Не было ветров, да вдруг навеяли

 
                Лит. фестиваль «Петровские строки»  в селе Веркола
                Пинежского района Архангельской области -
                родине писателя фёдора Абрамова.
 

 Вот и Веркола. Простор и сосны. Некуда спрятаться от холодного ветра, несмотря на солнечный день.
 «Не было ветров, да вдруг навеяли, не было гостей, да вдруг наехали, с добрым умыслом да с подарками, себя показать, да на нас, хороших да дородных, посмотреть…», – вспоминаются мне слова, которыми нас  встретили по приезде в райцентр Карпогоры.
 В Верколе нас (группу писателей АРО СП России) разместили в гостевом доме Т.Н.Седуновой. В доме бревенчатые, не оклеенные обоями стены, тканные половички, самовары, русская печь. Цветастые  занавесочки на окнах. Всё как полвека назад.
 Собираемся у музея Фёдора Абрамова.
 Женщины в русских народных сарафанах (Веркольский народный хор) стоят полукругом, переговариваются между собой. До слуха долетают отдельные слова с выпуклым «о»: «…пОяс к сарафану утеряла»,  «…Погас свет-от!», – (оказывается, сегодня в деревне отключили электричество). Я слушаю и гадаю: для нас окают или это обычный для них говор? Подходят ещё женщины:
 – С праздникОм!
 – Какой праздник-От?
 – Али ты не знАшь? Улицы Фёдора АбрамовА!
 (Похоже, эту говОрю, с оканьем и ударным слогом в конце предложения, они впитали с молоком матери, и до сих пор она в ходу, причём в каждой деревне  есть слова, отличные от других).
 Нас встречает директор музея Александра Фёдоровна Абрамова:
   – Гости званны да жданны! Приветствуем вас на земле Фёдора Абрамова! Примите от нас хлеб-соль! Приглашаем вас совершить праздничное шествие по улице Фёдора Абрамова.
 – Пойдём по околкУ! Розведрилось, слава Богу, сегоднЕ! – повторяет  кто-то из женщин.
 Наш проводник – Александра Фёдоровна. После прошедшего ливня на дороге лужи, в них отражаются яркие сарафаны женщин. Вдоль дороги – цветы:  какой-то особый вид колокольчиков выглядит непривычно для глаза (у меня на родине таких нет). То же самое можно сказать и о гвоздИках (часиках)- любимых цветах Фёдора Абрамова.

 В средней части улицы, где нас встречают, дома старые, бревенчатые, пяти- и шестистенки с  маленькими окнами. Стоят  они не по прямой, а полукругом,  повторяя извивы деревенской улицы. Озорно выглядывают друг из-за друга, словно бы играют в прятки:  высунулись, сказали: «ку-ку!» – и вновь спрятались.  Идёшь в обратную сторону – они смотрят на тебя уже боковыми окошками. И вдруг из какой-то точки  становятся видны те и другие окна сразу…
 От Александры Фёдоровны узнаём, что раньше улица называлась Советской. Переименовать её решили в 1986г. На ней  93 дома, и почти в каждом  жили прототипы абрамовских произведений.

 Дом писателя стоит на высоком угоре,  глазу открываются  широкие дали, виден Веркольский монастырь и Ильинская церковь за Пинегой. Рядом с домом – лакированноя банька и старый амбарчик. Остались пни в память  о высокой лиственнице, росшей когда-то возле дома. Недалеко от них – родовое печище Абрамовых и малая изба, – всё, что осталось от большого дома, где родился будущий писатель.
 Прямо из усадьбы можно спуститься по крутому угору на луг и пройтись по Паладьиной меже — так сейчас и называют тропу, по которой ходили пекарихи (среди них и Абрамова Екатерина Макаровна, прототип Пелагеи) на монастырскую пекарню. Как удивлялся Фёдор Александрович неиссякаемой энергии пекарихи Анны Ивановны Мининой! Поднявшись в четыре часа утра, она шла на пекарню, выпекала хлеб, вечером вновь шла, чтобы поставить тесто, а ближе к ночи он встречал её на дороге, спешащую в клуб, на танцы. 
 Рядом с домом, на могиле Фёдора Абрамова установлен гранитный обелиск, автором которого был близкий друг писателя, петербургский художник Ф.Ф.Мельников. Крест – символ страданий, выпавших на долю Фёдора Абрамова. А форма памятника – свеча или костёр, который любил разжигать Фёдор Абрамов, когда они с Мельниковым ездили за город.

