У. Блейк. Вечносущеее Евангелие

 






Признаюсь, что в Иосифа рассказе
 Не вижу странных и пустых фантазий.

Пришли Траян и Плиний как-то раз,
 Чтобы Иосифа услышать глас.

И, выслушав пророка до конца,
 Безумцы осмеяли мудреца.

n

Невежд советам следуя прилежно,
 Как всё же глупость безнадежна!

И смерть Христа они сочли гордыней,
 Хоть с кротким мужеством ее он принял

k

Христа смиренником считают,
 А так ли то – никто не знает

А вдруг Христос в душе кичливым был
 И камень он за пазухой таил?

Он непокорным был юнцом,
 Ушел от матери с отцом

Три дня они его в печали,
 Отчаявшись, везде искали.

Когда ж нашли, от них отрекся сын,
 Сказав, что властен Бог над ним один

Пришел к нему однажды знатный фарисей
 Просить совета в тайне от людей.

Услышал лицемер ответ суровый
 На белый свет родиться снова

Знай: неподкупен был Христос,
 Он людям слово правды нес

Мог лишь глупец за чистую монету
 Принять призыв Христа: «За мною следуй,

Покорен будь и избежишь беды,
 Сетей богатства или нищеты»

Тот предал друга, кто простил врагов.
 Нет, сам Христос был не таков!

Его бесчестно оболгали
 Трусливых книжников скрижали

Он честь и совесть сохранил,
 За что распят врагами был.

Непокоренным на кресте он умирал,
 И от врагов прощения не ждал

Кайафа б рабскую покорность оценил,
 Трусливый жизнь свою бы сохранил.

Всего-то требовалось от Христа признать
 Власть Дьявола, а Господа предать.

Когда б он Дьяволу смиренно покорился,
 За то, что прежде спорить с ним решился,

Он цезаря б шутом кровавым стал,
 И вскоре б лавры сам завоевал.

 Cчитали Бэкон, Ньютон, доктор Пристли,
 Что ничего в познанье дух не смыслит.

Сэр Айзек отказал в существованье
 Всевышнему и презирал Писанье,

Считал Христа и Иегову,
 И Духа самого Святого

Простым плодом воображенья
 И к естеству пренебреженьем.

Христос сомненьям воли не давал
 И веру опытным путем не проверял

Не знаем жизни мы Христа
 От отрочества до креста.

Неужто он все два десятка лет
 Бездельничал, забыв Отца завет?

Неужто мудрость он свою скрывал,
 Пока в нем гнев не запылал?

Творил он в гневе чудеса по свету.
 Кому могло понравиться бы это?

Будь он Антихрист, лживый Иисус,
 Он мог бы угодить на всякий вкус.

Он с синагогами б мирился,
 И христиан не сторонился б.

И кроткий, как баран из стада,
 Кайафы б заслужил награду.

Бог не хотел унизить род людской
 И заповеди следовал такой:

Смиренно со Всевышнем говорить,
 Но пред людьми себя не уронить.

Законодателей он смело обличал,
 Пороки власть имущих бичевал.

Когда ж пред Богом он главу склонил,
 Сурово тот с небес провозгласил:

«Тот, кто себя не уважает,
 Меня тем самым унижает.

Ведь оба в вечности мы родились.
 Ты- это я. Себе и поклонись.

Таков духовный мой завет:
 Борись! Пути иного нет!

Отмщение придет в день Страшного Суда
 И ужас поразит весь мир тогда.

Бог явит милость и накажет тех,
 Кто должен будет искупить свой грех.

Ты ж на кресте отмолишь грех людской
 И в Судный день ты обретешь покой».

Христос ответил в громовых раскатах:
 «В саду уже молился я когда-то.

Напрасно ждал я искупленья чуда
 За грешный мир молиться я не буду!»

Рожденный женщиной не в силах превозмочь
 Без проблеска надежды жизни ночь.

Спит тяжким сном душа в стране теней
 Рыдая, ангелы кружат над ней,

Вплетая в ткань из солнечных мгновений
 Густые нити мрачных сновидений.

И как душе постичь фантазий этих мрак?
 Сомненья и тревоги одолеть ей как?

