Вчера был праздник в Тушино. Резали слух слова телеведущего: "Самые лучшие, самые... самые..." И это всё на фоне всеобщей отсталости и всенародного застоя и запоя. Народ отучили трудится, в колхозах отказываются переходить на подряд. «А нам и так хватит».
Мы все продолжаем кричать, что мы самые лучшие. Пусть другие об этом скажут. Но нет, не хватает терпения, горлопаним, словно лягушки в болоте. И смотреть парад было скучно, то ли из года в год повторяется одно и то же, и трудно удивить. То ли раздражало это самовосхваление, хотя два месяца назад была серьёзная критика о положении стадиона в Тушино, никаких мер не принимается, и ничего не делается, всё на уровне начала века.
"Этажерка" из парашютистов не получилась, смогли встать лишь пятеро, и то, ненадолго, на пять секунд. Но комментатор благодушествовал — лучше и не надо.
Выключил телевизор и начал читать. Появилась интересная передача "Прожектор перестройки". Вчера показали тысячную толпу в книжный магазин на подписку Соловьева и Ключевского, и заведующую, которая сказала, что лишь 80 человек смогут подписаться, поэтому они устроят лотерею и повезет счастливчикам. В очереди говорили, что подписка должна быть безлимитной, а министр издательства комментировал: мол, это невозможно — придется на несколько лет прекратить выпуск другой литературы.
Однако если бы прекратили выпуск макулатурной, халтурной литературы, то, бумаги хватило не только на Соловьева, но и на все хорошие книги. Но нет, проще сказать, что это невозможно. И плевать ему на народ, который хочет иметь на полке не Дюма, а историю России. И не стесняется говорить об этом по телевидению.
Пообещал напечатать Булгакова, и Пастернака, но опять же, это все будет таким, мизерным тиражом, что никто и не почувствует, а может быть, и не узнает, что эти книги выпущены. Выходит, мы действительно, были за "железным занавесом", и нам об этом говорили, но мы не верили, не видели его, не понимали, что он существует. Нам ничего не разрешалось, лишь то, что угодно властям.
Наш новый начальник участка Федотов утром рассказал своим рабочим, что вчера ночью проезжал мимо 10 квартала и увидел бегущую по улице голую женщину, большие груди подпрыгивали от бега. Он подъехал на "Жигулях" и она спряталась за будку автостоянки. Когда она села в машину, то рассказала, что муж содрал с нее одежду и выставил из квартиры, а бежала она к своей сестре в 13 квартал. Подъехав к дому, Федотов позвонил в указанную квартиру. Вышедшей женщине сказал:
— Ваша сестра голая сидит в моей машине. Дайте что-нибудь надеть, хотя бы ваш халат.
Это услышал муж сестры и выскочил с кулаками:
— Я тебе покажу! Я сейчас в милицию позвоню!
— Ну, как хотите, — повернулся Федотов.
В багажнике у него был старый, грязный плащ, который и отдал женщине. Через несколько минут она спустилась с плащом в руках и дала пять рублей, которые он не взял, а сестра протянула бутылку водки, от которой не хватило сил отказаться.
Федотов и Иван Иванович, мастер в Шасси-1, к которому я однажды подошел спрашивать насчет работы, похожи друг на друга, хотя Федотов высокий, а И. И. маленького роста, но так же ходят по цеху с нахмуренным лицом и недовольным, начальственным видом, который можно воспринять так: не вздумай со мной фамильярничать, я хотя и маленький начальник, но все же начальник, не то что ты, простой рабочий. И в то же время оба испытывают тягу к общению, с удовольствием разговаривают с подчиненными, ругаются матом, показывая, что и они тоже люди. Я после некоторого раздумья, решил не подходить к ИИ, не нравятся такие люди, и общение с ним ничего не даст.
Любопытному я задал вопрос:
— Правильно ли наши делают, разрешая совместные фирмы? Не будут ли выкачивать нашу валюту за границу?
— Многие страны пошли по такому пути. Например, Япония. И на сколько они нас обошли!
Действительно. Мы уподобляемся дикарскому племени, которое, чтобы сохранить индивидуальность и традиции, чурается цивилизации и любой помощи извне. Мы же, вроде той девушки, которая хочет выйти замуж и остаться невинной. Конечно, это выход из застойного положения. Полумера. Лично я считаю: если бы руководство было умнее, мы смогли бы обойтись и без капиталистов, своими силами, и оставили бы их далеко позади за счет своих богатейших ресурсов, которые сейчас бездарно губим.
Об этом кричим по телевидению, в газетах, но никто не может понять, кому обращен этот крик, кто должен услышать? Кто должен проснуться от спячки? Больно слышать и читать об этом, так как чувствуешь свою беспомощность. Что ты можешь сделать, если такие люди кричат на всю страну, и их никто не слышит, а тебя и подавно. Могут лишь в сумасшедший дом отправить, потому что нормальные люди молчат обо всем этом.