 Продолжаем путь "по околку".
 По угору, над поймой реки ютятся погреба, амбарчики и бани – плодородную землю раньше берегли.  Особенно симпатичны амбарушки – этакие избушки на курьих ножках из сказки про бабу Ягу. С нами идёт местный художник Дмитрий Михайлович Клопов. Он рассказывает, что хорошо знал Фёдора Абрамова, даже бывал с ним на сенокосе. У него много картин, одних только портретов здешних старух целая галерея. Все работы выходят в муках.  Сколько всего картин, сказать затрудняется. Ну что ж, спроси поэта, сколько у него стихов, тоже вряд ли ответит.
 С его участием в главной роли снят фильм о Верколе «В той стране», ставший лауреатом многих премий, в т.ч. им. Василия Шукшина. Сюжет фильма прост.   Он – о жизни людей в отдалённой северной глубинке, где ничто не меняется веками. Это фильм об особинке русской души, всех жалеющей, всё прощающей, фильм о том, что такое счастье. Хоть и нет в нём прямого ответа на этот вопрос.  Д.М.Клопову, сыгравшему роль главного героя так правдиво и искренне, удалось создать такой трогательный образ, что от просмотра фильма испытываешь настоящее душевное потрясение. Снимались в нём, наряду с профессиональными актёрами, и другие жители деревни. Особенно покоряет самородная пинежская речь, присущая героям фильма. (И картины, и фильм мы увидим позднее).

 Мы подходим к дому с длинным высоким крыльцом  (такие я видела в Малых Корелах). На столике у дома – пироги, на ступеньках – берестяные туеса с ромашками. Нас угощают чаем из самовара и пирогами с черникой.
 Веркольский хор на высоком крылечке исполняет песни.
 Перекусив и отдохнув, идём дальше.
 На абрамовском Печище стоят дома Абрамовых.  Вот домик Пелагеи из повести «Пелагея и Алька». Раньше вокруг были поля и прясла.
 От свежеокорённых брёвен пахнет сосновой смолой – строится новый дом, значит, будут жить.
 На следующем доме табличка: здесь жил К.Вороницын, изобретатель бензопилы «Дружба», автор 45 изобретений.  Скоро дом снесут: его купил на дрова московский предприниматель.  Дом в плачевном состоянии. Удивительно и обидно, что дом такого известного человека, представляющий историческую ценность, оказался ненужным.
 На его место перевезут другой дом. А следующий дом стал когда-то прообразом дома из повести «Деревянные кони».  Дом огромен, он состоит из избы-летницы, избы-зимовки, клети, передызья, хлева и повети. Возле двух домов стоят «ветряки», вырабатывающие электроэнергию. Это дома новожилов- москвичей. В следующем доме живёт  иерей Веркольского прихода, у него пять дочерей.

 В конце деревни (на Хярге) когда-то стояли семь или восемь двухэтажных домов, но их унёс пожар. Жили здесь Минины – хлеборобы. 20 полей было у хозяина.  На полях выращивали лён, из него делали холсты,  которые отправляли в Петербург.
 Идём по дороге мимо  угора,  белого от ромашек. Женщины из Веркольского хора с песнями поднимаются на угор,  мы тоже не можем удержаться, располагаемся среди цветов. Идиллия!
 Под стать природе и песня на стихи Инель Яшиной:

                Льётся песня за рекой перебором струнным,
                Нету тропочки другой, перейду по лунной!

 Но вот, наконец, спускаемся вниз, к речке.  Здесь была мельница.  Речка узенькая, мелкая, вода прозрачна, виден каждый камушек.  Здесь водится хариус, шныряют быстрые мальки. По весне речка широко разливается. За ней крутой угор,  такого же красного цвета, как и дорога. Слева – вид  на луга и реку. Простор и ветер, и золотистые сосны. Благословенные места! Не удивительно, что столько талантливых, самобытных людей они породили.  Но самая большая ценность –  это живое народное слово, в котором отразилась душа народа. И запечатлел всё это Фёдор Абрамов  в своих книгах.
 Во второй половине дня мы посещаем Литературно-мемориальный музей писателя, где собраны реликвии, связанные с его жизнью и творчеством.
 Светлана Юрьевна Галочкина рассказала о старшем брате Фёдора Михаиле Александровиче, Володе Абрамове, Николае Степановиче Минине, об усадьбе Ф.А.Абрамова, К.И.Вороницыне, Нина Борисовна Никифорова фотографировала и рассказывала о Клоповой Александре Андреевне, героине рассказа "Самая богатая невеста" и "Валенки", о Ефимье Федоровне Клевакиной, о родительском доме Ф.А.Абрамова.

