..»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  «… Прослышав о том, что в Кинерете вырос до необычайных размеров Крокодил, что сбежал в Озеро с Крокодильей Фермы, Акула возгорелась желанием его съесть… Крокодила она нашла скоро, и это в самом деле был Гигант… Акула поймала себя на мысли о том, что надо бы его пожалеть, но потом быстро его убила… но жрать не стала – отдала, так, почести бойцу!..»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  «…Анаконда выросла до сорока метров в длину… и могла за один присест сожрать пару крупных быков… Акула не могла этого не знать… Когда Змея переплывала Реку, Акула перекусила ее надвое… не испытывая и тени страха… Сутки Река ела труп Змеи… Хищным рыбам был (тут) Пир!..
  Акула праздновала еще одну Победу!..»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  «… Если очень, уже, хотелось, она поедала и самых крупных птиц, и бегемота… особой разницы в их вкусе не находя…»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  «… Как-то Акула захотела съесть Муравья, но из этого Ничего Не Вышло!..»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  «… Если ей было жарко, она плыла на полюс… В этот раз Антарктида встретила ее весело… Акула, как раз, чесала спину об айсберг, и тут огромный (его) кусок оторвался от него, и упал на Акулу… Спина ее затрещала, но выдержала… Кусок льда развалился на спине Акулы… Лед посыпался с нее… Она и теперь не испугалась – ничего!.. И стала жрать Лед, как иногда жрала Скалы!..»

 «А В ЭТО ВРЕМЯ»
  А. в это время в Городе Агамова отмечали Праздник… «ДЕНЬ БОЛЬШОГО ГОРОДА»… (Отмечали без Левы Агамова, который этот Город и придумал…) ВСЕ грызли семечки… Шелухи скоро стало так много, что она доходила до колен… Маленькие, и большие, начальники и подчиненные, молодые и старые; семечки грызли все!.. Это в Городе было хорошим тоном в «ДЕНЬ БОЛЬШОГО ГОРОДА»!.. Куда после вся эта шелуха из Города девалась, вопрос… Может быть, ее из Города выдул Сильный Ветер… Когда все спали… А. может, она вся сама-собой сгорела – тоже, когда все спали!.. Все возможно в ТАКОМ ГОРОДЕ !.. (АГАМОВА!) (АДАМОВА ?..)

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… Смерть… укладчица номер шесть…»

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… Обь – манщик…» ( Банщик)
  «… спорт – сперт…»
  «… любовь (в) новь…»
  « …зло – получено…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Существа, ( полностью) зависящие от Твоей Фантазии, и вынужденные уйти в Небытие!..» « Как-то Однажды… как-то раз… уйти… по Белому Пути!..» « … не оглядываясь назад… без голода, и жажды… со Звездами Над Головой… и Океаном..Под Ногами…» « … с Памятью, Что вместилась за Жизнь… с Музыкой… и Слезами на Глазах… И с дикой Тоской по Прошедшему!..»
  «… ну, за Что?..»
  « …за Что?..»

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… один тут в палате кашлянул, а второй его сразу спросил: « Это – ты?.. ( кашлянул?)» Тот сказал : «Нет!..» «Совсем обнаглели!..» - возмутился второй!.. ( Кроме их двоих в палате никого не было…) ( «… Параллельные Миры!..») ( «Кашель Ниоткуда!..»)…»

 «В ТАЛЬБИИ»
  «… отдохни на пальме!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « Эфиопы!..» - « Ага!.. Эти Опы!..»
  …Все идет по Гороскопу!..
  ( Старики-эфиопы без бамбуковой палки из дома не выходят – отбиваться от собак… и от людей, что похуже…»

  «ТЕРКИН»
  (Мороз, и Солнце)
  … В Израиле, где- то в длинной очереди, всегда найдется балагур, который хочет ее повеселить, растолкать среди жары, или прохлады… Он бросает реплики, примерно так: « Что за Страна?.. Одного психа не может прокормить!..» ( Это, конечно, о себе самом…)…
  В банке – день получения пенсии… Народу – уйма!.. Теркин шумит: « Они на кассе спят! Они должны проснуться!..» Он выходит из банка покурить… Его очередь еще далека… Он говорит себе, но так, чтобы его слышали другие: «Машины ездят… Весь член отдавят!..» - и больше всех смеется своей шутке сам…» Да! – опять он говорит себе самому…- Иногда в Городе такую жопу встретишь!..»
  Он возвращается в банк, в очередь… С явной охотой… Слабоумный, уже, дедушка, держит в кулаке пучок какой-то зелени; без очереди идет к кассе… « Пусть идет без очереди! – Теркин обращается к людям  в очереди… - Это цадик!.. Святой!..»
  Впрочем, Теркин мог бы и не трудиться, не говорить этого – очередь и так бы пропустила вперед Деда…
  … Вреда от такого Теркина мало… И, потом, без таких в мире скучно… То, что сначала в них раздражает, после нравится… И помнишь такого Теркина потом долго: хорошо, что есть еще, на Белом Свете веселые люди!.. Те, что радуются!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  ( МО – РОЗ!)
  «… Я слышал, как женщина, смеясь, говорила другой: « Сделай мне ребенка!..»

  «БОГ !»
  «… выдергивал по Шнитке…
  Зашил суровой ниткой…»
  «… певец и драматург…
  … и коваль, и хирург…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… конкурс красноТЫ!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Ощущение такое, что эта Эфрат дурра только в больнице, а дома смывает грим… Устало… Пишет книгу… Или диссертацию – ( по психам)… Есть Врач, и есть его Ошибка… Врачи не думают, что Эфрат симулирует!.. Ошибаются…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « Ты, хоть, знаешь, кто я есть?..» - « Знаю!.. Ты – старый дурачок!..»

 «В ТАЛЬБИИ»
  «Здесь – Дом Книги?..» - « Здесь Дом Сумасшедших!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «Пойду, отолью!..» - «Передавай ему привет!..»

 «ИНТЕЛЛИГЕНТ…»
  (Мороз)
  …  Ухоженная, прекрасная, интеллигентная, женщина, лет тридцати, вылезла из переполненного автобуса, то ли на своей, а, то ли, нет, остановке, и, на выходе, грязно выругалась: « Суки!..»

