После музея Галя, наш бессменный гид, повела своих «экскурсантов» по городу. Идем, идем… Все кругом рассматриваем… Остановка... Гид объявляет: «Вот этот каменный дом и следующий деревянный принадлежали купцу Николаю Бельтеневу. Его владения занимали полквартала, но флигель, кондитерская лавка и подсобные помещения не сохранились». Рассматриваем двухэтажный каменный дом: облупившиеся стены, нижние оконные проемы забиты досками, верхние щерятся выбитыми стеклами. Стоит дом, держится из последних сил, никому не нужен, пуст и одинок. Зашли во двор. Бурьян выше головы. Сзади дом продолжила большая деревянная пристройка с заколоченной дверью. Оказалось, что дом обширный, хотя с улицы этого не заметно. Начали лазать, заглядывать в щели, ахать, шутить: «Давайте выкупим его». Соседний двухэтажный деревянный домина о пяти окнах по фасаду, длиннющий по бокам, крепко сколоченный, ничем не украшенный, но подновленный и заселенный. Его решили не покупать.
Пошли дальше… Кончились дома. Раскинули игольчатые шатры сосны. «Мы пришли на Городище, – объясняет Галя, – здесь обычно проводятся городские праздники». Видим холм – все, что осталось от капища Купалы, – привет из XI века. Ниже холма несет спокойные воды Молога. Река неширокая, в густых кустарниках берега, приветливо стелятся по склонам лужки, поросшие купырем и сурепкой, сквозь зелень проглядывают редкие домишки. Покой, тишина, простой и чудный пейзаж. Любуемся, перемещаемся, создавая маленькие группки. Очень активный Юрий, сын черноглазой и черноволосой Татьяны ( Татьяны Георгиевны Ткаченко из Рязани), тут же начал создавать проекты восстановления Устюжны. Мы активно соглашались и развивали его идеи. Пофотографировались. Проголодались. Хозяйка гостевого дома, в котором поселились потомки Аделаиды Павловны, ждала всех нас на обед. Насыщенные духовно, поднялись по склону, протекли ручейком по тропинке мимо Городища, расселись в машины и поехали утолять физические потребности.
Доброжелательная говорливая хозяйка. Вкуснейшая рассыпчатая картошечка. Оказывается, не все окрестности города затянуты болотами. На возвышенных местах, в песчаной почве, издревле выращивается картофель, слава о котором распространилась далеко за пределами Устюжны. К картошечке – селедочка, салат из огурцов и помидоров. А вина, привезенные из Молдавии! Кто их привез, уже не помню. Возможно Олег (Олег Макарович Радул из Кишинева). А шампанское! Подмосковные родственники Нина (чудесная Нина Макаровна Фролова) и ее сын Дмитрий привезли с собой не только шампанское, но и хрустальные бокалы. Рассказали, как они вчера посетили Раменье. Приехали, прошли по тропинке мимо старых лип, бывших когда-то длинной аллеей, и подошли к открытому месту, обнесенному забором. А за забором вовсю кипит работа – строят огромный особняк из огромных бревен. Наши путешественники, не долго думая, открыли ворота, вошли говорливой толпой, раскрыли сумки, достали шампанское и хрустальные бокалы и начали поздравлять себя с прибытием на родовую землю. Пока они веселились, к воротам, бешено ревя моторами, примчалась кавалькада джипов и квадроциклов – хозяин с охраной. Орду веселых захватчиков окружила свирепая толпа защитников собственности. Но битвы не было. Все разрешилось как в сказке. Галя узнала хозяина. Хозяин узнал Галю. Приветствия. Объяснения. Широкий жест со стороны хозяина: «Когда дом дострою, приезжайте и живите в нем». Широкая русская душа! Широкое раздолье вокруг поместья. Акации и сирень вокруг места, где стоял барский дом. Брат Нины Александр (Александр Макарович Радул, фермер из-под Рязани) наломал сирени, росшей еще тогда, когда мимо нее бегали и в ее кустах играли маленькие Аделаида, Вера, Борис…
После обеда опять погрузились в машины. Зрелище, надо сказать, солидное и немного экзотическое. Экзотическую нотку вносил джип Олега, сына Александра Радула, весь расписанный сюжетами из русских сказок. Этот джип, вместе с хозяином и его семьей недавно вернулся из кругосветного путешествия, где служил «визитной карточкой» отчаянных русских. Хозяин, утомленный и перенасыщенный длительным путешествием, из машины практически не выходил, строго выполняя лишь обязанности личного шофера отца. Мы, изучавшие рисунки на машине, водили по ним пальцами и видели в открытое окно голову шофера, склоненную над ноутбуком (кушать-то он выходил, а вот достопримечательности малютки Устюжны и орду новоявленных родственников напрочь игнорировал). Так вот, сели мы, сытые, в машины и поехали в библиотеку, расположенную в старинном каменном двухэтажном здании, великолепно украшенном как снаружи, так и внутри. Там посмотрели фильм об Устюжне, выставку, посвященную Батюшковым, выставку народных поделок. После этого, рассевшись вокруг стола, рассматривали привезенные старинные фотографии Бельтеневых, попытались начертать родовое древо, но утомились от непосильного труда, решив, что дело это непростое, требует серьезного подхода и более полной информации, и разумнее его оставить на потом, на следующую встречу. Погуляли по городу, слушая пояснения неутомимого гида Гали. Утомились. Поехали ужинать все в тот же гостевой дом, все к той же гостеприимной хозяйке, к столу, к прекрасным винам. В скобках замечу, что лично я в винах абсолютно ничего не понимаю, по мне так нет ничего лучше кагора, но остальные родственники вина нахваливали, поэтому повторяю общее мнение – пили весь вечер прекрасные вина. В этот же вечер гостевой дом опустел: потомки Аделаиды Павловны укатили по домам. Наутро уехали питерцы, проживавшие в период «паломничества» в галиной «зимней» резиденции – однокомнатной квартирке в двухэтажном каменном доме, где за ними ухаживала галина младшая дочь Нина.
