Утро этого дня казалось для меня наказанием за что-то. С самой первой минуты, как только я проснулась, шло все неправильно. Сначала я не могла найти левый тапочек, потом, когда я отправилась умываться, в кране чудесным образом исчезла горячая вода, яичница немного подгорела, а кофе и вовсе решило уничтожить мою нервную систему – пролилось на белую блузку. Вид из окна настроения тоже не прибавил. Накануне, на улице шло не понятно что: то ли снег, то ли дождь. Все выглядело жалким, беспомощным и нагоняло тоску.
Первым уроком было ОБЖ. Больших усилий к этому предмету я не предпринимала, потому что и так было все предельно ясно. Я смотрела в окно и немного завидовала птицам. Во мне давно затаилась такая неисполнимая мечта, как превратиться в какую-нибудь птицу, в галку или жаворонка. Птицу, которая улетает каждый год в теплые края. Интересно ведь быть ими, правда, один минус – жизни у них короткие.
В кармане брюк я почувствовала вибрацию. Звонил незнакомый номер. Может, "Сережа снова потерял телефон?" – подумала я, поднимая руку, чтобы выйти.
- Леонид Моисеевич, можно выйти?! - А конца урока не можешь подождать? – ответил он, снимая очки. - Наверно, могу, - ответила я, решив, что перезвоню позже. - Хорошо, выходи, но только не долго, - ответил он, цепляя очки и продолжая говорить.
К тому времени, как я вышла из кабинета, звонок прекратился, я перезвонила сама. Трубку взяла женщина, голос которой я не могла узнать.
- А это кто? – спросила я. - Это Валентина Андреевна – мама Сережи тебя беспокоит. - Да, да – теперь я узнала вас. Что-то случилось? - Да, случилось. Ты не переживай, уже все в порядке. Сережа попал в больницу. - Как? – воскликнула я. - На улице парни какие-то пристали, вот и подрались. Сережа сам тебе все расскажет. Он в Центральной Районной больнице, прием с четырех часов. - Спасибо! Сегодня же навещу. - До свидания.
Остаток дня я провела в мыслях о нем. Даже урок физкультуры для меня прошел не таким убийственным. Как закончились уроки, я сразу побежала домой.
Было почти без четверти четыре, когда я отправилась в больницу, по пути заскочив в продуктовый магазин. Недавно построенная больница находилась недалеко от моего дома. Сережа стал для меня дорогим человеком и мысль о том, что с ним могло, что-либо случиться приводила меня в ужас.
Главный вход был закрыт, и мне пришлось обойти здание и зайти с заднего входа. В регистрационной палате сидела молодая девушка с белыми кудрявыми волосами. Взглянув на нее, сходу можно было определить, что своей внешности она уделяет много времени. Ровно положенные румяна, схожие цвета теней, яркая помада на губах.
- Скажите, пожалуйста, а Сергей Жаков, в какой палате?
Девушка недовольно посмотрела на меня и провела пальцем по спискам. Внешний вид ее рук не уступал внешности. Руки были ухоженными, отращенные ногти аккуратно пострижены и подпилены.
- Жаков? В двадцать шестой, прямо по коридору третий этаж, - бросила она и вновь вернулась к своему делу – окрашиванию ногтей в красный цвет.
Сережа лежал в палате и пустыми глазами смотрел в больничный потолок в ожидании, что вот-вот постучатся в дверь и зайдет его любимая Анечка. Дверь распахнулась и вошла грациозная девушка Аня.
- Ты один? Странно … - сказала девушка, нагло садясь на край кровати. - Мне не хочется с тобой разговаривать. Ко мне сейчас должен придти посетитель, я не хочу, чтобы вы встретились, - сказал он, лежа на кровати с перевязанной головой. - Я хотела сообщить тебе новость. - Какую новость? - Да так … ты наверно обрадуешься. Я беременна. - Что? - Я … - Ааа … кажется, понимаю. - Что понимаешь? – удивилась она. - Да как бы тебе сказать, Анечка … - Ах, Боже мой, ты, что насчет Мишеньки? Я тебя умоляю - это неправда. Сереж, я беременна от тебя. - Подожди, что за бред? Мы с тобой сто лет как расстались, - окаменевшим голосом говорил он. - Ну, Сереж, сто не сто, а это твой ребенок. - Не верю я тебе! - А придется поверить, - настаивала она. - Это не мой ребенок! Ты должна сейчас быть как минимум на четвертом месяце, - говорил он, вспоминая последние связи с ней. – А что же ты раньше молчала? - Сереженька, а знаешь, что говорят. Если в этот момент думать о мальчике, то будет мальчик. А я о мальчике думала, Сережей хотела назвать. А ты о ком думал? - продолжала она, совсем не слушая его. - Так, все! Хватит! Уходи! - А!!! Ты наверно думал о девочке по имени Аня, которая сейчас должна придти. Не правда? Ну хорошо … А ты что думал, я так просто исчезну с твоего горизонта?
