«З А Р Н И Ц А»
(писалось для «Ералаша», но...)
Наш пионерлагерь «Лесная республика» был надёжно спрятан от всего мира далеко в Глуховском лесу. Самая близкая, цивилизованная соседка монотонно гудела своими мощными лёгкими в трёх-четырёх километрах от нас, и ещё дальше вглубь леса. Это была старая «Глуховская» шахта.
Лагерь был старый, со своей довоенной историей зарождения, с пережившими моду и веяния идей и традиций, с полным культурно – оздоровительным комплексом, которому завидовали многие областные лагеря. На его обширной, немного пологой территории, произрастало множество многовековых дубов, в стволах которых со времён войны, вросло немало толстых тросов и корабельных цепей, которым немцы крепили свои дальнобойные орудия. На его же территории стоял настоящий боевой самолёт, упавший во время войны и чудом уцелевший до наших дней.. В сотне метров от лагеря находился большой и глубокий пруд, что делало лагерь очень популярным не только для жителей нашего города.
Первый, редкий автобус из далёкого города привозил незваных гостей не очень рано так, что они не беспокоили дежурных по лагерю до завтрака. Тот же автобус быстренько увозил назойливых опекунов своих чад задолго до ужина. В обычные дни их наплыв был не столь заметен и опасен для здоровья самих детей и прилегающей территории лагеря. А вот в выходные дни, они бурными волнами прибывали к главным воротам и, в прямом смысле, срывали все мероприятия по оздоровлению их же собственных детей.
Пробовали делать день открытых ворот с участием в мероприятиях самих родителей, но результат был почти нулевой. Большинство родителей приезжало, чтобы накормить своих птенцов, чем-то вкусненьким и сытно – до тошноты и дизентерии.
По опыту многих лет, официальный день для посещения родителей назначался на последнее воскресенье каждого заезда детей. Многие лагеря, имея возможность уклониться от предписанного сверху «дня родителей», с первыми лучами солнца вынужденно выбрасывали белый флаг капитуляции, а затем два дня авралили свою и окрестную территории от привезённого мусора и промывали марганцовкой желудки некоторых детей, над которыми переусердствовали любвеобильные мамаши и бабули.
Имея в округе воистину партизанский лес, а в нём превосходную материальную базу, мобильный обоз и старый, опытный штаб со связями не только в ГорОНО, но и в ОблОНО, мы (я имею в виду, коллектив п/лагеря), могли позволить себе роскошь – регулярно и безнаказанно уклоняться от опасного сближения с родительским нашествием за пару дней до закрытия сезона.
Родительский день по предписанию не отменялся. Но, на этой же строке, было написано «молоком» ещё одно, совершенно секретное, мероприятие под кодовым названием: «Зарница».
Замысел был гениально прост, но осуществить его было нелегко.
Более тысячи детских умов, около шестидесяти умов воспитателей и вожатых, и не меньше умов иных сотрудников лагеря целый месяц работали над подготовкой этой игры. Ну, как тут утаить секретную информацию от вездесущих родителей? Да никак!
Но имея такой великолепный плацдарм для скрытной дислокации, можно запросто упрятать не одну тысячу людей со всем снаряжением и обозом. Секрет состоял в том, что кроме тройки (директор, ст. вожатая и завхоз), никто более не знал ни точного места проведения игры, ни даже направления движения к месту назначения.
Пофантазировав о возможном месте предстоящих баталий и состязаний между отрядами, «разведка» каждого отряда интересовалась лишь противником из соседнего корпуса, с которым ему предстояло состязаться на неведомом поле брани.
За подготовкой к «Зарнице» и многими другими, не менее интересными мероприятиями, незаметно подошёл заключительный, решающий день отдыха в пионерлагере, после которого победители считают свои награды и трофеи, а побеждённые «зализывают» раны и подсчитывают свои потери. А в общем итоге побеждённых нет.
