Конкурс Копирайта -К2
Второе место в конкурсе К2
Васька Боткин сказал, что Юлька Крылышкина – ведьма.
Сначала я не поверил. Ну, какая Крылышкина – ведьма? Крылышкина – самая красивая девочка из параллельного класса, а то и во всей школе. Как она в "а"-класс попала – не понятно. Этим ашкам вообще не везет на девочонок: все как одна или кикиморы, или заучки. Ни уму, ни делу. А тут вдруг Крылышкина – и ведьма!
Но Васька ведь авторитет. Его папа работает в Комитете, а мама сидит дома и постигает мудрость мира. Васька говорил, что его мама изучает тайные книги, которые его папа отнимает у тех вредных элементов, что мечтают уехать жить к врагам, а пока живут здесь, и по этим книгам вредят на право и налево, чтобы врагам легче было нас захватить. Но у них ничего не выходит, потому что Васькин папа их обнаруживает и обезвреживает.
Вот почему когда Васька сказал, что Крылышкина ведьма, все поверили. А как тут не поверить? Васька принес толстенную книгу, под названием "Молот ведьм", и зачитал нам оттуда про самых хитрых и злостных ведьм, и по всему выходило, что Крылышкина – одна из них. Она и красивая, и умная, и все всегда знает, а Димка Рябов даже подтвердил, что видел, как Крылышкина в бассейне упала в воду и почти секунду не тонула, а лежала вся на поверхности.
Тут уже и Мишка Бубонов из "а" припомнил, что от Крылышкиной всегда одни неприятности: она никогда с урока со всеми сбежать не соглашается, а потом всем двойки, а ей – ничего. А еще ее учителя любят и всем в пример ставят. Васька на Мишку только рукой махнул: мол, эти отличницы все такие. Но с Крылышкиной совсем другая история. Помните в мужском туалете трубу прорвало? Так он, Васька, своими глазами видел, как Крылышкина за минуту до того так приостановилась на бегу, как раз напротив двери, и давай что-то шептать. Если не заклинание – то отчего же тогда трубу прорвало? А если заклинание, то кто же тогда Крылышкина, если не ведьма?
И еще было: помните, когда всех вдруг на субботник работать отправили? Все пошли, а Крылышкина – нет! Она в тот день вообще в школу не явилась. Почему? Потому что знала! Ведьмы могут такие вещи заранее знать, это факт! Мишка Бубонов опять за свое: Крылышкина списывать не дает, а если дает, то специально ошибки делает, которые потом легко исправить, но только она их исправляет, когда у нее уже все спишут, с ошибками. Васька авторитетно подтвердил: ведьмы – они всегда и во всем вредят, даже в таких вещах, как дать списать. Но он, Васька, еще вот что помнит: когда ты (это он мне) руку сломал на физкультуре, ну, когда через козла прыгали, он – Васька – как раз в очереди за Крылышкиной стоял и слышал, как она шептала такие странные слова, со всеми этими "умами" и "усами" на конце. Что, не понятно? Это она все подстроила!
Вот тут я уже не выдержал – я же каждый день без Крылышкиной как трагедию помню. А ее в тот четверг, когда я через козла кувыркнулся, не было! Я, наверное, потому и руку сломал, что о ней мечтал и страдал, что не пришла, а не потому, что она там что-то шептала. Я так и сказал: и ничего Крылышкина и не ведьма! Объяснять не стал, потому что никто же не знает, что я только про Крылышкину и думаю, а признаться в этом никак нельзя – засмеют или вообще перестанут дружить.
Васька на меня посмотрел нехорошо, потом открыл опять свою книгу и еще раз зачитал: красивая, умная, вредная. Мало? – набычился Васька. – А вот это видел? И открыл страницу, которую раньше не показывал. А там рисунок: костер вокруг столба, а к столбу привязана девочка в одной рубашке. Через рубашку все видно, а лицо у девочки один в один как у Крылышкиной.
Мы все разом ахнули, да так и застыли, а Васька говорит: эта книга пророческая. В ней про всех будущих ведьм было написано, а теперь вот про Крылышкину исполнилось. Что, это просто так – Крылышкина даже нарисована здесь! И все остальное сходится! Ее сжечь нужно, иначе нам всем плохо будет. Ведьмы – они силу копят. Пока Крылышкина еще слабая ведьма, с ней справиться можно, а потом – пиши пропало. И всем тогда крышка!
