- Знаешь, мне оладьи делала бабулька – зверушками.
- Это как?
Андрей замер, перестав оттирать стенку от клякс из-под миксера.
- А так:.. – я налил половник на сковороду как получиться, и перевернул пятно похожее на носорога.
- Жук! – Обрадовался он.
- Сам ты «жук»… Это носорог. В ванной у тебя жук! – Обиделся я, намекая на заплеснувшую смородину, которую Андрей мыл уже третью неделю.
Он отвернулся, и обиженными движениями продолжил оттирать остатки теста.
- Давай, пойди – нагнись над ванной, эту смородину сгребать – бубнил он – а я тебе по пояснице «захерачу»… посмотрим у кого какой «жук» будет…
Я снял ещё пару оладьев со сковороды.
- Смотри – жираф и заяц! Знаешь когда гарью блины не пахнут?
- Знаю. – Отрезал он, косясь через плечо на зверушек в тарелке. – Когда в удовольствие их делаешь…
И вот мы уже жарим блины на другой кухне.
Андрей лихо переворачивает тонкие «листки» в воздухе, показывая мне как правильно нужно это делать.
Стопка с кружками по толще – для Сашки и соседского приятеля – сытный ужин.
Другая – для фаршировки на завтра: их я отвезу Анюте… она на сохранении.
- Ты когда безобразие в ванной уберешь?
Крематорий доигрывал: «Земные дороги ведут не в Рим. Поверь мне, и скажи всем им -Дороги, все до одной, приводят сюда…»*
Андрей завернул в «жирафа» колбасу, и невозмутимо ответил:
- Когда ты к жене пойдешь.
Жираф ушел за раскрасневшуюся щеку, но дальше не пошел…
- Вот ведь!
Андрей кашлял, стуча в грудь кулаком.
- Это, всё из-за того, что водку покупаем заранее!
Возмущался он, сглаживая настоящую причину, заставившую поперхнуться.
- И так глицерин сплошной: покупаешь заранее (до 22.00.), перемораживаешь, а она к тебе в горло машинным маслом!
Вот я тебя спрашиваю…. – уводил друг от больной темы. – это нормально -пить «глицерин» втридорога?
Где решаются главные проблемы интеллигенции?
Достоевский: разговор Алеши и Ивана?
Гоголь и Мертвые души?
Дориан Грей?
Холодный дом?**
Грустные мужики накатили по второй, по третьей…
- Если ты мне сейчас плесень из ванной выкинешь… - я держал Андрея за руку, держащую стопку. - … выкинешь сейчас: завтра к жене пойду!
На красном лбу вздулись жилки.
Глаза Андрея выкатились, перегар закупорил нос.
«Интересно… я со стороны такой же РАСКОЧЕГАРЕННЫЙ чайник» - мелькнула мысль под треск лбов.
Андрей шмыгал носом, утирая его ванным полотенцем.
- Ты садист!.. – зачерпывая серую – красную смородину, гудел он, сидя на ванной. – Садюга, форменная!
Испорченная ягода, медленно валилась в пластиковое ведро.
- Это если я не вычерпаю это дерьмо… - продолжал он сетовать. – Ты завтра скажешь, что к Аньке не пошел из-за меня?
Андрей зачихал, включил душ.
Слив забился алой клетчаткой, и ванна начала наполняться.
Он пнул ведро, и разрыдался:
- Я что?.. Я знал что ли, про такие условия?.. Ты вообще представляешь – я неделю эту «сволочь» в ванну бросал…
Андрей сморкнулся в полотенце, выдохнул, и подвел черту под гневным монологом:
- Зараза ты… Я же подохну тут – вычищая всё.
С последним всхлипом крупное тело съехало вниз.
Раздался всплеск, и «компот» окрасил кафельные стены.
*Песня Армена Григоряна "Крематорий"
** Ча;рльз Ди;ккенс (англ. Charles Dickens; 1812—1870) - Холодный дом (Bleak House), март 1852 — сентябрь 1853
Роман посвящён Нечутким женщинам
Всякое использование данного текста, и выдержек из романа, является нарушением авторских прав, имеющих юридическую силу.
http://www.proza.ru/2012/10/21/1840