"Нойес Лебен", № 27, 7 июля 1993 года
... И всё-таки надо строить новую жизнь
Было это в середине апреля 1993 года. В посёлок Мирный, влачащий жалкое, безнадёжное существование в самой что ни на есть глубинке Коченевского района Новосибирской области, покачиваясь на ухабах и разбрызгивая дорожную грязь, прикатили три светлые "Волги". Первую, директора совхоза "Коченевский" Тупицына, редкие прохожие узнали сразу. А две другие? Какое начальство привезли, полюбопытствовал про себя каждый встречный. "Неужели мы кому-то ещё нужны? А вскоре в посёлке уже все судачили о том, что директор даёт сегодня в школе-девятилетке обед в честь каких-то важных, прибывших из Германии с деловым визитом немцев. Никого из местных немцев, каковых здесь примерно полтысячи, на встречу не пригласили, видно, чтобы "не наболтали лишнего".
Впрочем, стоит ли винить в том Николая Демьяновича Тупицина? Приезд гостей не был плановым. Так, почти неожиданно приняли решение познакомиться со здешней глубинкой, чтобы постараться помочь коченевским немцам решить многие их проблемы. Но, надо сказать, обе стороны - и приехавшие, и хозяева - постарались использовать встречу для установления прочных контактов.
Собственно, ФРГ здесь представлял только один человек - приватдоцент Географического института Юстус-Либих-университета, доктор Хельмут Клютер. Он неоднократно бывал в России, неплохо говорит по-русски, ничему в нашей жизни не удивляется и, как прежде, так и сегодня проявляет чисто научный интерес к российским немцам, как ко всеми отвергаемому общему ребёнку России и Германии. Вместе с Клютером в Мирный приехали председатель отдела по связям с религиозными, национальными и благотворительными организациями Новосибирской областной администрации Владимир Данилович Лымарь, заместитель директора Института философии и права Сибирского отделения Российской Академии наук Алексей Аркадьевич Гордиенко, председатель Совета народных депутатов Немецкого национального района Алтайского края Владимир Александрович Гаан, директор Шумановской средней школы того же района Пётр Емельянович Шатшнейдер и автор этих строк.
Николай Демьянович, очень волнуясь, говорил о трагической судьбе депортированных в здешние края в страшном 41-м поволжских немцев, которые так и не смогли вернуться домой. А теперь, горько констатировал Тупицын, не дожидаясь, когда на них прольётся манна российская вкупе с германской, двадцать пять семей из Мирного выехали на постоянное место жительства в ФРГ и потянули за собой других немцев.
Всё дело в том, что не связанные ничем, кроме хозяйственной деятельности, немецкие поселения здесь практически изолированы друг от друга. Сохранившаяся после депортации на уровне человеческой памяти и семейных традиций субкультура постепенно размывалась ассимиляционными процессами. Эмиграция же прямо ведёт к исчезновению ещё имеющихся этнических признаков немцев. Положение усугубляет экономическая разруха - совхоз живёт на дотациях государства...
- Мы хотим, - делился планами директор совхоза, - объединить три посёлка - Мирный, Сибниш и Майск - в один национальный сельский Совет. На этой территории - шестьдесят пять процентов немцев от общего числа населения. В Мирном построим Немецкий национальный культурный центр, лютеранскую кирху - сейчас у нас молитвенный дом, спортивно-оздоровительный комплекс, расширим школу, начнём строить жильё, асфальтировать дороги, поставим предприятия по переработке и хранению сельскохозяйственной продукции... Только помогите нам. Люди ведь уезжают! Мы собирали сход граждан, спрашивали, советовались - нашу программу все поддержали.
Я догадываюсь, что именно эмиграция послужила главным толчком для разработки районной программы культурного и социально-экономического подъёма немцев, которые, в свою очередь, всё это знают, дай им только настоящие для того возможности, накормят и обустроят часть Новосибирской области, где они живут. Это первое. Второе - расчёт местных властей на помощь Германии. Без спекуляции: мол, сегодня здесь немало немецкого населения, дайте нам денежки "под него", а дальше хоть трава не расти. Нет, всё по-честному, ведь всё равно все немцы не уедут, к тому же на место уехавших прибывают гонимые межнациональными конфликтами их братья из Средней Азии. И те, и другие нуждаются в возрождении своего языка, культуры. Задача регионального руководства - помочь им в этом.
- Районная программа дополняет областную, - поясняет представитель Новосибирской администрации Лымарь Хельмуту Клютеру, - сейчас учёные прорабатывают её правовые и экономические положения, чтобы потом не было досадных просчётов. В реализацию программы, кроме районного самофинансирования, свои средства вложит и администрация области. Разумеется, мы надеемся и на помощь правительства ФРГ в рамках российско-германских соглашений, как возлагаем надежды и на учреждённый указом Президента России Фонд "Российские немцы".
Почему же, мучаюсь я вопросом, только сегодня, так поздно взялись решать проблемы коченевских немцев? Впрочем, ведь лучше поздно, чем никогда. Не ставить же на трёх поселениях наших собратьев печально известный росчерк - "неперспективно"?
Тем временем разговор на встрече переключился на проблемы школы. Директор Мирновской 9-летки Иван Михайлович Гейнц не мог говорить о них спокойно. Судите сами: технического оснащения кабинетов нет, учебных пособий недостаёт, в школе, где немецкий язык должен изучаться с первого класса, нет учителя - ушёл на пенсию...
Лымарь, констатируя факт, добавляет:
- В отличие от Алтайского края, ни один учитель из Новосибирской области не повысил квалификацию, стажируясь в ФРГ. У нас нет возможности посылать педагогов на такую переподготовку: оказывается, ни одна организация Германии по оказанию помощи немцам зарубежья, будь то VDA или "Гуманитас", не включила в сферу своего действия нашу область. Кемеровскую, насколько мне известно, тоже.
