Приехала мать. 17-го уехала в Москву. Просил её сказать правду, почему решила уехать из Батуми.
— Какую тебе надо правду? Хочу работать.
Странно, 17 лет не работала и вдруг захотела. Вероятно, что-то она там натворила. Но что? Не, догадаться.
С ее приездом у меня появилась взвинченность, и, стоило появиться небольшому поводу к разрядке, как я не замедлил воспользоваться. Жегалин записал в журнал, что мы не сдали брак, хотя я сдал его самому Горшунову, и он на следующий день, всё равно, подошел ко мне и спросил:
— Почему оставили брак?
До этого я выяснил, что брак остался на станке, на котором я не работал, то есть брак не с моей смены, и я вспылил, тем более что я всегда аккуратно убираю свой брак, чего не скажешь о других, и вот же меня и упрекают.
Я раздраженным тоном выговорил Жегалину, что надо сначала разобраться, чей брак, а потом уже писать в журнале. Мой тон подействовал и на него, и он возбудился. После этой вспышки я успокоился. Конечно, не надо трепать нервы из-за такого пустяка, вполне можно промолчать, но мне надо было разрядиться. Да еще Горшунов добавил. Подошел ко мне и сказал:
— Я Вам поставил отпуск с 26 сентября.
— С какой это стати? Я договаривался с Комаровым за месяц раньше, и он исправил мне на тринадцатое.
— Я не могу двоих отпустить сразу, надо вас раскидать. Комаров так может, а я — нет. У него другой склад мышления. Вы и так свыше 60-ти рублей зарабатываете.
— Что, из своего кармана. Жалко?
— Жалко.
Он был, конечно, по-своему прав, соблюдая интересы производства, но при этом он попирал интересы рабочего, не считался с ними, и это оскорбляло. Я понял, почему Аня наш, депутат, не выдержала и обругала его матом, да и мужики тоже посылали его подальше.
Аня сказала ему, чтобы он заставил лентяя-рабочего работать, а он все не решался подойти к нему, и Аня рассердилась за это.
— Тех, кто работает, ты заставляешь еще больше работать, а к лентяям боишься подойти.
Сегодня вдруг резко, похолодало, температура с 25-ти опустилась до +13, на следующий день +10. Лето кончилось.
23 августа. Читал книгу Лука "Эмоции и личность" и становилось не по себе. Все чувства, которые казались мне глубоко интимными и запрятанными, на этих страницах оказались разбитыми на группы и подгруппы. Ничто не ново на земле. Подумалось, что Ямполец, Шептухин и его вечный собеседник — наладчик, относятся к ярко выраженному шизоидному типу: здесь и вечное неудовольствие нынешними порядками и стремление переделать мир по своему аршину, и гордость от своих возвышенных мыслей, что они такие умные, а его никто не ценит. Отсюда и обида на всех, и готовность поджечь мир с четырех концов, как писал Достоевский.
Вчера на перерыве нам некуда было идти, на улице холодно, раздевалку закрыли на замок, идти в цех — дышать надоевшей гарью и испорченным воздухом, зашли в соседнюю раздевалку. Наладчик сказал:
— Плохо, что у нас много пассивных людей. Никто не интересуется, откуда у нас все беды. А если бы интересовались, всё было бы по-другому.
В подтексте чувствуется: "А я вот какой хороший. Всем интересуюсь. И если бы все были такие, как я, жизнь наступила бы куда лучше. Революция нужна".
Шептухин подхватил его, начал о пустых полках в магазинах.
— Он не об этом говорил, — перебил я.
— Да, не об этом, — подтвердил наладчик. Глаза его хитро блестели, на лице блуждала довольная полуулыбка.
И как эти люди находят друг друга? Собираются вместе, и давай перемывать косточки, наслаждаются сознанием своей “хорошести”, а все вокруг не стоят и мизинца. Впрочем, другим с ними и неинтересно, каждый выбирает себе по духу. Пышин с друзьями играет в карты, эти беседуют, я читаю. Посидев раза два с ними, я понял, что на другие "песни" они не способны, поют только свою "глухариную". Я почти не вмешиваюсь в их разговор, они любят говорить, а не слушать.