  «УГРОЗА»
  (В Тальбии)
  … Мураши засуетились: Мальчик двух лет разорял муравейник во дворе психбольницы… Он был сын врача… Стихийное бедствие двух лет… Угроза!.. « Человек – на – Земле!..» « Эти люди!..» « Сколько ж можно убивать?!»

 «В ТАЛЬБИИ»
  «… Смерть вошла в Больницу Ночью, да сослепа взяла не того!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… вот, я – Поэт! Ты думаешь, Это – не страшно?!.»

    «В ТАЛЬБИИ»
  … ненормативная лексика… психи ей владеют в совершенстве… «ЭБОЧЬ!» «ТУАЛЁТ!» «ЧОС – тридцать…» « хЭй или хОй?» « наЭбать или наЮбать?» « он выпЕвал до последнего!» ( «А, дать тебе по роже лопатой! Что тогда – запоешь?»)
  «… пердел – пердел… волну нагнал…»
  «… я в твои годы уже давно лежал в могиле!..То есть, конечно, в Дурдоме!..»
  «… веселый с вида!.. Так ты понимаешь АНТАРКТИДУ!..»
  « … правая и левая!.. Сколько ВЫ пробегали!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… как я могу любить Музыку, если, когда я посещал в Детстве Музыкальную школу, меня в ней били смертным боем?.. Маленький черт, бандит, ловил меня на входе, и бил методично, мертвецки, отбивал охоту к Баху!.. Он жил где-то рядом со Школой!..»
  «… дедушка Крылов… нажрется пирожков, сидит после на очке, и басни пишет!..»

   « В ТАЛЬБИИ»
  «… то, что можно в жизни, я уже потерял!.. чего же мне бояться – бога?..»
  «… вот, так, ни хая себе – советская действительность!..»
  «… мы живем в бедности… а, люди над нами смеются; получают удовольствие…»
  « … капитана хочешь съесть?..»
  « … Саркази…» - « Ага! Сарказм – Зи!.. Сар – кома!..» ( БЕ – ДА!..)
  «… я как-то, ( а, Я занимался борьбой), выиграл у немого борца… он проиграл, и заплакал – от Обиды!..»
  « … муха не елась…»
  «… надрал, и уехал…»
  « … суки срамны – е!.. от – дыхать сюда приеха – ли!..»
  «… ад – маралы… капитамы…заморские гвозди…»
  … « Резались в дудака?.. « - « В туза!..»
  «… живешь, как в последний… джеймс бонд, и джаз – банд!..»
  «… ЖЕСТОКИЙ МИР…»
  « …Бог любит всех одинаково, но кого-то – больше!..»

  « А В ЭТО ВРЕМЯ»
  «… В Городе Агамова открыли Центр Адаптации для инвалидов… В рамках этого Центра открыли «Школу для воров», в которой учили воровать даже безруких!.. ( Школа быстро завоевала в Городе репутацию отличной… Выпускники ее работали в России, и за Границей… Школа учила воровству блестяще; в преподавателях ходили самые лучшие воры, и даже один хороший гипнотизер… А жила Школа – на частные пожертвования… которые обильно покрывали все расходы…»

  « А В ЭТО ВРЕМЯ»
  «… В Городе Агамова завелся Криминальный Гений… Ему было всего восемь лет, многие думали на него, что он – карлик… Он носил пестрые одежды, пил и курил, и, поговаривали, что и баб уже имеет… Он подмял под себя в Городе Агамова весь криминальный бизнес и отличался особой кровожадностью… Человеческая жизнь была для него, что пыль дорожная, ( степная ли?), он в драках не жалел и себя самого, и оттого был весь в шрамах… как пожившая акула… Он обезглавил в Городе все крупные бандитские группировки, насадил в Городе все мыслимые наркотики, и споил добрую (!) его половину… Город стонал, и пил… пил, и стонал… Застрелить этого гения никак не получалось, и люди решили, что обуздать его можно, только выбрав в губернаторы… В Городе за него проголосовали… Гений стал работать, и то, что создавал, то, во что когда-то верил, и на что ушли его годы, сам же и разрушил!.. В Городе стало тихо – как никогда до ЭТОГО!..

  « ЧТО ЗАПРЕТИЛ ГЕНИЙ ?»
  … Первое, что он запретил в своем Городе, так это брать деньги с клиентов проституткам… Потом он упразднил зарплату, и так решил выстроить коммунизм… А грузчикам запретил пить и материться… Актерам он велел играть только на Улице… Циркачам – тоже… И ввел поголовное повальное вегетарианство…Но было и хорошее: особым распоряжением он обязал горожан каждую Ночь, целиком, глазеть на Звезды и Луну… И еще он запретил в обиходе прозу: все должны были круглые сутки рифмовать…

   « КАК ГЕНИЙ ИЗЖИВАЛ В ГОРОДЕ ПРЕСТУПНОСТЬ»
  … Брачные аферисты… Медвежатники… Карманники… Домушники… Каталы… Грабители (гопники!)… Шулера… Мокрушники… Валютчики… Одних (наш) Гений обязывал учиться рисованию; других – Музыке; третьих отсылал на курсы санитаров « скорой помощи» … Люди менялись на глазах, работали даром, за еду… и кров…
  Особо одаренных презентовали банкой сгущенки и посылали в Москву Города Агамова, и на ВДНХ того же Города!.. Один даже получил в Городе Агамова Нобелевскую Премию по (большой) Литературе – он в подробностях описал жизнь в Городе Агамова!..
  То есть, ( преступники), отстроили в Городе Агамова, ( в конце-концов), Коммунизм… По-хорошему « военный»!.. Медвежатники оказались хорошие композиторы, а мокрушники – художники… А кто-то из карманников после стал врач… Так, как те гопники – бухгалтеры… Губернатор ввел в Городском Народе повальный Зачет по «Дон-Кихоту» и « Капитанской Дочке»…

  « В ТАЛЬБИИ»
  « Чего ты тут смеешься?» - « Мне Цирк разрешил…» - « Ага… На Цветном Бульваре!..» - « На обычном!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… он утонул… ему делают искусственное дыхание на берегу… а на груди у него – крест…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… я приношу Удачу… Это от меня не зависит…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «…да, скифы мы!.. да, бармалеи мы!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  « Что ж, вы, бабу выбросили в мусор?.. ее еще иметь можно!..» ( На работу, как на праздник!..) ( АГВЕНТА КУТИРИШТА! КУРТАМ КУРНАМ! БРОСТОНКИ ЕКАНТУСЫ! КЕСТА МАНИФЕСТА! АЛИГЕСТЕН!)