Объяснив, что он не член парламента и ничем, кроме, может быть, отражения проблемы в своих научных работах, помочь не сумеет, д-р Клютер сказал, что сибирским немцам, чтобы успешно решать свои задачи, необходимо добиваться открытия в регионе, лучше в самом Новосибирске, где будет функционировать международный аэропорт, консульства ФРГ. Оно сумеет снять накопившиеся больные вопросы в сфере характера, методики оказания помощи Германией российским областям и районам, где проживают немцы. Консульство станет прямым мостом между ФРГ и Сибирью. Кроме того, заявил Клютер, нужно поменьше верить парламенскому статс-секретарю МВД Германии господину Хорсту Ваффеншмидту, который представляет интересы партии ХДС. Она поддерживает как идею, так и существующий механизм переселения российских немцев в ФРГ, с тем, чтобы набрать до 1994 года, когда состоятся выборы в парламент, голоса избирателей. Расчёт такой: их отдадут за ХДС благодарные ей переселенцы. И получается, что в значительной степени ради будущего торжества одной партии Германия тратит сейчас на каждого переселенца в год по 50 тысяч марок, а на тех, кто остаётся в России, - только три тысячи. Но и этих трёх тысяч российские немцы чаще всего не имеют. В Германии сейчас говорят о том, заключил Клютер, что через известную вам в России VDA неизвестно куда "утекли" 50 миллионов немецких марок, предназначавшихся на обустройство российских немцев на их нынешней родине.
...Лучшее средство успокоиться - поговорить с ребёнком. Я вышел на улицу, где ещё раньше приметил катавшегося на плотике по луже русоволосого веснушчатого мальчика с голубыми глазами.
- Тебе нравится здесь? - спросил я первое, что пришло в голову.
- Да, - без тени робости ответил он, работая шестом.
- Как тебя зовут?
- Гордт Саша. Пишется через д-т... Хожу в четвёртый класс.
- Когда-то и я мастерил плоты и лужи мерил...
- Саша подгрёб к берегу, сошёл на землю. Мы сели друг возле друга. Его глаза засветились любопытством.
- Вы из Германии приехали?
- Нет, я наш, - засмеялся я, - а ты хочешь поехать в Германию?
- Не знаю. Родители собираются. А я лошадей люблю, их у нас много. Вон, видите ферму, на ней лошади нарисованы? Они живут там. А в Германии, может, лошадей не будет?
- Ты умеешь ездить верхом?
- А как же! Я пас лошадей с дедушкой...
Я даже головой тряхнул, чтобы вернуться к реальности, очнуться от охватившего вдруг странного чувства, что не Саша говорил всё это, а я сам, мальчишка времён 25-летней давности. И с острой грустью подумал: а станет ли этому мальчишке та "земля обетованная" дороже родного посёлка, лошадей, вот этой придорожной лужи? Сомневаюсь...
А лошади в Мирном оказались великолепными. Огромная конюшня заполнена была не только рабочими лошадьми, но и, что казалось удивительным для такой глубинки, породистыми русско-американскими рысаками, отличными русскими тяжеловозами. Не скрывая гордости страстного лошадника, специалиста-зоотехника, директор совхоза с помощью конюхов-немцев продемонстрировал достоинство здешней, лучшей в СНГ, подчеркнул он, тройки, перечислил полученные ею на спортивных состязаниях и смотрах породистых лошадей награды. Россия, Украина, Венгрия, Швейцария... Боже мой, как удалось сохранить такое богатство - не только исчисляющееся миллионами рублей, но диковинную красоту, подлинное национальное достояние - в наши-то дни?!. Честь и слава здешним труженикам. Но как можно жить плохо, имея на руках немалую чистую валюту? Непонятно! Сказал об этом директору.
- Стоит ли удивляться? - он мне в ответ. - Когда в стране такое творится...
Гости, обменявшись с хозяевами опытом, адресами, обещав посильную помощь и сотрудничество, собрались прощаться, и вдруг подъехала к ним конная подвода. Сидевший на ней пожилой человек с живыми глазами, чувствуется, немного возбуждённый встречей с большим начальством и гостем из-за границы, Александр Давыдович Вингерт, как представил его директор, хотел поговорить с Хельмутом Клютером. Тот, оказывается, понимал диалект "королевских" немцев, на котором изъясняются здесь. Разговор получался. Александр Давыдович - не дедушка ли Саши? - собирается уезжать в Германию к сыну, уж и документы готовы...
Лымарь не утерпел, подошёл, осторожно предложил:
- А давайте мы отправим вас в Германию на полгода, там выучитесь на пастора, а когда вернётесь, здесь будет стоять новая кирха и дом для вас с сыном. Как? Соглашайтесь...
Александр Давыдович оторопел, не веря своим ушам. Просто задохнулся, чувствуется, от услышанного: какое внимание, уважение - учёба, а потом - служить своему народу! Можно ли было мечтать о таком? И так вдруг, видно, обидно стало человеку - жизнь, можно сказать, прошла, а в ней хватило всего, что было предписано сталинским режимом немцу: изгнание в Сибирь, трудармия, спецпоселение и вечная ностальгия по Волге, по свободе... И лишь теперь, когда отрубил почти все концы, - "соглашайтесь"...
- Где же вы раньше-то были, господа-товарищи? Где вы раньше были, а?!.
Все уезжали из Мирного с болью в сердце. Все шесть часов пути домой почти не говорили друг с другом.
...И всё же строить новую жизнь, несмотря ни на что, надо. Хоть это поздно, но всё же лучше, чем никогда!