С большим трудом дошли мы до Берлина. Оставалось уже совсем немного, но многие не выдерживали и бросались под пули, когда победа казалось была совсем близка..
И вот тут, в столице Германии, я снова повстречал своего друга - Федора Шолохова. Встретил я его внезапно, на улице. Он куда-то бежал с другими солдатами. Но увы, видимо у Федора были слишком важные дела, он махнул мне рукой, что-то крикнул и скрылся за углом какого-то здания.
Я был рад этой мимолетной встрече, но все же немного огорчился..
Через три дня после этой внезапной встречи объявили капитуляцию Германии.
По возвращении в Москву, я первым делом постарался устроиться в свой бывший институт. Война изменила Москву: многих людей не стало, здания были разрушены. Но мой дом остался стоять на месте, и моя мама осталась в нем целая и невредимая, только сильно состарившаяся.
Все мои дни были однообразны: я шел на работу, возвращался домой, помогал маме по дому, ложился спать. Но как-то поздно вечером в дверь постучали. Мы с мамой не спали, и я открыл дверь. Моим гостем был Федор Шолохов. Мы с ним крепко обнялись, долго трясли друг друга от радости. Наконец, когда наши чувства немного утихли, Федор представил мне своего спутника - его жену. Это была молодая девушка лет двадцати, с золотистыми волосами и очень милым личиком - полная противоположность Федора. Звали ее Евгенией. Должен заметить, что Федор не постарел за годы войны, наоборот он немного помолодел и совсем не выглядел на тридцать два года. Они остановились у нас на некоторое время: у Шолохова были какие-то дела, а его тетя умерла еще в сорок третьем, поэтому им совсем негде было остановиться. Я был не против внезапным гостям, а моя мама была безумно рада увидеть Федю, который ей всегда так нравился, живым и невредимым. Жена Шолохова была на редкость скромной и хорошенькой девушкой: она постоянно помогала маме, всегда во всем слушалась ее. Федор целыми днями пропадал где-то, говорил что по работе, и вот, однажды вечером я получил телеграмму:
" Петя, я сейчас в очень трудном положении.. Не знаю, что будет через несколько минут.. Прошу позаботься о моей жене, она ведь еще совсем молоденькая.. У нас с ней будет ребенок.. Прошу, ради нашей дружбы, помоги ей.. А пока.. Прощай... Федор."
Эти строки буквально ошеломили меня: что случилось?! Но когда я рассказал о телеграмме Евгении, то она грустно сказала мне:
- Сослали...
Ее я оставил жить у себя, тем более что места было много.. Через несколько месяцев у нее родился мальчик, которого она назвала Ваней, так хотел Федор. Я привязался к Евгении, она была очень хорошей хозяйкой, культурной и работящей. Но после рождения ребенка, она совсем забылась и с головой увлеклась его воспитанием.
Пятого марта одна тысяча девятьсот пятьдесят третьего года умел Иосиф Виссарионович Сталин.
Маленький Ванечка рос удивительно хорошим мальчиком, как две капли воды похожим на свою мать. Он ходил в школу, уже в пятый класс, и сильно интересовался историей. Он мог днями напролет зачитываться учебниками истории, которые брал в библиотеке, а потом подходить ко мне и задавать мне вопросы, на которые я не мог ответить. Он и его мать жили все так же у меня, при чем это соседство очень нравилось мне и моей маме, так как жены у меня не было и в ближайшем будущем свадьбы не намечалось.
Шел одна тысяча девятьсот пятьдесят шестой год.
Пятнадцатого мая к нам пришла посылка. Отправитель не был указан, поэтому я и Женя (я к этому времени уже совсем привык к ней, как к родной) не знали кому она адресована. В посылке было немного вещей: маленький планшет, небольшая записная книжка, складной ножик и какие-то фотографии в пожелтевшем конверте. Первым делом мы рассмотрели фотографии - их было немного: на одной были изображены мужчина с женщиной, на следующей два темноволосых мальчика в обнимку, так же были три фотографии времени Великой Отечественной войны, все фотографии были старые и уже пожелтевшие. На всех трех фотокарточках Женя отыскала своего мужа. Она побледнела, заплакала и ушла в свою комнату, забрав с собой фотографии. Я и Ваня продолжили осматривать вещи: в планшете оказались какие-то телеграммы и три письма - одно от Жени, другое от меня - это окончательно убедило нас, что это вещи Федора.
Я спрятал все обратно в ящик и поставил его на шкаф, кроме писем, их Женя мне не дала. Она долго рассматривала их, пыталась угадать кто изображен на них. Среди этих фотографий оказались две слипшиеся, на одной из которых была сама Женя - молодая и радостная. Последняя фотокарточка совсем расстроила Женю и она попросила оставить ее.
Вечером я, закончив свои дела относительно работы, решил искупаться. Не успел я залезть в ванну, как меня позвал Ваня:
- Дядь Петь, вас какой-то военный спрашивает!
Я удивился: какой военный?! Пришлось одеваться и выходить. Второпях накинув на себя рубашку и одев брюки, я выскочил в коридор. На пороге стоял бородатый военный с звездочкой на груди - герой СССР. Он оперся на стену и перебирал руками какой-то потертый мешочек. Увидев меня, он поднял на меня свои глаза. Какое-то странное ощущение забралось в мою душу, и я поежился от смутных сомнений.
- Постарел.. - сочувственно сказал военный.
Это был Шолохов...