Когда я их увидела, мне сразу захотелось уйти прочь.
Их было трое, прямо как богатырей у Пушкина, но это, к моему великому огорчению, были не Богатыри. Хотя они изо всех сил старались казаться именно Богатырями. Они вошли в зал, уверенно проследовали к бару, стараясь не смотреть в мою сторону, поскольку знали, как я их не люблю, и не хотели ловить на себе мои испепеляющие взгляды.
Им нельзя было дать больше двадцати пяти. Им, собственно, и не было больше. Они всегда появлялись на людях втроём, в лучших традициях русских сказок. Да и вообще, по своей сути, они были сказкой. Они жили сказкой, которую сами для себя придумали.
Слева неизменно шагал Чёрный Лебедь. Разумеется, в чёрном костюме, в белой рубашке с красным галстуком. Его длинная шея всегда была выпрямлена, взгляд гордо устремлялся вверх. Все его движения, от плывущей поступи до медленного опустошения бокала красного вина, были очень плавными. Я бы даже сказала, элегантными. Чёрный Лебедь не шёл, а буквально плыл по залу, бросая загадочные, томные взгляды на расфуфыренных девиц, стайкой сбившихся возле красного кожаного дивана.
Мне было жалко Чёрного Лебедя, потому что при всём своём шарме, таинственности и исключительных манерах он достоин только этих дешёвок, штабелями падающих в обморок при виде его тени. Просто у дешёвок, как правило, нет мозгов, а те женщины, которые обладают этим великим сокровищем, не посчитают этого мужчину привлекательным.
С правой стороны держался Джокер, и совершенно неважно, как он был одет. На это никто не обращал внимания. Сегодня на его лице, как и всегда, красовалась широкая улыбка. Широкая ровно настолько, чтобы про него можно было сказать, что ему весело, но не слишком весело. И он совсем не пьян. В левой руке он непринуждённо вертел свою трость с набалдашником в виде посеребренной головы пуделя, и от этого без того бодрая походка казалась ещё более бодрой. Сразу видно, у него чертовски хорошее настроение, и он готов делиться им с окружающими.
Мне было жалко Джокера, ведь, если присмотреться, можно было заметить, что его глаза не улыбались. А если твои губы растянуты в улыбке, а во взгляде – лишь пустота и холод, то это значит только одно: в твоей жизни всё весьма и весьма скверно, и тебе приходится прикладывать необыкновенные усилия, чтобы скрыть это от посторонних глаз.
Между этими двумя неординарными мужчинами возвышался третий – Железный Человек. Железным его называли в здешнем обществе отнюдь не по внешним признакам. Его серый костюм, несмотря на цвет, никак не походил на железо. Этот высокий и статный мужчина производил впечатление человека, который чётко знает, чего он хочет, и не отступится от своего. Холодный взгляд Железного Человека привлекал к нему сильных духом женщин. Они были уверены, что у него есть внутренний стержень. Крепкий и нерушимый.
Более всех мне было жалко Железного Человека, поскольку он даже не подозревал, что его стержень покрылся ржавчиной и местами вдавлен вовнутрь. Он сам не понимал, что его воля даёт сбой за сбоем и скоро исчезнет совсем, если он не предпримет меры.
Мерой в этом обществе обычно называли Любовь. Железный Человек не желал знать её. Железный Человек не желал знать меня.
Он был единственным из Богатырей, кто всё же посмотрел на меня. Сдержанно кивнул. Я не ответила. Любовь не терпит лжи, тем более лжи самому себе.