19 августа. Месяца два не был в "Мелодии", но вот четыре дня назад решил присмотреться к костюмам и по пути зашел в магазин. К моему облегчению хороших пластинок не было, не хотелось тратить деньги, отложенные на спортлото. Долго присматривался к классической музыке, пока не увидел, что в этом отделе диски продаются по сниженным ценам по 50 копеек. Это меняло ситуацию. Снова принялся присматриваться, уже с новой, экономической точки зрения. Будь больше денег, можно было бы все диски купить.
Немного огорчило, что некоторые у меня уже есть, купил по полной стоимости, и вот они — уцененные. Продавщица сказала, что в первый день снижения здесь было столпотворение. Представляю. Купил шесть пластинок, одну за полную стоимость — орган Рижского собора.
Хороших костюмов не было, вернее, почти никаких моего размера, один костюм — это не выбор. И это в магазине мужской одежды.
Дома поставил пластинку на проигрыватель и выглянул в окно, что делаю не часто. Высота притягивает, манит. Чуть больше высунешься и полетишь на зеленый газон, а если оттолкнуться, то и до асфальта можно долететь, и уж будет наверняка, без мучений, сразу всё станет безразличным и ненужным, ничто не будет волновать, не будешь испытывать боль.
Ощутить миг полета, пережить миг восторга и отчаяния, что уже поздно что-либо изменить, нельзя вернуться на подоконник и продолжить жизнь, пусть и с болями, но жизнь, ведь есть в ней что-то и хорошее, а не только плохое. Непонятно, на какое место упадешь? Надо оттолкнуться, чтобы наверняка на асфальт, и смерть мгновенная. Летишь, растопырив руки, и видишь приближающуюся землю, удар, все кости переломаны, лицо вдавлено внутрь, мозги вдребезги. А если прыгнуть солдатиком?
0т удара ноги войдут внутрь тела, самортизируют, и голова может не разбиться, будет соображать. Агония продлится, боль мучительнейшая. Зачем лишние мучения? Нет, от болевого шока потеряю сознание, от потери крови умру, не приходя в сознание. Хотя нет, ноги войдут не внутрь, а выскочат из тела костылями, раздробится таз, а череп уцелеет.
Нет, лучше лететь плашмя. Почему эти мысли всегда приходят, когда смотришь с высоты? Будь у меня чуть более неустойчивая психика или какие-нибудь неприятности, я бы так и сделал, перевалился бы через подоконник и покончил бы с этими мучениями, страданиями. Поэтому здесь так много бросающихся со зданий, высота которых гипнотизирует.
Валера Вармяк, смеясь, рассказал, как побил мужа своей сестры, когда тот, подвыпив, начал предъявлять претензии, что сестра, оказалась не девушкой в брачную ночь. Вот как! Кому-то это важно.
20 августа. Умер Андрей Миронов в 46 лет. Оскар Фельцман эмигрировал в США, много лет просился. Из продажи изъяли его пластинки. Кретины.
Ещё вчера начался дождь, пришлось утром надеть костюм и шляпу, которую, оказалось, можно было и не брать, едва моросило, и я был единственным мужчиной в головном уборе. Перестраховался.
Федотов словоохотливо рассказал, что в Ш-2 была английская линия с электронным оборудованием, которая так надежно работала, что наладчики подходили к ней раз в неделю, сама делала поднастройку, к электронике никого не допускали, так как в ней мало кто разбирался. Один раз полезли заводские специалисты, и после этого пришлось вызывать с военного завода, где делали радары, но и они не смогли запустить. Лишь из Минска запустили.
Эту линию передали в Ш-9, перевезли без демонтажа, погрузив на большую военную платформу. Когда же ставили на место, линия под собственной тяжестью просела на метр, так как за девять лет низ проржавел, англичане ради экономии сделали из тонкого железа, который не рассчитан на вековую эксплуатацию, как это делаем мы. Семь месяцев не могли запустить линию в работу, и сейчас работает с перебоями. А стояла бы на месте, работала бы без простоев.
24 августа. На установку труб на поливном огороде нужно отдать 50 рублей, то есть, в 2,5 раз больше, чем пять лет назад, то ли подорожали трубы, то ли деньги подешевели. Впрочем, и зарплата поднялась, но не настолько, чтобы покрыть всеобщее подорожание.
Налицо — инфляция, о которой предпочитают молчать, лишь говорят об увеличении роста зарплаты. Полсотни — не деньги, но все же проверил Вику, спросил, может быть, откажемся? Она подумала, посоветовалась с Владыками, которые дали в долг, лишь бы мы не отказывались, мол, огород оправдает себя. Я в этом не сомневался, но предвижу, что основная тяжесть ляжет на меня, поэтому и бросил пробный шар.
