Ах, зачем эта ночь так была хороша..
Хороша была вчерашняя ночь. Небо светлое, необыкновенно высокое и прозрачное, и каждая звездочка была ярка и любезна взгляду. Проснулся нежданно и почувствовал, будто во мне столько сил, что весь мир положи, а я его подниму.
Ветерок прохладный и нежный ласково обнимал мое разгоряченное тело, и во всей деревне, да и во всем мире не было звуков иных, нежели звуки естественные, как стрекотание кузнечиков и пение далеких петухов. Так и досидел до зари, до огня её, когда солнышко начало прорывать всю эту красоту алыми лучами своими. И Мысль одна:«Может быть, жизни той осталось чуть-чуть…» Но за эту ночь, за это утро я благодарен. Дает нам Всевышний остановку и рай созерцания и сопричастности своей этому миру.
Пошел в баню, теплую со вчерашнего вечера, и налив большой таз воды из котла, стал медленно поливать себя, ковш за ковшом. Вода, словно парное молоко, и каждая клетка моя, каждая пора тела моего млела и впитывала её, эту теплую воду. Потом набрал холодной воды и так же медленно лил её из ковша на голову. В меру холодная водица колола и щипала, так приятно, что побоялся чувства этого наслаждения. Уж больно дерзко отреагировал организм на усладу эту водную. По-стыдному, по-мужскому, дерзко.. Смутился, волоски на теле встопорщились от мыслей и от наслаждения холодной водицей. Ох, и грешные мы люди, мужики, чуть хорошо нам - мы сразу об ЭТОМ.. Ой-ёй.. Вышел на вольный воздух, вдохнул. Пьяный стал, а тело поет, каждая жилка, каждая веночка, гудит, вибрирует.
Скоро мои встанут, и начнется суета-сует, сонные будут тыкаться, как котятки, пока не умоют мордашки и не почистят зубки.
Потом пил горячий горький чай без молока и сахара, даже курить не хотелось, ибо воздух настолько чист и звонок, и сам по себе вкусен. И зелень травы такая яркая на фоне лучей солнечных. Невозможно описать такую красоту. Лишь спокойствие души – вот то, что дороже золота, таким утром.
Соседки неторопливо прогоняли коров в поле, и коровы, лениво клацая копытами, шли, раскачивая боками.
Все мои проблемы в голове моей решились и стали мелкими, вялотекущими. Стало предельно понятно, как действовать и с разобранным двигателем и с прочей шелухой бытовой, и даже вдруг посчиталось в голове.
А ветерок пряный пахнет свежескошенным сеном, что лежит еще в степи вокруг села. Машина быстро завелась, не капризничала, тихо выехал из гаража, и вот она - степь утренняя, вот он - треск разноголосый кузнечиков. Постоял в рубашке расстегнутой, подставив грудь ветерку, скинул туфли, что на босу ногу, и прошелся вокруг, вдыхая её родную, такую огромную, без края, до самого синего неба раскинувшуюся, Забайкальскую степь.
Обратно ехал и вспоминал, как в юности ездил этой дорогой на сенокос, и Папа был жив, и Юрка, мой дядька. И вспоминал, как Отец косил, какой он красивый был, когда работал, не признавал он маленькой косы-литовки. Ему подавай десяточку, широкую, да длинную самую, и косил он в присядку. Ровно так, неспешно, однако не угнаться за ним было. Юрик все шутил: «Ты, мол, Василич, как трактор». И волок позади Отца был в два раза шире и Юрикиного, и моего. Бывало, сядем чайку попить, а он не садится, встанет на одно колено, мол, если сяду то не подняться, годы свое взяли, пока стою, работаю, а как сяду, раскисну. Так весь день и косит.. Да и прокосы подлиннее, косил поодаль, в стороне от нас, дескать, вы, молодежь, только под ногами путаться будете.
Была в нем, в Отце, какая-то удивительная сила, стать и мужская красота, Русская такая стать, редко встретишь теперь такую терпеливую мужскую силу, равновесную. На силе такой вся наша земля держится. «Все-таки»,- думал я,- «война отложилась в нем чем-то глубоким, чего, не испытав, не объяснишь». А надо уж домой, будить своих домочадцев да на работу, день впереди, еще один. Думаю, пусть будет он хорошим, не суетным.
И я простил себе, себя, ибо не все дано человеку постигнуть и осознать, и не всякому, и не во всякий миг. А лишь насладиться красотой, и телом своим, и душою успокоиться от этого.
Потом ехал на работу и подбирал по дороге всех знакомых, подбрасывая то до магазина, то до иного места. Жена спросила меня:
– Чему ты улыбаешься-то?
И сама улыбнулась в ответ. А я знал свой секрет, хоть его словами и не объяснишь, а чувствами не передашь. Только улыбнешься, чтобы поделиться внутренним своим ощущением. Ощущением самой ЖИЗНИ. И скажешь простое слово – Хорошо.