В сельском совете понедельник начался с районных учений по гражданской обороне (далее ГО). Не успел свежеиспеченный председатель Павел (он же Николаевич, и он же по совместительству мой муж, если забыли) переступить порог, затрещал телефон. Строгий голос в трубке уведомил, что в Марасколнс направляется наблюдатель – зав. отделом ГО капитан в отставке Сидоров.
-- Чем это грозит? – спросил Павел у Яновны, съевшей в этом деле уже не одну собаку.
-- Тем, что этому капитану нужно предоставить на время учений жилье, питание, выпивку в большом количестве и Инарку.
-- С первыми двумя пунктами все понятно…
-- Ты, Николаич, еще молодой и неоперившийся. Предшественница твоя – Язеповна, на этом месте восемь лет бестолку юбку протирала. У нас ни карт, ни системы оповещения населения, ни планов эвакуации, ни помещений, ни средств индивидуальной защиты. Без ящика водки и бабы этот Сидоров такой отчет напишет, что нас потом два года подряд, как ту сидорову козу драть будут. Вот подтянешь хвосты по ГО, тогда и будем по-другому наблюдателей привечать, а на сей раз, извини, придется по старинке управляться.
-- Неужели все так запущено? – не поверил Павел.
Секретарша вытащила из шкафа толстенную папку с жирной надписью «Гражданская оборона» на переплете и подала ее председателю.
-- Пыль сдуй и полистай, а я пока по делам сбегаю.
Павел открыл папку: протоколы собраний, отчеты, решения, постановления… А ведь его предупреждали, что предшественница любила долго и витиевато выступать и бумагу с фантазией марала. Продолжала бы, может, и дальше соловьем заливаться, да районному начальству это так надоело, что к очередным выборам оно попросило директора совхоза Антона Арайса выдвинуть молодого делового мужика с высшим образованием. Так прямо и выразилось. Директор посмотрел по сторонам и, кроме себя, никого с такими качествами не обнаружил. Тогда он подумал и предложил Павла: в одной школе когда-то учились, друзьями не были, но в олимпиадах и прочих соревнованиях участвовали вместе. Молодость, диплом и умение работать с людьми – прилагались.
Через полчаса вернулась Яновна:
-- С продавщицей договорилась, с поварихой тоже. Конторская уборщица вымоет квартиру для гостей, мужики подвезут сейчас туда водку, колбаску ну, и того-сего из магазина. Все идет гладко, вот только Инарки нет на работе, отгул у нее.
И секретарша подошла к телефону:
-- Инара? Яновна из сельсовета. У тебя сегодня вечером боевое дежурство, -- сказала она громко, потом, смутившись присутствия Павла, четким шепотом добавила: -- Шмоньку подмой как следует – вся гражданская оборона на тебя смотрит.
В кабинет без стука вошел коренастый человек в военной форме. Красный нос недвусмысленно намекал на его застарелое хобби.
-- Капитан Сидоров, -- протянул он руку Павлу.
Посмотрел на секретаршу:
-- Здражлаю, Яновна!
-- И вам того же! – под стать капитану рявкнула секретарша.
-- Вот это женщина! Но… -- Сидоров поднял указательный палец вверх, -- строга и замужем.
Тут снова зазвонил телефон. Павел поднял трубку.
-- Примите телефонограмму из штаба ГО: в Рожукалнсе гроза. Координаты эпицентра: 56 градусов 30' 24'' северной широты, 27 градусов 19', 51'' восточной долготы. Направление ветра северо-восточное. Скорость ветра два с половиной метра в секунду. Доложите, как поняли.
-- Вас понял: в Рожукалнсе гроза. Координаты эпицентра: 56 градусов 30' 24'' северной широты, 27 градусов 19', 51'' восточной долготы. Направление ветра северо-восточное. Скорость ветра два с половиной метра в секунду.
-- О состоянии сообщать ежечасно. Отбой.
Короткие гудки, Павел вопросительно посмотрел на Яновну. Та кивнула в сторону сейфа:
-- Открывай, нужные конверты там.
В этот момент в кабинет заглянула повариха Верка:
-- Товарищ майор, уже накрыто. Прошу отведать, чего бог послал.
Сидоров довольно крякнул и заторопился в уже известном ему направлении. Яновна пошла следом.