***
Второй день нашего пребывания в Устюжне… Второй и последний… Вчера светило солнышко, а сегодня небо хмурится. Едем на олиной машине в Раменье. Оля не только прекрасный водитель, но и чудесный человек, в которого (в которую) мы с Леной просто влюбились. Спокойная, обаятельная, умница, с чувством юмора, мастер на все руки, для нее водопровод проложить, дом отремонтировать, все в доме починить – запросто. И такая же спокойная рассудительная у нее дочка Лиза. Оля – это галин лучший друг и помощник, это ее «подарок судьбы», а сама Галя – это «подарок судьбы» для нас (об этом я уже заявляла, но с удовольствием повторяю). Перед Раменьем проезжаем деревню Ганьково. Нам это название о многом говорит. Рамений недалеко от Устюжны целых три штуки. Это Раменье самое близкое, два других подальше. Какое выбрать? Вот тут-то и помогает деревня Ганьково. По воспоминаниям моей мамы, Борис Павлович, уехав из Раменья, получил огромную квартиру в Пушкине, отдав одну из ее комнат некоим Ганьковским. Ганьковский работал у Бельтеневых в их имении Раменье (не удержусь и добавлю: Ганьковский, живя в квартире Бориса Павловича, написал на него донос, в результате чего Борис Павлович попал в «Золотые камеры» и едва остался жив). В деревне Ганьково, как это часто бывает в русских деревнях, проживает много семей с этой фамилией. Так что сомнения о местоположении «нашего» Раменья отпали. Прямо от деревни начинается липовая аллея, ведущая к барскому дому (о ней тоже вспоминала мама). Вся аллея не сохранилась, остались только кусочки из двух рядов гигантских старых лип. Остатки парка… Скрытые зарослями кустарника небольшие прудики, заросшие ряской… Поэтичные, грустные, неухоженные… Мама очень любила Раменье. Там прошло ее счастливое детство… А сейчас по тропинке, мимо аллеи, мимо старых прудов идут ее дочь и внучка… И с ними идет маленькая Лиза… Под углом к липовой аллее – остатки еловой аллеи. Ели упираются вершинами в небо, лохматая пирамида ветвей упирается в землю… Среди зарослей сирени и акаций, на небольшом, не занятом кустарником пространстве, видны ямы от стоявшего здесь дома… Проходим стройку, бросаем рабочим «хозяин разрешил» и идем дальше. Перед нами – обширный выпасной луг, разнотравье, небо с тяжелыми облаками… В имении разводили коров и лошадей, была своя маслобойня…
Начал накрапывать дождик. Пора возвращаться… Когда сели в машину, дождь полил всерьез. Взгрустнули, что не удастся посетить кладбище у церкви Казанской Божьей Матери. Но чудо – едва подъехали к храму, как дождь прекратился. На старом кладбище, среди могил и сосен, постояли у надгробия из розового гранита Ольги Павловны Бельтеневой, прожившей всего двадцать пять лет, страстной народоволки, наложившей на себя руки, узнав, что ее возлюбленный оказался доносчиком. Галя меж тем говорит: «Это какое-то указание свыше. Ведь я много лет проходила мимо этой оградки к своим могилкам. И вот надо же – когда стала раскапывать документы о Бельтеневых, вдруг решила зайти сюда. Декабрь, холодно, сумерки сгустились. Иду привычной дорогой, и вместо того, чтобы идти дальше, сворачиваю к надгробию, смахиваю с него снег… У меня волосы на голове зашевелились, когда увидела надпись…». Пошли дальше… Вот захоронения Галиных родственников: «Бельтеневы Анфиса Петровна, Яков Андреевич»… «Богдановы Евлампия Яковлевна, Петр Кузьмич»… Евлампия Яковлевна – прабабушка Гали и дочь Якова Андреевича. А Яков Андреевич – родной брат моего прадедушки Павла Андреевича… Резной чугунный крест на могилке Бельтеневых… Галя объясняет, что крест выкован ее прадедом, знатным кузнецом…
Только вышли с кладбища, сели в машину, как дождь полил стеной. Как будто Боженька дал нам возможность осмотреть все, что было для нас важно, а потом небо оплакало то и тех, кого больше нет на земле, и смыло с нас печаль, очистило, обновило. Обновляло долго – до конца дня не прекращался ливень, разыгралась гроза. Мы сидели на уютной кухоньке, попивали чаи, щелкали семечки – отдыхали душой. Когда пришло время уезжать, небо очистилось и плакать перестало. Оля села за руль, рядом устроилась Галя, на заднем сиденьи угнездились мы с Леной и Лизой. Поехали в Череповец. Подъехали к вокзалу, простились, обнялись, поцеловались и расстались… В зале ожидания слышим сообщение: «Поезд Вологда – Санкт-Петербург опаздывает…». Приготовились ждать полтора часа… Снова объявление об опоздании, еще… еще… И вдруг звучит: «Поезд Вологда –Санкт-Петербург прибывает на платформу…». Прибыл строго по расписанию, из минуты в минуту. Чудеса! Вся поездка – как сказка на яву. Незабываемая сказка!...