ВОЙНА
Летом по репродуктору передали страшное известие: ВОЙНА. Где то там, далеко, в
России, война, а прочувствовали все. Вначале то, ни чего вроде не изменилось: как всегда
грело летнее солнце, в положенный срок зрели фрукты и овощи, жизнь в городе
продолжалась, обычным своим чередом. Но, чувствовалось какое-то напряжение во всем:
в отношениях между людьми, в работе, в питании, в торговле, даже в одежде. Люди,
несмотря на жару, перестали нарядно одеваться, все стали носить какие-то серые вещи,
наподобие той серой рубашки, что шила Валя с подругами в цеху.
Впрочем, скоро ассортимент фабрики резко сменился, стали осваивать новую
продукцию. Предприятие перешло на военное положение: ввели особый режим
работы, военных представителей и новый вид продукции. Девчата стали осваивать новый
вид кроя и шитья – военное обмундирование. Гимнастерка мало чем отличалась от
мужской рубашки, а вот галифе – посложней будет. Но ничего, освоили, проблема была в
том, что сырье – материал и нитки цвета хаки, поставщики задерживали. Раньше то, на
западе страны, где-то шили, теперь там война. Часть оборудования и сырья пропала
безвозвратно, часть эвакуировали. Но пока это все дойдет до Андижана, сейчас все дороги
страны работали в одном направлении – на запад, на отступление войск и эвакуацию
мирных людей и грузов.
До 42 года ждали на фабрике сырье, еще дольше шло эвакуированное
оборудование. Технологию доводили на остатках «гражданского» материала, кроили и
шили военное обмундирование из серой бязи. Смешная получалась продукция, но надо
было отлаживать процесс и персонал чем-то занять. Одно время даже нижнее белье
(кальсоны и исподнюю рубашку) строчили для солдат, тоже нужная часть армейского
гардероба.
Наконец, пришло сырье, через некоторое время приехали и люди, эвакуированные
с фабрикой. Сырья привезли на месяц работы – стратегический запас. Люди, в основном
женщины с детьми, изможденные в конец переездом и страхом. Под стать им и
оборудование, его даже устанавливать не стали. Работать решили в две смены по 8 часов,
ночью технический перерыв для ремонта оборудования. Так и пошла фабрика, работать в
режиме военного времени. К концу войны даже шили спец обмундирование для
разведчиков, из камуфляжной ткани.
Валентина освоилась на фабрике, вышла в передовики, даже в наставницы ее
определили, все стремились узбечек к общественному производству пристроить. Но,
природу не изменишь, научились они государство дурить. Выйдет на работу, за год
освоится и замуж, хотя во время войны с этим туго стало, но они умудрялись как-то
забеременеть. И поминай, как ее звали. Валя за всю свою трудовую жизнь на фабрике
человек 30 таких швей обучила ремеслу.
Замуж хотелось, конечно, всем и Валентине, и другим девчатам с фабрики, возраст
такой, самый детородный. Но война все карты спутала, женихов для наших девчонок всех
на фронт отправили. В городе оставались одни старики и забронированные, как Валин
отец. Степан остался дома только благодаря тому, что служил на железной дороге. А так
бы месил сапогами грязь армейских дорог, да блох по окопам кормил. Так что отец не
прогадал, что в город перебрался. Хошима, хозяина бывшего, загребли в армию в 42 году
и не посмотрели что у него три жены и десятка полтора детишек, так и сгинул где то в
пучине войны.
Валя сначала, как и все, думала война – это не на долго, скоро кончится, но она все
не кончалась и не кончалась. И год прошел, и два… и четыре. К концу войны Вале пошел
уже 22 год, а парней на горизонте так и не предвиделось. Порой с девчатами
поговаривала, что замуж, хоть за черта пошла бы, так жить хочется. Но где его взять то?
Ходили они в госпиталь с шефской помощью, там много парней, да уж больно увечные
все, жалко смотреть на них. Так, сшитые из обрезков кисеты с сердечками подарили и
все. Не нашла себе жениха, но надежду не теряла, стала посещать это лечебное заведение,
а вдруг…