Проводил Власту в "Алые паруса". Она довольна сверх меры, там учиться почти не надо, свобода, новые условия.
Утром Вика увидела, что мой глаз покраснел, решил пойти к врачу, перестраховаться.
Как-то в автобусе слышал разговор двух парней лет под 23. Один самодовольно хвастался, что в месяц имеет 800 рублей, работают на пару, и не надо никакого медицинского образования. Я догадался, что такое возможно лишь в морге. Особо не позавидуешь, и денег не захочешь.
Вчера видел Геннадия Комарова, долго разговаривает с женщинами после ужина. Ради интереса подсел. Он рассказывал, как много зарабатывают в морге, надо туда пойти работать, а то за жалкие гроши приходится торчать на заводе.
— Если я перейду, то несколько ребят из бригады переманю туда. Ты пойдешь? А ты?
Но никто не прельстился. Мне думается, что надо поставить на себе крест, только в этом случае можно там работать. Крест — это значит, не бояться будущих воспоминаний, ночных кошмаров, сознания того, что видел всю человеческую мерзость, причем, всё это добровольно, надо пить водку, без этого там нельзя, то есть там могут люди работать только определенного характера, не каждый польстится на бешеные деньги. Комаров говорит, что за такие деньги можно сделать всё, возможно, он и уйдет туда работать.
30 марта открыл беговой сезон. Температура +12. Время 23 мин. Асфальт сухой, но в лесу снег, не рискнул бежать там.
В одном кинофильме герой, следуя замыслу сценариста, допытывался своей жены:
— За что ты меня любишь?
В жизни ни один нормальный мужчина так не скажет. Даже неудобно за актера стало, что он говорил такую глупость. Как бы жена ни любила, все равно может промелькнуть мысль: А не притворяется ли она? Если я спрошу, за что она меня любит, то она будет уверена, что я считаю её любовь достаточно сильной, и не претендую на большее, значит, можно относиться к нему и прохладнее, все равно, он уверен, что я его люблю.
И так ли уж важно и нужно знать, за что любит жена? Каждый человек считает себя самым хорошим, и вряд ли у кого возникнет вопрос, за что его можно полюбить? Разумеется, за то, что он такой хороший, не как все.
Так, незаметно, пролетел месяц. Жизнь без волнений и особых происшествий, которые, по модному сейчас словечку, сейчас в дефиците. Право, раньше это слово не было таким значительным, как в последние годы. Почему-то в разряд дефицита стали попадать вещи первой необходимости, исчезновение которых, никак невозможно объяснить. Не стало простых маек, мужских трусов, стержней для ручек. На простыни и пододеяльники выделяют по одному талону на бригаду из 45 человек раз в год. В первую очередь дают ветеранам, лет через пять достанется и мне одна простыня. Это на четверых!
Простыни и пододеяльники, купленные 10 лет назад уже истончились до такой степени, что видна основа. Хорошо, что не было машинки, ручная стирка не так рвет простыни. Два года назад наша машинка проработала гарантийный срок, и сгорел мотор. Отдали частному умельцу шесть рублей на перемотку, после которой мотор стал крутить в обратную сторону, и через три стирки сгорел окончательно.
Отдавать в мастерскую не имело смысла, пришлось бы выложить 30 рублей, половину стоимости, да и в то время мастерская была перегружена, и, вообще, не принимали в ремонт. Решили купить новую. Но, раньше стоявшие машинки, внезапно исчезли из продажи, и, если и появлялись изредка, то моментально раскупались. И, лишь по знакомству, Вика смогла в марте купить машинку.
По-знакомству Власта поехала в санаторий. И вряд ли когда-нибудь это слово, и блат, изживется.
За рубежом одно учреждение взялось учитывать вещие сновидения, то есть граждане, которым приснились вещие сны, предсказывающие и предвидящие какое-нибудь убийство, катастрофу или другое ЧП, должны сообщить в это учреждение, которое брало на учет, а потом проверяли, сбылось ли предсказание. Оказалось, что вещих снов не бывает. Были случайные совладения, т.е. % вероятности вещих снов был очень низок.
31 марта. Лишь в половине девятого утра смог отойти от станков и немного посидеть. Заготовок снова мало. Бычков в третью смену всё изрезал. Утром температура +8. Безветренно. Небо ясное. Радостное ощущение жизни. Всегда бы так.