Смирение – исток сомнений,
 От них и Солнца и Луны затменья.

Их стебли и шипы мне душу оплели,
 Сокровища ее в могиле погребли.

Пять окон-чувств души нам лгут.
 Мир искаженным создают.

Ваш глаз обманывает вас,
 Не лжет вам лишь духовный глаз.

Рожденный ночью, примет смерть в ночи,
 А душу спящую согреют дня лучи

f

 Уж так ли непорочен был Христос?
 Примером мог ли быть – вот в чем вопрос

Зарделось небо от стыда впервые:
 В тот день проснулась грешницей Мария.

И содрогнулось мирозданье,
 Увидев то любодеянье.

Сидел Исус в судейском кресле недвижим.
 Мария в трепете предстала перед ним.

Побить камнями Моисей ее велел.
 Неужто молча Иисус на то глядел?

Он руку возложил на Моисеевы скрижали –
 В благоговенье небеса затрепетали

Гром в поднебесье раскатился вдруг.
 И закружилось в вихре все вокруг.

На ложе распростертая во прахе,
 Земля нагая задрожала в страхе.

И на Синай была божественной десницей.
 Возвращена кровавая гробница.

И волю Божью грешница узнала
 И в шуме вод Эдемских услыхала:

" Теперь от зла не отделить добра -
 Синайским трубам замолчать пора.

Перст Божий, перестань писать,
 Нечистым помыслам предались небеса".

Тот знал добро, кто одиноким был
 И камня грешник тот не заслужил.

Безгрешным кто назвать себя бы мог?
 Иль фарисей иль, может быть, сам Бог?

О ты, божественная сила,
 Что плоть людскую сотворила.

Как под рукой твоей законы родились,
 Что в муки ада превращают нашу жизнь?

Теперь нам общих не торить путей-
 Ты прокаженным станешь для людей.

Ты ярким светом некогда блистал,
 Собой сиянье рая затмевал,

Но лживым стал твой праведный язык,
 Темницу Ада твой завет воздвиг.

Пусть Хаос землю в страшной пляске кружит,
 И змей коварный правит в наших душах,

Но Божий дух опять в тебе проснется,
 Любовью этот Божий дух зовется.

Мария, не страшись, увидеть должен я
 Тех демонов, что мучают тебя.

Покайся и получишь ты прощенье
 И всех грехов заслужишь отпущенье.

«Скажи, тебя судили прежде люди?»
«Нет». «Кто ж теперь тебя осудит?»

Быть может, бес – сын Рая, падший в Ад,
 Тебя бы осудить был рад.

Забыл он, как любил в Раю,
 Прогнал голубку нежную мою.

Ты, бес, ей должен в ноги поклониться
 И прах лобзать у стоп блудницы.

Коль ненавистью ты любовь остудишь,
 У врат Любви молить ты тщетно будешь

«Какой была любовь твоя, скажи:
 Иль чувством искренним иль порожденьем лжи?»

«Любви я истинной давно не знала,
 На хлеб себе обманом добывала»

Привычкой это было иль грехом,
 Не стоит много говорить о том.

Ведь то, что сочтено стыдом,
 Есть Храм любви, а Бог – владыка в нем.

Свободной наготы святая сила
 Заключена в запреты, как в могилу,

И это беззаконье и насилье
 Душе лишь связывает крылья

Но я грешна, мне нет за то прощенья,
 Что поддалась сама я искушенью.

Я непорочность ханжески превозносила,
 Любовь же истинную и тебя хулила.

И тем я блуд свой оправдала,
 Я новый грех своим грехом питала.

За грех свой каюсь я вдвойне.
 Мою хулу простишь ли мне?

Верни моей душе отраду,
 В моей груди – лишь пламя Ада

Ты мог бы умереть за тех,
 Кто грешен, и простить их грех?

Тут Темный Дух к Христу метнулся,
 Как будто дикий зверь проснулся

Он жаждой крови весь пылал
 И яд смертельный источал.

Кричал: "Распни его – источник бед -
 Он святости не сохранил секрет.

Господь строптивых хворью укрощает,
 А он болезни эти исцеляет.

Господь сурово грешников бичует,
 А он их привечает и врачует".

