МОЙ ОТВЕТ ОППОНЕНТАМ
Опубликовал я на «Прозе ру» статью «Рождается ли истина в споре?». За первые два дня ее прочитали почти 200 человек. Было и много откликов, самых разнообразных от хвалебных до резко отрицательных. Не работал в науке и не лезь в то, чего не понимаешь. Наиболее интересные отклики пришли от Дмитрия Тальковского. Вот, например, он написал: «И еще одно замечание, глубокоуважаемый Павел Каравдин! Нельзя (преступно как представляется) на современном этапе развития Науки вместо борьбы с релятивистами противопоставлять Аристотелевскую физику, - физике сэра Исаака Ньютона и учению Галилео Галилея, так как все они были последовательными учеными, (диалектиками), пытающимися, как и Вы, глубокоуважаемый Павел Каравдин из двух суждений (относительных истин) выделить одну абсолютную истину. То есть суждение, подтверждаемое опытом (экспериментом). Более того, опять же в полном соответствии с диалектикой, свет в частности это: или волна, или корпускула».
Лестно, конечно, что меня ставят в ряд с Ньютоном и Галилем, но и опасно. По представлению Тальковского я такой же преступник, как и Галилей, который боролся с физикой Аристотеля. Галилей занимался баллистикой, изучал законы полета ядра и обнаружил, что ядро летит не по Аристотелю, а совсем иначе. Открытие этих законов, помогавших пушкарям попадать в цель, стерпела бы Папская АН. Но вот то, что Галилей стал проталкивать в науку идеи Коперника, академики не стерпели. Галилея вызвали на «ученый совет», поставили на колени и вынудили подписать отречение от «заблуждений». Галилей понимал, что от идей, отречься можно, так как опубликованные идеи живут самостоятельной жизнью и вернуть их обратно невозможно. Тем более, что отречение еретика от заблуждений полагалось объявлять во всех церквях публично. Так что отречение Галилея послужило рекламе его и Коперника идей.
В той статье я сравнивал научную систему со стеной, а Коперника с гвоздем, который нужно забить в эту стену (внедрить в науку). Если стена тверже гвоздя, то гвоздь не забить в стену (идею не внедрить в науку). К нашему времени сожжение на костре или объявление еретиком вышло из моды, но во времена Галилея была изобретена цензура, которая непрерывно совершенствовалась, чтобы не пускать инакомыслящих в науку. К примеру, нашей конституцией цензура запрещена и якобы гарантировано право на научное творчество. Но научное творчество невозможно без столкновения со стеной, а для того чтобы войти в стену гвоздь должен получить рецензию (от цензора научных идей).
Но бог с ней, с этой стеной, публикация в Интернете спасет правдивые идеи от забвения. В чем расходимся мы с Тальковским? Он считает, что есть одна физика, которая развивается от Аристотеля до наших дней. Я же знаю, что было две физики. А сейчас – третья. Сначала физика Аристотеля, потом физика Ньютона и, наконец, современная теоретическая физика представляющая собой смесь несовместимых физик Аристотеля и Ньютона.
Первую науку о природе создал Аристотель. Тогда считалось, что вокруг неподвижного Земного шара вращается небесная сфера. А что в пространстве между Землей и сферой? Пустота или непрерывная материальная среда (эфир)? Аристотель отверг пустоту. Если бы пустота была, то тело, приведенное в движение, двигалось бы бесконечно. Ибо что его остановит здесь, а не там? (Аристотель,т.3.стр.139) Но в конечной Вселенной Аристотеля недопустимо бесконечное движение. Поэтому и нужен эфир тормозящий движение. У Аристотеля не было никакой теории света. И только старший современник Ньютона Христиан Гюйгенс стал объяснять оптические явления колебаниями (волнами) эфира их физики Аристотеля.
Но Ньютон вдруг понял, что если планеты и кометы не падают на Солнце, то это означает, что эфира, тормозящего движение, нет. Пространство пусто. И если Вселенная одна, то она должна состоять из бесконечного пустого пространства и постоянного числа элементарных частиц материи, движущихся в этом пространстве. Бесконечное пустое пространство и конечное число «кирпичиков» материи. И вся архитектура Вселенной состоит из этих кирпичиков. Но если нет эфира, то нет и волновой теории света. И свет может быть только потоком каких-то частиц (корпускул).
Разобравшись в этом, я пришел к мысли, что решение Парижской АН от 1818 года было базовой ошибкой, откуда начался кризис физики. Нужно последовательно пересмотреть все теории, разработанные после этого времени с целью очистки их от эфира. Только так можно вывести физику из кризиса. Не следует думать, что это невозможно.
