Есть ли более полезное напоминание, чем болезнь?
Благодаря ей я, наконец, вкусил сладость молитвы. Когда я сказал себе: ты уже не живешь, но мучаешься, чтобы избежать вечных мук за свои преступления и спешить некуда, скорее наоборот
Что скажет Бог тому, кто торопится? «ну иди, твори свои «великие дела» на второстепенной планете третьеразрядной звездной системы». В лучшем случае – «смотри не сломай себе шею, это – грех».
Разговор должен быть неторопливым.
сочувствую Брежневу: у меня как у него расстройства координации движений и речи, при этом на фоне стимуляции мозгового кровообращения выраженные улучшения памяти и прочих когнитивных способностей. Думаю Э.Тополь верно его изобразил. Спасибо Леониду Ильичу за наше счастливое детство!
Теперь понимаю, почему старики никогда не скучают: много мыслей и воспоминаний, можно перебирать бесконечно. Молодые гонятся за новыми впечатлениями, вместо того, чтобы переваривать то, что уже проглотили, да и процессоры у них послабее
моя «личная жизнь» сложилась несчастливо. Но отрицательный результат тоже результат. Не буду излагать посылки и ход рассуждений, только результат в верности которого я убежден:счастливая Любовь возможна только в браке, причем без детей она будет неполной и не состоится
Только научишься жить в этом мире, а уже пора в иной. Немножко жаль … тех, кто здесь остается. Многому хочется их научить, особенно маленьких человеков. Некоторые, даже профессиональные учителя думают, что то, что написано в мудрых книгах – одно, а реальная жизнь нечто другое. Со всей ответственностью свидетельствую, что книги реальнее ... жизнь в этом жестоком мире – проверка на вшивость: выберешь разумное, доброе, вечное или Scheisse. Некоторые подтвердили свой выбор ценой жизни во цвете лет и сил. Не думаю чтобы они жалели или задумались если бы пришлось повторить
блаженны дожившие до старости. много общего с детством, только еще счастливее и беззаботнее
прогресс медицины помог слабому; сильному медицина помогла слабо: максимальная продолжительность жизни как и при царе Давиде, 3 тыс. лет назад колеблется на рубеже 70 - 80 лет
то же в дидактике: прогресс помогает глупому овладеть неким минимумом навыков и знаний, а умный и в средние читал non solum Cesarem ac Ciceronem, sed etiam ;;;;;;;
прогресс выгоден только слабым. Бог создал людей разными, но АКМ (гениально простая конструкция, которой с успехом могут пользоваться не только коренные жители черной Африки, но и шимпанзе) всех уравнял. до 1789 г. во Франции monsier были только благородные, а теперь все, в т.ч. des clochards
А. И. Солженицын как всякий порядочный з.к. считал своим личным позором участие в войне на стороне Сталина, который можно простить и объяснить только глупостью.
если бы мне предложили вернуть молодость, пожалуй, я бы отказался: вновь страдать уже изжитыми страстями ...
Не следует думать, что только наша страна пережила упадок классического образования: это глобальный процесс. У нас вдруг, но не неожиданно классическая гимназия была заменена всеобщей трудовой политехнической школой революционно; на Западе это эволюционный процесс, вяло текущий со времен «Просвещения». Тут возникают извечные русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?». Можно искать и находить злую волю гуманистов, иллюминатов и революционеров. Но причина не в них, а глубже и не зависит от сынов Адама: она в энтропии, втором начале термодинамики; и еще глубже: в грехопадении первозданного человека.
Не следует думать, что только наша страна пережила упадок классического образования: это глобальный процесс. У нас вдруг, но не неожиданно классическая гимназия была заменена всеобщей трудовой политехнической школой революционно; на Западе это эволюционный процесс, вяло текущий со времен «Просвещения». Тут возникают извечные русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?». Можно искать и находить злую волю гуманистов, иллюминатов и революционеров. Но причина не в них, а глубже и не зависит от сынов Адама: она в энтропии, втором начале термодинамики; и еще глубже: в грехопадении первозданного человека.
Нечто классическое, образцовое не может не обладать высоким энергетическим потенциалом. Воспроизведение образца не может обладать степенью совершенства оригинала по причине того, что Перводвигатель перестал сообщать свою энергию. «Так что же нам делать? Мы не можем вернуться в Средние века. И это всем известный возглас. Не можем или можем? – Distinguo. Я хотела бы, чтобы каждый термин этой пропозиции был бы ясно определен. Означает ли «вернуться» регрессию во временном отношении или исправление старой ошибки? Первое само по себе невозможно, второе – то, что любой умный человек осуществляет ежедневно» . Значит нужно каяться, поскольку покаяние, прежде всего, личное дело, следует начать с добросовестного прохождения своего собственного служения учителя, ученика, ученого …
и если Богу будут угодны молитвы кающегося своею Благодатию он восставит рухнувшее здание классического образования.