Павел разрезал первый конверт. На одном листе были коды к телефонограмме. «Грозой» называлась упавшая в Рожукалнсе атомная бомба. Второй содержал формулы расчета скорости распространения радиации. Взглянув на них, Павел понял, что досюда она доберется приблизительно через три часа. «Бомбоубежища нет, но людей из конторы, столовой, магазина и медпункта можно отправить в подвал старой кочегарки. Все ж лучше, чем ничего. Средств индивидуальной защиты тоже нет, но в совхозе наверняка есть противогазы для работы с аммиаком. Используем их. Самое главное сейчас оповестить людей на отдаленных хуторах и фермах, разбросанных по всей территории сельсовета», -- лихорадочно прикидывал план действий Павел.
-- Антон, выручай, -- позвонил он директору. – Учения по ГО.
-- Повезло, однако, -- хохотнул Антон и тут же перешел на серьезный тон: – Чем могу?
-- Первое: нужна карта нашей территории со всеми объектами, где есть кто-то живой. Второе: машина с шофером, а лучше две, чтобы объехать и оповестить. Третье: действует ли сирена воздушной тревоги и кто ее включает? Четвертое…
-- А где Яновна? – перебил его директор.
-- С поварихой капитана в зале заседаний потчуют.
-- Сидорова что ли? Тогда и беспокоиться нечего: они его сейчас устаканят.
-- Я серьезно, Антон, -- начал злиться Павел.
-- Я тоже: гонец, точнее, гончая с картой уже в пути. Две машины девки мои (секретарша и завкадрами, значит) вызвали по рации. Минут через десять к вам подъедут. Насчет сирены узнаю у главного инженера. За мою бытность ее ни разу не включали.
-- Сегодня будет премьера, -- немного повеселел Павел. – И четвертое: нужны все противогазы, какие есть в хозяйстве.
-- Это я сейчас главному агроному поручу, -- пообещал Антон.
Павел посмотрел на часы: до доклада время еще оставалось. Он открыл второй конверт – кодировка устных сообщений: люди это мешки с картошкой, коровы – мыши, скрыться в бомбоубежище – отвезти на овощную базу, остаться незащищенным – посадить в поле, погибнуть – сгнить, оповещать – проращивать и т.д.
В кабинет влетела запыхавшаяся завклубом Вилма.
-- Вот карта. Директор прислал.
-- Спасибо. А теперь ноги в руки и вниз, к домам. Звони в каждую дверь и говори всем, что как только услышат вой сирены, пусть одеваются потеплее и спускаются в подвалы своих домов.
Вилма побледнела.
-- Война что ли?
-- В «Зарницу» играем… Беги.
Павел развернул карту, измерил линейкой расстояния от центра Марасколнса до хуторов и ферм, посчитал, записал все по пунктам на двух листках. Отдал их ожидавшим в приемной шоферам, подробно объяснил, что и как следовало делать. Только те уехали, из зала заседаний в сопровождении поварихи вывалился капитан Сидоров. Его красная мясистая рука романтично блуждала ниже Веркиной талии.
-- Все было очень вкусно, Верочка. Надеюсь, ты мне и ужин сегодня подашь…
--. Ах, что Вы такое говорите, тварьщ полковник! Я замужняя женщина, -- томным баритоном проворковала Верка и гордо подняв голову, удалилась, плавно покачивая упругими джинсовыми полушариями.
-- Как обстановка? – вытирая потную лысину скомканным носовым платком, спросил Сидоров у председателя.
-- Шифрую телефонограмму в штаб ГО.
-- Ну, шифруй, шифруй, а я тут отдохну, -- зевнул капитан и плюхнулся в мягкое кресло.
Павел дописал шифровку, прочел ее про себя:
-- Чушь какая-то получается. И почему нельзя нормальным языком доложить?
-- Ну, ты точно, как Яновна говорит, еще незапылившийся,… т.е. неопылившийся…
-- Неоперившийся, говорит она -- поправил Павел.
-- Ну да, он самый. Пойми, простота ты ходячая, враг ить не дремлет, он все телефоны сейчас прослушивает… Надо быть бди… бить бды… -- засыпая, пробубнил Сидоров.
Павел набрал номер штаба:
-- Докладывает Марасколнс: овощные базы к приему урожая готовы. Три овощевода отправились проращивать картошку. Дождь ожидается через два часа. Отбой.
Погремев в зале заседаний посудой, вернулась раскрасневшаяся Яновна.