Я не хотел в это верить, но с книгой ведь не поспоришь. А тут Васька уже план обсуждает: говорит, нужно Крылышкину на стройку заманить, что недалеко от школы. Васька берет на себя принести немного бензина – он у папы в гараже на выходных сольет. А нам велел потихоньку дрова таскать – палки всякие и от забора чего отдерется - и складывать за трансформаторной будкой. А ты (это он мне) веревку раздобудь. Только крепкую – Крылышкина не из слабых, не то что все эти из "А". Я хотел было сказать, что мне не хочется в этом участвовать, но Васька так на меня глянул, что я только молча кивнул – и все.
Перед тем, как разойтись, Васька взял со всех клятву, что мы – никому ни слова, иначе – смерть. Я очень надеялся, что он забудет про клятву, но Васька в таких делах опытный – мы когда еще злого котенка топили, он следил за конфеднанцинальностью, и потом еще, когда бабушку-агента выслеживали – тоже. У него все всегда под контролем, так что я зря надеялся, что на этот раз он про клятву забудет: Васька не забыл.
В пятницу, после уроков, Васька Боткин заставил всех отчитаться: кто что уже сделал. Рябов сказал, что нанес целую кучу дров, и знает, где еще взять. Бубонов сказал, что был занят, но завтра поможет Рябову. А еще он стащил и спрятал пачку соли – чтобы вокруг костра насыпать круг, тогда даже если ведьма вырвется, то за этот круг не выскочит и все равно сгорит. Рябов заспорил, мол, как это ведьма может вырваться, если мы ее крепко привяжем? Но Бубонов сказал: а легко! Что сначала сгорит? Веревки! Тогда Васька говорит: ты вот что (это он мне), лучше не веревки, а ремни неси. У твоего отца должны быть ремни в штанах, вот все и тащи. Ремни медленнее горят.
Наметили на понедельник. В понедельник последним уроком физкультура, после нее девочки долго переодеваются, а значит, у нас будет время все подготовить. Васька сказал, что заманивать будем на живца. Вот ты (это он опять мне) ляжешь на пути у Крылышкиной и сделаешь вид, что ногу подвернул. Она тебе помочь бросится, и ты скажешь, что через стройку до твоего дома быстрее будет, а там уже мы поджидаем.
Нет, сказал я. Я не могу. Почему это? – сразу стал подозрительным Боткин. – Ты, может, в нее влюбился? Я не стал ничего говорить. Сказал только: ладно, я постараюсь. Только я актер плохой. Меня даже в театральный кружок не взяли, в который Крылышкина ходит. Вот и хорошо, что не взяли, - сказал Боткин. – Значит, она ничего не заподозрит.
Я не знал, что мне делать. Крылышкина была самым светлым в моей жизни, я каждый день засыпал, мечтая о ней. Представлял себе всякие истории, как на Крылышкину нападают хулиганы, а я ее спасаю, потому что знаю секретные приемы комитетчиков, которые одним пальцем могут в такую точку ударить, что человек сразу падает и пошевелиться не может. Приемы эти мне Васькин папа передал по секрету от Васьки, потому что Васька – ненадежный, а я – честный и принципиальный. А потом Крылышкина плакала у меня на плече и благодарила, что я ее спас. И еще удивлялась, что никогда не замечала, какой я сильный и бесстрашный. Я отводил ее домой, но дома никого не было, и она просила меня посидеть с ней, пока не придут родители, потому что ей страшно одной, и мы сидели и пили чай, потом ложились в кровать и трогали друг друга, как взрослые. А теперь что получается? Самому заманить ее в ловушку? Да еще ремни принести, которыми ее к столбу привяжут?
Если бы не клятва – все было бы намного проще: я бы смог предупредить Крылышкину, подкинуть ей записку или еще чего, а так? Что делать? Ведь нарушишь клятву – и смерть. У Боткина слова с делом редко расходятся: он и Крылышкину погубит, и меня не пощадит.
В субботу я проснулся почти больной. Отказался от завтрака и до самого обеда лежал в кровати. Мама хотела вызвать доктора, но я сказал, что не надо, что мне просто грустно, и мама с пониманием покачала головой. А я лежал и думал, как же мне быть. И выходило, что никакого выхода нет. Что либо я, либо Крылышкина. Я отказывался верить, что она ведьма, даже не смотря на книгу и ту картинку. Скажу больше: картинка меня взволновала, и я сильнее почувствовал, какая Крылышкина красивая. Она самая-самая лучшая на свете, и если у меня будет жена, то она должна быть похожа на Крылышкину.
