Глава 5 – Берег Тавриды
Так мы весь день напролет до зашествия солнца сидели,
Ели обильно мы мясо и сладким вином утешались:
Ибо еще на судах моих быстрых вино не иссякло…
Гомер, «Одиссея», песнь 9.
(пер. В.А. Жуковского)
1
– Великолепное вино, сэр Теодор! – сказал Кьяри. – Признаться, я всегда считал, что предпочитаю сладкие и крепкие сорта, но вы открываете мне глаза. Сей напиток не столь опьяняет, сколь веселит, тем более под козий сыр, ароматную зелень и ваши замечательные оливки. Это, насколько я понимаю, греческая кухня?
– Точнее, древнегреческая, – кивнул Федор Николаевич Апраксин. – Вино действительно замечательное. – Да… Вы только что изволили наблюдать нашу прислугу. Это удивительные, мирные и бескорыстные люди. Племя лелегов, что ныне проживает на острове Хиос… и еще не скоро будет завоевано ионийцами.
– Меня удивили две вещи, – заметил Кьяри. – Во-первых, они ходят почти голыми. Во-вторых… а куда они, собственно, все подевались? И почему никто из них не помогал вам накрывать этот великолепный стол… которому изумляюсь даже я, бывавший во многих пирах, что во владениях короля Эдгара, что при дворе королевы Тары…
– У них так принято, – улыбнулся Апраксин. – Этих слуг мы приглашаем раз в неделю и… иногда перед приходом гостей. В остальное время они занимаются своими обычными делами там, у себя на родине.
– Насколько я понимаю, у вас, сэр Теодор, как и у короля Эдгара, есть возможность связывать друг с другом миры и эпохи?
– Да, и здесь вы совершенно правы. Лично я, выходец из страны двадцать первого века, давно ничему не дивлюсь. По-моему, в возможности жить именно там, где тебе хочется и есть будущее человечества, где отсутствуют нужда и войны, где все мысли и помыслы направлены прежде всего на развитие наук и искусств… В том числе, между прочим, и на искусство приготовления пищи, а также сервировки стола. В этом доме, в отсутствие жены, этими делами занят исключительно я.
– Так у вас принято, – согласно кивнул Кьяри.
– Да, так у нас принято… Кстати, а как там ваши попутчики? Я накрыл стол и… знаете ли, мне не очень ловко, что занимаем его лишь мы вдвоем.
Фёдор Николаевич Апраксин, (который попросил называть его не по чинам, а просто Фёдором… «ну, или сэром Теодором, как изволить величать меня герр Анклитцен…»), был среднего роста, сероглазый и бородатый брюнет лет тридцати пяти – сорока. Одет он был в коротенькую летнюю курточку и шорты, и его загорелые коленки первоначально вызывали недоумение у гостей, ранее не сталкивавшихся со столь вольной манерой одеваться.
Кьяри, оруженосец наших героев, впрочем, быстрее остальных освоился с обстановкой. Наскоро, по-солдатски, помывшись – причем, Апраксина удивило, что средневековый воин без особенных расспросов, по-свойски обошелся с сантехникой… (впрочем, Кьяри охотно объяснил: дескать, мы, в стране Таро, тоже ею пользуемся, осталась от омнийцев…) – он вполне охотно переоделся в такие же шорты и курточку и теперь, борода к бороде с хозяином, на веранде, удобно восседал в плетеном кресле, смакуя хиосское.
Верандой в доме Фёдора Николаевича Апраксина называлась обширная открытая площадка, ограниченная по сторонам лишь шпалерами и торкалами (шестами) для подвязки виноградных лоз. Её сплошным зелёным забором, со всех сторон и сверху увивали виноград, плющ, цветущая текома, плетистые розы; здесь, даже в этот знойный августовский день, было прохладно, пахло зеленью и цветами, и негромкий шум прибоя доносился из-за скал…
– Мои подопечные, сэр Тэодор, изволив искупаться с дороги и слегка перекусив у себя в комнате, немедленно завалились спать. Ребятишки – и есть ребятишки… К тому же, учтите, что забрали вы нас поздно вечером, а ложиться спать они привыкли рано…
– А где досточтимый герр Анклитцен?