Обозревая обломки величественного храма классического образования нельзя не воздать славу Богу и не сказать, что все не так уж прискорбно. Проблемы, конечно, есть и сводятся, как и семь тысяч лет назад к мудрованиям лжеименного разума падшего естества
Эти величественные обломки подобны античным мраморам и бронзе. Ведь дойди до нас идол Апполона или Афродиты в своем первозданном виде: раскрашенным и позолоченным, он возбудил бы в нас отвращение.
Классическое образование всегда было элитарным и если оно не становится массовым в эпоху всеобщей грамотности, то это еще не повод для тревоги.
Интернет открыл неслыханные возможности для изучения языков, в том числе и классических, правда, чтобы ими воспользоваться нужно тривиально уметь учиться
За последние три столетия в моду настолько вошли пресловутые «прямые методы» изучения иностранных языков, что классический грамматико-переводной метод оказался где то на периферии и третируется как безнадежно устарелый. Редкие упрямцы, с упорством грызущие гранит науки едко высмеиваются. Языки учат на ходу, между делом, даже во сне. Но то что дается без труда имеет мало цены [1]. Пусть прочтут «Стрекоза и муравей» у Эзопа или Федра на худой конец у Лафонтена. Илья Франк им в помощь. Педагоги и их питомцы пытаются подражать младенцам в бессознательном усвоении языка. Даже если им это удается, хотя бы отчасти (вполне успешным такое предприятие быть не может в силу того что вторая сигнальная система, каковой является родной язык, формируется к семилетнему возрасту, после чего способность к бессознательному обучению утрачивается), такое обучение мало что дает для умственного развития личности: электроэнцефалограмма подтверждает утверждение Франца Феликсовича Зелинского ; ведь она регистрирует при говорении на родном языке, усвоенном бессознательно, активность только в зоне Брок;, тогда как при говорении на иностранном языке задействована вся кора головного мозга. Что и не удивительно: ведь для овладения им приходилось «напрягать все извилины». Процесс его постижения образовал густую ассоциативную сеть, образовав бесчисленные связи нейронов разных отделов мозга
На мой взгляд, войти в мировую философию нам препятствует то обстоятельство, что в русских грамматиках термины переведены, тогда как почти весь мир пользуется прямыми заимствованиями из латыни равно как в философии, так и в грамматике: the subject, das Subjekt, le sujet; the predicate, das Predikat, le predicat. А мы в философии пользуемся латинской терминологией, а в грамматике – самодельной. Только классически образованный русский в состоянии разглядеть в русских грамматических терминах кальки с латинских и перепрыгнуть gap, отделяющий логику от грамматики. Традиция европейского образования на протяжении тысячелетий считает грамматику необходимой пропедевтикой логики: синтаксический анализ подводит незрелый ум к решению логических задач.
Разве не является национальным позором и поношением всей российской науки то обстоятельство, что«В отечественных диссертациях принято в наши дни схоластически отличать объект от предмета исследования. Мы считаем это недоразумение прямым и непосредственным следствием упразднения системы классического образования и замены ее советской трудовой общеобразовательной политехнической школой. В добрые старые времена невозможно было поступить в университет, не выдержав экзамена, удостоверявшего успешное прохождение гимназического курса латыни (который был не в пример фундаментальнее нынешнего университетского). Таким образом, всякому образованному человеку было вполне очевидно, что русское слово предмет – калька латинского obiectum, а объект – прямое заимствование. Так что предмет и объект даже не синонимы, но одно и тоже, как сказал бы А.Ф. Лосев, имя» [1].
То, что наш объект и есть латинский objectum даже сегодня, слава Богу, вроде бы не требует доказательств даже сегодня. Те современные российские ученые, которые вовсе не изучали латыни, либо изучали ее в течении двух семестров по два часа в неделю потребуют, вероятно, объяснений как из латинского objectum получился русский предмет? Оbjectum – причастие (русский грамматический термин здесь точно соответствует латинскому participium) прошедшего времени совершенного вида (приблизительно соответствует perfecti) страдательного залога (приблизительно соответствует passivi) от приставочного глагола objicere – метать вперед, jacere без приставки – метать, одно из значений предлога ob, в данном случае выполняющего функцию приставки – перед, пред.
