Чужие руки, чужие губы и совершенно чужой тембр голоса. Не родной и совершенно безразличный ей. Но она смеётся, чуть закинув голову назад и позволяя темным волосам свободно струиться по обнаженной коже. Ей что-то шепчут о любви, но она не верит, да и слышать не хочет. Его руки ласкают её кожу, но вот слова не задевают сердца. Её тонкие пальчики уверенно сжимаются на его подбородке и притягивают лицо еще ближе, губы накрывают его властным поцелуем, заставляя замолчать, прекратить эту пытку.
Она не может ни к кому ничего испытывать. Ей слишком больно. Да и память так и не забыла родной, но столь незнакомый образ. Она продолжит играть, как можно дольше избегая слов о чувствах. Возможно, она скажет ему со временем безликое люблю, но это будет так же безлико, как и он сам. Будет врать ему и всем вокруг. Она уже врет всем и пытается врать себе. Но она не смотря ни на что, никогда не будет принадлежать ему. И верной тоже не будет. Просто потому что она заполняет извечную пустоту души в этих связях, смехе и прикосновениях.
Она не может любить. У нее теперь вместо сердца пепел или гранит. И сейчас она вновь и вновь будет позволять касаться себя, забываясь в этих поцелуях. Сегодня в его, а завтра, быть может, в других.