Сегодня был первый день ее дежурства на новом месте. Карина очень волновалась: всё-таки травматология, интересно даже. Утром она пришла со всеми медсестрами на пятиминутку. Того доктора с бородой, который ей сразу понравился, не оказалось. Он был в отпуске. Контингент самый заурядный: Михей Николаевич еще ужасней смотрелся в жизни, чем в Одноклассниках, а из новых лиц заинтересовать, пожалуй, мог только Мишаев. Уныло отправилась она выполнять свои медсестринские обязанности, уныло было в этом травматологическом отделении.
Трудовые будни медицинской медсестры описывать, думаю, не стоит, поскольку ничего интересного в этом нет. А вот то, что случилось позже, пожалуй, опишу.
Прошло 3 месяца и Карина уволилась. Лавр Николаевич к тому времени уже вышел из отпуска. Как колотилось сердце у глупой девчонки, когда она видела этого мужчину, как хотелось, чтобы он к ней прикоснулся… Но наша героиня была самых строгих правил и глубоко нравственная особа, поэтому факт, свидетельствующий о наличии у Назаренко жены, а именно обручальное кольцо и непрестанные упоминания о милой супруге, несколько охладили пыл юной медсестры. Переключаться было не на кого, все женатые. Все, кроме… Мишаева. У него, правда была анестезистка Полечка, с которой он прибывал уже около 6 лет в блудном сожительстве, но это казалось Карине сущим пустяком, тем более, что Поля во многом уступала Карине. Разница в возрасте всего 2 года, но по красоте и уму Карина далеко впереди была от этого колхозного создания.
Так вот. Неопытная Карина решила, что ей не составит особого труда отбить Руслана. Сказано-сделано. Началась атака. Начались стихи, телефонные звонки, преследование по социальным сетям. Он молчал. Просто тупо молчал. Она просила встречи, назначала свидания, хотела поговорить… Его неприступность распаляла ее всё больше и больше, девушка серьезно в него «втрескалась». Сколько слез в подушку было пролито, сколько с подругами переговорено. Она приходила с ним дежурить, пыталась остаться наедине, а он убегал в буквальном смысле этого слова, вел себя, как школьник в свои тридцать два года…
Продолжалось всё это около шести месяцев. Страдания Карины усиливались с каждым днем. Эта стена между ними, это безразличие – они забирали все силы, подводили к пропасти… И у нее созрел гениальный план. Такой простой по своей глупости и легко приводимый в действие. Она не думала ни о ком в этот миг. Ей нужно было на него надавить.
Не откладывая дело в долгий ящик, прекрасная Карина взяла бритву и полоснула ей себя по предплечью. Потекла алая теплая кровь. Девушка присмотрелась в зияющую бездну раны: очень хорошо - сухожилия не повреждены, порезала только лучевую артерию. Посидев так минут пять, работая кулаком, Карина взяла сотовый, набрала 033.
- Скорая помощь, - ответил грустный голос престарелого диспетчера.
- Добрый вечер, - начала Карина тихо, - можно бригаду прислать, тут у нас суицид, девушка вены перерезала… - продолжила улыбаясь беспечная нахалка и глядя на лужицу крови, образовавшуюся на полу.
- Адрес говорите, - раздалось на другом конце провода раздраженно.
- Кутузова 25-81, - ответила Карина и почувствовала, что голова начинает кружиться.
- Ждите, - и послышались гудки.
Карина вздохнула и улыбнулась. Нужен бинт. Достала на кухне аптечку, вытащила пару бинтов, туго затянула ими рану, но марля скоро пропиталась кровью. Девушка прекрасно знала все тонкости резаных ран, и как надо резать, и что надо резать. Будучи студенткой пятого курса медуниверситета, она не хотела никого смешить своими царапинами, поэтому рана была не такой уж и безобидной. Карина посмотрела на часы: полпервого ночи. Скорая к часу доедет, наверное…
Через 20 минут в дверь позвонили. Карина, несколько пошатываясь, побрела к двери, открыла. Вошел симпатичный доктор с помощником.
- Привет, малая. Чего не спится? – спросил санитар Виктор, с котором Карина училась на одном курсе.