– Мессир Анклитцен изволил отправиться на берег моря. Прихватив с собою бурдючок вина, горсть сушёных фиников, а также ваш подарок – самопишущее перо и блокнот. Там он надеется, закопав ноги во влажный морской песок – отличное средство от его подагры – вдохнуть воздух свободы и насладиться видом набегающих на берег волн. Набегают волны – набегают строчки, отшельник – он и есть отшельник… Заодно, мессир высказал пожелание вернуться в свою эпоху лет так сто пятьдесят спустя. Он надеется, что деятельность Святой Инквизиции за это время несколько поуляжется…
– Ой, зря, ой, зря надеется…
– Что поделать, все мы дети своей эпохи… Вот и сэр Бертран, насколько мне известно, согласно истории, должен будет провести остаток дней в своём поместье в Лимузене…
– Да, а где он сейчас, кстати?
– В последний раз я видел его при входе в термы… то есть, в то помещение, которое у вас называется «баньЯ»…
– И что он там так долго делает?
– Он поёт!
– Поёт?
– Точнее, как он выражается, «горланит». Я помог ему разобраться с вещами, показал как обращаться с горячей и холодной водой. Знаете, сэр Теодор, он просто в восторге, он говорит, что подобного не встречал ни в Константинополе, ни в Риме… «Ах, какие мыла! – восклицал он, – ах, этот божественный пар, ах эти ароматы! Ах, этот замечательный прохладный бассейн! Ах, этот чудесный напиток квас! Будь я проклят, если это замечательное заведение я тотчас же не удостою какой-нибудь хвалебной песни… Ты обратил внимание, Кьяри, как звонко и красиво здесь раздается человеческий голос?!.»
– Так что, как я понимаю, он в бане да в парной засел надолго…
– Поэт и есть поэт, сэр Теодор… А коли иначе, то какой же он поэт? Хотя и с мечом на боку… Да, кстати, не его ли агварочку я вижу вон там, среди камней?
– Где? – полуобернулся Федор Николаевич. – А… нет! Это возвращается с прогулки моя жена. А ягуарчика зовут Мурчуфель. Он же Урчуфель, Ворчуфель, Фырчуфель и Жмурчуфель. Татьяна иногда берет его с собою…
2
– БУЭНОС ДИАС! О, наши гости уже здесь! Привет всем!.. – и Татьяна шагнула внутрь веранды.
На вид ей было около двадцати… У неё были иссиня чёрные, длинные волосы, ярко-голубые глаза, она была высока ростом, стройна и смугла…
Буквально впившийся в неё взглядом… поначалу… – Кьяри, заметив её голые смуглые колени – ибо была она одета лишь в лёгкую зелёную тунику – тут же отвёл смущённый взгляд…
– …А я-то смотрю: чьи это кони на поляне пасутся?
– Разрешите вам представить, сеньор Кьяри, – сказал Фёдор Николаевич, отставляя трубку и приподнимаясь с кресла, – это моя жена, зовут её Татьяна… или Таня. Она – единственный из жителей нашей укромной обители, кто дерзает время от времени проникать туда, за скалы, где местные жители привычно её принимают за богиню Артемиду Таврополу, и в племени которых, с её высочайшего повеления, прекращены человеческие жертвоприношения, а в окрестной роще запрещено охотиться. Так что, она у меня весьма высокочтимая сеньора…
– Да брось ты выделываться… – и Татьяна, протопав босыми ногами, живенько присела к столу.
– Ах, ты приготовил мясо по-бургундски! – всплеснула она руками… и тут же прибавила:
– И опять пересолил, конечно… Ну, ничего. Нальёт ли мне кто-нибудь из присутствующих за этим столом мужчин бокал хиосского?.. Благодарю вас, сеньор…
– Кьяри.
– …вы весьма любезны… хотя, наверное, вас несколько смущает мой лёгкий наряд…
– Его собственные бледные коленки, в данный момент, его смущают ещё более… – с улыбкой вставил Апраксин. – Не всё же сразу…
– Простите, досточтимая сеньора… у вас, случайно нет ли старшей сестры… которую звали бы Исидорой?
– Случайно нет. А что?
– И что только не делается в Божественных мирах… ну, да ладно… Я очень рад поднять этот тост за ваше здоровье! – торжественно заявил оруженосец. – За вас, досточтимая сеньора, за ваши красоту и очарование, за вас – достойную хозяйку сего дома и этого рая!.. Признаться, мне до сих пор не верится, сэр Теодор, – прибавил он. – Даже по моему опыту судя, тут собирается слишком уж много чудес. Только что, буквально только что, поймите меня, друзья, мы бежали от Серых Меченосцев, уходили от погони… беседовали в пещере с мессиром Анклитценом, там был прохладный глубокий вечер, здесь жаркий полдень… И…
– Знаете, а давайте все-таки выпьем! – прервал его речь Апраксин.