  « В ТАЛЬБИИ»
  « …евреи много думали в рабстве Египетском, про Фараона: « Если ты – бог, то отчего по-большому ходишь?..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… я к тебе припадаю, городская девчонка ( толпа) …»
  « … Владимир Наскоков: «ПОЛЛИТРА!..»

  «БОЛОТО»
  … Аввакум осушал болото… Болел малярией, чуть не умирал… И все-таки верил в свой Будущий Сад !.. В конце-концов он высушил (то) Болото, и насадил (тот!) Сад!.. Это были оливы!.. Аввакум стал счастлив!.. А потом были Еще Болота, и Еще Сады!.. в которые прежде - мало кто верил!.. ( Аввакум-то верил в Это с самого Начала!..) И народились у него (и) еще дети… И  тоже осушали Болота, и высаживали Сады!.. И тоже были Счастливы!.. ( этим!..)
  … А в это время в России буйствовали анархисты:  Аввакум говорил про них: «Не ведают!.. Не ведают, что творят!..» - и прощал в Душе!.. И не прощал!..

  «НОВЕЛЛА!»
  ( В Тальбии…)
  «… Ночное небо за окнами… Палестинское Лето… Ночная жара… Больные бодро спят… Снится кому – что… И средь ночной Тишины и безмятежности – грубый скрипучий мужской голос: «Хрен упал!..» Голос этот режет Тишину, Ночь – надвое… Теперь Время в Больнице пойдет веселее… до самого Утра… до Солнца… до утренней звезды… (Зари-ли?..)»
  ( Такие Голоса в Ночи – дурака с ума сведут!..) ( Беглые тапочки!..)

  «ИДИОТ…»
  … Пришел на прием к врачу… Сказал сразу: «Доктор! Вы больных-то, бьете?..» Доктор его прогонять не стал, выписал новых таблеток…

  «НА ВОКЗАЛЕ…»
  «… Пришли все друзья… Все плакали… Говорили хорошие слова – прощания!.. Ты думаешь, они провожали в Израиль тебя?.. Нет, они провожали себя!.. И после целовали камни в Иерусалиме!..»

  «ЗАЧЕТ…»
 « … Семь раз сдавал я зачет по Теории Вероятностей… На восьмой преподаватель (лектор) сказал: « К сожалению, Вы сдали!..» Я в этот день напился – с радости!.. Теперь я думаю: ну, зачем мне та математика теперь в Тальбии? Какие вероятности мне тут рассчитывать?..

  «КРОКОДИЛ…»
  Эфраим в этот раз был не в себе… Нес что-то несуразное… Корчил рожи… Я тут вдруг подумал о том, что, наверное, больных убивать – гуманно… (Я это от кого-то слышал, и сейчас повторил, только, за ним…) Тут же бес подступил ко мне: « Хочешь, мы заберем его к «нам» вместо тебя?..» Я ужаснулся себе!.. Потом подумал, что «неужели я один такая сука на Планете?..» То есть, на Земле!..»
……………….
  …Я поцеловал его в щеку… Эфраим сказал, что по-русски знает только «Я тебя люблю!..»
……………….
 « …Поверьте мне!.. Несчастные люди!..»

  «ПСИХИ…»
  - Друзья есть?..
  - Нет!.. Одни подруги!..
  - «Осторожно! Звери закрываются!..»
  - А лица Алисы!..

  «В ТАЛЬБИИ…»
  « … а ебочь ему набить?.. как он тогда заговорит?..» - « Девушку – веслом!..»

  «В ТАЛЬБИИ…»
  «… тут, конечно, рай!.. но, только, в этом раю постреливают!..»
  « … такой вырастет, и голову откусит…»
  « …нецензурная рань…»
  «… хабалковский край…»
  « … Еж, и Вика…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … Психи зовут врачей примерно так: « Дядя Вова» , или «Тетя Нина»: это есть и в Цирке Лилипутов… Карлики зовут по ходу представления людей нормального роста «Дядя», или «Тетя»!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  « …о, этот я!.. принял мученическую Смерть – и не понял, даже, этого-того!..»

  «РАССКАЗ В ТАЛЬБИИ»
 (Мороз, и Солнце)
  «… приятель пастор, Тони… Поехал по делам, оставя на меня, на некоторое время, свою трехлетнюю дочь, Мири… Только он закрыл за собой входную дверь, его дочь, Мириам, заголила пупок, и стала плясать передо мной танец живота… Она плясала, и хохотала… И я сказал ей, что подобный случай уже описан в Библии: так танцевала перед Царем Соломея, и после в награду попросила голову Иоанна-Крестителя!.. « Только ты пока этого, конечно, не знаешь!.. – сказал я ей!.. – Что ж, ты, от меня хочешь, маленькая дрянь?..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Кто мучает всю Ночь (Жизнь) Капитана?..» - « Души с затонувшего Корабля!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Ида, Идочка! Целую тебя в дырочку!..»
  « … Бэла, Бэлочка! Целую тебя в щелочку!..»

   «В ТАЛЬБИИ»
  «… известным людям и помирать легче… (легко?..)»
  «… нищета погубила душу…»
  «… этот город еще наплачется…»
  «… древний ухажер…»
  «… весьма таинственный хрен… черт…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… пьяный вытаскивает из воды пьяного Студента, который учится на врача… Со временем тот Студент становится хирург, и спасает жизнь своему спасителю… вот, Ситуация!..»

