На прощанье несколько замечаний. Для тех, кто будет прослушивать эту пленку. Прошу мое самоубийство считать эстетическим актом. Никого не виню. Направление - вдоль туфлей.
Я загнал себя в угол. Вот и все. Это мои и только мои проблемы. Я уже слышу пение ангелов. На итальянском.
Кто это там включил ангелов в шесть тридцать утра?
Встаю на подоконник. Пошатывает. Готические окна - такие высокие . Можно сделать первой строкой стихотворения: готические окна - высокие такие. Наверное, выгляжу смешно.
Венеция встает из темноты. Санта Мария дель Салюте. Вместо молитвы.
Вот пропущу катер - и вперед. Домой. В воду. Рыба хочет в воду. В океан. Буду жить в затопленных этажах этих зданий.
Включите ангелов погромче! На всю катушку! Последним запишется всплеск. Всплеск воды, что сомкнется. И спасет меня. Простите.
Спасибо за внимание. До свиданья. Продолжайте слушать. Эту жизнь, ангелов, всплеск воды.
Послесловие издателя
Мы так и не услышали обещанный Станиславом Перфецким всплеск. Возможная причина - слишком большое расстояние между диктофоном и местом последнего погружения нашего героя. Далее на пленке двенадцать с половиной минут тишины.
Уважаемый Читатель, прошедший сквозь лабиринты этой книги, ты, без сомнения, согласишься со мной: во всей истории намного больше непонятного и невыясненного, чем нам бы хотелось. До сих пор у нас нет ответа на самый важный вопрос - был ли прыжок из окна, действительно ли Станислав Перфецкий покончил с собой?
Графологическая экспертиза подтвердила, что завещание написал Перфецкий. Крайнее в аркаде высоченное окно, выходящее на Большой Канал, и в самом деле оказалось открытым, в комнате гулял ветер, пропахший рощами юга, а туфли Перфецкого действительно стояли на подоконнике, что полностью соответствует последнему (?) записанному на диктофон монологу Станислава.
Но тело так и не нашли.
И я вижу, как в шесть тридцать утра одиннадцатого марта 1993 года он завершает последние приготовления, отворяет окно, ставит на подоконник туфли носками наружу (но это же не единственная его пара туфлей, господи мой боже!), кладет очки на письменный стол, смотрит на себя в зеркало, надевает другие очки, снова смотрит в зеркало, показывает язык себе, зеркалу и всему миру, (диктофон еще работает), тихо (беззвучно!) выходит в коридор, толстые ковры приглушают его шаги, он крадется по лестнице, проскальзывает мимо уснувшего негра-портье, похожего одновременно на волхва Каспара и на Отелло, негр открывает глаза, но - поздно, уже поздно, входная дверь закрылась за этим вечным беглецом, а там - Венеция, утренняя и прекрасная, запах воды, небо светлеет, ветер, дующий с лагуны, полон расцветшими рощами, весна только началась, и впереди еще пол жизни…
С украинского