РОМАН ВОРОБЬЕВ
Рассказ.
Наверное, почти каждый человек уверен в том, что если он испытывает некое острое чувство, то он становится уникальным. Ощущение ли это платонической любви или одиночества, это не имеет значения. Собственно с чего это я развел тут подростковую псевдо-философию с немалой примесью юношеского максимализма? Я расскажу одну историю из своей самой обыкновенной жизни. События, описанные ниже, если не перевернули мою жизнь, то хотя бы немного повлияли на меня, причем как внутренне, так и внешне. Это был довольно странный период моей жизни. Закончить свое коротенькое введение я бы хотел нотацией человеку, который прочтет это. Хотя не исключено, что он и не станет продолжать, подумав, что большего пика в литературе, чем это вступление, я не достигну. Если попробовать принять все то, о чем здесь написано, то можно прийти к странным выводам. Однако ничего катарсиального ожидать не стоит.
Был жаркий конец лета. Я приехал со своей дачи в двадцатых числах августа. Я был полон вдохновения и чувствовал себя легко. Даже был несколько возбужден. Мне было странно видеть сразу так много людей, которые сновали туда-сюда по улицам Санкт-Петербурга. Я-то целый месяц прокатался на велосипеде в поселке Двинская, где было не слишком людно.
К слову обо мне. Меня зовут Роман Воробьев, я родился 20 августа 1994. К событиям, о которых пойдет речь(еще бы не пошла), мне было 17 лет. Я жил с родителями в центре города. В тот год должен был пойти в последний класс. Приехал я вечером. Город горел тускло оранжевым цветом, который излучали фонари. Едва моя нога перешагнула порог квартиры, я почувствовал , что безумно устал. Наспех поужинав, я лег спать. Сразу я не заснул – вспоминал лето. Перед моими глазами пестрел калейдоскоп моих впечатлений. И как только я погрузился в этот мир, я сразу же уснул. Кстати весьма хороший способ бороться с бессонницей. Продумывать идеальные миры, в которых ты можешь жить. Давать волю фантазии. Будить её не так-то просто. Со всех сторон, 24 часа в сутки мне внушали отрицание фантазирования, однако сейчас я понимаю, что это едва ли не один из самых важных даров для человека.
В ту ночь мне приснился удивительный сон. Он был невероятно четким. Я запомнил каждую его частичку, каждую деталь. Мне приснилось будто я еду в поезде. Сижу себе в купе. Соседи отсутствуют. Я улыбался, чувствовал себя повелителем этого купе. Я раздвинул белые шторки, скрывающие довольно неожиданный пейзаж за окном. Поезд проезжал вокруг подножия некой горы. Вдруг на меня пролился ярко оранжевый луч света. Я зажмурился и закрыл шторки. Я вышел из своего купе. И направился в соседнее. Ноги сами несли меня, я не мог управлять собой. Дверь в соседнее купе была открыта. Там было три человека, которые играли в карты. Я бесцеремонно зашел. На кровати сидели две девушки. Рядом с ними, облокотившись на полку, стоял мальчик лет четырнадцати. Одна девушка была полна и не очень красива внешне. Она широко улыбалась мне. Эта улыбка делала её привлекательной. Мальчик оказался братом этой девушки. У него были длинные золотистые кудрявые волосы, и своей внешностью он пробудил во мне ассоциацию о лице Марлона Брандо. Эта мысль в тот момент отчего-то не была мне приятна. Вторая девушка была рыжеволосой и не показалась мне абсолютно ничем притягательной. Я даже не обратил ни малейшего внимания на её лицо. Я присоединился к их игре. Мы играли в некую странную игру. Карты были отчего-то разноцветные. Игра затягивала очень сильно. С каждым коном я начинал что-то ощущать. Что-то, что было невесомым, но мне казалось, что я могу это осязать. Я часто начал мельком бросать взгляд на рыжеволосую девушку. Я заметил, что она красивая. Я не ощутил её привлекательности, зайдя сюда, но когда прошло еще немного времени, я ощутил это. У неё был красивый прямой нос, приятные глаза обдавали теплом. Все её тело дышало женственностью. Она была невысокой, из-за этого казалось, что она немного хрупкая. В какой-то момент я понял, что не отвожу от неё взгляда уже давно. Мне хотелось, чтобы мы играли вечность. Девушка тоже поглядывала на меня. И улыбалась. Я подумал, какой же я, черт побери, привлекательный. Я даже взглянул в зеркало, стоящее рядом, и ужаснулся. На меня смотрел мальчик тринадцати лет. Я со страхом повернулся на рыжеволосую девушку. Та лишь украдкой взглянула на меня. Я проснулся.