- Да вот, - промолвила девушка, протягивая руку с пропитавшимся кровью бинтом, - порезалась, нож соскочил…- девушка замолчала, вспомнив, что уже сказала про суицид.
Фельдшер взял ножницы и разрезал бинт, в ране была видна пульсирующая лучевая артерия.
- Да, милочка, поехали зашиваться, - вздохнул он и посмотрел на лужу крови под окном, - это столько натекло? Ты когда порезала-то?
Карина не смутилась и назвала точное время.
- Ровно в полночь.
- Бери вещи, документы и поехали.
Карина молча взяла сумку с вещами и пошла за бригадой СМП.
Машина стояла у подъезда. Девушка ловко заскочила в кабину и села рядом со своим однокурсником.
- Ты это из-за кого, Кара?
Девушка неопределенно пожала плечом.
- Так, Вить. Из-за козла одного. Надо припугнуть малость.
Санитар покачал головой.
- Ой, отчаянная ты девка, Кара, отчаянная. Тебе надо такого мужика, чтобы и пикнуть не могла. Тирана что ли?
- Зачем тирана? Главное, чтобы любил, - улыбнулась девушка, а голова кружилась все сильнее.
Наконец они добрались до городской больницы. Карина вышла из машины и прошла в приемное отделение в сопровождении фельдшера. Травматолог как раз принимал пациентов. Был как раз Лавр Николаевич.
Как всегда своей кошачьей походкой ходил от гипсовой к рентгену и в приемный покой. Борода у него была сбрита.
- О, Карина, привет. Ты чего это на ночь глядя?- спросил доктор и перевел взгляд на повязку. – С ума сошла что ли?- почти закричал он.
- Всё путем, Лавр Николаевич, там сосуд лигировать только надо, сухожилия не повреждены.
Лавр Николаевич скорчил презрительную мину. Трудно было понять жаль ему девушку или он ненавидит ее в эту минуту. Не знаю. Но помощь ей оказать он был должен.
- Сиди тут, сейчас освобожусь.
Девушка покорно присела на скамеечку. Подошел медбрат Владимир и, склонившись над глупышкой, участливо спросил:
- Что? Много крови потеряла?
Карина подняла голову и спокойно ответила:
- Потеря физиологическая, где-то поллитра.
Владимир отошел и повез очередного страдальца на рентген.
Карина сидела и ждала. Ей трудно было понять, как глупо и смешно выглядит ее поступок, что скажет мама и как об этом станут говорить в институте. Она думала только о том, что скажет Руслан Сергеевич, когда увидит ее завтра, как удивиться и может совесть в нем проснется.
-Заходи,- позвал Лавр Николаевич, - показывай и рассказывай, - а сам взял историю болезни.
- Да чего рассказывать, надо мне одного гада припугнуть, хотя не знаю, поможет или нет.
Лавр Николаевич внимательно посмотрел на девушку. Симпатичное лицо не было заплаканным, в глазах отражалась уверенность в начатом деле, губы сжаты, руки не дрожали, дыхание было спокойным, так что красивая девичья грудь едва вздымалась под легкой шифоновой блузкой.
На мгновение доктор задумался и безмолвно спросил девушку одними только глазами. Карина поняла и покачала головой.
- Ведите ее в операционную, - скомандовал Лавр Николаевич.
Медбрат Владимир взял оформленную историю болезни, приобнял девушку и пошел вместе с ней к лифту.
- Да ты я смотрю опасная девица. Шантажировать любишь,- улыбнулся Владимир.
- Не опаснее остальных, - коротко заметила Карина.
В оперблоке тоже пришлось немного подождать, пока Лавр Сергеевич освободиться. Когда он вышел из операционной, удивлению его не было предела, большие черные глаза стали еще больше:
- Карина, ты какими судьбами?
Взгляд его упал на забинтованное предплечье.
- Неужели наша бабочка решила сама подрезать себе крылышки?
- Нет, Лавр Сергеевич, - это стратегический ход, применяемый по отношению к неприятелю. А на войне, как Вы сами знаете, все средства хороши.