– И что же «и»? – вгрызаясь в мясо, спросила Татьяна.
– Видите ли… Мы с вами говорим на разных языках, однако великолепно понимаем друг друга? Возможно, я отвык, конечно… на моей родине, во владениях короля Эдгара, мы также очень хорошо понимаем друг друга, к какому бы народу мы ни принадлежали… И еще я заметил: вы умеете мгновенно угадывать, о чем я только желал бы высказаться… У вас, здесь, насколько мне доводится наблюдать, также присутствует магия?
– Ну, магия, магия, ну и что же, что магия… – лениво заметил Апраксин. – Не диковинка отнюдь…
И прибавил, бросив взгляд в сторону дома для гостей:
– А вот сейчас мы, судя по всему, будем иметь честь узреть воистину диковинку… Ха-ха! Явление самого Геракла, не иначе!
3
– Эвоэ-э-э-э! – пропел сэр Бертран, показываясь на пороге купальни. – Эвоэ-э! О слава этому дому, о слава хозяевам его-о! И да помогают им боги языческие и силы христианского Бо-ога-а!.. И здоровья, и любви, и достатка до-ому сему-у!.. Эвоэ!.. И какое счастье, друзья! Наконец-то сбросить эти шкуры! и облачиться в естественное человечье одеяние!..
– Ему бы в церкви выступать, – заметил Апраксин.
Одет был ныне сэр Бертран лишь в набедренную повязку наподобие египетского «схенти» и простыню, накинутую на плечи.
– К нам, к нам, к нам, дорогой сеньор! – вскричала Татьяна, восхищенно оглядывая фигуру рыцаря. – Да, жаль, что еще не родились на свет ни Фидий, ни Пракситель, ни тем более Рубенс…
– Да? – искренне удивился тот. – А… если вас не затруднит объяснить, где я нахожусь? Мы в стране Таро?
– Две тысячи лет до эры Христовой, – пояснил Апраксин, придвигая блюдо с мясом по-бургундски поближе к гостю. – А насчет страны Таро… это будет ближе к вечеру. Дождемся прибытия короля Эдгара… Да, а вот и ваша «агварочка». Вы что же, парились вместе с нею?
– О-о-да! Мы не только парились, мы и плескались, и плавали, и фыркали от радости и счастья вместе – в вашем чудесном бассейне!.. Хотя, кстати, там, ниже по склону, я приметил великолепное озерцо. Почему вы не купаетесь в нем?
– Потому что местные духи дозволяют купаться в нем исключительно женщинам и… ягуарам. БИБАМУС! Выпьем же! Эй… а как её зовут, вашу кошечку?
– Она – моя Лээна, что означает «львица»! Она путешествует со мной из края в край! Где мы только с нею…
– Погодите, погодите…
Из зарослей за Лээной, которая, выскользнув из дверей купальни вслед за рыцарем, привычно принялась умываться, не отрываясь и не мигая, наблюдал Мурчуфель…
– Мурч! – строго позвал Апраксин.
– Мурч, назад! Нельзя, Мурч!..
…Пятиметровое расстояние, что разделяло его и Лээну, молодой ягуар пересек одним прыжком. Правда, когти его лишь царапнули по плитке, которой была вымощена дорожка. Лээна, показывая клыки, стояла морда в морду напротив него, и обоюдное грозное «ф-ф-ф» повисло в знойном воздухе.
– Рр-ра! – сказал вслед за этим Мурчуфель, бросаясь лапами с когтями.
Лээна ответила ему тем же, и две огромных кошки, сцепившись одним комком, голова-ноги, голова-ноги, голова-ноги-хвосты, покатились вниз по склону. Здесь они разделились, а затем Лээна бросилась наутек сквозь те же заросли. Минуту спустя, они появились снова, с другой стороны дома – причем, теперь наоборот, Лээна преследовала Мурча… и остановились прямо напротив веранды.
– Ага! – воскликнула Татьяна радостно. – Молодцы! Раскланяйтесь теперь!.. Браво-браво!
– Ммм… М-мы… – жалобно произнес Мурч.
А Лээна принялась вылизывать его ухо, где краснела свежая царапина.