Я был настолько оглушен осознанием того, что все, что я сейчас пережил, было лишь сном, что в первые секунды был готов заплакать. Затем я рассеянно сел на край кровати. Меня осенило. Я решил записать все эти события на бумагу. Записал все мельчайшие детали, которые я видел во сне. Когда я все это записывал, мне было до боли горько осознавать, что те чувства, испытанные мной во сне, в реальной жизни никогда не имели места быть. И поразительная идея ворвалась в мою голову. Я захотел познакомиться с девушкой. Я бы даже сказал, что я страстно возжелал этого. Причем меня не особо интересовал секс. Что странно, ибо все мои соплеменники-однокашники думали только о нем, если разговоры заходили о девушках. Я не хочу выставлять себя ханжой – я отнюдь не пуританин и думаю о сексе не раз на дню. Но в то утро меня охватила потребность в платонической любви. Вообще на самом деле наша «тяга» к сексу настолько искусственная, настолько высосана из пальца. Мне вообще кажется, что он нам не нужен столько, сколько мы о нем думаем.
После завтрака, когда я уже собирался пойти погулять, меня неожиданно (правда, наверное, закономерно) охватил страх. Он явился из ниоткуда, что, безусловно, присуще этому господину. Я будто протрезвел. В голову ворвался неожиданный довод о том, что на улицах с девушками не знакомятся. Это не принято, это дурной тон.
Я рассеянно опустился на табуретку, на которой пару секунд назад бодро завязывал шнурки. Я начал думать и старался проанализировать свои страхи. Честно скажу, что раньше такого не было. Я плыл по течению, развивался по определенному сценарию, который был мне навязан с рождения. Я никогда не останавливался, чтобы подумать. Подумать по-настоящему, а не просто испугаться продолжать что-то делать из-за страха.
За несколько минут сидения в абсолютной тишине наедине со своими мыслями я осознал кое-что. Страх – чушь. Смысл мне бояться того от чего я стану необыкновенно счастливым. Все мои доводы абсурдны насчет «принято – не принято». Принято быть героем-одиночкой, ходить с мрачным лицом и невидящим взглядом. Ненавидеть всех. Это страшно представить, но это есть. В июне я был в Црна Горе. Я заметил удивительную особенность многих русскоязычных людей. Мы друг друга ненавидим. Это как фашизм наоборот. Если русский за границей слышит где-нибудь русскую речь по-близости, он обязательно прикидывается иностранцем и хочет поскорее скрыться. Неужели есть смысл нести отрицание счастья, но ни в коем случае не отказываться от таких качеств как ревность, зависть, самовлюбленность. Абсурд. И я пошел на улицу.
Как уже наверное понял читатель, в ту пору я изображал из себя того подростка, который ничего не боится и всячески ломает стереотипы общества. Глупо, но что делать! Я был горячим фанатом фильмов 80-х годов (естественно американских, так как на европейских у меня не хватало вкуса). Я был одет в классические узкие джинсы, темную футболку и джинсовую куртку с воротником. Выглядело это все в совокупности со мной более чем романтично, особенно если вышеуказанный воротник был поднят. Мои длинные волосы развевались на ветру как могли. Я был шатеном. Я включил свой любимый плеер. Он сразу же наполовину отключил меня от реальности.
Распахнув дверь, выпускающую меня из дома, я шагнул в город. В глаза сразу бросилась суета людей. Нет, безусловно, наверняка они чем-то заняты. А я лишь гуляю. Радуюсь жизни? А почему нет! Ведь мне всего 17 лет. Глупо же впадать в апатию. ..
