Со времени того, как я осмыслила теорию работы Земли и существования людей на ней, я думала над этим часто. Получалось так, что Земля то некуда то в конечном счёте не сдвигалась, не крутилась. Она как маятник качалась вправо и влево по девяносто градусов от одной какой-то незримой точки, которая должна быть расположена на экваторе и быть самой ближайшей к Солнцу. Мне было интересно – где эта точка, но так как я в географии разбиралась не очень – найти её на карте мне было нереально. Меня волновали другие вопросы: Если моё тело в момент, когда мой разум спал между квантами света, бывало в пространстве другого полушария, но я этого не осознавала, то возможно и образ моего мышления, находясь в другом полушарии физически мог бы быть другим. Исходя из этого, я сделала себе заметку поинтересоваться жизнью людей в Австралии и Южной Америке. Второе на что наткнулся мой пытливый ум – это бытие Америки по отношению к нам. Видите ли, по моим выкладкам, сделанным по рассказу мужа о существовании Земли и нас на ней, получалось, что Солнце не могло освещать обе стороны Земли. Ладно ещё то, что Земля в моём воображении вообще была не шаром теперь, а бубликом или пончиком с дыркой с двух сторон, только замаскированной под шар, то теперь и с Солнцем получались какие-то заморочки. Я поспешила поговорить с мужем на эту тему.
Димка пришёл сегодня вечером как всегда часов в восемь. Я уже накормила Алёну, забрав её из садика. Дочь, что-то рисовала в детской. Я разогрела Димке ужин и принялась за допрос.
- Дим, вот ты мне поведал, как Амид Кире тайну существования Земли. Я долго думала, над тем как это всё работает и у меня получается, что Солнце не может тогда освещать одну сторону Земли.
Муж посмотрел на меня. Улыбнулся и сказал:
- Бедная моя Виктория. Совсем ты себя не бережёшь. Нельзя столько много думать над тайнами природы. Конечно тебе, то есть твоей Кире, как героине твоего антиромана нужно это знать, но тебе то зачем так себя мучить?
- Дим, а как по другому? – обиженно я высказала Диме своё недовольство его таким отношением к моим проблемам.
Муж посмотрел на меня, недовольно покачав головой из стороны в сторону, поджав губы и сказал:
- Ты права. Наверное, никак по другому. А с Солнцем всё очень просто. Кто сказал, что оно одно?
- Как?! – вопрос-удивление застыл у меня на губах. Мозг бешено переваривал полученную только что информацию. – Ты хочешь сказать что их два?! Так не может быть!
Димка улыбался. Я смотрела на него и злость во мне нарастала. Через минуту я готова была наброситься на него. Что и сделала:
- Дима, твою мать. Хватит выносить мне мозги. Два Солнца. Ты что меня за дурочку держишь? Да расскажи я кому такое – меня засмеют. И это в двадцать первый век. Когда космические корабли летают, когда телескопы, когда спутники. Ты что белены объелся?
Димка заржал, как лошадь. Смеялся долго. Чуть под стол не катился. Я бесилась.
- Перестань, идиот. Хватит меня разыгрывать. Забил голову. Я ещё готова была поверить, что Земля на месте стоит и вибрирует, трясётся или чего там, но что Солнца два? Это же звезда. Вокруг неё все планеты. Она всех удерживает своим притяжением. Вон сколько звёзд на небе. Это такие же Солнца.
- Кир, а ты уверена, что вокруг этих звёзд планеты крутятся? – задал мне вопрос немного успокоившийся от приступа смеха муж.
- Дим, если мы крутимся – значит и другие тоже.
- Кир, ну их же не видно в телескопы. Это просто такая теория, предложенная Коперником и поддержанная Бруно и законом всемирного тяготения Ньютона. Но это не правда. Почему вот мы тогда не притягиваемся к Солнцу и не врезаемся в него? Ведь должны бы. Что нас держит?
У меня не было ответа на этот вопрос. В своё время я думала об этом, но ничего путного не приходило в голову и ничего не могла прочитать в книжках на эту тему. Я попыталась успокоиться и допытать мужа. Мне стало интересно на сколько состоятельна его теория. Я спросила.
- Дима, я не знаю, что нас держит. Но второго Солнца нет. Солнце только одно.
- Кир, а вот и есть. Только одно невидимое.
- И где оно находится?
- Где? С другой стороны Земли. У нас одно солнце. В Америке - другое. Наша Земля висит как бы между двумя Солнцами. Мы как бы привязаны к ним и никуда деться не можем. Качаемся как маятник в часах.