В понедельник наступает меланхолическое – чемоданное настроение; слёзы, обмен адресами, множество обещаний. Накануне же, как перед генеральным сражением, лагерь долго не гасит свет в корпусах – штабах.
Ночи на юге тёмные, звёздные! Ещё августовское небо ночью спускает на землю тысячи метеоритов, словно ракеты на передовой.
Около шести утра, без горна, посыльными объявляется общий подъём и построение на центральной алее, откуда можно выйти из лагеря на все четыре стороны и притом бесследно для опоздавших во времени.
Получив завтрак сухим пайком и последние распоряжения по соблюдению строжайшей конспирации и тишины, колонна, вслед за штабом, покидает лагерь, и уходит в неизвестном направлении. В лагере остаётся немного ребят из дежурного отряда с одним вожатым, больные (куда без них при такой массе людей), и завхоз с «хозвзводом». Последние приготовят обед, погрузят всё, что нельзя было взять с собою на машины и привезут в назначенное время. Есть ещё нюанс. Кое-что, из необходимого для ведения игры, завезут на машине перед самым прибытием колонны.
Те, кого скрыла прохладная дымка утреннего тумана в дремучем лесу, счастливы! У них, если погода не подведёт, будет, о чём вспоминать на долгие годы. А тем, кто необдуманно согласился остаться «отдохнуть» на базе тоже будет, что вспомнить на те же долгие годы.
Первый рейсовый автобус высадит десант, так называемых «жаворонков», которым дороги именно утренние часы, у хозяйственных ворот. Через пару часов неутомимый автобус высадит более крупный десант родителей. Эти уже не из семейства «певчих птиц», но их объединяет общее ожидание встречи со своими чадами, ради которых они проделали длинный путь в переполненном автобусе. Они ещё терпеливы, любезны и не мыслят о штурме лагерных ворот. Им пока неведомо истинное положение дел в привычном распорядке дня жизни лагеря.
А автобус, хоть и мал, но, как назло, в этот день раздувается, будто желает попасть в книгу рекордов по вместимости людей с сумками, и, чудом не лопнув при тряске на разбитой дороге, высаживает очередную партию счастливых родителей и родственников. Все эти «везунчики», влезшие в переполненный автобус и достигшие своего пункта назначения, после мимолётного обмена нерадостной информации, вообще отказываются от, какого-либо понимания и компромисса, а сразу давят глоткой на «Ура!», и, бог знает ещё чем, на психику дежурных у ворот. И есть отчего!
Полтора-два часа в переполненном и душном автобусишке, на солнцепёке, как в духовке, да ещё по ухабистому, почти военному бездорожью. Многие у многих, многое отдавили и раздавили! Они и это перенесли ради предстоящей встречи со своими детьми.
А тут настоящая измена! И в сумке помидоры с персиками по лысенковской теории скрещиваются, да так смачно, что струйка их сочной любви до самых ворот течёт. Распарившаяся, в фруктово-овощном соусе, под кремом бывшего торта или пирожного, «докторская» колбаса уже тянет на статью УК за попытку отравления. «Крем-сода» неожиданно бьёт пенным фонтаном, унося пробку в крону нависших веток.
И эта, забродившая под палящими лучами солнца, масса людей и продуктов приготовилась к штурму затаившейся базы, охраняемая всего лишь горсткой опешивших детей во главе с молодым безусым вожатым, который по неопытности сам подписал себе приговор. Ему-то точно будет, что вспомнить о своём первом дежурстве в родительский день, да ещё во время проведения «Зарницы»!
Мы ушли походным маршем; без привычных песен и разговоров в строю. Вой шахтных вентиляторов заглушал все звуки в округе, по которым можно было бы сориентироваться самым опытным преследователям. Перехватив на коротком привале скромный паёк и запив его горячим чаем из прихваченных с собою термосов, мы ушли дальше, забыв обо всём на свете, а тем более о горстке храбрецов, сдерживающих натиск на всех воротах основной базы. Мы уверены, что за собою не оставили никаких следов.
