Посмотрел в даль. Ничего. Посмотрел еще раз, более внимательно. Опять ничего. Все заполонил собой белый туман, густой, как сметана. Вдруг послышался шум. Это она, непременно она! Шум усиливался с каждой минутой и я уже представлял себе постепенно останавливающийся темно-зеленый поезд, девятый вагон и её, такую юную, растрепанную, с огромными сумками в руках и растерянной улыбкой. Как она была хороша в день нашей последней встречи! Такая живая, веселая. Кружилась по парку в своей белой хлопковой юбочке и звонко смеялась. "Ну что ты так печалишься?" - говорила она мне. "Вот увидишь, все будет как прежде, пройдет совсем немного времени и мы вновь сможем видеться!". Она уезжала в Сибирь, временно, так было нужно её отцу. Но то, что мы считали временными обстоятельствами, переросло в нечто большее. Шел 1921 год, многое изменилось с тех пор, многих людей уже не было в живых, а я стоял здесь, на маленьком полустанке и ждал поезда. Её состав должен был приехать с минуты на минуту из Омска, и это ожидание, это чувство значительности момента поедало меня изнутри, занимало все мои мысли.
Помимо этого, меня тревожила неопределенность нашего будущего. В Крым? У меня совсем нет средств на дорогу, не говоря о том, что там нужно на что-то существовать. Возможно, у нее осталось что-то из стоящего имущества. Но ведь все это будет продано за копейки в первую неделю. В Германию? Возможно, но что ждет нас там? Нищета. То же, что и в России. Так лучше я умру в забвении на родной земле. А как же она?
Я прошел немного вперед, по железной дороге. Шум был уже совсем отчетливым, мне даже показалось, что я вижу надвигающийся состав. Точно, это он! Сквозь туман на меня надвигалось черное пятно - поезд. Сейчас, совсем скоро я увижу её! Всего несколько минут...
Поезд с оглушительным ревом остановился. Я побежал искать заветный девятый вагон - вот он! Двери открылись, на улицу высыпала серая, безликая толпа. Старухи с мешками, старики, молодые люди, женщины с младенцами - сплошь беднота.
- Ждешь кого, молодец? - спросила меня одна маленькая старушонка с белыми, как снег, волосами.
Я ничего не ответил и продолжил вглядываться в лица. Какой-то малыш громко плакал, его мамаша шикала и пыталась закрыть ему рот рукой. Мне стало жаль малыша, я не выдержал и вмешался
- Зачем же вы так с ребенком? Ведь он плачет, вы бы лучше его приласкали.
Женщина подняла на меня глаза и недоуменно, со злостью рявкнула что-то вроде "Не ваше дело". Малыш испуганно посмотрел на меня. Я попытлся улыбнуться. Затем он схватил с земли маленький камешек и с размаху запустил в меня. К счастью, ребенок промахнулся, но этот его поступок выбил меня из колеи.
Народ продолжал вываливаться из вагонов, в какой-то момент мне показалось, что я ошибся, и, возможно, она ехала вовсе не в девятом. Я побежал проверять свою теорию, но так и не обнаружил средь мрачной толпы моей Олечки.
Из девятого вагона вышла проводница. Она достала папироску и деловито закурила. Поймав мой потерянный взгляд, она крикнула:
- Эй, ты, в коричневом пальто, иди сюда!
Я покорно подошел. Ну конечно! Должно быть, Оля не смогла уехать с этим поездом и попросила проводницу передать это мне. Версия показалась мне очень правдоподобной и я поспешил поинтересоваться:
- В этом вагоне должна была прибыть Ольга Росинская из Омска. Но я не вижу её...может быть, она вам что-то передавала для Сергея Терехова?
Люди разбредались в разные стороны от полустанка: в лес, в поле, до ближайших сел. Вдалеке слышался лай собаки и звук уходящего состава. Умерла! Как страшно осозновать, что человека, чье письмо недельной давности лежит у тебя в кармане потрепанного пальто, уже нет в живых. Она всегда была жизнерадостнее меня, она верила в счастливое будущее, все, за что она ни бралась, выходило у нее легко и умело. Она была светом в моей мрачной жизни, моей верой, моей надеждой. Не выходят из головы её слова: "Вот увидишь, все будет как прежде...". Не будет. Жизнь никогда не будет такой, как прежде. Собрав остатки воли я встал с земли и пошел в белый, растворяющийся туман.