А вчера, в конце смены, охранники, в который раз испортили настроение: народ идет сплошным потоком, а они пропускают только через три выхода, остальные пять бездействуют. Я попытался пройти в свободный приход, но она меня направила снова в толчею.
— Проверять некому.
Конечно, проверять нужно, но настроение испортилось от чувства несвободы и принуждения.
Ночью кошмар. Я снова в армии и меня собираются казнить. Я страшно огорчен и говорю двум спутникам:
— Мне всего сорок лет, нелепо умирать в таком возрасте.
Надо прорваться к генералу, не может быть, чтобы он не отменил казнь. Во сне видел сильно постаревшую мать.
Вечером перед сном разговаривали о ней.
Писала, что после 18-летнего бездействия решилась снова пойти в школу где-то в районе Кобулети. Думаю, она не сможет, не с её нервами.
Днем температура +18. Вечером пошел в объединение. Месяц не был. Один новичок — Коля — худой и высокий, лицо простоватое, старается держаться значительно. Настроение у всех хорошее, любая шутка вызывала дружеский смех.
Пришла ещё одна новенькая, девушка лет 16, с детским лицом: пухлые розовые губы, скуластость придавала округлость, чуть вздернутый нос. Длинные волнистые волосы лежали на плечах, лицо в их обрамлении. Пожалуй, такой красавицы у нас ещё не было. На вопрос Вали, просто сказала:
— Катя. Познакомилась с Эльвирой Мамай, и она дала ваш адрес.
Поразительно, как они познакомились? Мамай самая вульгарная особа из всех женщин, которых я когда-либо встречал: ни воспитания, ни такта, ни чувства меры, да ещё потуги на поэзию. Правда, очень редко слышал, чтобы она читала свои стихи, которые, так же как и она, незначительны. Рашевская своей приветливостью манит всех местных графоманов, которые в восторге оттого, что им дают возможность читать стихи, и не сильно ругают, а говорят: Нужно работать.
На этот раз Валя познакомила с новым сборником Марины Кудимовой, о которой говорил Евтушенко, когда был в Тольятти. Стихи удивительные, надо приобрести, решил специально заехать в книжный магазин.
Первой читала пожилая женщина из Подстепок: набор слов, мешанина образов и потуги на мысль. Читала долго и нудно. Особо никто ее и не критиковал, нечего было. Видя, что не все её поняли, она начала перечитывать свои стихи, но после недолгого чтения её прервали.
Потом начал новичок Коля. Валя закрывала рот, чтобы не фыркнуть, многие едва сдерживали улыбку, я старательно вслушивался: в стихах так ясно вырисовывается человек, прочитал, и сразу стало понятно, чего он стоит.
Лишь Катя внимательно спокойна. Стихи поражали бездарностью и примитивностью. Но автор очень собой доволен, и с чувством ещё раз продекламировал удавшееся, как ему казалось, четверостишие о своей дочери:
"Надежда, Надежда, ты моя мечта, тебя я целую нежно, от глаз до плеча".
Почти дословно. Не читал, а припевал, в свою мелодию, растягивая слова. После такого чтения никто ничего не говорил.
Дали возможность почитать Кате, предупредив, что новичков у нас не разбирают: пусть не боится. Она, в свою очередь, сказала, что стихи наивные. Достала записную книжку и прочитала три стиха о любви, об ушедшей страсти, всё от первого лица. Слабенькие, но для школьницы не так уж и плохо, вероятно, многие могут такие стихи написать. Люба Бессонова, словно что-то предчувствуя, спросила Катю:
— Сколько тебе лет?
— 25.
Все удивились.
— Я была уверена, что ты намного моложе.
— Для женщины это даже хорошо, так молодо выглядеть, - сказала Валя.
На Любе темно-синий берет, что придавало сходство с женщиной 40-х годов. Как-то она сказал:
— Я не красивая, это глаза у меня красивые.
Это в ответ на реплику кого-то, что она красивая. При первом нашем знакомстве она показала себя очень общительной, рассказала, что долгое время была приковала к постели, туберкулез кости — это я потом уже узнал.
Сейчас ходит медленно, тяжело, отсюда её полнота. Характер озорной, неунывающий, может быть, показной. Замужем, есть ребенок, но часто слышны от нее разговоры о разводе. Видно, в семье не ладно.