Христа распяли, бес доволен был:
 Свою гордыню удовлетворил.

Три дня терзал свою добычу Змей,
 Но только плоть заполучил злодей.

С тех пор ест прах и глину он,
 Но человек не для того рожден.

i

 Христа смиренным все считают,
 А так ли то – никто не знает.

Он непокорным был юнцом,
 Сбежал от матери с отцом.

Три дня его родители в печали,
 Рыдая от отчаянья, искали.

Когда ж нашли, от них отрекся сын,
 Сказав, что властен Бог над ним один.

"Не быть меж нами пониманья,
 Хотите вы лишь послушанья."

Смирение – наш долг священный.
 А как удобен всем смиренный!

В пустыне тщетно Иоанн вещал,
 А Дьявол только руки потирал:

Давай, гряди, а то я ждать устал,
 Посмотрим на покорного Христа.

Покойник Иоанн строптивцем был,
 И ты, я слышал, чудеса творил.

Знай: цезарь и архиерей лукавый
 Хотят в тебе посеять жажду славы.

Когда тебя Кайафа подчинит,
 Когда кровавый Ирод оросит

Алтарь твой кровью жертвы – вот тогда
 Покорным мне ты станешь навсегда.

Тут гром раздался, в громе том Христос
 Слова такие гневно произнес:

Настало время веру обрести,
 Прочь, прокаженный, с моего пути!

Пришел я уничтожить князя тьмы
 И мир избавить от его чумы.

Напрасно Дьявол в гневе бушевал:
 Христос цепями Сатану сковал

Гнев божий в поднебесье раскатился –
 Небесный свод огнем весь осветился

Бог в колеснице небо облетел
 И корень всех пороков он узрел

Он проклял книжников и фарисеев
 И лицемерных покарал злодеев.

И где бы путь его ни пролегал,
 Везде врата он смерти открывал,

Железные оковы разбивая,
 А Сатана ярился, завывая.

Колеса огненные он хватал
 И колеснице двигаться мешал

Но Сатаны протяжный вой и стон
 Был громом колесницы заглушен.

С Сионского холма, из сфер астральных
 Глас Божий несся до пределов дальних

И грозный бич, что Бог в руках держал,
 Презренных торгашей хлестал.

Так Бог все дьяволово племя наказал,
 В единый узел крепко их связал.

И мерзких змей – клубок нечистых сил-
 К кресту навек он пригвоздил.

Еще в утробе матери своей
 Он принял на себя грехи людей,

Чтоб искупить их на кресте, и Рим
 Признал за то его святым.

e

Христа ты образ создаешь,
 Но мой Христос с твоим не схож:

Христа ты видишь горбоносым,
 А мой, как я, чуть-чуть курносый

Читает притчи мой Христос слепому,
 Твой – угождать готов любому.

Немило моему все то, чему твой рад.
 Твой видит рай, где дверь отверста в ад.

И то, что проповедовал Сократ,
 Мелетий, верно, почитал за яд.

Кайафа тоже был, наверно, убежден,
 Что род людской облагодетельствовал он.

Нам разный Библия дает ответ:
 Ты видишь мрак там, где я вижу свет.

l

Я знаю: что Христос бы ни содеял,
 Он благо нес и нам, и иудеям.

h

Все это Спектр мой рассказал подробно
 Вольтеру, Бэкону и им подобным.

Сомненья в нас Христос не пробуждал,
 Он к философской мудрости взывал.

Провидца можно ли лжецом считать?
 И вправе ль мудрость веру отвергать?*

 (*Здесь основной текст, по Эрдману, заканчивается, остальные фрагменты приведены только в комментариях)

a

Нет такой христианской добродетели, которую бы до Христа не внушали людям Платон или Цицерон. Чему же тогда учил нас Христос? Прощению грехов. Это и есть единственное Евангелие; и это есть Жизнь и Бессмертие; и это есть свет истины Христа. Таков и завет Иеговы. Если вы будете прощать друг другу грехи, Иегова также простит вас. Но если вы будете мстить, то вы убьете Божий Дух, и он не сможет пребывать среди вас, ибо вы погубите его. А когда он явится перед вами вновь, вы будете отрицать его пришествие и будете духовно слепы.

b

На что учение Христа дает ответ?
 Какой о вечности он знал секрет?