Один мой университетский друг, подобно всем нашим диссертантам, выделил в докторском автореферате ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ и рядом, но отдельно ПРЕДМЕТ. Накануне он аплодировал тому аспирантскому пассажу, с которого мы отправились в наше небольшое исследование, но на другой вечер принялся за отстаивание предметно-объектных различий, предложив под Объектом исследования понимать «часть объективной реальности в ее конкретном пространственно-временном проявлении, на которую направлено познание». А под Предметом исследования – «аспект или ракурс анализа, выделяемый в структуре объекта в виде его основных, наиболее существенных для данной области науки свойств и признаков». Это было электронное письмо, которое я тут же переслал аспиранту. Он ответил на него со свойственной молодости запальчивостью: «а ведь было что-то хорошее в инквизиции, когда, человек порол чепуху его заставляли отречься или сжигали. Вот бы и наших советских- никак-ни-вымирающих-мамонтов-профессоров, которые латынь не знают, сжечь». Предмет или объект пререкания столь был мне интересен, что я не задумываясь переслал аспирантское письмо докторанту и задумался (по началу я вполне разделял отправной тезис): а может есть в аргументе докторанта какая то сермяжная правда: объект - это Кантовская Ding an sich, а предмет - ее субъективное восприятие. Но в любом случае предмет есть, конечно, непереводимое достижение советской гносеологии, хотя бы потому, что у предмета лексические соответствия в европейских языках те же, что и у объекта -the object, das Objekt, l’object et ctr. К счастью мой старый друг отреагировал с присущей богатому опыту мудростью: «это все не представляет никакого интереса. Абсолютно формальная вещь, которая должна соблюдаться, как
Римляне заимствовали пайдейю и присвоили ей латинское название Humanitas (одного корня с homo), очевидно они имели в виду, что это есть нечто сообщающее индивиду его человеческое достоинство, мы бы с удовольствием здесь задержались, когда бы не регламент. Что особенно важно, для темы нашего сообщения: ;;;;;;; была не просто переведена Humanitas, но стала изучаться на языке оригинала, а это очень важный образовательный момент. Цель образования у римлян осталась та же – диалектика, она же логика. Мастерское владение словом было не менее необходимым на форуме и в сенате, чем на агоре и в бул;, но добавился классический язык незаменимой дидактической ценностью коего было то, что он привлекал внимание к тем вещам в языке и речи мимо которых мы проходим не задумываясь, когда имеем дело с родной речью. Хорошо известен суровый, но справедливый приговор классика немецкой и мировой литературы Иоганна Вольфганга Гете “Wer keine fremde Sprache spricht, kennt seine Muttersprache nicht” “Кто не говорит на чужом языке, тот не знает своего родного». Грамматика традиционно является необходимой ступенью к вожделенной диалектике. Римляне стали изучать греческую грамматику настолько основательно, что изобретенная ими терминология стала классической и используется по сей день при изучении всех европейских языков кроме русского. Последнее обстоятельство самым роковым образом сказалось на нашем национальном образовании. Проиллюстрирую этот тезис собственным опытом. Моя творческая судьба так сложилась, что латынью всерьез я стал заниматься уже после сдачи кандидатского минимума по философии. Если было бы наоборот, я может быть понял бы учебник логики В. Ф. Асмуса, который штудировал к экзамену. Я никак не мог понять, что такое субъект и предикат. Экзамен я выдержал на отлично, уверен, что члены экзаменационной комиссии, включая доктора философских наук профессора Рабекаса, логикой тоже не владели. Она была им не нужна. Они презирали древнюю науку и третировали ее «формальной логикой». У нас была «диалектическая логика» как метод «самого передового в мире учения диалектического и исторического материализма». Если бы мы всерьез изучали латынь, то знали бы, что предикат – это сказуемое, а субъект – подлежащее и наука логики, может быть, стала понятной. Все то у нас в России не по русски: историю философии мы изучаем прежде логики, логику прежде латыни. На Руси было не так. В университет можно было поступить только после классической гимназии, либо сдав гимназический курс латыни.
На мой взгляд, войти в мировую философию нам препятствует то обстоятельство, что в русских грамматиках термины переведены, тогда как почти весь мир пользуется прямыми заимствованиями из латыни равно как в философии, так и в грамматике: the subject, das Subjekt, le sujet; the predicate, das Predikat, le predicat. А мы в философии пользуемся латинской терминологией, а в грамматике – самодельной. Только классически образованный русский в состоянии разглядеть в русских грамматических терминах кальки с латинских и перепрыгнуть gap, отделяющий логику от грамматики. Традиция европейского образования на протяжении тысячелетий считает грамматику необходимой пропедевтикой логики: синтаксический анализ подводит незрелый ум к решению логических задач.
Классическое образование в России и в мире на современном этапе.