Еще у остановки увидел разговаривающих, Сергея Аршинова и Мастеркова. Значит, вернулся. Говорили, что он уехал насовсем, и я удивился, мне казалось, что лучше, чем здесь, ему нигде не будет. Я не стал подходить к ним, прошел сразу в дом.
Когда Сергей пришел, Валя попросила рассказать о своей поездке. Немного поломавшись, стал рассказывать.
— Ездил в Нижневартовск. Приняли гл. энергетиком по рабочей ставке, клетке, иначе бы получал только 300 рублей, а так 450 рублей. Да ещё 200 рублей за руководство литобъединением. Город такой же, как и Тольятти, такие же дома. Вода плохая, через час в стакане осадок с палец, летом, окружающие болота, поглощают кислород, и трудно дышать от пыли, детских садиков нет, поэтому не решился вызвать супругу. Сейчас ищу работу.
Прочитал несколько стихов. Валя похвалила. Потом читал Богачев, о продажности мира, и всё в таких мрачных красках, что невольно подумалось: не повезло тебе, бедняге в жизни. Похоже, он пришел под градусом, выражение лица туповатое.
Когда Люба прочитала свои стихи, заспорил с ней, что они незаконченные. Спор был пустой, и никому ненужный, и это все понимали, но почему-то каждый хотел, чтобы последнее слово осталось за ним. Валя сказала:
— Есть ещё и женская поэзия — Ахматова, Ахмадуллина.
Богачев это отрицал. Я подумал: Пусть будет и женская, но только поэзией.
Разошлись позже обычного.
За обедом Комаров сказал:
— Стоило мне начать искать новую работу, как сразу предложили пять мест.
— Собираешься уходить?
— Пока не знаю. Кто захочет за 150 рублей трепать нервы?
— В другом месте будет такая же нервотрепка. На каждом месте по-своему треплют нервы, — сказал я.
Мне уже не хочется, чтобы он уходил. Привык. Мастер Горшунов гораздо хуже, плохо разбирается, с кем и как говорить, какой нужен подход. Поэтому все в его смене и обижаются на него и не считаются с ним, а у него от обиды губы дрожат.
В столовой каждый день собирает талоны молодая, симпатичная девушка. Один палец на руке, указательный, перебинтован, и почти с каждого стола доносятся шутки:
— Кто тебя порезал? Бандиты обидеть хотели?
Девушка добро улыбается. Костин, тоже с ней каждый раз заговаривает о пальце, и сам краснеет. С понедельника он должен был выйти в третью смену, но заболел, и Комаров попросил выйти меня. Я около двух лет не ходил в третью. Хуже стал переносить, не то, что в молодости.
14 апреля. Четверг. Людей мало. Чувствуется, что вечер пройдет менее интересно, чем в прошлый раз. Но после семи постепенно все места заполнились, Павлу даже пришлось уступить место Воронцову, а сам сел на трельяж.
Кати нет. Еще двое новеньких. Один, более молодой прочел два стиха. Сбой ритма, временами просто прозой, но мысль есть, правда, примитивная, банальная.
Потом последовал разбор стихов Тани Калашниковой. Её попросили прочитать, а потом уже обсуждать. Читала она очень неумело, даже не старалась читать с выражением, а пробубнила, чтобы отвязаться, самой было скучно читать, а людям слушать. Когда же второе стихотворение стала читать Валя, то все преобразилось, стало значительным и интересным. Как важно умелое чтение. Я снова убедился, что хороший чтец может спасти безнадежное стихотворение, появятся мысли и чувства. Таня прочитала:
«Всё готова оправдать».
Я не выдержал:
— Оправдать — Маутхаузен, Дахау? Концлагеря? В мире полно подлости, и это все оправдать?
На меня напустились, мол, не надо так прямо понимать. Странно. Читатель должен верить автору, и если там написано – «оправдать», то это никак не следует – «обвинить».
Валера Пензин прочитал стих "Молитва". Все начали разбирать недостатки. Я же сказал:
— Верующие руками и ногами ухватились бы за это стихотворение.
Все засмеялись. Точнее нельзя было сказать. Все, словно играют в игру, на полном серьезе разбирают столь беспомощные стихи, что неловко становится и за автора и за критика. Из пушки по воробьям.
На перерыве подошел к Вале и спросил про Остапа Бендера. Она отвела глаза.