Но я впал. Люди сильно давили на меня. Не знаю почему, но я ощущал себя шаром для боулинга, который катится по дорожке и не может остановиться, вернуться назад по этому же пути, а может лишь чуть-чуть уклоняться. Я встречал на улицах немалое количество красивых девушек, с которыми я бы хотел познакомиться. Но как только мой взгляд фокусировался на них, боковое зрение ловило глаза других людей, стоявших поблизости с этими девушками. Мне становилось страшно. По-настоящему страшно. Что они обо мне подумают? А вдруг они будут смеяться? Как я буду выглядеть перед ними? А когда девушки стояли одни, то у моего сознания был эксклюзив. Что она обо мне подумает?
Я осознавал, что мною движет абсурдное суждение. То, что обо мне подумают люди для меня важнее чем то, что я думаю о себе! Но я не мог перебороть себя. Я прогулял почти час по улицам. Солнце нещадно палило. Я изрядно вспотел, но куртку не снял. Я пропустил очень много моментов, когда мог сделать девушку счастливой всего лишь парой-тройкой фраз. На логическом уровне я понимал это, но подсознание работало против меня. Какому человеку не понравится, если ему сделают комплимент? Если только потом от него не потребуют чего-то взамен.
Я вернулся домой. Не разуваясь и не раздеваясь, я сел на кухне. Я закричал. Издал истошный вопль. Я осознал, что меня останавливало в осуществлении своих желаний. Я влюблен в себя самого! Я связывал свою самооценку с возможным отказом девушки и представлял, как я буду глупо выглядеть. Я хотел выглядеть красиво. Проще сказать, как в кино. То есть я должен размениваться в своей жизни на ложные стереотипы и несбыточные фантазии. Нет уж, я пойду по иному пути.
И я вышел из дома снова. « Я подойду к первой девушке, которая будет заслуживать моего истинного комплимента. Я сделаю её счастливой» - стучало в моей голове. Плеер был давно забыт. Он отвлекал меня. Мир изменился в моих глазах. На миг я почувствовал свободу, о которой столько слышал, читал и смотрел. Это странное ощущение. Оно являет собой некую эйфорию, которой ты предаешься на короткое мгновение, но потом помнишь тень этого чувства. Быть может, разные люди в разное время чувствовали свободу по-другому, но то, что ощущал я тогда, не предается сомнению. То было удивительно. Прежний страх ослабел. Впоследствии я додумал, что это гнев заставил меня так почувствовать себя. Однако вполне допускаю, что это была и не свобода. Я просто должен был найти красивое слово для моего состояния.
Прошло несколько десятков минут. Я постоянно замедлял свой шаг. Был очень возбужден и хотелось сорваться на бег. Я вышел на проспект Чернышевского. Было около четырех часов дня.
Вдруг на другой стороне улицы я заметил девушку. Прежде всего, её глаза. Я не знаю, как мне это удалось, ведь между нами было около 25 метров. Но в её глазах я заметил некую тоску и в то же время невероятную живость. Ноги сами понесли меня к ней. Я не мог не познакомиться с ней. Я перебежал дорогу и, боясь упустить её, побежал. Она шла по строительному коридору. Я пошел сзади. Она была одета в синюю накидку, которая имитировала плащ, в совершенно обычные джинсы. Её распущенные белокурые волосы очень красиво переливались на солнце. Походка была не особо быстрая, но и не гуляющая неспешная. На плече у неё висела кожаная сумочка. Периодически я видел её профиль. У неё был прямой нос, большие глаза (еще бы я их не увидел). Глаза, конечно же, не были поражены экзофтальмом, но их было трудно не заметить. Её фигура была удивительно привлекательной.
Но я все еще боялся. Моя самооценка мешала мне. Я боялся, что если получу отказ, то весь мой внешний облик и образ обесценится. Втайне от своего эго я понимал, что внешность это далеко не самая важная черта привлекательности.
Она свернула на набережную реки Невы. Я решился. Вокруг было много машин, в которых сидели их обладатели, но я забыл и о них. Я подбежал к ней. Я не помню, что я сказал. Я был невероятно взволнован. Однако моя речь была твердой, и голос не дрогнул. Припоминая сейчас, я помню, что это было нечто вроде «Ты очень красивая» или «Ты классно выглядишь».
