Отклик, достойный быть эпиграфом:
Рецензия на «Компот с дунькиной радостью» (Южный Фрукт)
Ах, эти Шурочка с Машулечкой, мон шер,
И не приложишь никакое тут клише,
Сообразительны, умны, красавы - да,
А вместе соберутся - так беда.
Как настоящий (вы скажите!) педагог,
Пусть будущий, найти он выход смог,
Или она? А, впрочем, и не важно,
Компот из ничего, коль мучит жажда.
Игорь Федькин 31.07.2012 20:12 •
Вы еще не знакомы с Шурочкой? Это не мальчик или молодой человек, как, возможно, подумал кто-нибудь. Шурочка — девушка двадцати с небольшим гаком лет. Крошечная, а точнее, миниатюрная. Все выпуклости и конструктивные особенности туловища сформировавшейся женщины у Шурочки имеются. К тому же она очень красива. Если встретить ее на улице, можно подумать, что идет фея, которой хулиганы оборвали крылышки. Но так может решить только случайный встречный. Те, кто хорошо ее знают, уверены, что если крылышки когда-то и были, то Шурочка потеряла их в драке или какой-нибудь авантюрной вылазке. Сколько Шурочка себя помнит, она всегда была хулиганкой. До криминала дело, правда, никогда не доходило, шалости были из разряда тех, за которые в детстве ставят в угол, а в более взрослом возрасте, в том, какой у Шурочки сейчас, укоризненно качают головой.
Ясное дело, что у такого общительного человека, как Шурочка, друзей много. Но старая подруга — одна. Не в том смысле, что подруга престарелая по возрасту, а старая, потому что с колясочного возраста дружат. Хотя, конечно, тогда они еще не понимали, что это дружба. Просто лежали в стоящих рядом колясках и если не плакали, то, пуская слюнявые пузыри, таращились в небо. Подругу звали Машей, но Шурочка звала ее Манюней. И потому что росточком была с Шурочку, но главным образом из-за того, что была она младше Шурочки на целых полторы недели, что давало Шурочке законное право верховодить и вертеть подругой, как пожелает. Как-то, когда им было лет шесть, Шурочка увидела по телевизору мультфильм «Остров сокровищ» и ею овладела жажда наживы.
— Манюня, — сказала она подруге, — давай ты будешь, будто капитаном Сильвером, а я твоим попугаем. Я буду сидеть у тебя на плече, кричать «Пиастры!», и мы станем искать пиратские клады в мусорке во дворе.
Маша согласилась, однако Шурочке пришлось потратить еще полчаса на уговоры, поскольку «чтоб все было взаправду», капитан Манюня-Сильвер должна была стать одноглазой с черной зловещей повязкой через лицо. Мужественно сжав кулачки и закусив нижнюю губу, Маша широко распахнула карие глаза — чтобы подружка не поранила веки, — а Шурочка подступила к ней с острой щепкой, подобранной тут же в пыли. Лишь мысленная картина: «Щуплый капитан Сильвер, к тому же окривевший на один глаз, с попугаем Шурочкой на плече, ростом с самого пирата», заставила авантюрную экзекуторшу опустить деревянный скальпель. Шурочка испугалась, что Маша рухнет под ее весом и она, Шурочка, ушибется. Так подруга осталась со стопроцентным зрением, но до сих пор вспоминает при случае ту историю.
Ну, а сейчас Шурочка уже вполне взрослая девушка-студентка. Учится в местном педагогическом ВУЗе и готовится сеять, как сказал классик, разумное, доброе… Правда, мама скептически поджимает губы и качает головой:
— Шура, — говорит умудренная жизненным опытом мама, — чему интересно ты сможешь научить детей? От тебя подозрительно часто пахнет сигаретным дымом, пиво пьешь. А этот твой сленг, совершенно далекий от правильного русского языка! Из тебя учитель, как из нашего Путина — пианист: одним пальцем по клавишам тыкать.
Шурочка отмалчивается, но про себя думает: «Да уж если бы можно было учить тому, что считаешь полезным. Например, могла бы рассказать, как мы с Манюней, когда в пятый класс ходили, завязывали бельевой веревкой дверные ручки квартир на площадке. Между собой, крепко-накрепко, а потом звонили во все дверные звонки и смотрели, как жильцы пытаются выбраться. Но этому как раз учить и нельзя».