  «В ГОРОДЕ АГАМОВА»
  … В Городе Агамова ввели Праздник, обязательный для всех Горожан: « День Циркового Борца!» В этот День все были должны друг с другом бороться, в том числе дети, старики, и старухи, инвалиды всех видов, и даже беременные женщины… По Уставу Праздника можно было подойти к любому, и вызвать его на поединок… ( То есть, на борцовскую схватку…) Огромный мужик мог вызвать на поединок ребенка, или старика, а старуха – беременную… В Городе боролись все… А кто-то и бросал в проходящих мимо пудовые гири... «Увернись!..» - было слышно в Городе… ( «День Борца» был не хуже, чем Фестиваль Фейерверков в Европе!.. По крайней мере, все было живо!..) Кульминацией Праздника было Цирковое Представление: огромные циркачи боролись друг с другом всю ночь напролет по Гамбургскому Счету, но соблюдая все правила классической борьбы… выявляли Чемпиона!.. В Городе оказалось множество здоровых мужиков… Среди них были и борцы, и метатели молота…И просто здоровые от Природы, которые в одиночку меняли движок трактора «Беларусь» на новый… Это из тех, кто рос возле Реки, и всю жизнь ел ложками черную икру – конечно, браконьерскую…Такой человек успокаивал (и) белугу четырехсот килограммов, и залазил под лошадь, чтоб поднять ее на плечи, и походить с ней на плечах туда-сюда… так… ( Некоторые в Городе знали, что во Флоренции находится скульптура «Борцы», но они молчали – зачем людям напоминать о том, что когда-то уже было?.. Пусть думают, что изобрели велосипед – то есть, тоже увековечат это единоборство, но уже не в скульптуре, а живьем…) (Приобретая память о Борьбе…) ( На всю оставшуюся жизнь, и на все, то, время, что будет После нее!..)

  «В ГОРОДЕ АГАМОВА»
  …Госпраздник – «День Последнего Сумасшедшего»!.. В этот День весь Город назначает Последнего, в Мире, Сумасшедшего, и воздает ему почести… ( В виртуальных городах психов нет, для них просто нет места… Таков и Город Агамова!.. В нем вовсе нет Душевнобольших…) Горожане усаживают Последнего Сумасшедшего в Кресло, танцуют перед ним и поют, развлекают так, как (только) умеют… А Последний Сумасшедший касается каждого рукой – на Счастье… в благодарность за веселье… которое в Городе (Агамова) всегда кстати…

  «ВЕРТИКАЛЬ»
  … Когда в Стране Агамова узнали точную Дату Конца Света – узнали на самом высшем уровне, то решили дать Народу послабление: разрешили алкоголь в любое время суток и перестали сажать за гашиш… Медленно отпускали гайки – сначала в Столице, а после и на местах… Послабление по местам вылилось в беспробудное пьянство деревень и поселков, но – какая это беда, если скоро Конец Всему, скопом?.. Знание же – о Конце Света, спускалось Сверху приблизительно так: « Ученые» - « Президент» - «Министр МЧС» - «Министр Здравоохранения» - «Министр Образования» - « Мэры в Городах» - «Милицейские Полковники» !.. А в самом низу социальной лестницы толком никто ничего не знал, все кормились слухами… « А, что? – спрашивал пьяный мужик у другого пьяного мужичка. – Гикнемся, нынче, все Разом?..» - « Авось!..» - отвечал тот… « А, впрочем, какая Разница?..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… если бес напоминает человеку про его грех, он, только, помещает того в систему координат, которая бесу выгодна… привычна…»
  «… я тебе сказал: «Будь, как я!..» Но не сказал: «Будь я!..»
  « … «Это плавленый сыр «Янтарь?..» - « Нет!.. Скорее, «Дружба»!..»
  « Певец, Григорий (Л) Ебс!..»
  «… все поешь… а, пивной тебе кружкой дать по голове, - как ты тогда запоешь?..»
  «… а ты знаешь, что сегодня Ночью на меня покушался Сталин?..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… говорят, Жизнь проходит за Бытом – человек пьет и ест, а Жизнь проходит… А за пьянством известной поэтессы проходит исторический процесс: после ее внесут сухо во все мыслимые Энциклопедии и учебники, как человека талантливого… непохожего на всех… А про пьянство ее писать не станут – о нем и так узнают…»
  «… врач на Земле – абсолютная Власть…»
  «… связался черт – с младенцем: в пределах одной души…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Говорят, вчера на Мертвом Море подрались туристы: немцы дрались с поляками, русские разнимали, а англичане снимали все это на видео…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… психбольной читал во дворе больницы очень известные русские стихи – вслух, но только для себя: во дворе кроме (него) никого не было… Читал он очень хорошо, читал куда-то в Пространство; видимо старался… Стихи колебали воздух возле этого больного, и в конце-концов над ним прозвучал восторженный, и в то же время насмешливый Голос: « Сожрать (самого!) Качалова!» - так, как будто не важно, вовсе, для актера, Место и Время для работы, и любой в Мироздании может сделать заявку на свое виденье Сцены, то есть, Театра; ведь, ничего не пропадает в Мире бесследно, и один ты не бываешь никогда, даже если тебе кажется, что ты – один… Просто, ты многого не видишь…»

  «В ГОРОДЕ АГАМОВА»
  … В Городе Агамова ресторан «Поплавок», который любили городские борцы… Как-то в ресторане возникла драка: борцов было количеством « десять», а всех прочих – количеством « сорок»… ( кого там только не было!..) Эти, количеством «десять», со второй палубы повыбрасывали тех, которых было количеством « сорок»… Никто не потонул…

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Чего больше всего боишься, то и должно произойти… Но, сначала, это уже где-то (до того) должно произойти: в Мире Параллельном!.. ( Последний на Земле шизофреник…)»