-- Спит? – взглянула она на капитана. – И слава Богу! На пару часов «снотворного» он принял. Ты подкрепиться не хочешь? – спросила у Павла. – Там еды еще на полроты осталось и выпивки полно.
-- Я на работе не пью и Вам не советую.
-- Да я ж только пригубила, -- начала оправдываться Яновна, заливаясь румянцем еще гуще.
-- Тонкости застолья потом выясним. Сейчас меня больше всего интересует вопрос о наличие противогазов.
-- А у нас никакого наличия и нет. В случае чего, Рига и Рожукалс централизованно должны распределять. Вот если сейчас заказать – завтра-послезавтра подвезут.
--Это же бред сивой кобылы: в случае этого самого «чего» завтра-послезавтра они уже, как мертвому припарки помогут. Трупы, как известно противогазами не пользуются. Они нам сейчас нужны. И в большом количестве. А главный агроном только восемь штук принесла. Все, что у нее было. Ладно, с этим я сам разберусь, а Вы, Яновна, вот что, сейчас сядете к своему телефону и позвоните сначала в школу и садик, и предупредите, чтобы без десяти два выводили одетых детишек на улицу, а по сигналу воздушной тревоги организованно шли в подвалы жилых домов. Потом обзвоните всех здесь наверху: скажете, чтобы, когда завоет, бежали к старой кочегарке.
-- Мелиораторы не местные, не знают, где это.
-- Пусть идут сюда. Побегут вместе с нами.
Только секретарша ушла в приемную, на столе снова звякнул телефон:
-- Это главный инженер. Сирена в порядке. Когда врубать?
-- Спасибо. Сигнал подадите в четырнадцать ноль-ноль.
Павел еще раз доложил в штаб ГО. Теперь уже о результатах проращивания картошки, т.к. оба шофера и Вилма, выполнив поручения, вернулись. Кроме них в разных углах приемной дожидались приезда участкового два подравшихся восьмого марта соседа. У одного синяк зиял под левым глазом, у другого – под правым. Скоро подоспели и мелиораторы.
Капитан спал в кресле. Его круглый живот вздымался горой при каждом вдохе. Две нижние пуговицы форменной рубашки расстегнулись, обнажив заправленную в брюки до серости застиранную майку. Временами Сидоров громко всхрапывал, но в основном тихо и ровно сопел, не мешая окружающим заниматься своими делами. Вой сирены не растревожил его сна. Все засуетились, одеваясь и хватая на ходу, что кому положено было взять с собой. Первые уже побежали вниз по лестнице, как, вдруг, один из шоферов, тыча пальцем в сторону капитана, спросил:
-- А что с этим кабаном делать?
-- Здесь его оставлять нельзя! Будите! – крикнул Павел.
Стали трясти Сидорова за плечи. Бесполезно. Хлопали по щекам. Результат тот же.
-- А ну-ка, товарищи драчуны-синеглазки, один подмышки, другой за ноги волоките его на улицу. На холоде очнется, – скомандовал только что прибывший участковый.
Двое дюжих мужиков, чертыхаясь, потащили капитана. Тот сначала замычал что-то нечленораздельное, потом открыл глаза и вполне внятно произнес:
-- Приказываю положить меня на место.
-- Есть! – гаркнули мужики и разом выпустили Сидорова из рук.
Капитан кулём рухнул на ступеньки и, пока катился вниз, окончательно проснулся.
-- Да я вас всех под суд… -- матерясь, тер бока и спину Сидоров.
-- Не сейчас, товарищ капитан. Война! – сказал Павел.
-- Как война? Какая война? – сдавленным, враз осипшим голосом спросил Сидоров.
-- Атомная, товарищ капитан! Акулы мирового капитализма развязали, -- пояснил участковый. – Бегите скорее вон за теми бабами в бомбоубежище!
Из зданий торопливо выходили люди. Поддавшись противному нутряному вою сирены, они начинали бежать. Женщины неуклюже задирали юбки, прыгая через появившиеся в последние сутки оттепели лужи. В спешке скользили по обледеневшим краям дороги, балансировали, хватаясь руками за воздух. Падали. Кляли того, кто придумал все эти учения. Сидоров, вцепившись пальцами в пояс сползших под живот брюк, потрусил за всеми.