Блестящий популяризатор науки Ирина Радунская в книге «Развенчание парадоксов» пишет: «Ньютон считал свет потоком частиц-корпускул. И, тем не менее, он лучше всех современников понимал всю важность периодических свойств света. Ведь, наблюдая цветные кольца, которые каждый может увидеть, положив слабовыпуклую стеклянную линзу на плоскую пластинку и измеряя их размеры, Ньютон мог вычислить длины волн, соответствующие различным цветам. Однако Ньютон понимал, что, уподобив волны света волнам звука, нельзя не только объяснить двойного лучепреломления, но и невозможно описать прямолинейное распространение световых лучей. Все это заставило Ньютона прийти к выводу о телесности света и считать свет потоком корпускул.
Но глубокое изучение явления дифракции света и его поляризации при двойном лучепреломлении привело Ньютона к выводу о недостаточности простой корпускулярной теории. И он сделал великий шаг, попытавшись объединить волновые и корпускулярные свойства света в единое явление.
В синтетической теории свет по-прежнему выступал потоком частиц, вылетающих из источника света, но предполагалось, что движение частиц через эфир возбуждает в нем волны. Волны опережают порождающие их частицы и, набегая на препятствия, заставляют частицы искривлять свой путь, огибая препятствия. Частицы, летящие далеко от края препятствия, движутся прямолинейно, не испытывая никакого воздействия.
Такая теория могла объяснить все оптические явления, известные Ньютону. Но он вынужден был отказаться от нее, ибо существование эфира не согласовывалось с наличием солнечной системы. Ньютон не мог понять, почему эфир не препятствует движению планет!».
«Величие Ньютона проявилось и в том, что, сознавая трудность корпускулярной теории, не способной объяснить периодические свойства света, и не имея возможности принять существование эфира, он не занял здесь какой-либо определенной позиции, не пресек, не ограничил авторитетом своего имени дальнейшие исследования.
Но всегда находятся католики, желающие быть святее папы. После смерти Ньютона постепенно забылось, что в последнем издании его «Оптики» он приводит семь аргументов в пользу волновой теории и лишь один против нее. Последователи возвели в абсолют его корпускулярную теорию, и она заняла господствующее положение вплоть до начала XIX века, тормозя развитие науки».
Первым таким «католиком» был в начале Х;Х века Томас Юнг, который пропуская световые лучи сквозь две близко расположенные щели, обнаружил, что получающееся изображение не равномерно засвечено, а состоит из чередующихся темных и светлых полос. Так было открыто явление интерференции света, якобы доказавшее волновую природу света.
Вторым был Френель, который в 1818 году объяснил Парижской АН с помощью волновой теории света явления дифракции и интерференции света. Так в науку вошла волновая теория света, которая триумфально двигалась весь Х;Х век.
Но с волновой теорией в физику вернулся эфир из физики Аристотеля. Эфир же можно было вернуть лишь доказав, что верна теория двух Вселенных Аристотеля-Птолемея. Но тогда нужно было опровергнуть не только Ньютона, но и Коперника с Галилеем и Кеплером.
Кант в свое время писал, что наука нуждается в философском надзоре. Множество учёных изучают по сути дела один и тот же объект (Вселенную), разные его части. Контроль нужен, чтобы они не потеряли свой объект (из-за деревьев не видели леса). Можно провести аналогию с медициной. Множество узких специалистов наблюдают за здоровьем каждый своего органа. Если терапевт не будет их контролировать, то они могут довести здоровье отдельных органов до совершенства путем гибели наблюдаемого человека. Но известный философ Х;Х века Гегель пошел на поводу у физиков и чтобы оправдать возврат эфира в физику Ньютона придумал новую, «высшую» физику, которую сейчас называют «диалектической», хотя она никакого отношения к диалектике не имеет. Так физика без философского надзора заблудилась в двух теориях Аристотеля и Ньютона.
Ну а как же работы Юнга и Френеля, подтвердившие волновую теорию? - спросит возмущенный читатель. Разве можно их забыть? Если нет эфира, то нет и волн эфира, а могут быть только волны корпускул. Только и всего. Уже в ХХ веке было доказано, что многие известные частицы (электроны, протоны и даже большие молекулы) обладают волновыми свойствами в пустоте, где нет среды (эфира). Если бы во времена Юнга и Френеля это было бы известно, то волновая теория из физики Аристотеля не вошла бы в физику Ньютона. И сейчас не было бы многих популярных ныне, но ложных теорий, вроде теории большого взрыва или теории относительности. Майкельсон ведь пытался определить скорость Земли относительно эфира. Но если нет эфира, то относительно бесконечного пустого пространства по Ньютону скорость Земли определить невозможно.
Но как объяснить волновые свойства корпускул и других частиц? Прошу не ссылаться на де Бройля, который объявил, что всякая частица одновременно является волной, а всякая волна – частицей. У меня есть гипотеза по этой проблеме. Но это другая тема.
Павел Каравдин, 3.08.2012