***

 МАДЕ  ИН УЗБЕКИСТАН, ИЛИ ПОЕЗДКА в СРЕДНЮЮ АЗИЮ.

Честно скажу, не нравится мне есть горячий рис с жирной бараниной руками.
А из общего блюда, сидя на полу, да ещё и в компании потных, босых узбеков, тем более!
‘’Что ты не ешь дорогой?’’ - обижается весь перемазанный в бараньем жиру хозяин, а сам себе яростно пятку рукой скребет. Надо, наверно, быть настоящим узбеком, чтобы весь кайф от такой трапезы прочувствовать. Я не узбек. Я, например, могу танцевать в темноте, а вот узбеки не могут. Есть босыми руками на полу баранину могут, а танцевать в темноте не могут.
Халтурили мы однажды на узбекской свадьбе. Выключили, как принято в цивилизованном мире, верхний свет. В перерыве подходит зацелованный жених в тюбетейке, и строго говорит: «Включите немедленно свет обратно!»
Я спрашиваю - а зачем?
Как зачем, удивляется он моему вопросу. Нельзя же в темноте танцевать, гости друг с другом драться начинают!
Вот она настоящая среднеазиатская экзотика. Тюбетейки, ватные халаты, аксакалы, зеленый чай и анаша. Может я чего и пропустил, но вы добавите если что.
Разруха и бедность кругом страшные, но дыни очень сочные и сладкие, и, главное, дешевые. Все, начиная от седобородых аксакалов и заканчивая узбеками дошкольного возраста, хронически жуют какую-то зеленую дрянь и постоянно плюются. Вся средняя Азия из-за этого заплевана.
 Хотел купить себе расшитую золотом, с бисером тюбетейку. На память.
Но, оказывается расшитая золотом тюбетейка стоит намного дороже, чем ушастый и пыльный ишак. Ишака на память я покупать не решился.
Единственная в городе гостиница – «Кишлак», двухэтажный барак, местами заляпанный штукатуркой. Туалет на улице, в тени Верблюжьей  колючки. Очень живописно.
Нас поселили в люкс, на втором этаже. В номере шесть железных кроватей и раковина.
На месте водопроводного крана черная дыра, идущая в неизвестность.
Если прислониться ухом, слышно, как шумят раскаленные барханы и грустно вздыхают одногорбые верблюды.
Меня мой знакомый перед поездкой предупреждал: «Остерегайся вирусов и бацилл, они там везде, а особенно в воде!  Смотри, из-под крана не пей, желтухой заболеешь!»
 Желтуха - смешное название.
У него знакомый руки под краном помыл и сразу весь пожелтел как дынька.
  У нас в номере крана нет, в котором страшная желтуха живет. Поэтому утром пошли разбираться с краном.
Духотища страшная, окна нараспашку. На самом краю подоконника красиво балансирует куча дерьма. Мухи жужжат и корчатся в экстазе. У какого-то командировочного явно серьёзные проблемы с узбекской кухней, а у его задницы - с глазомером.
Спустились на первый этаж. Там дверь без ручки. В двери окошко. На окошке написано – «стучите пыжалыста». Я, как «пыжалыста» увидел, сразу постучал.
За окошком хорошенькая, круглолицая узбечка в пестреньком халатике.
Я говорю – здравствуйте симпатичная девушка.
Она очень мило мне улыбается.
«А у нас в номере крана нет», - продолжаю я. А сам думаю, вот если она сейчас ещё чуть вперед наклонится, я узнаю, носят ли узбекские девушки под  халатиком лифчик.
Она наклонилась. Оказалось, что не носят. Грудь, к сожалению тоже.
«А зачем вам кран?» - спрашивает она игриво, а сама пуговичку верхнюю застегивает. 
«У нас воды-то все равно нет!»
Шлёп, и закрыла окошко. Действительно, болтаюсь я тут без дела и глупые вопросы людям задаю.
Выхожу из гостиницы. У двери, под ослепительным солнцем, сидит грязная, тощая узбекская дворняжка и показывает всем прохожим лиловый язык. Никто не реагирует. Вернулся в номер, вынес ей лепешку с сыром. Собачка проглотила лепешку, махнула мне пыльным хвостом и ушла в тень лепешку переваривать.
 Возвращаюсь вечером обратно.
На том же самом пыльном месте, лежит знакомая мне грязная дворняжка, но уже не одна, рядом сидит ещё более грязный мальчишка с длинной палкой. Собака, похоже, спит, а мальчишка в пыли палкой загогулины выводит. Я сходил в номер, взял яблоко.
Спускаюсь вниз. Собака один глаз открыла, за мной внимательно наблюдает.
Мальчишка пылить перестал, сидит на меня таращится.
«Нет у меня больше лепешек», - объясняю я ребенку. «Последнюю лепёшечку твоя собачка утром скушала».
Дворняжка, как это услышала, сразу глаз закрыла, дальше спит.
«Вот яблочко вкусное хочешь?» - говорю я ласково, и протягиваю ему яблоко.
Мальчишка, как размахнется, как даст собачке палкой по тощей спине!
Такая пыль поднялась! Собака орет, мальчишка палкой машет, я стою в облаке пыли со сладким яблочком и думаю - Господи, скорее бы домой.