  «ДАВАЙ НАШУ!»
  (Мороз, и Солнце)
  … Андрюха-бандит приехал в Иерусалим на заработки, из России… По большому знакомству его устроили в хостель для больных душой, уборщиком, и дали крохотную, там же, каморку – для проживания… Чтоб ему не тратить деньги на съемное жилье… Андрюха сутками ходил навеселе, гонял психов, заставляя соблюдать чистоту, и брал мзду спиртом, брея больных и постригая им ногти… В Город почти не ходил – боялся: в это время в Иерусалиме было как раз неспокойно… Часто вечером Андрюха выходил на веранду со смутой на душе, и звал Дымшица, психбольного, что хорошо играл на аккордеоне, снять ту смуту в душе… Дымшиц шел за аккордеоном, после выходил на веранду, к Андрюхе… Андрюха клал ему руку на плечо, и грустно и проникновенно говорил одно и то же: «Дымшиц! Давай НАШУ !..» - и Дымшиц играл хорошо и давно уж заученный «Марш Черномора»… Андрюха пьяно плакал – ему очень нравилось, как играет Дымшиц… И нес с кухни, после, для Дымшица кусок, что повкуснее…

    «В ТАЛЬБИИ»
  «… снились опять те, кто приходит к тебе только во сне: мертвые иерусалимские нищие – с которыми во сне и познакомил – ся!..!
  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Она подошла ко мне, и сказала, что устала, что я каждую Ночь прихожу к ней, и дико насилую… Она сказала, что больше так не может… Что с этим надо что-то делать… Что – сил больше нет… Я сказал ей, что не знаю ее… Что в первый раз вижу… И что сплю всегда спокойно… То есть, нормально… Тихо… Как крот…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Особых денег нет… Особых друзей нет… Любви вовсе нет…Отчего?..» - « Шкура ты!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… платите Ленину пенсию!..»
  «… утро – утрата… пиар пьеро… рожа роженицы… пшеница на пашне…»
  «… израненный из России…»
  «… «Стихи читает… А если ему пивной кружкой?..» - « Уже дали… Видишь, какой он грустный?..»»
  «… смотри!, смотри! Галстуки нацепили!.. а если тот галстук ему потуже затянуть – на горле!..»
  «… боксеры… летели командой… перепились, избили всех пассажиров и летчиков… били до смерти, а после очень удивились: отчего (это) ( наш) самолет падает?..»
  «… безопасная жопа… хер транзитный…»
  «… в состоянии жопа…»
  «… самолет полетел на землю… сочти число зверя…»
  « … контрольный хер…»
  «… от него можно ждать всего…»
  « … издеваться?!.»
  «… валюта скуратов…»
  «…( в) Город Без Кровопролития…»
  « … если одному директору по морде другим…»
  «… отрезанные головы летают…»
  « … жуем салатики… пришел к кино из акробатики…»
  «… нормальный человек…»
  («… крепкая баба…»)
  «… разбор налетов…»
  «… хорошо устроился… выпил кофе, успокоился…»
  «… магазинские ашкелоны…»

  «СОН»
  ( Морозовы Друзья)
  «… Вот что Это значило!.. Мне снилось, что мы, ( а нас человек двадцать), в утренних сумерках стекаемся со спортивными сумками в руках к какому-то небольшому самолету… Садимся в него… ( Нас встречает хорошенькая странная стюардесса, указывает каждому его место…) Самолет взлетает, летит по-над самой землей; повторяет рельеф в точности… Если на пути скала, или высокий дом, взмывает прямо перед ними, и летит после вертикально вверх, огибает препятствие, и после – повторяя рельеф, летит вертикально вниз – ( такие американские горки)… И опять летит по-над самой землей… Захватывает дух… Снится, что в хвосте самолета какая-то ширма, я заглядываю за нее; и вижу, что какой-то хитрый бородатый мужик бросает лопатой что-то черное в топку, наподобие корабельной, или паровозной… На этом топливе – я понял – наш самолет и летел: на топливе наших душ… На рассвете самолет вернул нас в наш несчастный, наш нищий, поселок…
  Двадцать лет прошло уже с тех пор, как мне снился тот Сон…И как я уехал оттуда, из нашего Поселка, в Палестины… Вчера я встретился в нашем Городе у Моря с другом, которого двадцать лет, как не видел… Друг на неделю выбрался в Израиль, отдохнуть… В поселке мы были соседи… Мы сидели, и немного выпивали… Он рассказывал, что за это Время произошло в Нашем Поселке… ( А у меня с Поселком связи все это Время не было…) Он говорил о том, кто из наших за это время умер… Тех людей, с которыми я во Сне моем (тогда) летал, не было никого уже в живых – мой друг сказал, что все они умерли от наркотиков…
  …Так, вот, что Это Значило!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… он ударился мандой…»
  «… ему надо, голубому, в жопу засунуть шесть тысяч долларов, однодолларовыми…»
  «… говорят, в Саду Роз установили датчики: если кто-то там пердит, включается, тотчас, сигнализация…» ( Шум…)
  «… сбрейте бороду, ильич!..»
  «… а если тебе глаза выколоть?..»
  «… память отшибло – никого не узнаю… помню, только, о человеке: «хороший», или « Плохой человек»…»
  «… такая, я тебе скажу, морда!.. режет реже…»
  «… гоблин… какие уши… в кино (уже) не помещается…»
  «… приколы в стоге сена…»
  «… маня делала…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… кофие – мое!.. англичане со своей королевой весь, в мире, индийский чай выпили… сволочи!..»
  «… жопа какая…»
  « признак оперы…»
  «… я знаю одного больного… «быстросчетчика»… он, к примеру, произносит: « Желаю Вам здоровья!» А сам в это время думает, произнести «Здоровья» , или «Здоровьичка» ? То есть, он начинает слово : «Здоровь…» и тут же по ходу дела решает, как его закончить…»
  «… кошмар… а, ты – не кошмар?..»
  «… пи..а какая…»
  «… надписал книгу: «Хорошему человеку, доктору Василисе, от автора!.. Давайте трахаться!..»
  «… все помидоры в астрахани пожрала…»
  «… а, что, старина?.. долетит этот самолет до Дели?..»
  «… высшая школа… средняя школа…школа бальных танцев…все можно… можно и ебочь набить…»

