Дитя человеческое

               

   Вечером мать ребёнка ушла в магазин за хлебом. Нам оставила под присмотром своего двухмесячного малыша.
 - Ничего, справитесь! – сказала она и захлопнула дверь.
   Молодая мама считала, что я справлюсь с любой ситуацией, потому что, как говорила она, от меня к ребёнку идет положительная энергетика. Ребёнок успокаивается, так как от меня текут к нему хорошие флюиды. Дети и собаки это очень хорошо чувствуют. Так что – как только ребёнок начинал хныкать – меня отправляли к детской кроватке. Я наклонялась к ребёнку, начинала гладить его по животику и напевать: «Мы оставили Трезора без присмотра, без надзора, и поэтому щенок перепортил всё, что мог» Или: «Кукла, кукла, мишка, мишка, карандаш и  Чиполлино»
   И, кроме того, мы с ней разговариваем. На потеху всем взрослым.
- Ну, что, - спрашиваю я её, - выучила таблицу Менделеева?
- Ы-ы-ы, - отвечает она, вроде бы, с утвердительными интонациями. – Букварь весь освоила? – Экзаменую я её дальше.
- Ы-ы-ы, - доносится ответ из кроватки.
- Ну, что же…- Произношу я в заключение. – Завтра за компьютер усадим.
- Н-н-н, - вроде бы, отвечает маленькая под общий смех.
   Ребёнок, как бы, прислушивался. Потом начинал подпевать мне звуко-буквы:
«Ы-ы-ы!»
  Затем прекращал плакать.
  Сначала всё шло хорошо.
  Дитя мирно спало в своей кроватке, раскинув руки, и сложив ножки иксиком.
  Но потом оно тихо зашевелилось и задрыгало ножками,  начало издавать протяжно-плачущие звуки.
  К соске-пустышке  ребёнка не приучали принципиально – не давали без всяких жалёнок, хоть оборись.
 Ребёнок заплакал громче. Опять раздались всхлипывания. Она орала так громко, так выразительно, как бы, взывая о помощи.
- Ай-яй-яй! Эй-ей-ей!
 Лицо ребенка стало красным, тельце покрылось испариной. Вся распашонка собралась в мокрую гармошку.
- Господи, да что же мне делать с ней?
  Я позвала из соседней комнаты старшую сестру Ксюшу. Она считала себя взрослой, ей было уже целых двенадцать лет.
- Ксюшенька, помоги мне, пожалуйста – покачай мелкую, может, она у тебя уснёт.
  Ксюша взяла на руки ребёнка и стала ходить с ней по комнате, напевая:
 - А-а-а! – пела Ксюша. – Ш-ш-ш! До-ре-ми-фа-соль-ля-си, кошка села на такси!..- приговаривала, расхаживая по прихожей.
  Но крики только набирали обороты.
- Давай, дадим ей с ложечки водички, может, успокоится.
- Нельзя, - ответила Ксюша, - она может захлебнуться, когда орёт. – Произнёс молодой «профессор».
  Иногда отчаянные крики ребёнка вдруг прекращались. Мы задерживали дыхание, радуясь наступившей тишине.
  Но скоро обнаруживали, что это она просто «закатилась».
  Крики продолжались с новой силой.
  Вскоре Ксюша начала вытирать рукой свой мокрый лоб и останавливаться через несколько шагов.
  Я поняла, что это «взрослая» двенадцатилетняя тоже устала.
- Ладно, давай ее мне, - сказала я Ксюше. Села на кровать и протянула руки.
   Ксюша передала девочку.
   Я обхватила обеими руками ее измученное тельце, легонько прижала к себе.
   Она уткнулась головкой в моё левое плечо.
   Маленькое тельце её обмякло, она затихла.
   И вдруг, как-то стазу вырубилась и в мгновение ока уснула.
   Мы с Ксюшей замерли, боясь потревожить её и нарушить этот счастливый момент тишины.
   Она прильнула ко мне и крепко спала в самой, что ни на есть, неудобной позе.
Правая её рука была вытянута вперёд, левая – согнута в локте. Одна нога – подтянута к туловищу, вторая – вытянута во всю длину. Она, как будто ползла по-пластунски вверх по скале.
  И не двигалась.
  Руки мои затекли, поясницу ломило.
  Но я не могла даже пошевельнуться, боясь вспугнуть, прильнувшее ко мне дитя.
 Тишина была настолько ощутимой, что казалось, я слышу, как рядом с моим сердцем бьётся её маленькое сердечко: «Тук-тук-тук!»