- Это не мой ребенок и точка! – он почти кричал, пытаясь встать с кровати. - Я очень сомневаюсь, что он не твой. Но пока наши с тобой мнения расходятся представь, как Аня засомневается?!! И как тебя затаскают по судам – я ведь еще несовершеннолетняя. - Чего ты хочешь?!! - Ну, раз папа не хочет быть с ребенком и со мной, то я хочу денег, - говорила она спокойно, но с сарказмом. - Значит, ты хочешь денег … - Да! - На что? На врача? - Но зачем так жестоко? Это опасно для мамочки, тем более на четвертом месяце беременности. Я буду рожать, я решила. - Очень интересно! Причем тут я? И каких денег ты хочешь? - Да ты сильно так не нервничай. Мне нужно всего десять тысяч наших простых российских рублей. - Все сказала? – спросил Сергей, вставая в полный рост, но держась рукой о тумбочку. - Пока все. - Тогда проваливай отсюда, чтоб больше я тебя не видел. Никаких денег ты не получишь от меня, - ледяным голосом произнес он. - Потом приползешь, а я не возьму, - Аня вышла из палаты и побежала к лестнице.
В этот момент я, неспеша, поднималась по лестнице, слишком крутая она была. Мимо меня вихрем пронеслась девушка.
- Вы не могли бы быть аккуратней? – сделала мне замечание незнакомая девушка. - Вообще-то это вы задели меня, - ответила я в пустоту.
Поднявшись на третий этаж, я немного отдышалась и пошла вперед. Дверь палаты была приоткрыта, но, не изменяя свои принципам, я все же постучалась.
- Вы девочку в красной шапочки с пирожками в корзинке ожидали? – спросила я, высунув вперед себя пакеты с фруктами. - Ожидали, - ответил он из своей палаты. - Только я не в красной шапочки и корзинки у меня нет с пирожками. Примите? - Наверно, да. Главное, что сама девочка пришла, – ответил он, целуя меня в щечку.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила я, садясь около него на стульчик. - Хорошо. Правда, голова немного болит. - Что произошло? Мне твоя мама сказала, что ты подрался? Как это случилось? - Да все просто как дважды два. Вечером шел домой, парни какие-то попросили закурить, сказал "нет". Слово за слово началась драка, с двумя справился, а третьего сзади не заметил, вот он мне и дал бутылкой по голове, - немного с юмором рассказывал он. - И ты так легко об этом рассказываешь? В больницу как попал? Неужто они помогли? - Это было сверхглупостью с их стороны. Парнишка знакомый проходил – помог. Что мы все обо мне да, обо мне? Ты сама как? – попытался он перевести разговор на другую тему.
- Да что я – со мной все нормально. Сейчас поднимаюсь к тебе, девушка какая-то ненормальная чуть не сбила.
- Ань, я хотел сказать … - Ах да! Я совсем забыла. Спасибо тебе за подарок, мне очень понравилось. - Пожалуйста. Тебе, правда, очень понравилось? - Спрашиваешь! Конечно. Я его Умкой назвала. Извини, я тебя перебила. Ты что-то хотел сказать? - Я … - замялся он, - Хотел. Наклонись ко мне.
Я наклонилась к нему и ждала, что же он мне скажет.
- Я люблю тебя! - Сереж, я тоже тебя очень люблю.
- Жаков! Приготовься на перевязку, - доносился голос медсестры из коридора. - Ну, все, Жаков – я оставляю тебя в надежные руки медицины. И смотри у меня, на медсестер не заглядывайся. А то узнаю – больно будет! - И не жалко меня оставлять? - Нее, - ответила я, закрывая дверь палаты.