13
Всё сложилось удачно. Прынц подслушал номер вагона, номер купе, сумел в него забраться и притаился под сидением.
Уже порядочно проехали, уже разложили на столике ужин, и уже вкусно запахло варёной курицей. Тогда Прынц вылез и дружелюбно замурчал. Сначала все онемели. И только переглядывались изумлённо. Потом Младший Мальчишка заорал:
– Это бабкилюбин кот!
– Какой бабкилюбин? – удивился Отец.
– Бабкилюбин, соседкин, – подтвердил Старший Мальчишка.
– Кто-нибудь может вразумительно объяснить? – растерянно попросил Отец.
– Бабка Люба – бабулька из третьего подъезда. Но есть ли у неё кот, я не знаю, – сказала Мать.
– Есть, есть у неё кот! – заорали мальчишки.
– Теперь уже нет, если это её кот, – недовольно буркнула Дочка.
– А как он попал в наше купе? – ещё более растеряно спросил Отец.
– Как попал, я не знаю, но слыхала, что этот кот вообще особенный. Бабка Люба сначала думала – это нечистая сила.
– Почему? – обеспокоенно спросила Мать.
– Потому, что она пришла из кухни в комнату, а он там спит на кресле. А как он там оказался – никто не знает, – пояснила Дочка, – но вообще-то, я думаю, это Денис, бабкилюбин сосед, устроил, он целый месяц ржал, как дурак: «Это не ваш котик?», – презрительно фыркнула она.
– Ну, да… Возможно, что и Денис… А в наше купе его тоже Денис запихнул?
– Не, Денис на прошлой неделе в больницу попал, они на Славкином драндулете куда-то врезались, – сообщил Старший Мальчишка.
– Да? И серьёзно пострадали? – спросил Отец.
– Не знаю, они все в больнице лежат, но их скоро уже выпишут, – пояснил осведомлённый мальчишка.
– Да… И что же нам делать с этим особенным бабкилюбиным котом?
– Себе взять! – опять заорали мальчишки.
– Больно надо, – проворчала Дочка.
Прынц мявкнул и потёрся о ноги Матери. Он понял, что если разрешит Мать, можно будет жить в этой семье. А ему семья понравилась, почуял Прынц дух миролюбия и взаимопонимания.
– Голодный, небось, – сказала Мать, – давайте-ка курочки ему дадим. А как его зовут-то? – спросила она у мальчишек, отрезала порядочный кусочек от грудки и положила на салфетку перед Прынцем.
Почему-то никто не знал, как зовут бабкилюбиного кота.
– Этот кот так тихо пробрался в купе, так тихо появился на бабкилюбином кресле, что должен называться Тишкой, – усмехнувшись, предложила Дочка.
– Вот так, друг Тишка, будешь теперь с нами жить, – подытожил Отец.
– Пятая жизнь началась, – сказал себе Прынц, уплетая куриную грудку.
Пятая жизнь Прынца оказалась благополучной. И семья ему нравилась, и кормили хорошо.
Мальчишки с ним играли. Когда Прынцу надоедало носиться, он просто ложился на диван и закрывал глаза. Они его не тормошили, уважительно относились к желанию отдохнуть.
Дочка укладывала на свою кровать и, обняв, тихонько плакала.
– Почему он мне не пишет? – спрашивала она шепотом, – вот ты, Тишка, писал бы своей кошке, если бы вы расстались? У тебя была когда-нибудь любимая кошка? Что ты мурчишь? Наверное, ты никогда не любил. А я очень-очень его люблю. Я следующим летом обязательно поеду домой. Хочешь, тебя возьму? Бабке Любе тебя отдам. Вот она удивится… Тишка, я всегда буду его любить, даже если он никогда мне не напишет… Даже если он меня забудет совсем… Тишка, пожалей меня… Не отдам я тебя бабке Любе, ты мне самой нужен!
Она брала лапу Прынца и гладила ей себя по руке, а Прынц тёрся мордой о её руку и мурчал изо всех сил.
Отец сажал Прынца перед собой на письменный стол и, неподвижно уставившись в какую-то точку на стене, чесал под шейкой и за ушком. Мать заботилась и о его кормёжке, и о его чистоте, и обо всём, о чём может заботиться рачительная хозяйка.
Ещё мать написала своей бывшей соседке про бабкилюбиного кота. Соседка прислала ответ, рассказала, что бабка Люба очень переживала, когда кот исчез, ходила, искала его везде и немножко утешилась, узнав от неё, что он жив и перебрался в столицу. Но всё равно ей было грустно без Васеньки. Она даже почти перестала выходить на улицу и болтать по телефону. Потеряно ходила по квартире, как будто ждала, что Васенька снова объявится вдруг на кресле, или на кухонном топчане. Сочувствуя её огорчению, сноха подарила бабке Любе серого вислоухого котёнка. Бабка Люба ожила и повеселела. Назвала котёнка Васенькой. Этот подарок наконец-то примирил бабку Любу со всеми многочисленными недостатками снохи, о которых она раньше всегда сокрушалась.
Было в благополучной жизни Прынца только одно огорчение: квартира их находилась не в самой столице, а в пригороде. Как вскоре Прынц выяснил, далеко от дворца, и ещё дальше от загородной резиденции. А он так мечтал повидать родителей. В глубине души он надеялся, что проберётся в загородную резиденцию, походит там вокруг летней кухни, и кто-нибудь из обслуги его подберёт. А когда приедут родители, он залезет на дерево и оттуда будет на них смотреть. Пока его мечты осуществить было невозможно.
