У нас в деревне говорят, что если плохо отзываться о Болотной деве - она может запугать тебя до смерти. Но ведь для этого нужно быть у воды, а я просто иду по своей улице и легкомысленно дразнюсь своим бесстрашием. Одна, сама с собой, вслух обсуждаю всю нелепость страха перед ней. И уже подходя к дому вдруг увидела лужу под ногами, а в ней бледно-синее лицо и озлобленный насыщенно-фиолетовый взгляд. Обежав ее, я поспешила домой, будучи уверена, что там мне ничего не угрожает. Там нет воды, она не сможет меня достать.
Даже испугаться толком не успела, как уже оказалась в своей комнате с братом и сестрой. Вся паника прошла, мы беззаботно общались. Пока вещи в комнате не начали шалить... кто-то пытался двигать предметы на столе невидимой рукой. Сперва показалось что это чья-то шутка или может сквозняк, потому что предметы сдвигались ненамного. Я складывала все на место совершенно спокойно, пока не почувствовала сопротивление. Вещи с силой тянулись в обратную сторону стола, вырываясь из рук. Я решила заглянуть под стол и отшатнулась, увидев там тот же взгляд, что и в луже. Девочка с синим лицом, как у утопленника, в длинной белой ночнушке, потрепанными волосами и злыми глазами.
Отступив назад я тихонько залезла на кровать к брату и сестре. Она рассмеялась. Начала исчезать и появляться - то тут, то там, швыряла вещи. Мы пробовали прогнать ее, кричали что она не сможет нас разлучить, чтобы она сгинула. Сбившись в кучку на кровати, крепко обнимаясь и все ища нужные слова, чтобы избавиться от нее. Перебирали все, что только приходило в голову. Мне даже послышался голос матери, которая тоже зашла в комнату и пыталась ее прогнать. Но девочка никак не реагировала, только смеялась, а взгляд становился все более озлобленным отчего-то. Так продолжалось долго, никакие слова на нее не действовали, пока я вдруг не подумала и... сказала ей "Я люблю тебя". Призрак остановился, испуганно уставившись на меня. Брат и сестра продолжала что-то придумывать, говорить разные фразы, я попросила их замолчать и начала повторять вновь и вновь, уже смелее, - "я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя..." Я повторила это так часто, что в горле пересохло. Голос мой был уже еле слышен, а призрак отступал все дальше, пока не забился обратно под стол. Насыщенно-фиолетовые глаза смотрели на меня со страхом. Лицо ее становилось все светлее и светлее, пока из синего не превратилось в румяный. Волосы разгладились. Глаза ее из озлобленно-сверкающе-темных стали детско-наивно-голубыми. Изорванная ночнушка превратилась в белое платьеце. Она сидела под столом, обняв свои колени и смотрела на меня взглядом полным боли и печали.
А я все повторяла и уже не могла остановиться:
- Я люблю тебя, я не брошу тебя, ты больше не будешь одна, я буду с тобой рядом...
В горле очень сильно пересохло, язык царапал нёбо своей жесткостью, голос мой был едва слышен, но я продолжала говорить, потому что видела, что она слушает, как бы тихо я не шептала.
- Я помогу тебе, ты должна прожить все это еще раз. Должна пройти через это, чтобы освободиться, я все время буду рядом с тобой. Я знаю, тебе страшно, но я не отойду ни на шаг, я буду рядом, я пойду с тобой...
И она отвела меня, я взяла ее за руку и пространство вокруг меня изменилось.
Это был уже другой дом, не мой. Все вокруг в какой-то небольшой туманной дымке, отчего картина казалась в черно-белых тонах. Большой дом, чем-то напоминающий средневековые дома знатных семей - высокие потолки, огромные залы. Мы шли по узкому коридору, когда услышали крик приближающейся женщины:
- Я уже обыскалась! Где тебя носит?! Пойдем!
Это была ее мать, отчего-то я сразу это поняла. Высокая женщина в сероватом платье до самых пят. Она была беременна, живот явной округлостью выдавал сей факт. Она злобно посмотрела в мою сторону, но ничего не сказала. Я очень надеялась, что в этом мире она не может меня видеть. Эта женщина страшно пугала меня по непонятным причинам. Она схватила девочку за руку и потащила за собой. Я тихонечко шла следом. Мать назвала девочку по имени, но я не могу его вспомнить. Я продолжаю шепотом ее утешать. Мы проходим в большую гостиную, справа резко подымается деревянная лестница на второй этаж. Девочка очень боится этой лестницы, я не знаю почему, но мне тоже становится страшно. Там наверху находится лишь одна комната. Женщина начала медленно подыматься туда, а мы остались в гостиной. Здесь же стояли три взрослых девушки в платьях средневековья и один молодой человек, ему было лет 13. Все со страхом поглядывали наверх. Мы не были там, но все откуда-то знали что в той комнате происходит, я четко увидела эту картину, словно стояла за спиной той женщины...