— Тут все сложнее. Стали копать глубже и директор ушел на больничный. Уже три месяца нет его, а без него не могут найти нужных документов. Вот вам номер Кузнецовой, позвоните, она вам скажет, как продвигается дело. Шарифов все работает на своем месте.
Я понял, что надо писать в журнал "Человек и закон", иначе могут спустить на тормозах. И на следующий день это письмо отправил.
В журнале "Здоровье" прочитал, что от расстройства желудка помогает "хорошо вымытая, высушенная в темном месте, и растертая в порошок внутренняя оболочка куриного желудка, которую хозяйки обычно выбрасывают, разделывая птицу. Это старинный народный способ. Я и раньше слышал об этом, и не верил. А сейчас ученые выяснили, что двенадцатиперстная кишка и нижняя часть желудка свиньи вылечивают расстройство. Но пока на людях не решаются применять, а только на коровах, животных. Помогает, как раз при тех случаях, когда какой-то продукт запрещен, как мне, например, стоит поесть сметану, молоко, морковь, и начинается сильнейшее расстройство, но стоит принять этот порошок и можно все смело кушать.
16 апреля. После повторного просмотра "Калины красной" по телевизору стало ясно, что успех фильма вызван лишь экзотикой, как же, вор — в положительной роли. Об этом я догадывался и десять лет назад, но смущало всеобщее восхищение, невольно думалось, что, может быть, я чего-то недопонял, недосмотрел.
На самом деле, вся суть фильма сводится к простой сентенции, что и воры могут глубоко чувствовать, что они тоже люди. Недаром воры были благодарны ему за этот фильм, и после его смерти завалили могилу красной калиной. Другой мысли из этого фильма выжать невозможно, все предельно просто, а временами, лживо, наигранно.
Конечно, есть чувствительные воры, готовые обнимать и целовать березку в порыве нежности, но при этом ничто не помешает ему ограбить рабочего, и изнасиловать его дочь. Целование березки оправдано при положительном герое, можно понять его возвышенную, поэтическую натуру. Но вор, вырвавшийся из грязи, из тюрьмы, где, если не он, то товарищи, каждый день смаковали пакостные подробности, такой, не будет целовать березку, ему незачем собирать незнакомых "для разврата", как в фильме. Он вполне знает, что это такое, тем более в начале фильма уже показали "малину", и уж ясно, что парочки занимались не невинными поцелуями.
Все были благодарны Шукшину, что он показал "клубничку", и не заметили, что фильм серенький, как и прошлые его фильмы. И проза меня не привлекла, не смог читать его "Степана Разина", а потом и не захотел читать рассказы, вернее, несколько прочитал, и они не произвели на меня особого впечатления, чтобы охать как все. Поднятый шум вокруг Шукшина никак не оправдан.
25 апреля. Долго не мог понять, почему Болесов вдруг начал здороваться со мной? Однажды, когда мы ехали вместе в автобусе, первым дружески разговорился, стал рассказывать о своих друзьях, о себе. Я был в недоумении, и не знал, как реагировать: дружба его не нужна, он намного моложе, выше на голову, если не на полторы, и комплекция подстать.
Мелькала мысль, что он принимает за кого-то, такое уже было со мной. В Батуми подошел незнакомец и заговорил со мной как со знакомым, да и в армии такое было. Тогда Болесов работал оператором, потом наладчиком, мастером, начальник участка на клапане. И вдруг вспомнил. Это было в 75 году.
Я работал в третью смену и взял с собой новый журнал "Смена". Когда случалось свободное время, читал журнал, потом положил на станок, чтобы сгрузить накопившиеся детали. Через минуту подошел, журнала не было на месте. Сразу бросился на поиски похитителя, и скоро в соседней бригаде увидел сидящего оператора, листающего "Смену".
Я спокойно сказал, что журнал мой, и забрал его. Парень пытался оправдаться, в лицо я его не запомнил, тогда это не было нужно. И, как теперь мне кажется, это был Болесов. Видно, ему понравилось, что я не ругал его за кражу, и он почувствовал ко мне симпатию, на которую я не мог ответить, так как не знал, чем это вызвано. Он и сейчас продолжает здороваться, но разговаривать не подходит, видимо, не получив от меня должного ответа. Он стал еще крупнее, больше похож на начальника, пополнел.