Но всё равно Прынц был рад, что живёт в родных местах. Ещё мальчишкой бродил он по окрестностям столицы с друзьями, со школьными экскурсиями, пешком и на велосипеде, с ночёвками и кострами… Тогда и полюбил природу, тогда и прочувствовал негромкую красоту родного края…
Сухое бабье лето манило в лес. В синем небе горели золотом кроны деревьев. Так хотелось выбраться из асфальтовых лабиринтов, пошуршать в осенних листьях, в пожухлой траве… И, о чудо! Прынц услышал, что всё семейство приглашено на пикник по случаю дня рождения отцова сотрудника. Может, Прынца и не собирались брать, но он так усердно вился под ногами, так настойчиво мяукал и беспокойно бегал по квартире, что решили: лишить кота удовольствия отведать шашлычку, было бы просто не порядочно.
Каким прекрасным был этот день! Наверное, одним из самых счастливых в жизни Прынца. Семья отцова сотрудника оказалась весёлой и дружелюбной. Компания получилась большой, все приехали с детьми, дети носились по поляне, визжали и орали. Прынц тоже носился. Даже Дочка, забыв свои печали, присоединилась к компании детей и радовалась, как маленькая, что может их обогнать и победить. Шашлык получился отменным. Прынцу скормили целый шампур. Он долго жевал сочное мясо, растягивал удовольствие. Потом сидели на поваленных деревьях вокруг костра, пели под гитару. Прынц забрался на колени к Отцу, и все принялись его хвалить: какой красивый, какой умный, какой добрый…
Порой случается так, что вслед за чем-то очень хорошим, приходит беда. Вот и на этот раз…
Сгустились сумерки. Решили, что пора возвращаться домой. Залили костёр, собрали мусор и весь скарб. Прынц отбежал немного в сторону попрощаться с лесом, принюхаться к осенним запахам, чтоб увезти их с собой. В этот момент из темноты появился здоровый хмурый мужик, а рядом с ним – два клыкастых мастиффа. Без поводков и намордников. Прынца они сразу учуяли и молча бросились к нему. Он приготовил было когти, и даже успел цапнуть одного за нос, но другой в это время сзади вонзился в спину. Прынцу удалось вывернуться, он коротко взвыл и бросился в чащу. Взяв след, мастиффы припустили за ним. Прынц, конечно, знал, что надо забраться на дерево. Но не так-то просто было это сделать. Когда он хоронился в кустах, собакам трудно было до него добраться, но как только он делал попытку подбежать к стволу дерева, две оскаленные морды оказывались совсем рядом, и только чудом Прынцу удавалось снова спрятаться.
Сначала он слышал возмущённые голоса людей: они требовали, чтобы мужик убрался со своими собаками. Но мужику, видно, доставляло удовольствие чувствовать себя хозяином положения, он нагло отбрёхивался и собак не звал. Потом голосов уже не было слышно, перебегая от куста к кусту, и Прынц, и собаки отдалились на значительное расстояние. Укус сильно болел, Прынц терял силы. «Наверное, пятая моя жизнь будет последней» – подумал Прынц. Он вспомнил схимника, его обещание благоприятного исхода и взмолился: «Господи, помоги мне!» И вдруг прямо перед собой увидал толстый ствол берёзы. Со всех сторон она была окружена густой порослью, в ней Прынц и прятался. Собаки пыхтели рядом и того гляди могли продраться сквозь кусты. Но Прынц уже ухватился когтями за ствол и карабкался по нему вверх. Выше кустов стало совсем легко, он вмиг добрался до самой вершины.
– Всё, собаки, не достанете меня!
– Погоди, погоди, не вечно ты там сидеть будешь, жрать захочешь – слезешь, – прорычали собаки.
– А вы-то чего, жрать не захотите? Вечно будете здесь сидеть?
– Мы тебя пересидим! Ты вообще скоро сдохнешь, вон, кровища-то из тебя хлещет!
– Ничего не хлещет, я щас залижу всё.
В это время вдали раздался резкий звук свистка.
– Повезло тебе, гаду, хозяин зовёт. В следующий раз нам повезёт, встретим тебя, раздерём на клочки.
– Как бы не так! Я – что, дожидаться вас буду?
– Да плевать на тебя! – тявкнули собаки и убежали.
Но Прынцу было плохо. Он, конечно, и не думал сразу слезать с дерева. Кровь сочилась из раны, а была она в таком месте, что зализать её, как следует, Прынц не мог: не доставал. Если делал усилие и сильнее изгибался, боль была совсем уж нестерпимой, он даже выл и рычал. Оставив попытки уврачевать свою рану, Прынц с трудом спустился пониже, на более толстую ветку, примостился на ней понадёжнее, прижался к стволу и затих. Сон – лучшее лекарство. Высплюсь, как следует, а там, глядишь, всё как-нибудь образуется, может хозяева меня найдут…
Хозяева, конечно, долго искали своего Тишку. И в этот день до самой ночи, и на другой день, и в следующие выходные приезжали, бродили вокруг, звали… Но не случилось им встретиться.