Характер пожинает судьбу. А так как мы не в силах изменить свой характер, то не можем изменить и судьбу. Все изменения судьбы заложены в нашем характере.
24 августа. Уже второй скользящий выходной должен выйти на работу, некому работать, и Горшунов уже не подходит ко мне, просят другие, видимо, помнит разговор о государственных деньгах, которые нужно беречь, а он вынужден платить нам.
Хорошо, что Лена Бажина пришла до работы, мне было интересно, что скажет о моей повести, какими словами? Про "Месть" сказала, что это жизнеутверждающий рассказ, без пессимизма. Чему я удивился, так как там явные пессимистические нотки, уж кому знать, как не автору? Про повесть, что она вся выдумана. Общие слова, ничего конкретного и умного, сказала, что много литературщины. Но этот термин можно приклеить к любому писателю. Читается с интересом, Петр тоже выдуман, сейчас таких героев нет, Игорь интересней. Сказала, что была на похоронах Брежнева, четыре часа простояла. Заходили колонной по четыре человека, а внутри здания пьяный кагэбист, игриво размахивая палочкой, разделял поток на два русла и бодро покрикивал:
— Поживее, не задерживайтесь! — А Лене — бросил игривое: — Как настроение?
Не уверена, что Андропов сможет что-то изменить, так как менять надо не на том уровне. Сказала, что Суслов на июньском пленуме готовил разгром всех толстых журналов, и хотел поставить в пример "Москву" и "Наш современник", но после его смерти досталось именно этим журналам. Попало и Можаеву, который написал "Полтора квадратных метра", где критиковалось высокое начальство, мол, Черненко прочитал и возмутился, и на Можаеве можно поставить крест. Заговорили о "Универмаге". Рекемчук при встрече со Штемлером, поздравил его с выходом книги и сказал:
— Что ты про торговлю пишешь? Написал бы о союзе писателей, какие у нас дела творятся.
— Я уже думал об этом, и название есть — "Союз".
У нее были сигареты, сделанные по американской лицензии "Бонд"? Взял одну, выкурил без наслаждения, дым немного приятен, но болгарские лучше.
Было уже половина третьего, и я готовился перед ней извиниться, что пора на работу, как она сама засобиралась.
На работе заговорил с Фатхутдиновой. Вернее, она сама заговорила, и наговорила уйму новостей, что Ольга Давыдова зарегистрировалась, с тем, женатым парнем, что работал в соседней бригаде, и она приходила к нему. Он уже развелся. Ольга ни во что не ставит мать, у которой на нервной почве началась экзема на руках. В автобусе Ольга сидит, а мать стоит рядом с ней, в руках полные сумки, а она и не подумает встать, дома ничего не делает, полы не моет, говорит — устала. Заставила мать купить себе джинсы за двести рублей, и та бегала занимать деньги, чтобы муж, который пьет, не узнал, сын часто болеет, ревматизм, ходить не может. Что Оля не будет жить с этим, потому что оба они трутни и без хорошего воспитания. Её предупреждали, чтобы она не связывалась с ним, но не послушала. И сама не знала, что забеременела, и мать, лишь только, когда женщины на работе сказали ей, тогда она узнала.
В последнее не верится, скорей всего она сделала вид, что не знала. Отец Оли против того, чтобы они жили с ними, и они снимают бронированную квартиру за сорок рублей.
26 августа. Рейган, пробуя работу микрофона, сказал:
— Я рад сообщить вам, что только что подписал законодательный акт, который навсегда ставит Россию вне закона. Бомбардировка начнется через пять минут.
На следующий день его проговорка стала известной всему миру.
Шутник!
23 сентябрь. Ровно десять дней назад пошел в отпуск. С шестого сентября начал бегать не более 20-ти минут, потом 30, когда чувствовал себя лучше. Лишь второй день после обострения, которое продолжалось дней пять. Третий день после бега сижу минут десять в горячей воде. Никто не подсказал, что это для меня вредно.
