З е р к а л ь н ы й д и а л о г
Общежитие Ленметростроя. Я задержался в умывальной комнате за разговором с одним другом.
Вижу, входит в комнату маленький, щупленький человечек с опухшими от долгого сна глазами, с длинным полотенцем на плече, которое, как халат, закрывало добрую половину его скомканного существа. В руках он держал необходимые атрибуты для утренней процедуры настоящих мужчин. Ни с кем, не здороваясь, он, ковыляя, подходит к умывальнику, где висит всего одно зеркало, необходимое и ему тоже. Оно оказалось уже занятым.
У небольшого, старого зеркальца, будто гора с чёрной, тучевой макушкой и с завидной растительностью, едва ли не по всей открытой для обозрения поверхности тела, стоит крепыш и, ловко орудуя лезвием бритвы, очищает обширную территорию своего круглого и упитанного лица от очередного нашествия растительного мира. По его плавным, немного замедленным движениям, чувствовалось, что эта процедура доставляла ему наслаждение не меньшее, чем вкусно и сытно поесть.
Маленький пришелец из потустороннего мирка долго смотрит на его блаженство. На его отвисшей губе висит ночная, липкая слюна, но поражённый чужим величием и старательностью чужого ритуала, он, как шут застыл в самой нелепой и смешной позе, и не решается на своё законное право у общественного места.
Сквозь слегка зажмуренные от удовольствия веки, крепыш краем глаз посмотрел на человечка, как на дурной сон, который ему приснился впервые. Затем он кивнул в знак приветствия или вопроса и, как бы располагая шутовского персонажа к своей персоне, сказал: - Ты. Что тоже бриться пришёл?
- А, что? – уронив слюну на мокрый и без того пол, спросил протяжно человечек.
Продолжая плавными движениями снимать слой за слоем серую пену, крепыш, наигранно и весело говорит: - Да у тебя и брить-то нечего. Как по карандашу, три раза провести старой «Невой» и ходи неделю, другую без забот.
Человечек недоверчиво провёл своей ладошкой по бледному клинышку подбородка и, убедившись, что он тоже мужчина, а не Буратино, повысил на пол тона свой голос, предназначенный больше для защиты, чем для нападения: - А ты вон, какую площадь отхватил!
В его заспанных глазёнках блеснул проснувшийся огонёк жизни.
- Фирма «Лето» и то позавидует твоей растительности! – пошёл в наступление он. – Вон, ещё не успел скосить до конца всё поле, а начало уже потемнело от всходов щетины.
Крепыш уже, смывая тёплой водой хлопья ненужной пены, ничуть не обиделся. Он добродушно рассмеялся, как только смеётся здоровый и довольный собою человек, затем отодвинулся немного от зеркала. Этого места с лихвой хватило хозяину мужского имени, недоверчиво рассматривающего себя в запотевшем отражении.
Когда же крепыш, после тщательного массажирования банным полотенцем своей завидной площади, начал собирать предметы мужского туалета, то человечка уже не было. Тот успел за это время зачинить свой бессердечный карандаш, почистить свои мелкие, редкие зубы, обмыть и обтереть ещё не совсем проснувшееся, но всё же посвежевшее лицо – лицо Мужчины!
1981год.