В соседней бригаде повесился парень 22-х лет. Беременная жена сняла в квартире с петли. Шесть дней пролежал в реанимации, дышал только с помощью кислорода, в сознание не приходил. Здесь же в городе живут его родители, брат, которые не знают причину, а может быть, не хотят посвящать посторонних.
Я расспрашивал ребят, кто он? Хотелось из разрозненных слов представить его портрет, понять почему, что его толкнуло на самоубийство? Он работал в той смене, и я никак не мог его знать, тем более новичка.
И вдруг Бычков сказал:
— Он раздевался в нашем проходе. На его шкафу висит замок, тогда как у всех внутренние замки.
И я вспомнил его. Это тот парень, из-за которого у меня так сильно испортилось настроение. В наш укромный, уютный уголок он втиснул свой шкаф, и сразу стало тесно и неуютно. На замечание Мыльцина он сказал, что-то вроде, мол, не ваше собственное, нечего выступать. Я ему тоже спокойно что-то сказал, он высокомерно ответил. Парень здоровый, ругаться не имело смысла, просто от нахальства испортилось настроение. На следующий день я перетащил свой шкаф в более свободное место, и настроение поднялось.
На пересменке видел его раза два, жизнерадостного, быстрого. Он ездил в Старый город, учился на сварщика, чтобы потом поехать в Сибирь за длинным рублем. Он совсем не походил на человека, который в скором времени повесится. С того времени прошло не более трех месяцев. Жена работает на участке и на расспросы говорит, что его кто-то сильно избил, поэтому он умер. Реуцкий брал медицинское заключение и видел, что там написано, умер вследствие задушения, видел труп с багровым следом на шее. Участок собрал по рублю.
10 мая. В детстве мать рассказывала про интересную книгу, где описывались люди, живущие вечно. Когда им надоедало жить, они приходили в больницу, и умирающему предлагали поменять смерть на вечность. Но, почему-то никто не хотел с ними меняться, и они бродили в тоске.
Эта книга так и не попалась мне в руки. И не удивительно, в советское время она, видимо, не переиздавалась, но название и автора узнал: Матьюрин "Мельмот-скиталец". Вероятно, до конца жизни она мне так и не попадет в руки.
Аршинов неожиданно изъявил желание прочитать мою повесть:
— Я чувствую, что уже созрел, могу сделать разбор, критику.
У меня положение утопающего, так что хуже не будет, пусть критикует, авось, что-нибудь дельное подскажет. Но зря надеялся. То ли он не захотел говорить неприятное?
С мая прибавили тариф на 10% и соответственно — норму. Комаров решил, что для него будет лучше, если он сам прибавит на «зуборезке» по три витебских станка. На мои возражения, что это составит уже 30%, приводил неубедительные доводы, и ничем невозможно переспорить. Да и спорить особо не хотелось: можно было бы пойти к начальнику цеха, добиться устранения такой несправедливости, но не стал этого делать. Витебские станки часто ломаются, если три дня назад работало шесть из восьми станков, то сейчас только два, и то один стоит из-за отсутствия фрез.
11 мая. Неделю назад заметил, что ломит глаза, а через три дня, словно песку насыпали. Вчера пошел в санчасть. Дали талон, и через полчаса был у врача. Она выписала капли, которые сделают лишь через день, стоимость двух флаконов 4 коп. С радостью заплатил бы рубль, если бы сделали сразу. Хлористый кальций и аскорбинку. Сегодня глаза меньше болят, а завтра, вечером, когда получу лекарство, возможно, вообще не будут болеть.
Еще в том году у меня взломали, вернее, хотели открыть и поломали замок на шкафу в раздевалке, пришлось поставить новый замок. А сегодня пришел с окончания смены и сразу же бросился в глаза комок смятой газеты у шкафа. Открыл шкаф и хотел положить в карман пиджака книгу, которую вчера нарочно оставил, чтобы сегодня было что читать, когда пойду на прием к врачу, но книги не было.
Все было на месте, а книги нет. Там еще лежала программа на ТВ, её не взяли, вынули из книги, вычистили всю мелочь, около полрубля, и взяли купленные вчера четыре лотерейных билета. Самое обидное, что такие билеты выигрывают. Теперь придется в библиотеке объясняться насчет книги. Неприятно. Воруют часто, у Киршина стянули десять рублей. Сейчас стали закрывать раздевалку на замок, и, всё равно, воруют.