В бывшей кочегарке под клубом пахло и копотью, и плесенью одновременно. Тьма была непроглядная. У электрика в сумке нашлись две лампочки-сороковки. Одну он вкрутил у входа, чтобы люди на ступеньках ноги не переломали. Другая, после серии высокохудожественных эпитетов и метафор «из уст Бояна», тускло осветила полтора квадратных метра в центре помещения. По периметру кочегарки стояли отслужившие свой век на массовых гулянках колченогие лавки. На них, утонув в черноте, расселась основная масса народа. Только Павел, Антон, капитан и участковый остались стоять посередине.
-- Эта… -- зашептал Сидоров Павлу на ухо, -- а туалет тут где?
-- Какой туалет? Нет тут туалета. Это не стационарное бомбоубежище, которое нам уже десять лет обещают построить, а заброшенная кочегарка, -- громко ответил за Павла директор совхоза.
-- А куда же ходили те, кто тут работал? – спросил капитан.
-- Так за угол, -- подключился мужской голос из темноты.
-- Ну, может и я тоже… того… за угол сбегаю? – нетерпеливо переминался с ноги на ногу Сидоров.
-- Да Вы что, товарищ капитан! Там же радиация! – предостерег участковый.
-- Нуу! Радияция. Тышша мыльных регент;в в секунду, -- убедительно подвела из своего угла научную базу конторская уборщица тетка Геня.
-- А ты ему, председатель, противогаз выдай и пусть бежит себе до ветру. А то еще оскандалится при всём честном собрании – предложил голос из темноты.
-- А лучше, Николаич, два противогаза ему дай, чтоб не только на голову, но и на хобот хватило. А то она, радиация эта, поди ж, всё подряд портит. Ты вот, Николаич, сейчас недосмотришь, а его баба потом будет рекламации на сельсовет строчить.
-- Да там уж, небось, и портить-то нечего: все патроны налево порасфукал, только порох из штанов и сыпется – засомневался голос из темноты.
Павел протянул капитану противогаз.
-- Может не надо? Вы-то знаете, что все это не по-настоящему, -- почти плакал капитан.
-- Как это не по-настоящему? А недремлющий враг, который подслушивает, как мы мышей в картошке проращиваем? Надо быть бдительным, товарищ капитан! Надевайте! Здесь я за Вашу жизнь отвечаю, -- строго сказал Павел.
Сидоров, пыхтя, натянул на голову противогаз и опрометью выскочил на улицу. Народ громко загоготал ему вслед. Аж сажа со стен полетела.
Сирена больше не выла. Теперь все дожидались короткого сигнала отбоя. Минут через десять вернулся Сидоров. В противогазе, но с расстегнутой ширинкой, из которой торчал край майки. Сей конфуз, разумеется, не смог укрыться от глаз достопочтенной публики.
-- Оно, конечно, и понятно – несподручно сразу-то со всеми хоботами управляться. Вот укладка и не вышла как следавает, -- посочувствовал кто-то.
-- Надо было Инарку на помощь вызвать. Она мастерица по этой части: кого хошь уложит, -- поступил запоздалый совет из темноты.
Матерясь на чем свет стоит, Сидоров рвал с себя противогаз.
-- Полегче, товарищ капитан, а то нанесете ущерб совхозному имуществу, – пытался успокоить его Павел.
-- Какому такому совхозному? Это наше, из штаба ГО, -- орал освободившийся из плена противогаза Сидоров.
-- Ваше до нас только завтра-послезавтра централизованно распределится. Вот тогда, товарищ капитан, мы с Вами поедем по фермам, дохлым коровам, пардон, опять я бдительность потерял, дохлым мышам противогазы на морды надевать, чтобы они в картошку в мундире превратились.
Тут прозвучал отбой воздушной тревоги. Радостные сельчане вышли на свет божий и отправились по своим делам. Понедельник продолжался.
***
В следующие два дня учений Сидоров капли в рот не взял. Капитан был столь бдительным, что даже Инарку пришлось Яновне отменить, а початый ящик со спиртным вернуть в магазин. В среду вечером Сидоров закончил и подписал «Отчет наблюдателя». В конце пятого листа стояло: «Замечены некоторые шероховатости, но, в общем и целом Марасколнс к защите от атомного нападения подготовлен на «отлично»».
***
Только теперь до меня дошло, почему все время, пока я писала эту главу, в голове крутились строчки из стихотворения:
«Знак ГТО на груди у него.
Больше не знают
О нем ничего»
Да ведь это Маршак о нашем Марасколнсе написал.