Прежде всего, нужно договориться о том, что мы будем понимать под классическим образованием. Ведь некоторые полагают, что изучение русской классической литературы или классической физики или классической музыки или классического балета. Надеюсь, в этой аудитории таких людей нет, но переживаемые нами времена «просвещены» до той степени, которая делает некоторый предварительный разговор о теме доклада всеж необходимым. Classis – слово латинское, одним из значений коего является «образец». Этот «образец», «образовательный стандарт» сложился на заре европейской цивилизации в полисной Греции и получил греческое название ;;;;;;; пайдейя от греческого же слова ;;;; – дитя (педагогика того же корня). Осуществлением этого «образовательного стандарта» была так называемая «калокагатия». Этот термин можно остроумно и заумно интерпретировать, но суть греческого прилагательного, состоящего из двух корней можно свести к «мужу, искусному на войне и в совете». Первоначально это был аристократический, героический идеал, но в «классическую (опять это слово) эпоху его разделяли уже все свободные граждане и он состоял в гармоническом развитии личности. Отнюдь не последняя роль здесь принадлежала телесным упражнениям. Это видно из того, что наше заведение и спустя две с половиной тысячи лет называется гимназией от греческого слова ;;;;;; гюмнос – обнаженный, что связано с эллинским обыкновением (первоначально шокировавшим целомудренных римлян) заниматься спортом обнаженными. Вполне очевидна необходимость в физическом развитии воина, каковым и являлся каждый свободный гражданин. Не менее насущным, чем владение мечом по мере развития демократии стало для граждан владение словом. Здесь мы подходим к центральному моменту классического образования. «Как произошла Аристотелева логика? Она характеризуется, главным образом, формами силлогизма. При каких обстоятельствах изобрел их Аристотель? Для какой цели? К чему он предназначал их? ... Аристотелева логика долго казалась миру чисто абстрактной изолированной наукой; мы с трудом можем поверить, чтобы ее первоначальная форма была хоть, сколько ни-будь определена условиями места и времени. В нас возбуждает ужас, как святотатство, простой намек на то, что автор одного из величайших и наиболее возвышенных памятников трансцендентального мышления был в свое время и среди своего поколения лишь выдающимся наставником и руководителем школы, что логические сочинения его предназначались для усовершенствования учеников в особом искусстве, которым хотел блистать каждый честолюбивый молодой афинянин той эпохи. Но таковы факты, твердо установленные. Аристотелева логика, по своей первоначальной цели была таким же практическим руководством, как трактат о мореплавании или «Кавендиш о висте». Последнее сравнение более точно. Действительно, логика представляла собой ряд руководств к модной в то время умственной игре, особой манере диспутов или диалектике, игре в вопросы и ответы, которую подробно описал Платон в своих диалогах, и которая отождествляется с именем Сократа.
Мы можем обратить внимание главным образом на умственную сторону игры и на высокие темы, которых она касалась. Игра эта могла процветать лишь в среде народа, достигшего высокой ступени умственного развития; другой народ не находил бы в ней удовольствия. Афиняне до сих пор любят споры. В Афинах вы непременно поразитесь этим. Где-нибудь в кофейнях или скверах, среди развалин Акрополя вокруг двух спорщиков собираются группы народа; вы невольно вспоминаете Сократа и его друзей. Афиняне не говорят как Жиль Блаз и его ирландцы, с жаром и раздражением, кончая спор дракой. Они обсуждают вопросы из любви к искусству; публика сидит или стоит вокруг спорящих, наслаждаясь приятной игрой и испытывая тонкое удовольствие при ударе или отражении. Никакой другой народ не мог бы спорить так, как греки, не доходя до драки. Это одна из характерных черт греческого населения, которой оно обладало еще две тысячи лет тому назад. Около ста лет до того как Аристотель достиг зрелого возраста, греки изобрели удиви
для изучения латыни, равно как и древнегреческого и любого незнакомого языка двух часов в неделю совершенно недостаточно. Это обусловлено нейрофизиологическими особенностями того хрупкого инструмента посредством которого мы изучаем языки – головного мозга. На уровне безусловных рефлексов он обладает механизмами, защищающими его от информационных перегрузок. Своеобразный C-cleaner отправляет в «корзину» ненужную, по его мнению, информацию, которая тормозит работу всей системы и угрожает крушением. Язык – система знаков. Мозг не может понять зачем ему нужны новые знаки для обозначения знакомых понятий, он отправляет их в «корзину». Если мы не востребуем (вытащим из корзины) завтра тех лингвистических сведений, которые мы получили сегодня, то они будут стерты почти бесследно (корзина тоже чистится) и предъявленные послезавтра они будут восприниматься как совершенно новые , а изучение языка уподобится сизифову труду. Вывод столь же очевиден, сколь и однозначен: занятия не родным языком должны быть ежедневными. Три часа в неделю, при ритмичном расписании и добросовестном выполнении учащимися домашних заданий есть conditio sine qua non.
Весь остальной мир реален лишь как причастный к Богу, все части мира ценны, лишь поскольку они ведут к Богу.