Вот такова вкратце Шурочка, а сейчас у нее летняя сессия сдана и впереди каникулы.
Мобильник ожил около полудня. В такую рань Шурочку никто не смел беспокоить, даже мама. Никто, кроме лучшей подруги.
— Да? — сонным и нарочито недовольным голосом отозвалась студентка на заслуженном отдыхе.
— Шурш, привет! — голос Маши напротив, был полон энергии и оптимизма. — Ты что, все еще спишь?
— Нет. Сижу и думаю, есть ли жизнь на Марсе. А если есть, то, как ее изничтожить.
— Шурочка, весь народ в едином порыве уже давно строит светлое будущее, а ты все дрыхнешь, — подруга не оставляла надежды расшевелить соню.
— Как его ни строй, оно все равно останется темным, — мрачно отозвалась Шурочка. — Манюня, если ты по делу — говори. А если просто интересуешься моим настроением, я тебя зарэжу!
Хотя Шурочкины корни предположительно были чисто русскими, в минуты меланхолии или гнева в ней просыпался горский абрек, башибузук. Маша знала, что зарезать ее, конечно, не зарежут, но подзатыльник заработать можно и потому быстро сказала:
— Ты же сессию сдала!
— Спасибо за новость, — Шурочкиному сарказму мог позавидовать Михаил Жванецкий. — И что?
— Так, обмыть же надо, — уже менее уверенно отозвалась Маша.
— Водкой! — как директиву партии припечатала Шурочка. — Где?
— Можно у меня на даче, — облегченно затараторила подруга.
— Через двадцать минут внизу, — не терпящим возражения тоном приказала Шурочка и выключила мобильник.
Двадцати минут едва хватило на то, чтобы умыться и «сделать лицо». Позавтракать уже не удалось. Когда Шурочка выскочила из подъезда, подруга ожидала ее, сидя на лавочке. Известно, что долгая супружеская жизнь делает мужа и жену неуловимо похожими. Вероятно, это относится и к долгой дружбе. Девушки походили друг на друга, как еловые шишки: обе с ладными фигурками, в равной степени красивые. Только Шурочка — светлая, а Маша черненькая. Женский вариант Инь и Янь.
В супермаркете, прохаживаясь вдоль стеллажа с мужским алкоголем, Шурочка сосредоточенно морщила носик, решая, на чем остановить выбор.
— Шурочка, только надо на запивон что-нить взять. Спрайт или Пепси…
— Манюня, ты меня смешишь, как наша историчка, когда она пришла на урок в разных туфлях. Ты что, богатая, словно Ксения Собчак, чтобы на Спрайт деньги тратить? Мы куда пить едем? К тебе на дачу. Насобираем ягод, сварим компот. Лучшей запивачки под водку и не бывает. Есть ягоды?
— Ну-у, — хозяйка дачи задумалась. — Клубнику мамик вчера собрала, а вишня только краснеть начинает…
— Вот! Запивать водку вишневым компотом — само то!
На деньги, сэкономленные на Спрайте, решили взять не обычную, а литровую бутылку водки. Закуской должен был служить пакет картофельных чипсов. Шурочка как-то упустила из вида, что позавтракать сегодня она так и не успела.
На даче первым делом опустили бутылку в ведро с холодной водой: пить теплую водку в жару — хуже, чем штудировать работы Сухомлинского. Сбросив с себя лишнюю одежду, Шурочка скомандовала:
— Так, Манюня, ты собираешь вишню, а я, хотя и ненавижу готовить, помою стаканы и насыплю чипсы в тарелку.
Когда Маша насобирала полную чашку наполовину зеленой вишни с бледно-розовым бочком, Шурочка, поводив над ней пальцами, выбрала самую спелую на вид и отправила себе в рот. И в ту же секунду, перекривившись, выплюнула раскушенную ягоду на землю.
— Компотом вот из этого, — обличающий пальчик уперся в ягоды, — запивать нельзя. Это хуже водки! Сюда нужно добавить сахар.
Сахар на даче был. Два кусочка рафинада сиротливо лежали на Шурочкиной ладошке.