14 мая. Георгий Холопов в очерке о Вадиме Андрееве в журнале "Звезда" № 1-83 год. написал, что в октябре, с избранием Брежнева, кончилась эпоха волюнтаризма. Смело сказано, но преждевременно. Эта эпоха продолжалась еще 17 лет. Будем надеяться, что она кончилась.
Вдруг подумалось, что таких женщин, как Людмила Гурченко, в 30-е годы назвали бы вульгарной. То ли сейчас оценки сместились, то ли ей многое прощается в память о великолепной роли в "Карнавальной ночи".
В четверг принес рукопись, но Аршинов не пришел. Зато явилась Катя. Перемена, происшедшая с ней, поразила: словно по её лицу провели влажной губкой, сочная акварель потускнела, лицо состарилось на десять лет, черты лица заострились, морщинки у рта, волосы до плеч не той пышности и чистоты. В общем, она выглядела на свои 25 лет. И это жаль. Осталось недоумение, как ей удалось тогда выглядеть 16-летней?
Несмотря на то, что вечером шла очередная серия "Вечного зова", домой никто не спешил, кроме меня, половина собравшихся, читали свои стихи. Все почувствовали дарование новенького паренька Виктора Толстова. Ему бы культуру речи и образование, великолепный поэт получился бы. Еще один, 30-лет новичок, читал стихи пресыщенным тоном поэтического кумира. Чувствовалась, как он любуется, упивается своими строчками, чуть ли не пел. Кажется, я уже его слышал, в первый раз он точно так же читал. По его стихам никто не захотел высказываться. Воронцов, однако, сказал:
— Если бы не эта манера чтения...
Мастерков сел со мной, достал лист, вытянул у меня из рук папку и начал на ней сочинять стихотворение. Через 20 минут он читал его, как экспромт. На доводы, что прочел чепуху, пробовал возражать и доказывать. Все посмеялись.
Два дня назад встретился с ним в отделе пластинок, я в руке держал вторую пластинку "Зодиак", а он прослушивал Окуджаву. Я тоже подошел проверить, может быть, у меня эта пластинка есть? У меня руки, были заняты, и мы поздоровались кивком.
Он сразу заявил, что решил сделать себе подарок в день своего рождения. С тех пор как он разошелся с женой, купил за 600 рублей хорошую стереоустановку и наслаждается звуком. О том, что развелся, он уже говорил на четверге, и похоже, эту новость он сообщает всем встречным знакомым и незнакомым. На счастливца он не походил, а пожалеть его стоило. Было жарко, а я оделся тепло и парился, мечтал раздеться, тем более руки заняты, и все это отталкивало от доверительных разговоров, и я ушел домой.
Павел, как всегда, пришел в затрапезном виде, неряшливо одет, клетчатая рубашка с длинными рукавами, узкие джинсы на гульфике разошлись, показывая все пуговицы, а он улыбчив и беспардонен. Плодовит. Прочитал длинное стихотворение, где все смешано, хочет пофилософствовать, и сразу обо всем — вот и пишет.
Пришел Евгений, в очках, бородка а-ля Мулявин, в брезентовой куртке, которая топорщится на животе, словно наложил туда уйму нужных ему вещей.
В начале вечера молоденькая библиотекарша сделала обзор прозы в журналах за прошлый год. Все, за исключением некоторых рассказов, я читал. Вид у нее слегка высокомерен и снисходителен, как же, ей приходится иметь дело с классиками, со знаменитостями, не чета нам. Внимательно всех слушала, и когда её попросили почитать свои стихи, отказалась, но свое мнение высказала: понравился паренек, «когда наберется опыта, получится хороший поэт».
Выступил полный мужчина лет 60.
— Только у меня не стихи, а хохмы, — заявил он.
Валя разрешила читать хохмы. Он встал и громовым голосом, как с эстрады перед большой аудиторией, прочел три басни. С моралью. Написано грамотно, без явных ошибок, но все это было в тысячах вариантах. Он никого не удивил и не поразил, поэтому никто и слова не мог сказать. Начал читать следующий по кругу.
Я решил свою повесть предложить Любе. Давно хотел это сделать, но она для меня слишком взыскательный читатель, и моя проза будет для нее слишком неинтересной.
Продолжение следует: http://proza.ru/2012/07/25/558