   «ПРИТЧА»
  (Мороз, и Солнце)
  … Жили два брата… Один – богатый, а другой – бедный… Бедный завидовал богатому… Богатый отправился в Круиз по большим Морям, на большом белом корабле, попал ( в катастрофу) в кораблекрушение, и вместе с тем пароходом утонул… А бедный дожил в своей Глухомани до глубокой, здоровой, старости…
  ( Так это (всегда) и бывает…)
  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Смерть пришла в Тальбию за больным, да в сумерках ошиблась… взяла не того…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … к сожалению, Дед!..
  … партдисциплину соблюдать надо, сволочи?!.
  … четыре татарина, и одна Арманд…

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… снилось, что ползу по каким-то подземным кабелям, как электроток, из больницы в Иерусалиме в психбольницу в Астрахани… где лежал годами… ( «Ток – кроток»)… Добираюсь до места… оказываюсь в подвале больницы, наконец… « Ну, и что дальше?..» «Что?..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… часто снятся россыпи наручных часов – «БУ» - на Снегу или на земле… Время подгоняет: «Спеши!.. Спеши жить!.. Ты же видишь, что ничего, кроме тех «часов БУ» , не остается!.. Земля сгорит… И все дела на ней сгорят!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… вот еще Сон: еду в поезде, в купе разложил много книг… Проводница торопит: «Скоро доедем! Пакуйся!» А у меня такая вялость, что лень рукою шевельнуть… Черт бы с ним, со всем!.. С книгами и вещами!.. Будь, что будет!.. Жив еще, как-то, и – ладно…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  … издыхаю, как пес!..

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  … Акула была в подводном гроте, когда у него обвалился свод и перекрыл выход… ( Обрушилась Скала…) Акула стала пожирать ту Скалу… Жрала до тех пор, пока не высвободила проход… Ее дикие зубы могли б жевать и железо…

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… задержись я в той России еще, и наверняка б угодил на нож…»
  « такой ЖЕ как у всех…»
  « … Голос: «Мороз?» Да, был такой борец!..»
  «… работа над ушибами…»
  «… больной; да еще и хитрый!..»
  «… что ты думаешь понять?..»
  «… чик!.. и – гек!..» круглосуточно!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… и прозвучал Голос: « Ты мне до тех пор и нравился, пока со Мной спорил!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Ты знаешь, кем Сфинкс Египетский оказался?.. Актером Мартинсоном!..»
  «… налеДчик…»
  «… разбор налетов…»
  «… очки нацепил… колхозник е.учий!..»

  «ЗНАЧИТ, ЭТО!..»
  (Мороз и Солнце)
  «… Мороз видел во сне то, что будет с ним после смерти!.. Он видел Сумерки в Поселке, где он долго жил, и людей, с которыми общался при жизни, мертвых уже, или – еще живых… Они все ходили гурьбой по улицам, на которых цвела – всегда – акация, и все больше, в этих Синих Сумерках – молчали… Вина и любви, которые знают Живые, там не было…
  Мысли о смерти неожиданно успокоили Мороза – он вдруг стал ценить в Жизни самые, даже, простые вещи: обычную водопроводную воду, или, даже, то, что может, иногда, позволить себе день-другой поголодать…
  Мороз ходил по Иерусалиму…
  Город радовал его неимоверно – прохожие, посетители кафешек, юные леди… Дома, одетые в белый камень… Все это теперь ценилось ( нашим) Морозом много больше… больше… чем обычно… Он почти умилялся действительности… Теперь его мало что могло испугать: он понял то, что « пожил, и ладно!..» И что на эту Декорацию народятся, еще ,и другие люди; и что Пьеса никогда не кончится… Пока есть Звезды!.. Смерть Мороз теперь принимал, как неизбежную болезнь, которой нужно однажды переболеть… И жить после, как-то уж, дальше… Город, впрочем, мысли о Смерти навевал не часто… Был Такой, в котором очень можно было жить… В том же, что после смерти он, Мороз, будет не в Иерусалиме, а в своем родном Поселке, Мороз был отчего-то уверен… «Живы мертвые друзья!..» И еще: «Какая разница, ребята, в котором месте ты умрешь?.. Мы высыпали, как опята, когда прошел веселый дождь!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  - А пошли вы, все, на хер!..
  - Ну, все!.. Ты вылечился окончательно!..
  «…я пойду пешком по лету; я, а, после голова…»
  «… сгорел один шкаф, и этот Шкаф – ты!..»
  «… не плачь!.. помрешь!..»
  «… ****и срама не имут… нехороших вам вестей!..»
  «… пиво само в дом не приходит…»
  «… и водка в рот не льется… надо что-то приложить…»
  « … колхозником – по колхознику!..»
  «… смерть под Царя…»
  «… а если того Политика – Спасской Башней по голове?..»
  « …я хочу засадить врачу!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «…  там была еще одна американка – по-русски она знала одну, всего лишь, фразу: «Хочу кушать!» - ( на всякий пожарный случай…) Но она это смешно произносила: «Хатчу кушытч!..» - так, что все русские хохотали…

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Мороз опять что-то писал в свою тетрадку… Голос над ним крикнул: «Бред!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… говорят, в Англии, во Дворце, существует такая должность – особый человек достает из унитаза бриллианты, которые случайно в него попадают, то есть, если вдруг упадут в него с белой руки…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… у одного фамилия – «Йомтовьян»!.. На иврите «Йом» - это «День», а, «Тов» - это «Хороший»… То есть, по-русски его фамилия: «Хороший День»!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… так, если прежде была Душа, то куда ж она потом денется?..»

  «СКАЗАНИЕ ОБ АКУЛЕ»
  … В конце-концов, люди объявили войну акулам – на выживание… Тысячи кораблей цедили тралами и сетями Море… Ловили акул тысячами… Делали из них удобрения…
  И тогда осталась в целом Мире всего одна Акула – «наша»… Она металась по всем морям, и жрала, жрала – за всех тех акул, которых истребили…
  Скоро еды в Океане для Нее не осталось… вовсе… Она поела Все!.. Пустой Океан не мог больше ничего, кроме Водорослей, родить… И тогда Акула стала жрать песок!..