Окраска шерсти их была совершенно одинаковой. В отличие от леопардов, пятна на шерсти ягуара напоминают поцелуйчики…
– Амр-ру, – нежно высказался Мурч и, ненавязчиво так, опустил тяжелую лапу на загривок Лээны, в ответ на что молодая ягуариха сказала «ф-ф-фы!» и «р-ры!», и возмущенно отодвинулась.
– Мужчины, как всегда, неоригинальны…
– О да, вы безусловно правы, сеньора, – согласился сэр Бертран.
– Ау! Ау!.. – и Мурч легко запрыгнул на стоявшее рядом тутовое дерево. – Ау?..
Лээна, как бы не обращая внимания, вновь принялась умываться.
– Ау? Ау???
– Умлаут, – нехотя отвечала Лээна.
Прыг!
И обе кошки, подпрыгивая на полтора метра в высоту, закружили друг вокруг друга: прыги-скоки, прыги-скоки!..
– Ах ты, черт, – сказал Апраксин, – какой цирк! О-па! О-па! О-па!.. жаль, видеокамера далеко… Танюша, ты не сбегаешь?
– Щ-щас!
Еще немного времени спустя, парочка ягуаров, идя корпус в корпус, огибая дом, пустилась вниз, к озеру, и окончательно скрылась из виду.
– Так, повёл показывать владения… – констатировала Таня. – Ну что, может, мы и эстансию по разведению ягуаров организуем? В недалеком будущем?
– Я рад, что всё завершилось мирно. Давайте-ка, выпьем за них! – предложил сэр Бертран. – И вообще, за всё, что сближает сердца!
– А кстати, что такое «эстансия»? По-моему, это испанское слово?
– Это слово латиноамериканское… ну, ферма или поместье.
– Хм… «Латино…» что?.. я немного не расслышал, сеньора Татиана.
– Дорогой сэр рыцарь! Между нашими эпохами пролегает по меньшей мере восемьсот лет. Знаете, а и пусть. Вот, возьмем хотя бы этих наших агварчиков. Им все равно, что год один, что много сотен. У них просто-напросто любовь с первого взгляда… И какая, к черту разница, каррамба и инта каммарас, из каких времен и каким ветром нас приносит друг ко другу!.. Мы, все, здесь, вместе, друзья и единомышленники, соратники и союзники, просто люди… Федор Никлаич, можно я объясню гостям понятнее?
– Моя царица требует тронной речи? Как я могу отказать?
– Так вот! – Татьяна встала с кресла и, держа в руках бокал вина, принялась упругим шагом расхаживать туда и сюда:
– Досточтимый сэр Бертран, ведь вы поэт, вы не лишены воображения, следовательно – сумеете понять, о чем пойдет речь… Вам знакомо такое понятие – лента времени? Человеку обычно представляется, что время неизменно, что мы всю жизнь прозябаем в одном и том же временном потоке, что над ним довлеет Рок… что он, как подневольный раб, навсегда разлучен и никогда не сумеет встретиться с теми, кто в этом потоке плывет до или после него… Так вот… это не так. И, по крайней мере, четыре группы разумных существ, людей, каждая в своей эпохе, на своих лентах времён, однажды поняли это…
– Существуем мы, – продолжала она. – Существует Странный Лес короля Эдгара. Существует общество, называемое «Алетейя». И существует общество магов, точнее – общество великих учёных, которые проникают сквозь века и вселенные на кораблях, именуемых «Бегущими Звездами», и пытаются спасти самых выдающихся представителей человечества. В принципе, мы все занимаемся одним и тем же делом… И вот, однажды встретившись, мы поняли, что между нами неминуемо объединение…
– Так образовался союз, названный «Четыре стороны Света», и мы всегда приходим к соглашению и согласию… Однако, совсем недавно… если здесь, конечно, применимо это слово… мы стали чувствовать, что нашим совместным планам кто-то мешает. Причем, этот кто-то весьма осторожен, скрытен, предпочитает не действовать открыто. Наши планы и проекты рушатся один за другим…
– К примеру, сеньор Кьяри, вы не застали в живых барона Ульриха, не так ли? Хотя, срок его жизни должен был бы стать гораздо бОльшим… К примеру, всесильный король Эдгар почему-то оказывается не в силах сам эвакуировать из вашего времени свою собственную экспедицию. На счастье, к тому оказались способны мы… И… к примеру, не далее как сегодня. Племя, что живёт за горами, охвачено ужасом. Кто-то по ночам убивает или похищает людей. Царь Адмет…
– Кто-кто? – не понял рыцарь.