И тут я чуть не закричал от восторга: эврика! Я понял, как мне спасти Крылышкину и не нарушить клятву! Я полечу к ней и предложу на мне жениться, и когда она согласится, я увезу ее в другой город, например, к моей тете, и мы станем там жить вместе, пойдем в новую школу, где никто не будет знать, что Крылышкина ведьма, а я сделаю все возможное, чтобы перевоспитать ее, и научу больше никому не причинять вреда, а наоборот – мы будем вредить только злым и нехорошим людям, таким, как наша завуч и все эти зловредные элементы, которых ловит папа Боткин. А когда мы вырастем, мы поступим на службу в Комитет, в специальное отделение для заклинателей и магов, чтобы совершать диверсии на вражеских территориях и охранять силой мысли наши границы.
Я собрался за минуту и бросился в соседний дом, где жила Крылышкина. Лифт не работал и я побежал пешком на седьмой этаж, и все повторял и повторял: Юленька, Юлечка, выходи за меня замуж! Ничего не спрашивай, так нужно! Очень нужно! Выходи за меня – и давай уедем!
А перед Юлькиной дверью меня ждал Рябов. Ага, - сказал он. – Прав был Васька. Приперся таки, спасатель. Что, Пирогов (это он мне), против нас пошел? Напрасно, Пирогов, напрасно. И треснул меня в нос. Я, конечно, ответил, но плохо, и Рябов опять меня треснул. А снизу уже топот – это Боткин с Бубоновым. И тоже на меня. Я сначала кричал, пытался отбиваться, но их ведь было больше. Меня скатили с лестницы ногами, с седьмого этажа до первого, потом выволокли на улицу и потащили на стройку.
Там, между новым домом и трансформаторной будкой все было уже готово. Стоял вкопанный столб, обложенный досками и хворостом, а кругом была насыпана соль. Меня привязали к столбу брезентовым тросом, и Боткин сказал: значит, начнем прямо сейчас. Рябов, - (это он Рябову), - позови Крылышкину. Скажи, что она еще может спасти Пирогова, если сильно поторопится. Я хотел закричать, чтобы они этого не делали, но не смог – не было ни сил, ни голоса. Я провалился в забытье, а когда очнулся, Крылышкина уже стояла рядом. Я почувствовал ее руки – ее привязали спиной ко мне, и руки наши перекрестились. Крылышкина дрожала, и я слышал, как она плачет. Тихо и как-то обреченно. А Боткин уже отвинчивал крышку на канистре и с отвратительной улыбкой поливал доски у нас под ногами.
Крылышкина, - прохрипел я. – Я не виноват. Я дал клятву, и не мог ее нарушить. Но я не хотел в этому участвовать, потому что...
Что, Пирогов? – слабым голосом отозвалась Крылышкина. – Почему?
Потому что, - опять начал я, – потому что для меня нет никого дороже, чем ты, Крылышкина, будь ты хоть сто раз ведьма или не ведьма.
Ты что, любишь меня, Пирогов? – шепотом спросила Крылышкина, как бы так немного удивленно.
Да, - гордо ответил я. – Я люблю тебя, Крылышкина, больше, чем кого-либо на свете!
Тогда ничего не бойся, Пирогов, - сказала Крылышкина уверенным голосом. – Ведь любовь творит чудеса. Разве ты не знал этого?
Теперь я это знаю. Точно знаю. Потому что, едва только Боткин чиркнул спичкой, как ему на голову свалился кирпич. Васька даже не вскрикнул. Свалился на землю, прямо в бензиновую лужу, которая натекла из брошенной им канистры. Лужа вспыхнула, а Васька лежал в ней и удивленно смотрел на соляную дорожку прямо у себя перед глазами. Рябов с Бубоновым тут же хором завопили и бросились прочь, а мы остались вдвоем: я и Крылышкина.
А ты и правда – ведьма, - сказал я. Без всякого страха.
Какие глупости! – смущенно прошептала Крылышкина в ответ. – Просто я тоже тебя люблю, Пирогов. Очень люблю.
20-21.01.2012.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2012
Свидетельство о публикации №21201231518
Рецензии на произведение «14. Аноним. Ведьма»
http://www.proza.ru/comments.html?2012/01/23/1518