   «В ТАЛЬБИИ»
  … За вторым столом в столовой сидят пятеро огромных бородатых мужиков разного, конечно, возраста…и одна сухонькая румяная седая женщина, по имени «Маша»… Так, в Больнице их прозвали: «Маша, и Медведи!..»
  «… Добрые Соседи!.. С Днем Рожденья, Маша!.. Маша, и Медведи!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… а, оторвать тому Футболисту яйца!.. как он заиграет?..»

  «КОНЕЦ СКАЗАНИЯ ОБ АКУЛЕ»
  … Огромный Танкер наскочил на рифы в районе Новой Зеландии; стравил в Море Нефть… Большое нефтяное Пятно разлилось океаном… Акула нажралась той Нефти, и подохла в страшных муках… Мелкие хищные рыбы склевали Ее за пятнадцать минут… Жрали (все) досыта…
………
  Через миллион лет скелет Акулы разместили в Музее, и люди, посещающие Музей, долго (обычно) умилялись красоте этого Скелета!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… И был тут Голос: « Натворил ты делов!..»
  « … я стою, как танцор, у станка… буду ждать твоего позвонка…»
  «… ля! Во что я превратился?..»
  «… был один великий полководец… так, ему в ухо залез муравей, и он быстро умер…»
  « … всей семьей одни трусы стирают!..»
  «… вон, вон, опять, опять, пьяные, пьяные, братья – Скандурбеки!.. борцы – на – руках!..»
  « главное на Космической Станции – это Танк, в котором нельзя переть!..»

  «СОН»
  ( В Тальбии)
  … Снилась Россия… Мимо проходили люди, которых двадцать лет не видел… Друзья по институту… Я их окликнул… Они подошли ко мне… Мы обнялись… Плакали, и смеялись!.. Не могли наговориться!.. все!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… йеменские музыканты!.. о, Бельгия!.. о, Ним – фа!..»
  « что услышит, повторяет, и смеется!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  (Мороз, и Солнце!..)
  «… а вот, Сцена в «Дон-Кихоте», когда Дон-Кихот освобождает узников… Я покурил анаши перед Фильмом, и Сцена та стала для меня понятней: какой-то Сумасшедший с доПотопным копьем наперевес разгромил стражников, вооруженных до зубов и хорошо обученных воевать… Что-то во всем этом было странное, почти мистическое… Это было, как, если б Старик с берданкой напал на Вологодский Конвой, со всеми его служебными собаками, и разогнал его в одиночку… ( Вологодский, тот самый: « Шаг влево, шаг вправо, остановка, расцениваются, как побег!.. Стреляем без предупреждения!..») В этом тоже было б предостаточно мистики…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… значит, что же Главное в танке на Космической Станции?.. главное – не переть!..»
  «… Волга пожалела…»
  « … заработал на п..ду…»
  «… голубой черт!..»
  « Большой Художник!..» - « Не Вор?..»
  « … Я не могу здесь больше находиться!.. Здесь какой-то сумасшедший Дом!..»

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… а, вот, две правды: один Дед купался в Мертвом Море,  да и угодил в воду с головой… Угодил, и не может никак встать на ноги – такое там бывает… Какой-то огромный псих, бывший борец, схватил Деда « в клещи» , ( есть такой захват), вынул из воды, да, так и держал на весу, пока Дед не сказал: « Отпусти!..» Псих аккуратно поставил его на ноги, а люди рядом подхватили того Деда под руки, и потащили под пресный душ… Дед испугался не очень, и случаю этому особого значения не придал: это – Первая Правда!.. А теперь – Вторая!.. Еще б секунда, другая, и Дед, если б его не вытащили из воды, так ее нахлебался, что тут же бы умер!..»

  «… сука? Не сука? Кто это знает?..»
  « … претензии к городу… стране… миру…»
  « … изнасилование догнало… «
  «… конокрад, или буквоед ?..»
  «… млечный путь… дай воткнуть!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
 (Мороз)
  «… Я как раз очень хотел есть… До обеда было еще далеко… За ворота не выпускали… Я очень хотел есть… Худой больной парень протянул мне булку – «Ешь!..» Бог, Сам, видно, его ко мне послал… Так вовремя!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
  Цирк разрешил
  ВЦИК запретил…
  « …работающий вентилятор отразился в наручных часах, что лежат себе на столе… Отразился в циферблате… Показалось, что часы дрожат, светятся, и мерцают сами-собой… автономно… что они живые… то есть, ожили…»

  « бык-вокал» ( бок)…
  « сегодня с вечером» ( веером)…

  «… чем тебе плохо? Человека спас!..»

  « Люда Ед… Люды – нет!..»

  «ПЬЯНЫЙ ПАРОХОД»
  (Мороз!)
  «… Как-то в Иерусалиме, на Бен-Иегуда, я видел одного товарища с «Пьяного Парохода»… Он продавал ладанки… От него пахло пивом… Я сунул ему десять шекелей, которые он и не сразу взял… На ладонях у него я заметил покраснения, что-то вроде стигматов… Лицо его светилось внутренним светом, и от него за версту веяло сытостью и благодушием… Видно было, Иерусалим его принял!.. То есть, ему в Иерусалиме было ( стало?) хорошо… Больше я его не встречал, и остается только догадываться, что с ним после стало – если он и вернулся в Россию, тоска по Городу непременно его бы ела…Так, что и невмоготу без Него… А если он остался в Городе, то – был бы, так, счастлив? С другой стороны, ему никто и ничего не обещал…

  «В ТАЛЬБИИ»
  Квиток Цивилизации
  Сердце Шопена
  Ножевые но живые

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Его зовут «Йоорам – Душа»!.. Он – художник… Хороший художник… Ему 65 лет…Он жалеет о том, что теперь в Стране почти нет социалистов, какими были все «отцы-основатели» Израиля… Он знает советских еврейских композиторов, и на их музыку поет на иврите – это в Израиле есть… Русского языка не знает… Помнит с десяток русских слов… Он говорит о себе в присутствии « русских»: «Работа!.. Не Паразит!..» И добавляет: «Паразит – Сибир!..» Все смеются кругом него в такие минуты, а он хорошо знает свое дело – пишет, себе, и пишет – добавляет в Мире Красоты!..