Правда, если бы она и отказалась, я убедил бы — взять. Всё же, приятно убирать свой урожай, и это чувство живет во многих, в иных оно не разбужено, спит. Нынешняя молодежь, в подавляющем большинстве, не знает, что это такое — свой огород, своя земля. Правительство сделало все, чтобы отучить от земли: подрезало огороды под окна, запрещало держать скот,
Сегодня вышел немного раньше, чтобы зайти в профком и отдать деньги в кассу взаимопомощи, проходил по пятой вставке, где столько лет ходил и вспомнил Петра Павловича Кирина, которого парализовало пять лет назад, вскоре получения государственной премии на пятерых, то есть каждому досталось около пятисот рублей, то ли на десятерых. Вручали в Москве.
Как-то я к нему обращался, чтобы помог привезти девочек из пионерского лагеря, когда им стало там невмоготу, да и лето подкачало, сильно похолодало, они очень скучали по дому. Не умер ли? Последний раз видел года два назад. И вдруг увидел, идущего навстречу Мишу, его сына, пополнел на лицо, возмужал. Поздоровались.
— А я тебя только что вспоминал. Как твой отец?
— Болеет.
— Ходит?
— Ходит.
— Это уже лучше.
— Не купил ли ты машину? Я как-то еду, смотрю, ты за рулем, посигналил, но ты не заметил. Ну, думаю, нищий-нищий, а машину купил, прикидывался.
— Что ты. От зарплаты до зарплаты. У брата есть машина.
— 013? 01? Это все равно. Ну, счастливо.
В профкоме сразу увидел Якушеву. Боялся, что не узнаю её, лишь раз видел, и буду беспомощно стоять на виду собравшихся членов. Отдал деньги и пошел в свою раздевалку. В цехе увидел Скрипкина. Он сказал:
— Прочитал про Фёдора Раскольникова. Это потрясающе. Такого не ожидал. Я когда встречаю такое — аккуратно выписываю карандашом. Сколько командного состава уничтожено!
Бегаю меньше из-за того, что болят колени от избыточного веса, почему-то болит кость правой ступни, не знаю, что и думать? Больно наступать, иногда про нее забываю. Сегодня не стал бегать.
Поехал на велике 70 минут за медгородок, в лес, куда однажды бегал и повернул от собак, добежав до домов и ребят, играющих на улице с собаками. Сейчас собак не было, и не увидел устрашающих плакатов: "Стой! Стреляю без предупреждения!" Так же стояла пасека в вагончике. Там были дачи, а я было думал, поселок.
Поехал дальше по проселочной дороге, много луж, приходилось осторожно объезжать по краю, наконец, надоело, вернее, нельзя объехать, и поехал прямо по луже. Выехал за венерический диспансер, не стал ехать по шоссе, свернул напрямую, мимо двух комбайнов, один убирал просо, другой ремонтировался, колесо снято и комбайнер постукивал молотком, что-то выбивая. Старенькие "Нивы".
Вспомнилась вчерашняя передача по телевидению, показывали Канаду, хлебный р-н, великолепные широкозахватные комбайны с гидроприводом, такие у нас не скоро появятся. У фермеров в закромах ещё прошлогодний урожай. Не знают, куда девать новый. Правительство выплачивает деньги, чтобы фермера не засевали поля, оставляли под пары, поддерживая цены на определенном уровне. «Нам бы их заботы» — сказал журналист Станислав Кондрашов. А надо было сказать: «Нам бы их правителей».
А я подумал: и у нас было бы такое, если бы не прикрыли НЭП. Получилось, что наше правительство искусственно создавало трудности своему народу, проверяло на выживаемость голодом, войной, совершенно к ней не подготовившись, и истребив свои военные кадры. Ничего, выжили, даже победили. Враг № 1 — Сталин.
И продолжают говорить по радио о роли партии, под руководством которой мы идем к светлому будущему по костям репрессированных, раскулаченных бедняков. Про коммунизм сейчас уже не говорят, понимают, что будет выглядеть издевательством над народом, который живет все хуже и хуже остальных народов.
Невольно появляется мысль, а нужна ли была революция ценой таких огромных жертв? 13 млн. погибло и 17 репрессировано, что тоже явилось следствием революции, в результате которой и пришел к власти Сталин.
Россия была отброшена назад в развитии. Индустриализация проходила и в других странах, но не ценой таких жертв. Как можно быть честным человеком, оправдывая всё это? Мало того, что они разграбили государство, они развратили народ безнаказанностью, превратили в пассивно созерцающих людей, от которых ничего не зависит, потому что все решения идут сверху. Родившиеся в нищете и неволе, не понимают своего положения, для них это состояние привычно и естественно. Нас гипнотизировали словами, уверяли, что мы свободны и счастливы. И мы верили. С пеной у рта доказывали свое право быть бесправными. Стадо баранов, идущее за козлом на бойню.
Вчера Вика принесла дыню по полтора рубля за килограмм, и все недоумевала, почему так дешево продали, другие просили по два рубля. А сегодня пошла кровь. Удивился, с чего бы эта? Вчера ел кислые яблоки, может быть, груши подействовали? Но самочувствие пока хорошее.
продолжение: http://www.proza.ru/2014/04/29/1095