Комната большая и светлая, там царил белый цвет и совсем не было той дымки, в которую оказался окутан весь дом. Было ощущение что это больничная палата. Неподалеку от выхода с лестницы стояла односпальная кровать, застеленная белыми простынями. Женщина кладет на эту кровать ребенка, он еще так мал, едва ли ему исполнилось два годика. Она недолго смотрит на него, а потом берет огромный кухонный нож и через минуту все простыни оказываются залиты кровью. Она вонзает в него этот тесак снова и снова, как остервенелая, ребенок даже не успел закричать... На ее лице нет ни жалости, ни сострадания, ни мук совести. Как мясник, разделывающий тушу. Я даже заметила некую агрессию и удовлетворение. Мне страшно, страшно это видеть. Хочется отвернуться, но картинка в голове. Хочется бежать, но не могу, я обещала девочке быть рядом. И все это неотъемлемая часть происходящего, того, что я должна увидеть. Мне показалось что все стоящие дети этой женщины видели тоже самое, и уже не первый раз переживают события того дня. Я слышу мысли их матери, от которых меня охватывает дикий ужас - "Слишком много детей, нужно убить хотя бы двоих. Тогда можно спокойно рожать".
- Двоих? - Я с болью смотрю на девочку, в ее голубые доверчивые глаза... Но почему она? Почему? Ведь у нее три старших сестры, она могла бы донашивать за них вещи, так было бы проще, экономнее. Почему не мальчика? После чего я осеклась от ужаса своей собственной последней мысли...
Потом вдруг обнаруживаю, что ее сестры и брат смотрят на девочку так же сочувственно, как и я. Все знают, что должно произойти дальше. И этого не изменить, потому что это уже произошло. Как страшно, как больно, как несправедливо! Но я обещала поддержать... я должна узнать, увидеть как она умерла, только тогда она сможет уйти. Она должна пройти этот путь снова без страха, чтобы освободиться. Ее сестры и брат уходят в другую комнату когда слышат, как мать зовет девочку. Та оглядывается на меня...
- Пойдем, - полная решимости я веду ее на встречу смерти, слезы наворачиваются на глаза, но я продолжаю утешать ее твердым голосом, - я с тобой, я не уйду, как бы страшно не было, знай, ты не одна. Я дойду с тобой до конца.
Женщина в нетерпении подходит к нам, чтобы поторопить, лицо ее посинело и взгляд злобно смотрит прямо на меня. Теперь уже она походила на враждебного неупокоившегося призрака. Ее взгляд пронзает ужасом, она кружится вокруг меня. Я делаю вид, что ничего не замечаю. Тогда она стремительно проходит сквозь меня, дымкой, призраком, кошмаром перед самыми глазами. Да, страшно, но я все равно иду, не отпуская руки девочки, я обещала. Мы медленно подымаемся по скрипучим ступенькам. Я не смогла подняться на этаж, остановившись на деревянной ступеньке так, чтобы мне было видно происходящее наверху.
Девочка спокойно подошла и легла на постель, невзирая на кровавые простыни неподалеку. Мать пошла и встала на весы, зрительно оценив рост живота.
- Сколько уже он весит, мама? - добрым, ласковым голосом, полным доверия, спросила девочка.
- 8,5... - я не смогла расслышать единицы измерения. Мать подошла и укутала дочь в белые простыни, замотала ее в них полностью, оставив только голову. Я не хотела этого видеть, мне было больно. Уже было собралась отвернуться, но девочка повернула голову и посмотрела мне прямо в глаза. Хотелось плакать, но ведь я обещала, обещала быть с ней до конца, значит мне придется это увидеть.
- Я здесь, я с тобой, я никуда не ухожу, я рядом, я смотрю... - уже надрывающимся голосом шептала я.
Обретя поддержку, она отвернулась и посмотрела в лицо матери за секунду до того, как та замахнулась ножом. Она нанесла не менее пяти ударов в тело девочки и два раза ударила в голову. Ни единого звука. Простыни моментально окрасились в ярко-алый цвет. Последний удар пробил череп и нож вошел по самую рукоять. Кровь капала на пол, отзываясь глухими ударами в моей голове.
Я не могла больше на это смотреть, все кончено, нужно уходить из этого дома. Уже направляясь к коридору я вдруг услышала странные звуки и обернулась. Произошло странное, девочка сорвалась с постели и побежала по ступенькам. Женщина в гневе и с криками гналась за ней с окровавленным ножом в руках. Девочка успела забиться в чулан под лестницей и запереться там. Мать ломилась, кричала, но не смогла открыть дверь.
- Вот где ты умерла... истекая кровью... совсем одна... - моя последняя мысль прежде чем проснуться.