На следующий день пошли гулять по городу, смотреть достопримечательности. Сразу набрели на одну очень интересную… Прямо напротив базара, где плевательную смесь продают, стоит памятник Ленину. Нашего человека лениными не удивишь. Бессмертный образ любимого вождя намертво заколочен гвоздями в наше сознание. Но товарищи, этот Ильич...
Я думаю, что тому умельцу, кто его так искусно изваял, сразу, в благодарность, выкололи оба глаза. Ну, чтобы он такой красоты больше не натворил. А потом, на всякий пожарный, ещё и руки отпилили, что бы глаза не тер.
А памятник? А памятник стоит, чего с ним случится! Видимо, этот народный умелец  до самого последнего момента не был уверен, кого ему надо делать.
Не то бабу с веслом, не то пионера с дудкой. Поэтому, чтобы не тратить время, он решил делать, что-то среднее. Это называется - азиатская хитрость. Но он просчитался.
Бабы и пионеры в тот момент не требовались. Стране срочно нужен был новый Ильич.
«Будет вам Ильич!» - отрапортовал геройский труженик, и отломал у фигуры весло и дудку.
А на освободившееся место присобачил кепку. А что, удивительная находчивость!
В принципе, на кепке спокойно можно было бы закончить трансформацию  бабы-пионера в вождя, но явно чего-то не хватало. Бороды! - осенило скульптора.
  Ильичу не хватает бороды. И довольный, приделал длинную, как у Деда Мороза бороду.
То, что у Ильича присутствуют бедра и явно проглядывает молодая девичья грудь, его не смутило.
Завершив работу, всю фигуру Ильича щедро замазали серебряной краской.
За исключением ботинок. Видимо, исходя из того, что серебряную обувь вождь пролетариата, скорее всего, носить бы не стал (слишком легкомысленно), ботинки покрасили в черный цвет.
Хотя, чего я придираюсь, вполне вероятно, что узбекский Ленин именно так и выглядел.

А на третью душную ночь мы подверглись нападению среднеазиатских клопов.
Среднеазиатские клопы отличаются от всех остальных клопов совершенно нечеловеческим аппетитом. Это даже не клопы, а настоящие басмачи. В плен не берут.
Всю ночь терзают, а потом то, что не доели, выбрасывают. И так из ночи в ночь.
Первые сутки они за нами из засады присматривались, а потом началось…
Утром я обнаружил, что у меня объедены ноги. Видимо они у меня самые вкусные,как у цыпленка табака.Правда, лично я больше предпочитаю крылышки и хвостик, но у меня ни того ни другого нет, пока. А вот моего бедного соседа обглодали целиком, даже горлышко!
 Он наверно вкуснее меня. А так по виду и не скажешь.
 Совет - если въезжаете в гостиницу с клопами, старайтесь селиться с соседом, который гораздо вкуснее вас. Это иногда помогает.  Нас прекратили кушать только тогда, когда в соседний,  двухместный номер заселили ансамбль лилипутов  «Вишенка» в составе двадцати пяти человек. В первую же ночь мы проснулись от душераздирающих криков, исходящих из номера с «Вишенкой». Крики сопровождались звуками борьбы, звоном стекла, треском ломающейся мебели  и призывами о помощи. Затем наступила мертвая тишина. Наверно «Вишенка» потерпела поражение.
Поездка завершилась красиво и очень трогательно.
Утром, в день отъезда, из расположенного под нашими окнами туалета, до нас долетел тихий и нежный голос маленькой плоскогрудой узбечки из регистратуры. Милая девушка пела грустную песню на узбекском языке. Мотив был настолько печальным, что нам даже стало жалко уезжать. «Ей наверно обидно, что мы уже уезжаем», -  предположил мой приятель, разглядывая искусанный живот.
«Да, и поэтому она поет нам на прощание в общественном туалете», - согласился я, и мы поехали на вокзал.
Да, чуть не забыл. Тюбетейку то я все-таки приобрел. Правда без дурацких  пошлых и  безвкусных  золотых узоров. Простую, скромную зеленую тюбетейку, с разноцветными стразами и надписью на донышке: «МАДЕ ИН УЗБЕКИСТАН».