- Ну, да, ну, да. Заходи, радость моя.
Карина прошла в операционную впервые в качестве пациента, легла на стол. Она ждала утра и готова была потерпеть боль.
Лавр Сергеевич помылся, переоделся и приступил к обработке раны.
- Чем это ты?
- Бритвой.
- Да ты, гляжу, профессионал. Если бы хотела действительно умереть взяла б чуть правее, да и всё.
- Как на Ваш взгляд со сгибателями?
- Нормально всё. Не задето. Только лучевая кровит, сейчас ее закрутим и порядок.
Минут десять Лавр Сергеевич возился с ее рукой. Было больно, но терпеть вполне возможно. Наконец он закончил.
- Ну, всё, милая. Иди.
- Благодарю, - Карина посмотрела на руку, - такой шов аккуратный. С меня причитается, - улыбнулась проказница.
Девушка самостоятельно поднялась в отделение. Места в палате Руслана Сергеевича еше были. Одно осталось. Легла спокойно на вонючую койку и стала ждать утра.
…………………………………………………………………………………….
Он шел по какой-то грязной пустой улице. Было как-то неуютно. Впереди белела чья-то фигура, разобрать сложно, потому что сумерки. Вдруг где-то пронзительно завыла собака. Ему стало страшно и грустно. Захотелось курить. Он полез в карман за сигаретами и невольно бросил взгляд на запястье: оно было в крови и кровь поступала снова и снова. Он вытер кровь рукавом, раны не было, через пару секунд кровь проступила опять. Стало обидно, что ничего не понять. Знакомый запах уловил его нос, он посмотрел вниз: нога стояла в свежей собачьей кучке…
- Твою мать! – выругался Руслан и понял, что уже проснулся. Рядом лежала Поля, такая простая и уже немного постаревшая. Посмотрел на часы: 06:22. Через 8 минут подъем. Сон оставил неприятное впечатление. Руслан встал, почесал лысую грудь и прошел в ванную. Включил холодную воду, зачерпнул в ладони горсть и окунул в нее лицо. Затем посмотрел на себя в зеркало: приятный мужчина, конечно, видно, что уже за тридцать, но…какая кому разница. Есть квартира, есть машина, работа, любимая женщина… Что еще надо в этой жизни?
Такие вопросы он себе и раньше задавал, но одна девчонка в последние месяцы стала присылать ему стихи. Его душа была слишком неотесанной, чтобы воспринимать такое проявление чувств, однако что-то в ней закопошилось.
Девушка говорила о детях, о своей любви, что только она так его любит… А ему что до того? Пусть дальше любит, с ними только свяжись. Мне вон Полинки хватает.
Он оглянулся, в дверях стояла голая Полина и призывно улыбалась.
- Ну, пошли, - прошептал Руслан и подхватил свою нимфу на руки.
В отделение он опоздал минут на 10. Ну и ладно. Зашел спокойно. Лавр Николаевич улыбнулся.
- Здорово, Сергеич. Там тебя сюрприз в палате ждет.
- Какой? - насторожился Мишаев.
- Сам увидишь, - загадочно обронил Назаренко.
Мишаев переоделся, покурил и пошел на обход. Зашел в свою 13 палату и обомлел. На кровати за дверью лежала Карина. Она еще спала, предплечье у нее было забинтовано. Ее непослушные волосы цвета спелого каштана разметались по подушке.
«Вены резала, - пронеслось у него в голове, - из-за меня?!»
Он смотрел на нее около минуты, потом вышел.
Мысли проносились в голове с быстротой молнии.
«Как посмела? А если мужики уже знают? Надо ей сказать, сколько можно уже терпеть ее выходки?»
Прошло 2 часа. Карина проснулась к этому времени. Умылась и направила свои стопы в ординаторскую. Мишаев был на операции. Врачи недвусмысленно хохотнули. Пришел психиатр поговорить о причинах суицида.
- Вы слышите голоса? – спросила замогильным голосом безобразно стройная женщина с короткими ресницами и сожженными частым окрашиванием волосами.
- Мадам,- ответила Карина,- никакого душевного расстройства. Обыкновенный демонстративный суицид с целью шантажа. Еще вопросы будут?