Странное дело, но было видно что девушка не так молода как я. Издалека мне казалось, что её лет 20, но увидев её вблизи, я понял что она гораздо старше. Но это не меняло факта о её красоте. Это была увядающая красота. Ничего прекрасней я впоследствии не видел.
- Слушай, я спешу – её первые слова я сначала воспринял как отказ и уже хотел уйти, но что-то заставило меня продолжить рядом. Она почувствовала, что мне нужно нечто большее чем просто её одобрение. Она с интересом посмотрела на меня и неожиданно сказала:
- А пойдем со мной вместе?
Я не ожидал такого поворота. Она улыбнулась мне. Мне стало приятно. Я не стал ей чего-то доказывать. Все было как-то безусловно.
- Как тебя зовут? – спросил я.
- Алена. – участливо ответила девушка – а тебя?
- Меня зовут Роман.
- Ого, какое имя романтичное!
Столь чудного комплимента мне еще никто не делал.
- Сколько тебе лет?
Мелькнула мысль соврать о возрасте, но я оставил это.
- Мне 17 лет.
Алена улыбалась еще шире.
- Да ты еще мальчик! Я тебе практически в матери гожусь. У меня сыну 11 лет.
Я искренне удивился.
- А тебе, сколько лет? – спросил я.
- Мне 32 года – меланхолическим тоном ответила девушка. Я заметил на её лице едва заметные веснушки. Они делали Алену немного инфантильной. Её глаза светились. Кажется, она была счастлива. Она сказала мне, что ей надо отнести некие документы по работе в один бизнес-центр. Я был уверен, что мы распрощаемся на этой фразе, однако продолжал идти с ней. Ей было приятно мое присутствие. Я чувствовал это. Документы вышел забирать высокий мужчина в очках. Алена сильно изменилась, когда начала с ним общаться. Я увидел в ней женщину сангвинического темперамента. Наедине со мной она была другой. Жизнерадостной, веселой. Будто она вырвалась в юность снова. Ей не было скучно.
Она закончила с документами. Мы пошли обратно по набережной. Мы разговаривали о кино, театре, книгах, жизни, обо всем на свете. Мне никогда не было так интересно. Что поражало меня больше всего это то, что я сам все это создал. Алена живо интересовалась мной. Возрастная разница была стерта. Я забыл о своей самовлюбленности. Страхи казались теперь абсурдными. Мне было абсолютно наплевать, как ко мне относятся люди и что они обо мне думают. Я был вне.
Я чувствовал приятное легкое дуновение того сна. У нас нашлось немало общих интересов. Мы прогуляли почти три часа. Я бы мог написать множество наших диалогов, но в этом нет нужды. Цель этого рассказа, чтобы донести до многих людей, что, если перестать требовать от людей что-нибудь взамен за хорошие поступки и выключить свое самолюбие, то можно оказаться в итоге безмерно счастливыми. Когда я шел с Аленой, я не думал ни о сексе, ни о том как я красиво выгляжу с красивой девушкой, ни о своем статусе. Я попросту забыл об этих понятиях.
Когда мы прощались у метро, я не стал предлагать продолжать отношения. Что-то подсказывало мне, что все что произошло должно остаться таким как оно было.
- Спасибо – широко улыбаясь, кинула эта девушка мне, когда мы попрощались. На мгновение я почувствовал себя неким альфонсом. Но я отогнал от себя эту мысль. Странно, что она имела место быть.
Идя домой, я тихонько напевал одну песенку из репертуара Бобби Винтона о синем бархате. Я был поражен тем, как я был счастлив. Ничего вроде бы и не случилось, а всю дорогу до дома я не мог снять с лица улыбкой. Чувствовал ли я любовь? Нет, то была не влюбленность. Но ведь любовь и влюбленность, разные понятия. Может быть любовь, это когда раздаешь это чувство и наполняешь им незнакомых тебе людей? Это не собственничество, как уверяет меня массовая культура. Любовь же все-таки многогранна.
В тот день я был счастлив. Впоследствии на меня навалились социальные программы общества. Я забыл об этом. Забыл о том, что я могу так делать, как сделал в конце августа. Но уверен, что вернусь в тот мир.
Ноябрь 2011.