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… ледокол «Арктика»… елки, вот, он огромный!..» - « Все острите?.. Лоботрясы!.. Дармоеды!.. Симулянты!.. Врача на вас нет!..» - « Страх – Крах!..» - « Согрели, сгорели…» - « Дробный День!..» - « Древвоенсовет!..» - « Пока! Жопа пляшет гопака!.. Музыкант, по части колхозника в трамвае обобрать!..»

  « Металлический канкан!..»
  « Дикий час!»
  « Сопливо!..»

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… Я уже долго лежал в больнице… Мой друг юности, с которым не виделись двадцать лет, приехал туристом из России в Иерусалим, и нашел меня в «Тальбии»… ( Нас многое связывало; в основном, застолье… Мы оба сильно выпивали…) Мы очень долго сидели с ним во дворе больницы; говорили, и говорили… Оказалось, что он стал за это Время сильным уфологом, что прикоснулся к тайным знаниям; и что в Иерусалиме ему дышится странно легко… Легче, чем на его Нижней Волге…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… он сказал, что Конец Света будет только для тех, кто в него верит; и не наступит для тех, кто в него не верит…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  (Вещий Олег)
  «… Когда-то давно в юности, мой друг, будущий врач, предупредил меня: « Ты умрешь через свой Желудок!..» ( Я ел, что попало, не делил еду на вредную и полезную…) С тех пор прошло много времени – я его не видел лет 25… Вчера я начал думать про то, что ем теперь невкусно – в силу моей собственной бедности, и однообразной пищи в больнице… Я очень разозлился, и стал клясть весь Мир, который повинен во всех моих бедах – не взирая на ранги… И поймал тут же такой стресс, из – за которого ночью чуть не умер – меня мелко трясло, лихорадило… Еле дожил до утра… Не помереть бы нынче… ( « Через свой Желудок…»)

  «ГОЛОСА»
  «… В автобусе – только ты, и водитель… И еще куча каких-то, невидимых, злых – на язык!..»

  «ГОЛОСА»
  «… Смастери себе куклу, а потом и живи с ней…»

  «ЕВРЕИЩЕ МОРОЗ!»
  «… Тридцать лет назад это был совершенный человек, Давид!.. Все в его теле было Гармония!.. Когда его показывали по телевидению, непременно это сопровождали музыкой Баха… Недавно я видел его опять – телевидение показывало соревнования, в которых в качестве гостя присутствовал он… Это был сухой человек в очках, с пожилым лицом и сутулостью – так прошла его земная Слава!..»

  «КУРИЛЬЩИК ФИШЕР»
  … Донельзя сухой, как дерево в пустыне… Ни с кем не говорящий… Курильщик – такой, что в Больнице запрещали (всех) давать ему огонь!.. Все надеялись, что он бросит это дело, или, хотя б, станет курить реже… Но он курил, да, курил… Чуда не произошло – Курильщик Фишер скоро умер!.. Наглядный Пример!.. ( Ах, если бы!.. Если бы!..)

  « В ТАЛЬБИИ»
  «… Гнилая Европа… Истребить все еврейские местечки… Не сберечь реликт… И после потерять всякую Совесть!.. Не сберечь!.. Не сберечь!.. Не сберечь!..»

  « В ТАЛЬБИИ»
  « Индийское Кино – один Нищий, спасая человека, сам погибает… А тот, кого он спас, делается большим врачом, и излечивает Дочь того Нищего, который его спас…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… Хотел было муху пристукнуть, да над головой пролетел Самолет, отвлек (от нее) внимание…»

  «В ТАЛЬБИИ»
  «… знает, что в палате есть видеокамера, и занимается любовью на публику… Битый час!..»

  «В ТАЛЬБИИ»
( Мороз)
  «… израильские психи, из нерусскоговорящих, что такое «Кремль» понимают смутно; неточно… При слове «Кремль» они начинают похохатывать, и друг дружке подмигивать – заговорщицки… Будто речь идет о чем-то большом, но смешном – Чудовище, которое Смешит, то есть, вызывает Смех, и тут же, около, Страх!..»

  ( … Продали свою советскую родину за русскую водку)
  ( …ложные Наказания)…

  «МОРОЗ»
  … Мороз думал в Иерусалиме всякие думы – например, о том, что проклятая, та, Европа умудрилась истребить когда-то Еврейские Местечки… Реликт… Разбазарить цивилизацию… Уничтожить покой…Стереть из мира нечто, в нем, основное!.. Главное! То, что надо ВСЕМ!.. И – каждому по Отдельности!..

  « НЕ ДОБРАЛ!»
  … Он выехал из России в Израиль 30 лет назад, математик от бога… Он лечился еще в России, и после обильно лечился в Израиле… Чудак-чудаком…
  В 90-тые, когда евреи в России снялись с мест, в психбольницы Иерусалима поступили люди, что приехали в Израиль со своими здоровыми родственниками – вместе… Не оставлять же своих одних?.. В стране, что изменяется?..
  От них-то, от этих «новых психов», математик и набирался знаний о Стране, где не был 30 лет…
  … Он смотрел русское ТВ – в холле больницы… Плакал умильно – новая Россия нравилась! За эти 30 лет он так много не успел, в ней, увидеть!.. Новые, для него, имена – которые знал в России любой ребенок, новые песни, фильмы… Математик плакал; возвращался так, в свой Город на Неве!.. «Добирал»!.. Новых шуток, и Балета… Красавиц Нового Кино!.. (смотреть за ним было забавно – он будто вышел из долгой спячки… И все помогал «русским», чем мог!..)
  ( Кто-то сказал про него: « Такие люди в России были тридцать лет назад!..»)

  «ГОГОЛЬ»
  ( В Тальбии)
  … Жопа вышла из берегов…
  - Если бы хрен Ивана Макарыча приставить к яйцам Семена Максимовича… А к хрену Ивана Макарыча приставить еще и хрен Николая Николаевича… Да еще и хрен Сергея Яковлевича… О-о!.. О-о-о!.. О-о-о-о-о!.. – смеялись в белой палате больные бабы!..

  2012 год.