– Да-да, сэр Бертран, тот самый царь Адмет и его жена Алкестида… Сегодня я, как представляющая богиню Артемиду, полдня убеждала его, что Артемида на него не разгневана и что исчезновения людей, а именно – наиболее прекрасных юношей и девушек, вскоре прекратятся… Правда, нам, их ближайшим соседям, теперь неотложно понадобится выяснить все стороны этого дела… Не присматривается ли, не пристреливается ли именно к нам эта самая, «пятая сторона»?.. И чья она? Света? Или, все-таки, Тьмы?.. Вот потому здесь и присутствуют, а к вечеру будут и еще присутствовать многие наши друзья и гости… В том числе, и мессир Константин, и вы…
– Сеньора! Что бы ни случилось – мой меч на вашей стороне!
– Ах, если бы всё дело заключалось лишь в мечах… Это было бы так просто… О! – вдруг прибавила она, приглядываясь куда-то через стол. – Глядите-ка! А это еще кто у нас такой завелся? Какие милые ребята, и, что удивительно, им совсем нипочем наша местная стужа…
4
Близнецы, поднявшись ото сна, были одеты в те же дорожные костюмы, в которых появились несколько часов назад
– Добрый день, сеньоры! – раскланиваясь, сказал Эдгар и ему вторила Матильда. – Большого аппетита!
– Поспали бы еще… – заметил Кьяри.
– Наверное, конечно… – отвечала ему Матильда. – Просто кто-то так ужасно заорал, что мы не могли не проснуться…
– Сэр Бертран, по-моему это камушек в ваш огород! – захохотал Апраксин. – Ах, милые детишки! Мы, все здесь собравшиеся, будем совершенно не против, если вы присоединитесь к нашему столу! А заодно, не будем против, если вы все-таки переоденетесь сообразно нынешней погоде и здешнему климату.
– Разрешите представить… – немного запоздало, но в соответствии с церемониалом, произнес Кьяри. – Перед вами… сеньора Татиана – сэр Эдгар и леди Матильда, наследные принц и принцесса Таро, Винланда и Румелии, дети сэра Артура и леди Исидоры, короля и королевы страны Таро, внуки леди Тары и сэра Тинчеса, королевы-матери и короля-отца Таро, внуки Эдгара, короля Винланда и Румелии, крестники Матильды Плантагенет, королевы Винланда и Румелии и герцогини Баварской и Саксонской, внуки королевы Альеноры де Пуату Аквитанской и короля Анри Плантагенета, правнуки королевы Мод Английской…
– О Боже, о Боже! – прерывая его представление, воскликнула Татьяна, выходя с бокалом вина к новым гостям. – Как же вас, оказывается, много! Сейчас я испугаюсь и убегу!
При ее возникновении Эдгар и Матильда отчего-то растерялись, затем переглянулись и снова посмотрели прямо в лицо Татьяне. Эдгар уронил шляпу. Матильда ойкнула и робко прикрыла ротик веером…
– А ведь я вам говорил, сеньора Татиана, – заметил Кьяри. – Вы как две капли воды похожи на леди Исидору. Правда, моложе возрастом. Лет так через семнадцать вы будете выглядеть точь-в-точь как их родная мать.
– Ах, вот в чем дело!.. Ваше здоровье, ребята! – сказала Татьяна, допивая вино и опуская бокал на стол. – Феденька! Как ты полагаешь, лет так через семнадцать и у нас будет парочка точно таких же милых малышей?
– Ну, не совсем таких, конечно, а может быть и не парочка… – прокомментировал происходящее Апраксин. – А любопытно. В одном и том же возрасте с их уважаемой мамой тебе пришлось попутешествовать… правда, это происходило не в «диком и благословенном племени Хирона», как изволит выражаться король Эдгар, крестник этих молодых людей…
– Параллельные миры?
– Несомненно. Вначале Костя Ивин, который также Ильт, один из руководителей «Алетейи», теперь ты… Эх, когда-нибудь мы с мессиром Анклитценом как возьмемся писать капитальный труд «Генетика параллельных миров»…
– Кстати, вот и он, – заметил сэр Бертран.
– Сэр Теодор! Сэр Теодор!..
Поднимаясь по тропинке от моря, на холм спешил мессир Антклитцен и с ним, прихрамывая – какой-то неизвестный человек…