Зима 1971-72 годов. Севастополь.
Служу уже по второму году на Узле Связи Штаба Черноморского Флота. Но все еще продолжаю числиться молодым. Салагой.
Поэтому мне нелегко.
Тем более, что я ленинградец. Да еще и с довольно дерьмистым характером и нескрываемым пренебрежением к провинциального происхождения старослужащим, в основном хабалистым южанам. Примерно к тому контингенту, что составляет сегодня электорат «голубой» южной и восточной Украины.
А надо заметить, что этакий народец в Советской Армии – это опора отцов-командиров. Но не самый любимый персонаж среди нижних чинов.
Есть у данной категории ребят склонность к продвижению к сержантско-старшинской карьере не по уму, а по головам собратьев по несчастью. Несчастье – это служба родине.
Мы, россияне, особенно москвичи-ленинградцы, не вникая в тонкости, чохом хаем на этом основании всю нацию. И, паче святой истины, повторяем, что "хохол без лычки, как жопа без волос".
Жора Жорняк. Старше меня по службе на полтора года. ДМБ – май 1972. Немножко простоватый. Немножко косноязычный. Рыжий и веснушчатый. Кондово деревенский.
К середине третьего года службы командиры присваивают ему звание старшего матроса. Из гуманности.
Но, надо сказать, Жора, при всем этом – сильный радист. При этом нас с ним роднит не только способность быстро принимать и передавать радиограммы, а еще и основа этой способности – музыкальный слух. В остальном между нами ничего общего. Он “годок”, а я “салабон”.
Жора по-украински лиричен и сентиментален. Любит вечером в кубрике под гармошку попеть украинские песни.
Знает он их много. Имеет общую тетрадь-«песенник». Заполненную стихотворными текстами и афоризмами лирического и военно-морского содержания. Украшенную собственными рисунками голубков, якорей и женских профилей.
Умудряется сам сочинять на "мове" рифмованные вирши. На злобу военно-морского дня. С матерком поминая отцов командиров.
Реально исполнять может немного. Три-четыре песни, не больше.
Вернее, больше он не может обеспечить аккомпанементом на гармошке.
Этот инструмент он, неизвестно как, самостоятельно освоил за время службы на флоте. С превеликим трудом, но не в должной мере.
Вот и выдаёт вечер за вечером «В поле крiниченька», «Ти ж мене пiдманула» и т.п.
Однажды днем умудряюсь пораньше освободиться из камбузного наряда и, пользуясь свободным временем, болтаюсь в кубрике.
От нечего делать беру Жорину гармошку.
До этого я к подобным инструментам в жизни не прикасался. А тут начинаю нажимать на кнопки и думать. На фортепиано играю, на гитаре играю, на духовых медных и деревянных играл.
Я сам невесть какой музыкант, но понять закономерность расположения кнопочек на правой стороне и аккордов на левой – не есть для меня великая трудность. А дальше…
Через пару часов в кубрике появляется Жора.
Я же сижу в кругу своих приятелей и наяриваю на его гармошке всякую «кузькину мать». Слету и по заказам сослуживцев.
Надо же видеть несчастное лицо Жоры. Именно несчастное! От ощущения собственной неполноценности.
Два года он терзал эту гармошку, разучивая три несчастных песенки. А тут наглый кацап из Питера, этот салабон, эта жидовская морда…., взял да и свел на нет все его годковские достоинства.
Неловко мне тогда перед ним стало.
Зла он мне не делал.
***
Ты прости меня, Жора, за гармошку.
Очень тебя прошу, не голосуй за Януковича.
2001-2010 г.г.
© Юрий Лучинский