На гитаре Сашка играл, как бог.
И с гитарой практически никогда не расставался.
Если он начинал играть на кухне нашего общежития, его слушали ночь напролет,
студенты трех училищ: театрального, музыкального. и нашего - художественного.
Но учился он почему-то на керамиста.
Один из моих друзей однажды привел Сашу ко мне домой. Саша молча наблюдал, как я
накрываю на стол, потом вдруг сказал, с какой-то странной тоской в голосе:
- Коля, ты посмотри, какая Ира красивая...
С тех пор, на протяжении всех четырех лет учебы в Училище, Саша часто появлялся у
меня в доме. Жил он в Ангарске, и, не попав порой на последний автобус, шел ко мне.
Я любила его, как младшего брата - так мне тогда казалось.
И звала его, как и все друзья, - Зюзей. Просто потому, что фамилия была такая -
Зюзин.
В комнате моей стояла огромная коробка из-под огромного цветного телевизора - я
держала ее для транспортировки в Училище хрупких объемных композиций из бумаги.
Санька садился в эту коробку по-турецки, брал гитару и начинал петь:
Я в этот день не пил, не ел.
Я на нее во всю глядел.
Так смотрят дети...
Высоцкого он исполнял - не подражая Высоцкому. Просто голос у Саньки был такой -
голос молодого Высоцкого.
Он знал весь его репертуар. ВЕСЬ.
Иногда я просила свою любимую. И он, с невыразимой элегантностью белого офицера,
пел "Черную розу, эмблему печали..."
Мы оба временами в кого-то влюблялись, он рассказывал то о своей Маринке (надо
же, тоже,как у Семеновича), то почему расстался с ней. И наблюдал с грустью за
моими романами.
Однажды, вернувшись из похода, увидела Саньку на другой стороне улицы и радостно
стала звать:
- Зюзя! Зюзя!!!
Но он шел дальше, параллельно мне, и словно не слышал.
Перебежала на другую сторону улицы и снова:
- Ну Зюзя!
Остановился, взял за плечи:
- Не зови меня больше так.
- А как же тебя тогда звать? - улыбаюсь его новой причуде.
- Зови меня...ягодка моя.
- Ну хорошо, рассмеялась я.- тогда ты будешь Клюквочкой.
Через пару дней ночью звонок в дверь. Открываю.-заходит...никакой.
То есть - пьяный в...зюзю.
- Ну что же ты... расстраиваюсь я.
Стоит, виновато опустив голову, и икает.
Отправила в душ, напоила горячим чаем. Как обычно, постелила диван в зале.
Минут через десять приходит:
- Ир, расскажи мне сказку...
Он так и заснул, сидя возле дивана, зажав мою ладошку своими ладонями, и положив на
них голову...
И только один раз, на вечеринке в общежитии, он вырвал меня из толпы кавалеров, прижал
к себе в танце и нежно поцеловал...
Но тут появилась Лилька и с криками "Так вот ты где", - увела к себе , прихватив из
угла гитару. Клюквочка виновато оглянулся на меня и ...увелся. Большой славный парень
и маленькая блондинка...
Потом Саша сломал ногу, пытаясь попасть в училище по стене общежития.
- Я бы не упал,- оправдывался он передо мной, сидя в гипсе на кухне,- но стопа
маленькая, равновесие не удержал.
И действительно, у этого верзилы за 180 была стопа совершенно женского
маленького размера, чего он страшно стеснялся.
К сожалению, Саша был на дипломном курсе. Из-за сломанной ноги его отстранили от
защиты.
И призвали в армию.
И это событие он стал отмечать слишком часто.
Я в то время помогала Сергею Айсбергу ставить дипломную работу - была
художником спектакля. Сергей (кстати, ныне - знаменитый аферист) нервничал,
много курил и не отпускал меня ни на шаг.
Вот тут, за сценой, я и узнала страшную весть: Сашка утонул.
- Как??? совсем? - нелепо переспросила я, а слезы уже ручьями катились по щекам...
Оказалось, нашей компании вздумалось искупаться в ледяной еще Ангаре, другого
Сашку - Сашку Зубова потащило под пристань и Зюзин, уже одетый, прыгнул за ним.
Зубова вытащили, а почему Зюзин ушел под воду, было непонятно...
На похоронах мама Сашки просила:
- Девочки, умоляю, если кто-то вдруг ждет от Саши ребенка, не делайте аборт, мы
воспитаем его...
Девочки прятали глаза.
И я решила, что назову своего первенца Сашкой - будь то мальчик или девочка.
А много лет спустя, когда погиб и Сашка Зубов, я написала:
Черная роза воткнулась в ключицу шипами...
Красная капля тоскливо погасла у края души...
Боль расставания мне не измерить шагами...
Слов недосказанных дрожь горько в горле першит...
Старый мой друг...Но такой еще...вовсе не старый....
Медной мелочью дни утекали в широкий карман....
Только карман оказался наполнен сквозными ветрами...
Три золотые монеты - и те - только звон и обман...
Старый мой друг....где твой ангел по имени Сашка,
Разбита гитара. - та, что была вам одна на двоих...
Поизносилась и стала мала из батиста рубашка
В которой родился, и жил, и так рано, нелепо утих...
Мой телефон не взорвется тревожно звонками,
Разрезая на части то бархат, то ситец ночи
Голосом хриплым, тяжелым, как брошеный камень:
-Мне так плохо, родная...немного со мной помолчи....
Был когда-то получен роскошный не в меру подарок,-
Жизнь за жизнь....эта ноша болит,- и не всем по плечу.
Когда все за двоих - стопка водки, окурок, огарок...
А теперь ...на двоих буду в церкви я ставить свечу...
Черный ворон взлетел - и по кругу - над новой добычей...
Черным цветом закрашу и этот кусок в витраже.
Горько пахнет пятно на столе- поминальный обычай -
Всем мальчишкам моим, - сбитым влет на крутом вираже...
графика - автора