Что знал Христос, чего не знал Платон?
 О чем не рассказал бы Цицерон?

Законов нравственных скрижали
 Еще язычники писали.

И тот, кто грешных осуждает,
 Мораль в ловушку превращает.

Моральный оседлав закон,
 По миру гордо скачет он.

Идти войной на грех любой он рад –
 И души грешников толпою сходят в ад.

Меж Добродетелей – Верховный Судия
 У ног его – покорная Земля,

И реки вод ему подвластны величавых,
 И осиян ханжа лучами славы.

Тут Иисус явился, говоря:
 «Грехи твои тебе прощаю я».

И лишь грехи он отпустил,
 Кайафа громко завопил.

И, видя светлый лик Христа,
 Пилат зубами скрежетал

Но имя славное «Христос»
 По миру трубный глас пронес.

И были все пороки прощены
 И райские врата отворены.

И в страхе Добродетели скорей
 Крест возвели и запасли гвоздей.

И Судия был тут как тут
 И ждал, пока Христа распнут.

Что ж, добродетели питает
 Закон, что грешников карает.

Однако злая сила мести
 Чужда величию и чести

И праведников гнев благой
 Всем разрушеньям – брат родной.

И чем не Люцифер великий я?
 А ты, Мораль, родная дочь моя.

Ты моего таинственного древа плод,
 Что знанье горькое о зле с добром несет.

И Смерть и Ад идут за нами вслед.
 Грехи прощающим спасенья нет.

с

Коль добродетель – христианства суть,
 Христос напрасно свой проделал путь.

Коль верить в то, Кайафу и Пилата
 Считали б все достойными награды.

А символом господнего жилища
 Тогда бы льва явилось логовище.

Знай: христианская мораль – причина
 Неверия во всех его личинах.

И римских "доблестей" устав
 Писался б именем Христа.

Антихрист тот, кто двери Рая
 Пред грешниками закрывает,

Поставив Радаманта у ворот,
 Чтоб тот ревниво охранял в них вход.

d

Была ли так безгрешна мать Христа?
 Был скромен взгляд ее? Душа была чиста?

Коль грех людской пришел он искупить,
 Скорей блудницы сыном мог бы быть

К примеру, грешница Мария Магдалина
 Вполне б могла считать его за сына.

Иль, может, девственницы Иудеи
 Взросли под сенью Дьявола-злодея?

И как же в голову ему могло прийти,
 Что он один лишь может мир спасти?

От плотских устремлений оградить,
 От боли и скорбей освободить?

И разве смертному подвластны
 Игра страстей и жар соблазнов?

Да, мы грешны, но он безгрешным был.
 Об этом сам Кайафа говорил:

« Над праздником Субботы он смеялся
 И над его святыми потешался.

Освободил из склепа духов злых,
 А рыбарей возвел он в ранг святых.

Лотки торговцев смирных разорил –
 Греховным для него товар их был.

Грозился, что поток кровавых слез
 Затопит мир весь от глубин до звезд.

И разорит оплоты правосудья,
 Где грех клеймят, почесываясь, судьи.

В свиней он дьяволово племя обратил
 И мясом их евреев угостил.

И от свиньи отныне в Иудее
 Не отличить приличного еврея.

«Чти мать с отцом»,- твердили все Христу.
 А он в ответ: «Отца другого чту».

Земных родителей любовь мне не нужна
 И матери скажу: «Что до тебя, жена?»

С родительской он волей не считался
 И над Властителем земли он потешался.

Он против власть имущих и жрецов
 Настраивал своих учеников

Мечом их правосудье поразило-
 Вот так Христа ученье их сгубило.

Презренным ремесло отца он счел,
 Бродягою бездомным в мир ушел.

Свободным стал от дел мирских,
 А значит жил за счет других.

Блудниц и мытарей избрал себе в друзья,
 Они – попутчики его, его семья.

От грешницы он кару отвратил –
 Суд праведный добычи он лишил»

g

Смотрел я на деянья Лжехриста,
 И дух мой в гневе против них восстал

Так кто же те…….
Предыдущая страница Оглавление