Вчера ходил в лито. Пришел раньше семи. Валя рассказывала новости. Через 20 минут пришла Катя. Я снова поразился происшедшей с ней перемене. Она выглядела женщиной под 30 лет. Как она смогла нас загипнотизировать в первый свой приход, когда всем показалась 16-летней девушкой, лицо свежее, юное, губы сочные, алые, волосы распущенные, ровно кукла. Когда второй раз ее увидел, она показалась на уровне своих 25-ти лет.
Видимо, и Валя заметила эту перемену, что спросила ее, сколько ей лет и та ответила, так и все услышали, и успокоились, хотя тоже были удивлены, как это в первый раз они ошиблись настолько, что не заметили разницу почти в десять лет? Сейчас же у нее кожа на лице дряблая, накрашенные губы шелушатся, волосы укорочены, заколоты на затылке, и вьющиеся локоны уже не производят того впечатления, как в первый раз.
Она все время правой рукой гладит щеку, словно собирая с нее что-то, и потом смотрела на кончики пальцев. Это производило неприятное впечатление. И лишь однажды, когда ее лицо было в профиль, я увядал в ней ту, которая пришла в тот запомнившийся день, когда все были покорены ее красотой, а я то и дело любовался ею, столь красивые девушки не часто попадаются, а тут сидит так близко.
Стало горько и обидно за нее, что женская красота так недолговечна и непрочна. Видимо, она владеет секретом молодости, умеет выглядеть на 16, но потом увидела, что здесь нет никого, ради которого стоит стараться, и стала приходить в своем натуральном виде. Без сомнения, дома у неё нелады, или же сама больна шизофренией, или же употребляет наркотики.
Валя предложила мне почитать журнал "Литучеба", а сама занялась Катей.
Суждения Вали были категоричны и менторскими. Тем временем подходили люди. Журнал был неинтересным, и я невольно слушал голос Вали, разбирающий Катины стихи:
«Быть честным всегда нельзя».
Я не выдержал:
— Нельзя «иногда быть честным». Это уже двуличие.
— А ты всегда честен? — спросила Валя.
— Стараюсь.
— А я вот не могу в лицо сказать человеку то, чего он заслуживает, а за спиной — скажу. Потому что я знаю, если скажу в лицо, то мне надо будет собирать чемодан и уезжать из города.
— Но это особенности твоего характера. А человек всегда стремится быть честным.
— Честным, это, значит, не делать другим пакости, — сказала Валя.
— Это уже порядочность, — заметил новичок.
— По-моему, мы все считаем себя честными, — закруглил я.
Все засмеялись и перешли на другую тему. Этот разговор многое открыл о Вале. Если бы она была неумной, она бы не сказала такое, что можно не всегда быть честным. Но она все же достаточно искренна с нами, если не скрывает такое. Теперь мне ясно, что в лицо она не скажет неприятную правду. Она промолчит, а за спиной уколет.
Впрочем, осуждать ее за это нельзя, почти все такие, редко кто говорит правду в лицо. Обычно таких людей считают беспардонными эгоистами, они не жалеют других людей, и кажется, с удовольствием говорят правду.
Первый час читали "Литучебу", потом свои стихи. Начали с Кати. Сначала она не хотела, потом прочитала:
— "Что такое несчастье? Что такое счастье, которое проходит мимо нас и не задерживается?"
Сидевший рядом с ней, Воронцов покритиковал за риторичность:
— Избегай таких стихов, когда у каждого читателя свое мнение об известных явлениях.
Катя прочитала второе, потом я попросил ещё почитать. Она предупредила, что эти стихи она уже читала. Выходит, за лето она ничего нового не написала? Павел, как всегда, беспардонен, много говорит, шутит. Чужие стихи разбирает с видом знатока и непререкаемого авторитета. Разошлись поздно, в половине десятого вечера.
