ЧЕРЕЗ ВОРОТА КРАСНОГО ДРАКОНА.
ТРИДЦАТЬ ЗАЖЖЕННЫХ СВЕЧЕЙ ПОСЛЕДНЕГО САМУРАЯ.
Она танцует,
Свечи горят,
Шаг вправо – звенит колокольчик...
И красные ленты
Струятся,
Стекают шелком по ступеням,
Словно алая кровь.
Шаг влево – взмах рукой.
Она танцует...
И ее красное платье
Развевается на ветру...
Она танцует...
А ворота Красного Дракона,
Ждут нового воина...
Тридцать свечей горят,
Тридцать душ живут,
И воин не умирает
До тех самых пор,
Пока он последний...
Во времена императоров и великих империй, во времена бесстрашных воинов произошла эта история. Кто-то, слыша ее, не верит в то, что такое возможно, кто-то же и по сей день не может понять всю загадку этой истории, в которой нет ничего лишнего, а то, о чем сказано — важно.
Да, случилось это давно: сотни лет назад, а, может, и больше. И произошла эта история с отважным самураем Хаширо. Его армия была разбита, а проиграть было равносильно смерти.
— Мы должны победить, — говорил он воинам. — Мы не можем позволить врагу поставить нас на колени.
— Но нас слишком мало, — слышал в ответ Хаширо. — Мы проиграем.
И ничего не оставалось Хаширо, как отправиться к Вратам Красного Дракона. Много легенд ходило об этих Вратах. Одна из таких легенд гласила, что во Вратах заточен дух Красного Дракона. Дракон так жаждал славы и бессмертия, что попросил волшебника превратить его в огромную статую, оживающую по утру. Волшебник исполнил волю Красного Дракона, навсегда заточив его дух в каменную статую, но сделал так, чтобы Красный Дракон смотрел на запад и никогда на восток, а восходящее солнце осталось бы для него несбыточной мечтой.
— Ты будешь охранять того, кто должен оставаться бессмертным ради бессмертия других, ради последнего самурая. Он память тех, кто когда-то отдал свою жизнь ради спокойной жизни других, — говорил волшебник. — Помни, Красный Дракон, лишь отважный самурай, что ударит тридцать раз в охраняемые тобой врата, может быть пропущен.
Так гласила легенда. Но это была всего лишь легенда. Как знать, правдива ли она была. Но у Хаширо не было выбора.
Он шел к Вратам Красного Дракона с надеждой и опасением. Что ждет его там, в неизвестности, где не всем живым рады, а о мертвых лишь вспоминают?
Врата, как и ожидал Хаширо, были прекрасны. В их красных зеркальных стенах отражалось солнце, и сидящий на крыше врат гигантский Красный Дракон с присущим ему каменным спокойствием смотрел вдаль, за горизонт, в надежде все же увидеть восходящее солнце.
Учтиво склонившись перед невидимым духом Красного Дракона, Хаширо подошел к вратам и постучал тридцать раз. Врата отворились. И Хаширо увидел перед собой длинную белую лестницу с широкими ступенями, и танцующую на них девушку в красном платье. Вниз по ступеням сползали, словно живые, алые ленты. Девушка танцевала, и звук ветряных колокольчиков успокаивал душу воина. С восхищением следил за каждым движением необычной танцовщицы Хаширо. Взмах рукой, шаг вправо, поворот и танцовщица уже парит в воздухе. Это был танец, повествующий о подвигах тех воинов, что, пролив кровь, были когда-то забыты.
Танцовщица звала Хаширо за собой, вверх, по ступеням. Ступеней было много, как и ушедших жизней великих и отважных воинов. Хаширо поднимался по ступеням осторожно, словно боясь потревожить покой этого воистину загадочного места.
Наконец ступени закончились, и взору Хаширо предстал храм. И не был этот храм велик, но необъяснимое таинство хранилось за его старыми стенами. Танцовщица ударила колокольчиком, что был прикреплен у нее на ладони, и разлетелась на множество алых лент. Ленты падали на белоснежные ступени и сползали вниз. И казалось, что это кровь струилась по камню. Кровь отважных древних воинов.
С неописуемой тревогой входил в храм Хаширо. Он осторожно ступал по черному зеркальному полу, что был уставлен зажженными свечами. Ряды свечей: пять, десять, пятнадцать, двадцать, тридцать. А перед свечами сидел последний самурай, крепко сжимая в руках меч. В стали меча отражалось танцующее пламя свечей. И каждое движение пламени, было как будто знакомым, ведь так танцевала она — призрачная танцовщица в красном платье. Преклонив колено перед воином прошлого, Хаширо тихо проговорил:
— Великий воин, я пришел к тебе за помощью. Идет война, и мы должны спасти свои земли и своих людей. Помоги нам.
Последний самурай лишь крепче сжал в руках меч.
— Ты слышал о проклятье последнего самурая? — спросил он.
— Нет.
— Эти тридцать свечей я зажег, чтобы помнить каждого самурая, что погиб тогда, в последнем бою. Я — их память. Я — их вечная жизнь. Такова судьба всех последних самураев. Может так случится, что именно ты займешь мое место, и тогда участь твоя — жить до тех пор, пока на смену тебе не придет следующий последний самурай. Готов ли ты к этому?
— Я готов на все, великий воин, — проговорил Хаширо. — Мы должны победить.
Последний самурай внимательно посмотрел на Хаширо и, задув все тридцать свечей, прокричал:
— Армия моя, восстань! И победи тех, кто оскверняет страданиями и болью наши земли!
И перед Хаширо выстроилась призрачная армия, облаченная в красные доспехи. Воины преданно смотрели на того, кто веками хранил их память — на последнего самурая.
— Враг не увидит эту армию, — сказал последний самурай. — Но она будет на твоей стороне. Вы победите. А я буду сражаться с тобой бок о бок, отважный воин. В бою я смертен, а потому если погибну я, а ты останешься последним из выживших самураев — займи мое место.
— Я исполню твою волю, — пообещал Хаширо. — Я сдержу обещание.
Долгой была эта битва. Страшной. Много пролилось крови: своей и вражеской. Но враг пал под карающими мечами войска Хаширо и призрачного войска последнего самурая. С болью наблюдал Хаширо за гибелью своих друзей, за гибелью тридцати самураев. Ни один из них не выжил. И видел Хаширо смерть последнего самурая — воина прошлого, и знал, что отныне он последний… последний самурай…
Хаширо сдержал свое слово и, вернувшись в древний храм, зажег тридцать свечей в память о каждом убитом самурае, что так был дорог его сердцу. Но не забыл он и о том, кто помог ему одержать победу — о самурае прошлого, оставшемуся теперь только в памяти.
— Ты погиб, а я обрел вечную жизнь в стенах этого храма, — со скорбью проговорил Хаширо и зажег еще одну свечу.
И тридцать одна свеча горит, и пламя их поддерживает он — последний самурай. И кто знает, сколько веков суждено ему жить, оставаясь последним. А Красный Дракон верно охраняет его покой, ожидая следующего самурая. И танцовщица в красном платье бесшумно скользит по белым ступеням, и ветряной колокольчик звенит, а на востоке восходит красное солнце…
Иллюстрация автора.