-Слышишь?
-Нет еще!
- Да тише ты, вспугнешь всех. Слушай…
-Ну что слушать, Принц?! Тихо же.
-Тссс... Машнунь, ты смотри и слушай - они шуршат.
Почти полностью погрузившись носом в траву, мы слушали. Это так удивительно, напрячь свои ушки до такой степени, что бы услышать шаги муравьев. Да-да, они слышны, вы не сомневайтесь. Нужно только прислушаться, и, кажется, иногда у меня удавалось это сделать. Мне очень хотелось, что бы и Маша их услышала.
Лежа в густой траве, под цветущей сакурой, предавшись слушанию, мы еще и ногами болтали. Почему-то мы оба, с молчаливого согласия наших глаз, решили, что так будет проще слышать… ну или повеселее, во всяком случае. Яркая алая накидка, закрывала спину. Корона отдавала отблески солнца так, что Маше приходилось иногда жмуриться от них. Ее желтый сарафан в крупный белый горошек, был похож на яркую лужу солнца, в этом море зеленой травы.
Это было соревнование и условие было одно – услышать первым. Все это казалось невероятно трудным и, иногда, просто хотелось схитрить. Но после всех попыток и хотения, я понял, что для Маши это все всерьез. Достаточно было взглянуть на ее хмурые брови и надувшиеся губы, что бы понять, что она старается изо всех сил. Я тоже старался.
В густой траве хаотично бегали муравьи. Они явно не обращали на нас внимания и все, что выдавало нас- это неосторожно закрытое солнце тенями от наших голов и Машиных косичек, настолько коротких, что только кончиками теней, но все же отдавались на траве. Муравьи ходили, почти бегали. Это было ясно видно. Почему-то Маша была уверена, что шестью муравьиными ногами можно создать больший топот, чем своими двумя. Уже почти разочаровавшись в своем слухе, не то, что в муравьях, мы сели.
Маша достала из маленького карманчика сарафана две конфетки, одну из которых дала мне. Здорово так неожиданно получить целую конфету - вкусно же!
И тут мне в голову пришла необыкновенная мысль! Ощутив клубничный вкус леденца, я осторожно взял его в руки и положил в траву к муравьям. Это были еще те сладкоежки. Они начали быстро облеплять ее своими тельцами. Без всякого приглашения, наши взгляды были устремлены на эту конфету настолько близко, насколько это возможно. Уже через пару минут розовый леденец почти скрылся за неиссякаем потоком этих черненьких муравьев. И тут донеся еле уловимый треск. Это было что-то вроде « кршшхррр-шкрршхршш». Я взглянул на Машу. По восторгу на моем лице и нарастающей улыбке, она все поняла и, прищурив глаза, всматривалась на эту кашу из муравьев, а потом тоже вскочила. Мы резко откинулись в стороны от уже невидимой конфеты и клубничного аромата, который наполнял наши носы.
- Это ж что получается, - говорила Маша, с каким-то недоумением, - они что же, чавкают громче, чем топают?
Я не удержался и захохотал. Давно я так не смеялся! Эта чудная… чудная Машуня, почти возмущенная такой наглостью муравьев, но довольная от того, что хоть что-то от них услышала, тоже закатилась в звонком смехе.
-Ну как жа.. как же так может быть?! Так громко кушать - это уж совсем непорядок, – приговаривала с улыбкой Маша, и пальчиком на них махая «ну-ну-ну». Ох уж эти муравьи – обжоры-сладкоежки.
Лежа на траве и смотря в ясное синее небо, я не мог унять смеха. Смеялась и Маша. Красненькое и желтое пятнышко, под розовым деревцем с привкусом клубники. Кажется, так все это видело небо.