Газета "Известия" № 141 – 142 – 83 год. "Умысел". Молодой выпускник! МГУ, способный математик, занимаясь вместе с коллегами автоматической системой для подачи механических узлов на главный конвейер, умышленно внес в программу команду: после прохождения заданного числа деталей система перестает действовать! Программист рассчитал день и час, когда это должно было произойти: надеялся мгновенно ликвидировать сбой, обратив тем, самым на себя внимание. Он давно уже копил обиды на коллектив: были среди них и справедливые, а чаще — видел во всем злой умысел против себя, и затаил умысел против всех.
Система вышла из строя раньше, чем полагал Мурат, его не было на заводе. Не один час потребовался программистам, чтобы преодолеть сбой, из графика выпуска выбилось двести машин. Мурат сам чистосердечно признался. Суд приговорил специалиста к трем годам лишения свободы условно, с него взыскивается более семи тысяч рублей. Еще до суда Мурат пришел работать в бригаду сборщиков на главный конвейер.
28 августа. Воскресенье. Утром встал на работу, температура +8, небольшой дождь. Пришлось надеть старый плащ, новый еще надо купить. 24 приехала мать. Настроение сразу испортилось, кровь от гнева бросилась в голову. Сколько еще будут продолжаться эти нервотрепки?! Пора бы успокоиться, а ей все неймется, на старости лет вздумала обмен делать, но, думаю, это лишь предлог к какой-то другой, нечестной игре.
12 часов дня. Временами проглядывает солнце, в цехе холодно, так можно и простудиться.
3 сентября. Все так же холодно, утром +10. Вчера впервые зашел в новый магазин "Русь". Красиво сделали. И что особенно понравилось, так это то, что покупателей мало во всех отделах. Выбор товаров очень беден, в некоторых отделах один и тот же товар разложен по всей площади и создается видимость наличия товара, а на самом деле ничего нет: покупатели только смотрят, продавцы сидят, скучают.
В отделе телевизоров уйма разных цветных, стоят в три круга, все выключены, видимо, ни один не работает, или боятся, что пока будет работать, выйдет из строя. Включен лишь черно-белый "Рекорд", возле него единственный покупатель.
Возле пластинок ни одного покупателя, отдел загорожен, а люди предпочитают подержать пластинку в руках, а потом купить. Надо ждать, когда продавщица соизволит обратить на тебя внимание и только тогда даст пластинку, которая при внимательном рассмотрении, может не понравится. Так, через десять дней я покупал в "Восходе" пластинку и попросил показать Куин Бейси, перед этим я уже купил у нее Пако де Лусиа. Продавщица посмотрела на меня и спросила:
— А она вам действительно нужна?
— А зачем же я прошу?
Пластинка мне не понравилась, и я вернул, подумав, что хотелось бы еще посмотреть пластинки, но уже неудобно просить, так и ушел с деньгами.
В книжном магазине на летний период сделали два выходных, субботу и воскресенье. Да и то! Торговать-то нечем. Не один капиталист прогорел бы на выпуске таких книг, которые лежат на полках. За последние девять лет не купил ни одной художественной книги. Все лето не было мороженого, появлялось эпизодически, и то, в одном месте. В сентябре мороженое появилось в трех точках и тоже ненадолго.
Через неделю мне выделил талон на приобретение комплекта белья в "Руси", но магазин обворовали подростки и там теперь проводили ревизию.
В середине сентября потеплело днем до +20.
11 октября. По радио случайно услышал беседу врача о невралгии тройничного нерва, я узнал, что у меня вторичная невралгия от шейного остеохондроза. То есть я, прослушав пятиминутную беседу, поставил себе точный диагноз, в то время как, лечившие меня врачи, проучились свыше пяти лет и не смогли отличить вторичную невралгию от первичной, и выписывали мне ненужный финдепсин, который помогает только при первичной.
В последнем номере "За рубежом" напечатана цифра 269, столько человек погибло в южно-корейском самолете, нарушившем нашу границу на Сахалине. Услышав от Толика, я не поверил, так как сам читал в газетах, где было напечатано, что погибло 22 человека — военных специалистов, занимавшихся во время полета электронным шпионажем. Толик принес газету и я прочитал.