Отработанный годами план игры предусматривал всё возможные случайности, вплоть до нежданного ухудшения погоды или, не дай бог, какого-либо ЧП с ребёнком. Всё-таки около тысячи размечтавшихся, расфантазировавшихся голов в неординарных условиях, заведённых предстоящим сражением, ради которого они столько готовились, как настоящие стратеги и воины, тем более, в настоящем лесу, где, когда-то шли настоящие бои и можно найти совсем не «потешное» оружие, а такое случается каждый год. Сам, будучи ещё пацаном, находил немало боеприпасов и оружие в этом лесу, и не только находил, а и проверял их в действии. То были у меня другие, смертельно-опасные игры – «игры» моего детдомовского детства. Не о них сейчас речь.
Сразу по прибытию на место назначения, колонна, разделившись на «синих» и «зелёных», быстро растекается подразделениями по указанным стратегическим точкам, и после настоящей сигнальной ракеты, начинается долгожданная игра.
Через некоторое время начинается разведка чужих позиций, атака на них, обходы, всевозможные манёвры, захваты пленных, знамён и самих штабов. Параллельно идут спортивные состязания, конкурсы газет, листовок, всевозможной символики и атрибутов подразделений. Идёт оценка формы воинов, маскировка боевых позиций и разведчиков. Девочки, как санитары соревнуются по оказанию помощи «раненым». Есть среди них и разведчицы.
Одна из таких разведчиц так точно нарядилась в старушку и классно ковыляла с палкой и с большой сумкой, что чуть не проникла в расположение нашего штаба. Увлёкшись игрой, мои дозорные не сразу сообразили, что поймали настоящую старушку.
Откуда она взялась за много километров в глухом лесу, где и молодому нелегко найти к нам дорогу? За грибами идти в такую глухомань она вряд ли решится. Возможно, что она заблудилась.
Вскоре выяснилось, что этот персонаж из сказки Пушкина искал свою внучку Олю и притом из нашего отряда. Забыл, из нашего батальона!
В генеральном плане игры, подобное происшествие, тоже было предусмотрено, ближе к окончанию основных и шумных баталий и состязаний, и к самому обеду, который вовремя подвезли обозом на радость всем. Во время стука ложек об алюминиевые миски страсти поулеглись и бойцы и командиры поутихли. Даже вой шахтных вентиляторов и тот сбавил свои оглушающие децибелы.
Когда на позициях воцарился послеобеденный порядок и покой, мы заметили, что наша бабуля-лазутчик проникла в наше расположение не одна. В соседних подразделениях так же замелькали, не ряженые лазутчики, а настоящие мамы и папы, раскрасневшихся и немного уставших, но довольных детей, гордившихся своим боевым видом и крещением в настоящем сражении, и в тоже время, чувствовавших некоторую неловкость перед своими однополчанами за излишнюю и несвоевременную опеку их, со стороны родителей и родни, как маленьких.
К концу игры и после объявления предварительных итогов, ровные ряды приутихших бойцов, разведчиков, санитаров, штабистов окружила пёстрая, демаскирующая толпа родителей, не пожелавшая бессмысленно осаждать осиротевшую и беззащитную базу, а пошла на поиски любимых беглецов, по своему генеральному плану, выработанному ими годами поисков, ныне повзрослевших детей и внуков, ранее отдыхавших в этом пионерлагере.
Погрузив всё лишнее на машины, загасив костры и убрав за собою мусор, колона медленно тронулась в обратный путь, растянувшись, едва ли не на полтора километра, из-за постоянного пополнения своих рядов запоздавшими, менее опытными поисковиками своих детей.
Теперь песни и детский смех заглушали вой оглохших вентиляторов, и долетали до ушей тех, кто остался по обе стороны главных ворот пионерлагеря. Главная игра сезона была проведена на отлично! На то она и «Зарница»!
Торез 1961-65гг. и 1973-75гг.