Облик моей Алматы.
Живу на квартире у бабушки. Дышу смрадным кошачьим запахом. Моюсь у сестры в ванной. Кушаю, где придется. Занимаюсь йогой.
И мне 48 лет. Не болею. В своем уме. И себе на уме.
Вдова со стажем. Сыну 20. И у нас общая цель – стать первыми и выбраться на свободу.
В целом, город, в котором я живу, представляется мне казахским аулом в своей феодальной стадии, в те далекие славные времена, когда в центре кочевья располагалась белая роскошная байская юрта, с другими не менее роскошными юртами для многочисленных жен и родственников, а по окрестностям ютились покрытые черной обветшалой кошмой жалкие батрачьи юрты, а возможно, это были землянки, вырытые в земле и накрытые лохмотьями, в которых теплились кое - как чьи-то жизни, которые держались - то на волоске, не понимая для чего родились и ради чего живут, поддерживая свое жалкое существование подачками с большой юрты, предназначенными разве что, для их сытых собак; не поддерживаемое ни внимательным участием родных, ни социальной поддержкой власть имущих.
Так, утро в городе начинается с великолепной тряски на автобусах, соревнующихся с вечно спешащими по своим каким-то непонятным, вечно торопящимся делам, автомобилями.
Народ в автобусе грустный. Их первая и заветная, с первой минуты забега в автобус, цель - найти себе свободное сиденье, лишь бы не стоять и, держась за болтающиеся поручни, не упасть под ноги таких же несчастных, так же пытающихся не упасть на соседей по несчастью, оказавшихся частью мчащегося наперегонки с другими маршрутами автобуса.
Второй же, не менее важной целью, является - это любой ценой отстоять завоеванное место. Для этого есть немало проверенных средств.
Одним из них и, пожалуй, самым действенным является - это упав головой в грудь, «заснуть» крепко накрепко, вплоть до самой своей остановки, не реагируя ни на реплики сыплющего матом водителя, ни на орущего прямо в ухо немытого и непричесанного кондуктора, жизни которых, кажется, так и срослись с жизнью этого самого автобуса, такого же грязного и усталого от вечной гонки, по одним и тем же нескончаемым улочкам и проспектам, день которых начинается в гараже и заканчиваются так же ночью, когда наездившись по бесконечному кругу, насмотревшись на одни и те же лица, не досчитавшись заветной суммы, на которую вероятно рассчитывает любой работающий человек, с надеждой на завтрашний день, засыпают и просыпаются в той же одежде, чтобы впрячься снова в обычную городскую гонку, чтобы, в конце концов, опять, не заработать себе на сменное белье.
Машин на улицах больше чем людей на планете. Море машин. Гора машин. И все торопятся. И большинство не соблюдают правил. Быть может потому, что им не учат, а может потому, что так удобнее. Кому? А бог его знает.
И куда все торопятся? По великим важным делам, которым по большому счету, цена-то грош, да разве этого себе объяснишь? Все торопятся, и я тороплюсь.
Работа моя, заключается в продаже квартир и я, не жалея ног, мотаюсь по незнакомым дворам, в поисках хозяина и покупателя, которые заведомо мечтают меня кинуть на мои комиссионные, так как, одной из самых примечательных и основных черт многогранного характера моего народа является не платить за любые услуги, будь то шитье, мытье, готовка, да и вообще любой вид услуг и работ: наш народ находит уйму оправданий, чтобы избежать оплаты, чтобы потом эти же деньги спустить на самое ненужное барахло, типа дорогой турецкой шмотки на барахолке или же на постройку несуразного коттеджа необъятных квадратных метров, с ненужными бассейном и сауной, предназначенных разве только для того, чтобы похвастать перед каким-нибудь жалким человечишкой вроде себя, ищущего счастье в том, чего не имел никогда ранее.
Выедешь в город и радует глаз всякого рода реклама, зовущая в легкую красивую жизнь, роскошную, сияющую и такую близкую, что протяни руку любой и кредит банка родной страны решит все твои проблемы, проблемы человека, живущего в своей же стране, как пасынок, берущего у нее же в долг, чтобы не суметь расплатиться пожизненно, чаще всего потому, что за вычетом полагающегося на хлеб и воду из заработанного с горем пополам, платить-то за кредит и не из чего.
Может, в этом виноват максимальный прожиточный минимум, а может "кондоминиум"? Впрочем, и об этом только один Бог и знает.
Работаю я в одной из многочисленных частных риэлтерских компаний, в которые так же легко попасть, если вы даже не имеете городской прописки, трудовой книжки, пенсионных отчислений и опыта работы, по так называемому собеседованию, которое заключается в предварительном обещании будущих благ в виде заключения дальнейшего трудового договора, с регламентированной рабочей неделей и выходными и оплатой пятьдесят на пятьдесят от заключаемых вами сделок, что вселяет надежду на скорое нормальное существование.
Но, по мере того, как вы начинаете погружаться в азы профессионализма, вас начинает удивлять чувство, какого - то отсутствия системы в осуществлении этого бизнеса, очень простой, казалось бы, на первый взгляд - облегчить процесс купли и продажи для покупателя и продавца и, будучи посреднической компанией, быть во всеоружии и иметь достаточную базу товара и прикладных средств, для того, чтобы помочь людям использовать с пользой время, которое является одним из основных критериев, по которому клиент обращается за помощью, что, по существу и является условием для существования этих самых маклерских компаний.
Но вдруг вся ваша работа превращается в попытку поймать счастливый случай.
Начинается настоящая охота. В основном на своего же брата, такого же риэлтера. И давай отнимать хлеб друг у друга. На глазах у обалдевших покупателя и продавца.
Побеждает сильнейший. Разнимает директор. Слабого увольняют. На смену приходит следующий.
И, такая чехарда поддерживает силы доморощенного предприятия, созданного каким - нибудь бывшим уличным посредником риэлтером, у которого вероятно выработался на этом поприще сильный характер, чтобы нанимать на работу любого, кто приходит за заработком и сильный дух, чтобы, не создав, каких-нибудь более менее приемлемых для усовершенствования своего же бизнеса условий, прогонять без суда и следствия очередного бедолагу, который так ни в чем и не успел разобраться толком за столь короткий срок, ни в том, в чем, в конце концов заключались его тщетные попытки чего - нибудь добиться в круглосуточной гонке за призрачным счастьем, которое позволило бы ему заплатить за съемную квартиру, обеспечило бы каким - нибудь средним достатком, чтобы продвигать планы своих детей и наделило бы счастьем за будущее, в виде обещанных поначалу пенсионных отчислений, пусть мизерных, потому как работодатель не в состоянии платить больше того, чего в состоянии заработать вся его допотопная бизнес-машина.
Эта участь слабака, постигла и меня. И вот, по прошествии трех с лишним месяцев, едва оперившись, я одним выстрелом вылетела из дерущейся стаи риэлтеров и перестала отвечать на звонки клиентов. Весь мой опыт и труд оказались в очередной раз невостребованы и теперь вернулась на свою обычную проторенную дорогу - сижу за компьютером и печатаю мемуары.