Глава 4.
Сначала я не поняла, что вообще происходит. Вместо потрепанных рыженьких обоев на стенах красовались яркие синие, с непонятными разводами. Над головой колыхался от легкого дуновения ветерка, видимо окно было открыто, прозрачный белоснежный балдахин. Осмотрев себя, я пришла в ужас, на мне красовалась, правда моя, голубенькая ночная сорочка из китайского шелка. Я, конечно, не помнила, что со мной было, но точно могу сказать, что я эту сорочку не одевала. Тогда кто это сделал? Прокручивая события предыдущего дня, а за окном светило солнце, я пришла к неутешительным выводам. Судя по тому, что я помнила, Вадим Дмитриевич каким-то непостижимым образом оказался в гостинице Ржева и утешал всю меня такую зареванную. Я нервно сглотнула.
За дверью послышались шаги, я испуганно натянула одеяло до самого носа, остались только одни глаза. Дверь открылась, и на пороге появился Вадим Дмитриевич. Я хоть и спряталась под одеяло, но челюсть у меня отвисла. Обнаженный по пояс, он стоял передо мной в темно синих шортах и сандалиях на босу ногу. Я еще раз нервно сглотнула. Оказывается деловой костюм, который он носил, скрывал внушительных размеров мускулатуру и идеальный торс, такой фигуре мог позавидовать любой атлет, не говоря о простом смертном.
- Уже проснулась? – я услышала совершенно не свойственную шефу добрую речь.
Все еще боясь, я притворилась, что сплю, хотя смотрела во все глаза и оценивала его. И он это заметил, я смущенно опустила взгляд и теперь уж точно полностью скрылась под одеялом, заливаясь, как рак, красной краской. А он стоял и молча ждал, пока я решусь показать нос наружу. Вскоре мне стало не хватать воздуха и мне пришлось откинуть спасительное одеяло. Выглядела я, наверное, комично, потому что шеф рассмеялся. А меня это обидело, и я снова начинала на него злиться, припоминая все злоключения исходившие от него в мой адрес. Поэтому моя фраза прозвучала грубо:
- Чего ржешь? – я решительно встала с кровати, закутавшись в одеяло, и решительно направилась вон из комнаты в надежде отыскать свои вещи и ретироваться из этой квартиры от греха подальше.
Но не тут-то было, шеф перегородил мне выход, заслонив его своей мощной спиной. «Шкаф два на два » окрестила я его в мыслях и поперла на пролом.
- Далеко собралась? – в его голосе все еще было добро.
- Домой – пробурчала я.
- Что даже спасибо не скажешь? – на его лице играла озорная улыбка.
- Было б за что – я решила ни при каких обстоятельствах от своего не отступать – С дороги уйди.
Но он только ухмыльнулся, но с места не сдвинулся. «Сам напросился – подумала я», и, откинув одеяло со всей дури, двинула коленом по его мужскому достоинству. Шеф согнулся в три погибели, а я, воспользовавшись моментом, нырнула в дверь и, прихватив свою сумку, благо она стояла в коридоре и ключи от машины, которые лежали на полочке, рванула из квартиры. И мне было плевать, что подумают люди, увидев меня бегущую в одной сорочке, лишь бы быстрее и подальше от этого места. Но одну фразу я все-таки услышала в свой адрес:
- Идиотка – простонал мой шеф, остальные слова поглотил шум улицы.
Слава небесам мне никто не встретился по дороге, пока я добралась до машины. Горя праведным гневом я выжила педаль газа, и буквально сорвалась с места, протирая шины об асфальт. Благо дома никого не было, и я никем не замеченная приняла подобающий вид. А поскольку я считала себя уволенной, на работу я не торопилась, вернее я не торопилась не нее вообще. Мурлыча себе под нос Иру Ежову «Два дома стояли на Желтой горе», я варила ароматный кофе. И естественно я никого не ждала, разве что Сашу, но у нее были ключи, а тут звонок в дверь. Я сперва подумала, что мне показалось, но когда звонок раздался во второй раз, все же решила, что и первый раз мне не померещилось.
Даже не задумываясь о последствиях, я радостная открыла дверь с возгласом:
- Саша, я вернулась.
Но вместо дочери на пороге моей квартиры стоял разъяренный Вадим Дмитриевич. Дверь я захлопнуть не успела, он подставил ногу. Следующего поступка я от него никак не ожидала, хоть и считала его последней скотиной. На мою щеку легла увесистая рука шефа. От боли, пронзившей почему-то не только щеку, но и все тело, я даже слова сказать в первую минуту не смогла. А когда дар речи ко мне вернулся, я занесла руку для ответного удара, но шеф пресек эту мою попытку. Тогда отчаявшись, я буквально плюнула ему в лицо:
- Я тебе этого никогда не прощу – даже не заметила, как перешла на «ты».
Он гневно на меня посмотрел и ответил:
- Ты уволена.
- Я этого и добивалась – дверь с грохотом закрылась перед носом шефа, а я униженная и покалеченная сползла по двери на пол и разревелась. Прям как в гостинице с той лишь разницей, что меня теперь никто не утешал.
Сколько я так просидела в коридоре не знаю, только вот в таком разбитом состоянии меня обнаружила, вернувшаяся Саша.
- Мам, мамочка – со слезами на глазах запричитала она - да что ж такое происходит – она обняла меня, и мы вместе с ней расплакались. Меня захлестнула очередная волна истерики. Испуганная Саша вызвала мою блондинистую подругу.
Наташа влетела в квартиру минут через тридцать и, выпроводив Сашу из коридора, где я проливала слезы, кое-как сопроводила меня на кухню. Я всхлипывая и прерываясь от рыданий поведала Наташе всю свою печальную историю, начиная с того места, как вылетела пулей из своего кабинета. Наташка только сжала кулаки и гневно ругала, на чем свет стоит шефа.
- Ну, он у меня попляшет – размахивая кулаками, возмущалась моя подруга – я ему покажу, как девушек бить. Ишь амбал какой, руку поднял на хрупкое беззащитное существо – не унималась она.
На самом деле я была не такая уж и хрупкая, все-таки пять лет баскетбола и еще три спортзала, не считая постоянных тренировок на шейпинге и вот уже как год посещения карате. Просто я не ожидала, что он меня ударит, поэтому и не защищалась.
- Что так и сказал, что увольняет? – я молча кивнула. – Вот гад – снова обласкала Наташка шефа.
А мне уже было все по барабану, уволил, значит уволил. Без работы я бы не осталась. Я уже давно подумывала открыть свою контору, взять Светика с Наташкой к себе, да и Тимофея заодно, он парень толковый, не пропадем.
Наташа сидела у меня до тех пор, пока я не уснула и только тогда ушла. А я устав от слез, провалилась в спасительный сон и спасибо небесам, что мне ничего не снилось, я хоть отдохнула и душой и телом, потому что с утра меня ждало очередное жизненное испытание.