Я задумалась над словами мужа, пытаясь их скрестить с теорией стробирования. Получалось, что находясь на своей половинке Земли мы не могли видеть их солнце, а они на своей – наше. Получалось, что наши сознания по отношению к американским работали как бы в противофазе. Вот почему мы интересно, наблюдая в телескопы другие звёзды – видели только по одной звезде, а не по две рядом. Я решила спросить у мужа.
- Дим. А какая у тебя теория на то обстоятельство, что мы видим только одно Солнце?
- Такая же как у тебя, - ответил муж. – Ты же подумала сейчас правильно об этом. Наше сознание в противофазе второму Солнцу. Но стоит нам улететь в Америку, как сознание синхронизируется с другим Солнцем. Это только так кажется, что это сложно. Но это медленный процесс, по отношению к частотам вибрации Земли и синхронизации с нашими сознаниями. Так что всё работает боле-менее сносно. Бывают, конечно сбои, когда какой-нибудь не до конца проверенный человек летит в Америку или оттуда к нам. У него происходит сбой синхронизации и приходится жертвовать всем самолётом со всеми пассажирами на нём.
Я посмотрела на Диму. Не было похоже, что он шутит. Я опять призадумалась. Получалось, что и на самом деле всё могло быть не так, как считали все. На самом деле было всё очень сложно, но по мне вполне доступно человеческому разуму. Я была уверена, рано или поздно наука достигнет необходимых высот и откроет то, что стало мне известно. Тяжко, конечно жить, зная, что наши тела – не чуть не больше, чем тела. Мозг похоже просто приёмник, управляющий телом. А вот где наши сознания? Разве может быть что только на звёздах, которые нам кажутся так далеки. Но они видимы и возможно и относятся к нам. Хорошо, что они далеко и недоступны для уничтожения. «Что наша жизнь?» - вспомнила я риторический вопрос. Ответ на него предстал для меня теперь в другом свете. Игра – наша жизнь. Наша жизнь - игра. Стратегия. Офигенная стратегия. Офигенная игра. Или что-то большее? Может наша жизнь и была жизнью. Жизнь Вселенной. Все мы по отдельности были крутыми, мощными личностями, звёздами. Но здесь на Земле мы могли в полной степени ощутить размеры Вселенной. Возможности для общения, знакомства с интересными людьми. Могли что-то сделать для Вселенной.
- Дим. Ну хорошо. Я согласна поверить. Но что это мне даёт?
- Понимание всей сложности бытия. Без понимания нельзя заниматься магией. Тебе, как писательнице, нужно знать о чём писать, чтобы твоя Наталья Николаевна была похожа на настоящую ведьму. К тому же, вот именно тебе разве никогда не хотелось знать правду? Уверен - это многим хочется. Лучше знать её горькую, чем жить в иллюзии. Это по началу, Боги думали, что человек – это тупое животное. Но мир меняется. На данном этапе лучше знать правду. Она во всяком случае даёт энергию для жизни больше, чем иллюзия.
Я была согласна с мужем. Самой ценной в жизни была информация. Достоверная информация. Жить в иллюзии, как называл её муж, жить во лжи, как представляла себе я – было очень обидно. Что мы знали о мире? Только то, что нам рассказывали о нём. Рассказывали ли нам о нём правду? Всю правду. Или только то, что нужно было нам знать, чтобы нами управляли. Человеческая жажда понимания как всё устроено была неуёмна. Кто-то специально, а кто-то и нет, придумал в своё время объяснение всему тому, что мы видели изо дня в день. Отделить правду от неправды порой было невозможно. Да и в сущности, что такое правда? Это, наверное, то чему верят. Говорят, что правда у каждого своя. Каждый понимает всё в меру своей испорченности. Поэтому каждый из нас жил в своём мире. Мире додуманном. Эти миры различались между собой. Общие правила были. Их придумали люди, те, кто жили до нас. Правильны ли они были или нет? Могли ли мы судить? Мне казалось, что каждое новое поколение могло бы жить по своим правилам. Ничто не стояло на месте. Всё менялось. Конечно, мы не могли переписывать учебники каждые десять лет сызнова. Многое переносилось без изменения. Что то дополнялось. Но только ли учебники были важны? Нет. Важен был окружающий нас мир. То, как всё в нём существовало учило нас существовать в нём по этим правилам. Эти правила выстраивались столетиями. Могли ли мы принимать тот мир в котором мы жили?