Посвящается моей бабушке.
Успокоившееся после майских штормов Желтое море лениво похлопывало по черной глянцевой щеке причальную стенку с надписью Тихий Ход. Огромные портовые краны замерли над обшарпанными доками, словно великаны, настигнутые у самого берега разгневанным морским богом.
Город Дальний торжественно вплывал в Воскресный день.
Вот уже семь лет прошло с тех пор, как самураи ушли, а русские вернулись, чтобы подарить Поднебесной военный и торговый порт на Желтом море.. Построенный по русскому плану при отце Белого Царя, Дальний успел не раз поменять хозяев на своем веку. Русские усадьбы, площади и парки в центральном районе, изысканные постройки в богатых японских кварталах, бедные лачуги маньчжурских слободок оживали, понемногу забывая великую войну.
В неказистом снаружи подвальчике Ли Яня, удачно расположенном на углу улиц Освобождения и Халисян Цзе, было много красивого товара. Вазы, ковры, сервизы с драконами, цветные платки, заколки, ширмы, благовония, накидки, пергаментные вееры - все это наконец-то начинало приносить доход потерявшему было надежду торговцу. Русские офицеры стали все чаще заходить к нему по выходным за какой-нибудь диковинкой.
Когда полуденное солнце залило улицы и широкие площади города, выгоняя немногочисленных прохожих в тень узеньких переулков, дверь лавки Ли Яня отворилась, впуская уличную пыль и жару. Немного сутулясь, вошел долговязый офицер - летчик, а за ним - молодая жена с двумя дочками. На днях этот офицер заказал Ли Яню шанхайский чайный сервиз.. Чашки в форме белых тюльпанов из тончайшего фарфора, с рельефными бирюзовыми драконами на стенках, невесомые блюдца с перламутровым напылением, великолепный заварной чайник - с утра стояли на отдельном столике в ожидании хозяев.
Офицеру было на вид не больше тридцати. Он по-дружески поздоровался с Ли-Янем.. Жена его - ладная, невысокая, с черной как смоль косой, и голубыми, но c восточным разрезом глазами, вошла молча и смотрела строго и сдержанно. Она держала за руку младшую дочку. Старшая следовала за отцом.
Обе девочки были в шелковых платьях на шифоновой подкладке, с белыми бантами в волосах. Старшая, лет пяти - высоколобая, похожая на отца, держалась важно и степенно, младшая, трехлетка, скуластая, больше похожая на мать - сразу побежала рассматривать сервиз,...
Когда русская семья уже собралась уходить, жена офицера остановилась у вешалки с головными уборами. Она примерила черный, расшитый серебром и бисером, тюрбан. Отец вышел покурить, а дочки ждали мать у выхода. Ли Янь поднес посетительнице зеркало и довольно улыбнулся. Тюрбан необыкновенно шел к ее лицу. Офицер, вернувшийся с младшей дочкой к прилавку, посмотрел на жену, засмеялся и что-то сказал ей на ухо. Та переменилась в лице, покраснела, поспешно повесила тюрбан на место и не взглянув на Ли Яня, ринулась к выходу, взяв младшую за руку. Летчик, быстро поблагодарив продавца, взял коробку с сервизом и вышел со старшей дочерью на улицу.
Его жена действительно была ужасно похожа ни китаянку в этом тюрбане.