Психиатр выпучила свои бесцветные глаза и прикусила губу.
- Вы достаточно агрессивная девушка.
- Уж какая есть.
Женщина что-то черканула у себя в блокноте и ушла.
Через час пришел полицейский. С ним говорить ей вообще не хотелось. Она односложно ответила на вопросы и побыстрее убежала в палату.
В час дня привалил Руслан. Она лежала на кровати и перечитывала «Вероника решает умереть», - книгу весьма символичную для данной ситуации. Он презрительно на нее посмотрел и сказал:
- Больная Василевская, пойдемте поговорим.
Карина быстро встала и пошла за ним.
Руслан немного помолчал, а потом начал:
- И как мы до этого докатились, - указывая на руку.
Карина улыбнулась. Такое счастье было сидеть рядом с ним, слышать его голос, смотреть ему в глаза…
- Не знаю…
- Зато я знаю. Прекрати меня преследовать. Я ничего не отвечал тебе, потому что знаю баб, ей только ответь, она уже возомнит, что влюблен и жить без нее не можешь.
- Но я…
- Заткнись, сейчас говорю я. Еще раз напишешь что-нибудь или учудишь подобного рода безобразие, - он взял ее за руку, - я не знаю, что тебе сделаю. Нечего меня позорить. Прекрати играть в свои детские игры. Я с тобой никогда не буду, поняла?
Слезы выступили на глазах, ком был в горле – Карина почувствовала всю силу вылитого на нее унижения. Плакать не хотелось, она слишком сильная. Но разве слезы спрашивают? Такой родной, такой любимый и такой безразличный… Почему?!
Через 2 дня ее выписали. Депрессии не было. Она по-прежнему ходила на занятия, общалась с друзьями, слушала музыку, но вкуса к жизни уже не чувствовала. Писала, как и прежде, ему стихи, но он их не читал. Внешне никто не замечал раны, открывшейся в ее душе. А сил уже не было. До могилы оставалось совсем немного.
Прошло лето. Закончился сентябрь. В октябре ей исполнилось 22 года. В этот день своего рождения она была особенно красивой. Наготовила много блюд, сама сделала торт. Много пела, танцевала, смеялась, шутила, заигрывала с парнями. Радость была на ее юном личике. Но все проходит. Закончился вечер. Гости разошлись. Карина осталась одна в квартире.
Все поздравили, только он не поздравил. В сердце не было огня с того самого разговора, что-то очень тихо тлело, а теперь совсем сгорело. Обида, тоска, боль, грусть…
Карина вылила себе в бокал остатки шампанского, подошла к зеркалу.
На нее смотрела симпатичная молоденькая девушка с зелеными глазами и каштановыми вьющимися волосами. Лицо было грустным. Атласное синее платье идеально облегало статную фигуру. Такую женщину можно было желать даже…султану. Лицо печальное и слегка разрумяненное от выпитого алкоголя. Карина показала отражению язык.
Мысли крутились, цеплялись друг за друга.
«Я ему не нужна. Что я могу сделать, если я ему не нужна. Я хорошо учусь, у меня много друзей, прекрасные родители, есть поклонники, но я ему не нужна».
Девушка горько усмехнулась, взглянув на окно. Кое-кто рядом с ней тоже усмехнулся.
Нелюбовь. Безответная любовь. За нее плата – только кровь.
Девушка подошла к окну, открыла его. Жила она на седьмом этаже. Ее обожгло дыхание октябрьской ночи. Небо синее-синее, но без луны одинокое, такое же, как она. Случайный ветер шевелил листья на деревьях, те, что еще не оторвались от веток, те, которые еще тесно были связаны узами с родными, те, которые еще не начали свой первый, а может быть, и последний полет…
Карина бросила бокал на пол – он оглушительно зазвенел в тишине ночи. На часах было 3 часа. На улице безлюдно.
Карина взобралась на подоконник и села. Постаралась вспомнить что-нибудь приятное. Ветер решился поиграть с ее каштановыми локонами, и ему понравилась эта игра. Перед глазами был образ милого сердцу Руслана Сергеевича.