 После знакомства с экспонатами музея художник Дмитрий Михайлович Клопов  приглашает нас посмотреть его холсты.
 Художник вынес картины на улицу, расставив на досках вдоль прясла.  Около 30 картин, написанных маслом.  Часть картин написана на  библейские сюжеты, на остальных – сцены из деревенской  жизни.  Прекрасно переданы характеры людей, выражение их лиц, даже лошадиные морды настолько выразительны, что по ним  можно читать мысли (ибо автор картин  наградил животных способностью мыслить).  Столь же одухотворёнными выглядят и изображённые им пейзажи. Самобытность русской души и родной пинежской природы запечатлел он на своих холстах.  Картины Д.М.Клопова относятся  к наивному искусству, но несут столько положительной энергии, что от них долго не хочется отходить.

 На второй день нашего пребывания в Верколе мы совершаем паломничество по святым местам.
 На узкой длинной лодке, напоминающей пирогу, мы переправляемся на другую сторону Пинеги. Правда, не на вёслах, а на моторе. Идём по дороге к монастырю. У меня нет с собой платка, и я переживаю, как же я войду в храм. Возле самого храма мне встречается паломница, она говорит: «Без платка в храм входить нельзя.  Вот, возьмите этот!» И подаёт мне большой белый плат, необычайно тонкий и лёгкий.
 Что это? Не иначе как промысел Божий. Надеваю плат, свободно накинув концы на плечи, и сразу  появляется ощущение причастности к небу, к храму, ко всем этим святым местам.
 В храме иеродьякон отец Лазарь рассказывает нам историю Свято-Артемиево Веркольскиого монастыря, основанного для почитания святого Артемия Веркольского.
      Святой праведный Артемий (1532 – 6 июля 1544г.) родился в Верколе, в благочестивой крестьянской семье. Артемий с детства избегал шумных забав, предпочитая молитву. Однажды, работая с отцом во время грозы в поле, он был убит молнией. Суеверные односельчане оставили тело блаженного Артемия, как умершего от внезапной смерти, не отпетым и положили его лесу, поверх земли, прикрыв хворостом и берестой. Спустя 33 года его мощи остались нетленными – от них исходил чудный свет. От его Святых мощей сразу после обретения стали происходить многочисленные исцеления. На месте обретения мощей и возник монастырь.
 На стенах монастыря сохранились живописные фрески (небеса).

 Из монастыря мы выходим под проливным дождём и идём лесной дорогой на Ежемень, к часовне. Идём под зонтами, обувь несём в руках. Дорога усыпана мягкой размокшей хвоей и шишками, сквозь хвою поглядывает красная глина.
 Деревянная часовня-храм Артемия Веркольского на Ежемени (построена в 1867 году) — находится в полутора километрах от обители, рядом с деревушкой Ежемень.  Поставлена на месте преставления отрока Артемия. Полностью обновлена в 2007 году.
 Минуя лес, мы выходим на ромашковое поле. Вдали виднеется часовня.  Ощущение – непередаваемой гармонии, благости.  Так и запомнится: ромашковое поле, белый плат,  часовня вдали и этот очищающий дождь.
 В душе звучат слова песни на рубцовские стихи в исполнении дуэта «Подруженьки:

 До конца,
 До тихого креста
 Пусть душа
 Останется чиста!
 Перед этой

 Жёлтой, захолустной
 Стороной березовой
 Моей,
 Перед жнивой
 Пасмурной и грустной
 В дни осенних
 Горестных дождей,
 Перед этим
 Строгим сельсоветом,
 Перед этим
 Стадом у моста,
 Перед всем
 Старинным белым светом
 Я клянусь:
 Душа моя чиста.
 Пусть она
 Останется чиста
 До конца,
 До смертного креста!

                11-12.07.2012.
                На фото автор. Вдали - часовня-храм Артемия
                Веркольского на Ежемени