— Вот говорила же я тебе, что надо купить «Спрайт» для запивона, — укоризненно покачала головой Шурочка. Маша при этом решила не уточнять, что дело было не совсем так, а точнее, совсем наоборот. — Ну, ладно, что уж теперь. Есть еще что-нибудь сладкое?
— Шурочка, а может простой водой запьем?
— Ты чо, Манюня? Мы что ли с тобой какие буренки на водопое?! После водки должно быть хорошее послевкусие. Только компот!
— Да где-то была «дунькина радость», — вспомнила хозяйка дачи.
— Это что еще за радость? — удивилась Шурочка и машинально сунула один кубик рафинада в рот.
— Ну, это такие конфеты-подушечки с повидлом. Их бабуля так называет, наверное, потому, что они самые дешевые.
«Дунькина радость» нашлась в старом — еще советском — фанерном шкафчике. В бумажном пакете лежал, слипшийся в единый конгломерат, ком производства местной кондитерской фабрики. Шурочка лизнула предполагаемый ингредиент будущего компота и спросила:
— А повидло там какое? — и уточнила. — Внутри.
— Кажется, яблочное, — уверенности в Машином голосе не слышалось.
— Вишнево-яблочный компот — это неплохо, — авторитетно заявила гостья. — Микст-коктейль получится, — и вытряхнула из пакеты подушечную «радость» в пятилитровую кастрюлю, где уже покоилась залитая водой вишня.
Вода, в кастрюле, поставленной на электроплитку, закипала медленно.
— Так, пока суд да дело, ждать не будем. Давай, Манюня, за мою удачную сессию дернем по пять грамм. И чипсами закусим.
Водка, упавшая в пустой Шурочкин желудок, быстро затосковала от одиночества и воспарила в мозг девушки. Шурочка начала пьянеть.
К тому времени, когда компот сварился, бутылка уже опустела более чем на четверть. Попытка тут же запить готовым варевом очередную порцию алкоголя привела к ожогу слизистой рта. Сунуть большую пятилитровую кастрюлю в ведро с холодной водой, как до того бутылку водки, не удалось. По причине явного несовпадения размеров.
— У тебя в хозявстве ворона, то есть, воронка есть? — поинтересовалась Шурочка. — Мы бы через воронку перелили в кружки и — в ведро остужаться.
Воронка в хозяйстве если и была, то отыскать ее не удалось. Маша наморщила лоб и выдала идею:
— А можно в блюдечки налить и дуть, а как остынет — губами втягивать.
— Маш, ты чо? Выпить водки, а потом студить? Я чего доброго равновесия не удержу, клюну в это блюдце носом и захлебнусь. Не, надо чо-нить другое придумать.
— Шурш, а может Бинке позвонить? Она же замужняя, должна подсказать.
— Так вот и дура, что замуж выскочила. Мы вот с тобой свободно-самостоятельные и то додуматься не можем, а что она со своим обручальным кольцом подскажет? Не, давай так: пьем водку дальше и запиваем водой, а компот пусть остывает.
Когда в бутылке осталось на пару приемов, Шурочка подняла тяжелые, как у Вия, веки и взглянула на подругу:
— Манюня, а давай пацанов в гости вызвоним. Пусть наш компот попробуют, узнают, какие мы на все руки мастерицы. Но только со своей водкой, наша заканчивается уже, — Шурочка икнула. — Да и секаса из-за этой сессии у меня давно не было. Я уж забывать стала, как голый мушчина выглядит.
— А кому звонить станем?
— Женьке и… можно Кириллу.
— Кирилл, — Маша удовлетворенно мотнула головой и едва не свалилась с табурета, на котором в последний час сидела очень неустойчиво, — А Женю — не, Женю не надо. Имя какое-то… гермафродитное. Не поймешь, кто приедет, то ли парень, то ли девчонка, — пояснила она свое несогласие. И тут же спохватилась, — Шурочка, ну ты чего? У тебя не гермафродитное, это у Женек такое. А у тебя — интернациональное… не, межполовое… Вот! Универсальное у тебя имя. А это совсем другое дело, — и она, качнувшись, обняла собравшуюся зарыдать подругу.
Когда на дачу приехали приглашенные ребята, девушки крепко спали на узкой кровати-одноместке с панцирной сеткой. Попытки разбудить их ни к чему не привели.
Компот из «дунькиной радости» на жаре быстро скис, и его пришлось вылить.