«От чего он отказался? Неужели Полина лучше меня? Почему он не хочет от меня ребенка? Сколько вопросов и все без ответа, в последних лучах догорело лето… Если подумать, то хоть чувство вины ему останется. Он должен, должен быть наказан!»
Карина сбросила туфли и в полный рост встала в оконном проеме. Ветер снова принялся играть ее кудрями. Она смотрела вниз, в пустоту.
«А что, если мне немного полетать, а? Вдруг я ведьма и у меня всё получится?»
Никто ей не отвечал. Какой-то неприятный запах, похожий на тухлые яйца, почувствовала она рядом, было ощущение, что сзади кто-то стоит. Не хотелось оборачиваться, девушка раскинула руки, словно птица крылья для полета, на лице была блаженная улыбка, сердце радостно колотилось в ожидании чуда. Голова у нее закружилась, ноги ослабели и она полетела…
……………………………………………………………………………………….
Он пробирался снова по какому-то грязному переулку. И снова он видел впереди белую фигуру, но уже отчетливее. Это была женщина. Что-то знакомое было в ней, однако, он не мог понять что. Снова раздался жалобный вой собаки. В этот раз холодный ужас пробежал по спине. В сердце притаилось что-то похожее на камень. Белая фигура снова показалась в полумраке, теперь она приближалась к нему. Страх окутал его огромным облаком, сердце стало биться чаще. Наконец этот призрак поравнялся с ним.
Он взглянул ей в лицо и вскрикнул. Перед ним стояла Карина. Лицо у нее было в крови. Полголовы отсутствовало. Из рук торчали поломанные кости, из ног струилась кровь, левая стопа была повернута на 180 градусов назад и плюсневые кости бесстыдно выглядывали из нее, двух пальцев не хватало…
Волосы зашевелились на голове несчастного мужчины. Он не мог сдвинуться с места.
- Руслан… - заговорил призрак.
Мишаев закричал, ему казалось, что сама Смерть к нему обращается. Стало совсем холодно.
- Руслан, ведь я любила… Но ты здесь долго без меня не будешь жить. Я тебя заберу с собой, - и протянула к нему свои изуродованные руки…
Страшный нечеловеческий крик разбудил Полину. Она подскочила на кровати. Руслан кричал как резаный, в глазах у него застыл ужас.
- Нет! Нет! Что она сделала! Нет!
- Русь, что с тобой? – схватила его Полина за плечи. Он вырвался и стал бегать по комнате.
- Нет! Нет! Так нельзя! Нет!
Он схватил телефон и стал судорожно тыкать пальцем в кнопки.
- Лавр! Лавр! – орал он в трубку, - ее привезли уже?
- Кого? – недовольно пробурчал Лавр Николаевич сонным голосом.
- Карину! Мою Карину!
- Ты что, обкурился? – раздраженно спросил Назаренко.
Михаеву стало полегче. Он присел на кресло.
- Значит просто сон, бла. А как наяву все было. Ладно, прости. Спи.
Еще несколько минут он сидел в оцепенении, прийти в себя после такого кошмара было нелегко. Что-то шевельнулось в каменном сердце и снова умолкло. Он выкурил сигарету и пошел спать.
Полет длился всего несколько мгновений. Удар был глухим, но тяжелым. Сознание она потеряла не сразу. Ужас от содеянного разошелся по всему исковерканному телу, но вернуть что-либо назад было поздно. Она поняла, что дальше только смерть и могила. Сил думать больше не было, сломанные кости разрывали все тело на мелкие кусочки, кровь текла ручьем… Жалкое зрелище. Сломанной правой рукой она, превознемогая боль, поддерживая ее уцелевшей левой рукой, перекрестилась и тихо прошептала запекшимися губами:
- Прости меня, Господи…
В этот же миг душа ее покинула тело, и больше не было ее в этом мире. Кончилась борьба с притяжением земли, а там другая брань, нам невидимая, но гораздо более тяжелая и страшная.
А здесь у нас всё по-старому. Ничего не изменилось. Солнце показалось из-за горизонта, а с ним рядом шла Жизнь. Был рассвет.