Почему же больше нигде не написали правду, тем более никто из советских людей не осуждает такие действия: все говорят, что нечего церемонится, надо сбивать, когда пилот уклонятся от выполнения нормального полета. Правильно сделали, что сбили. Только надо сразу говорить правду, иначе подрывается авторитет власти.
За столом рабочие говорили о беспорядках царивших в армии накануне войны. Костин сказал:
— Если сейчас война начнется, то бардак будет еще большим. О нем узнаем перед четвертой войной.
Боюсь, не узнаем. Некому будет узнавать. Человек ко всему привыкает, даже жить под угрозой атомной войны.
12 октября. После отпуска Комаров ввел новшество: каждая смена работает только своими деталями, мол, тогда будет видно, кто, сколько сделал, и кто допустил брак, повысится качество. Я настроен скептически. По сути, такая система — это шаг назад, к разобщенности, от этого только — производство будет страдать. Но, может быть, я ошибаюсь? Посмотрим, как будет дальше.
Уже сегодня Комаров заметил, что у той смены — задела совершенно не осталось, то есть они придут во вторую смену и рабочие будут часа три сидеть и ждать, когда появятся детали, в то время, как наш задел стоит в стороне. Раньше бы его взяли и стали работать. Но Комарова не переспоришь, потому что он уверен, что сказал новое слово в организации производства, заботится о качестве, которое, впрочем, не стало лучше.
Вчера поймали за руку Сорокина, который, работая в субботу, сделал брак, но он вывернулся, сказав, что от нас осталась одна кассета, мол, в ней и был брак, и что, если был брак, то не надо было брать, а оставить, как есть. Формально он прав. И от него отступились.
В конце октября Комаров приказал весь наш задел поставить на конвейер, то есть для общего бригадного пользования, мол, эксперимент закончился, мы доказали, что работаем лучше той смены, которая за месяц взяла у нас безвозвратно шесть тысяч деталей, это около трех смен работы, надоело одному бегать и беспокоиться, в то время, как Горшунов ничего не делает.
Мы поставили детали на конвейер, но я заметил, что и у той смены уже появился задел, и наш стоял, то есть появилось столько деталей, сколько никогда у нас не было, и мы могли целую смену не работать, вот что значит, узкособственические интересы.
17 октября. На последнем четверге Людмила Николаевна Свешникова, пожилая и некрасивая женщина лет 55-ти, прочитала рассказ "В потемках", который следовало бы назвать "Человек из гипса". Эта фраза очень часто встречается в рассказе. Колхозники, обиженные на "человека из гипса", после его смерти, в 1957 году, распиливают постамент и уволакивают статую в болото. Вот и весь сюжет. Но написано очень хорошо, художественно. У меня так не получается. "Запотевшее масло с капельками воды".
Воронцов начал объяснять, в чем вина Сталина. Она перебила:
— Меньше всего я хотела, чтобы возникали такие разговоры. Я не собираюсь печатать рассказ, который очень крамольный, пусть лежит в архиве.
Я не выдержал и заступился за Сталина:
— Рассказ опоздал на 20 лет, и сейчас это уже не "человек из гипса", а историческая личность.
Андрей начал долго говорить, что рассказ очень хорош, особенно для молодежи, и что современники, жившие при Сталине, не смогут его полностью и как надо оценить. Это удел их, молодых, которые видят гораздо шире и без ограничений.
Я взорвался:
— Получается, цыпленок, вылупившийся из яйца, видит и знает гораздо больше курицы. Ты ведь не знаешь того, что мы знаем, и никогда не узнаешь.
И сразу подумал: зря это говорю. Он останется при своем мнении. Как же, он умнее нас, стариков, нас пора на свалку. Действительно, зачем я сюда прихожу? Почти все — молодежь, у каждого свои интересы. Мне не с кем и поговорить. Коршунов, Руднев не приходят, видимо, и мне надо завязать. Толку с меня никакого, один самообман, надо было раньше пробиваться, а сейчас уже поздно.
Власта спросила:
— Бабушка, откуда у тебя столько ручек?
— Кто-то засунул в сумку.
Власта иронически улыбнулась и ничего не сказала. Это уже похоже на клептоманию, воровать, все, что плохо лежит. Мне перед детьми стыдно за свою мать. Дорого мне обойдется этот учебный год. Мать стала жить у нас, вместе с девочками в одной комнате. Преподаёт в той же школе.
20 октября. Завтра будет неделя, как принимаю "баралгин", индийское лекарства. Но улучшение мизерное, возможно, кажущееся. Состояние сонное, слабость в теле. Принимаю лишь только потому, что живет надежда на чудо, а вдруг поможет.
Влада рассказал Вике, что мать Анжелы Чечневой подарила дочери на день рождения палас, недавно купила «стенку» и много дорогих вещей. На вопрос Лады:
— Откуда у вас появились деньги, ведь вы говорили, что у вас нет денег, когда жили с отцом?
— Когда был отец, мать прятала деньги в цветочный горшок, иначе, при разводе пришлось бы делить.
В школе Анжела подошла к учительнице и спросила:
— Какие справки надо принести, чтобы бесплатно питаться в школе и, чтобы купили пальто и обувь?
Принести любую справку – не проблема. Достаточно заплатить.
Учительница ответила:
— Мы не можем обеспечить всех многодетных.
Анжела и ее мать одеваются лучше моих девчонок и жены, и в то же время, так поступают. Когда Анжела у нас, она всегда отказывается от приглашения к обеду. Сначала я думал, что это от стеснения, а оказывается, оттого, что не придется приглашать к столу Владу, которая впрочем, редко бывает у них. Может, быть, они экономят на еде, чтобы хорошо одеваться?
31 октября. Корреспондент в "Литературке" пишет по поводу металлолома "дикая бесхозяйственность".
В следующем номере: «люди хотят отдать свои сбережения здравоохранению СССР, а у них не принимают деньги - не знают, как оформить, мол, вам только разреши, так вы все понесете деньги, а нам отдувайся за вас».
Бред! И мы еще говорим, что у нас передовое, сознательное общество! Везде нарушение закона и безнаказанность! Я уже не могу читать такие статьи, с отвращение отворачиваюсь.
Рашевская сказала, что ее недавно вызывали в ОБХСС и снова заставили, писать объяснительную, дело ведет уже третий следователь — женщина, которая на сетования Вали сказала:
— Самое интересное, что и это дело в корзину.
Невольно думаешь, что такую стену не прошибешь. Очередное заседание прошло скучновато и не запомнилось бы, если бы не Тубская, которая повернулась ко мне:
— Могу я попросить вас об одном одолжении?
— Пожалуйста!
— Я хотела, чтобы вы, как прозаик, посмотрели бы мою повесть и сделали свои замечания.
В этот же вечер я взял у неё повесть, зашёл к ней домой, чтобы не утруждать старую женщину.
Надеялся, что повесть не будет столь беспомощной, но, увы, бесполезно делать какие-то замечания. Но так говорить 70-летней женщине, нельзя.
В воскресенье после работы занес папку. Стоя в прихожей, сказал:
— Мне очень понравилось, прочитал с большим интересом, написано со знанием, чувствуется большой жизненный опыт, но это не повесть, а мемуары, и писать надо без всякой художественности, которая вам не удается, а просто, как мемуары. Надо заново переписать, если у вас есть время, а в таком виде она никуда не может пойти.
— Меня же никто не учил, и я не знаю, как надо писать. Вы принесите свое почитать, тогда я буду знать, какие вы предъявляете требования.
Но я уклонился от такой чести, чтобы с меня брали пример. Меня за дурака принимает, или сама дура?!
«Кто придумал, что право большинство? Ведь умных людей гораздо меньше».
«Дети в овраге нашли пулемет. Больше в деревне никто не живет».
«Определенное содержание мышьяка в пище нейтрализует действие канцерогенных веществ, в значительной степени снижает вероятность раковых заболеваний. Аналогичное действие оказывает и наличие селена в пище. Недостаток селена в организме приводит к сердечным заболеваниям».
Продолжение следует: http://proza.ru/2012/07/25/927